听候发落 Как пожелаешь

      

Макс Барских — Имена

      Выехав обратно на трассу, Сяо Чжань и Ван Ибо молча сошлись на том, чтобы сделать вид, будто недавнего звонка и вовсе не было.       Сяо Чжань нашёл решение, которое пришлось бы всем по душе: перевести тему.       Разговор зашёл о поиске работы Ван Ибо, который вернулся в Китай, и о бизнесе его семьи.       — Сложно найти что-то. Ну, и иностранный диплом мало чего стоит, — не скрывая иронии, поделился Ван Ибо.       Гнетущая обстановка растворилась очень быстро: быстрее, чем в салоне рассеялся дым.       — Да, одним дипломом сыт не будешь, — Сяо Чжань согласился с ним.       Когда он приехал обратно в Китай и начал искать работу, пришлось немало попотеть. Сяо Чжаню повезло с внешностью, он был учтивым и воспитанным; обучался управлению отелем за границей, поэтому его более-менее гладко приняли в Марриотт Интернешнл.       — Думаю, я могу просто открыть кафешку, — сказал Ван Ибо и, судя, по навигатору, они почти приехали.       — Кафешку?       — Может, ресторан.       Сяо Чжань собирался спросить что-нибудь ещё, но наткнулся взглядом на знакомые места — они подъехали к его дому.       Именно сюда, потому что Ван Ибо запланировал сначала отвезти Сяо Чжаня домой, а потом уже поехать к себе. Багажник ломился от местных фруктов, которые родители Лао Сы дали ему с собой, нести их было бы тяжело.       Припарковавшись, Ван Ибо вышел из машины и достал из багажника коробку.       — Я помогу поднять наверх.       — Всё нормально, я справлюсь.       Сяо Чжань вышел за ним, обогнул машину и заметил красную коробку в руках у Ван Ибо.       Тот взглянул на него, обдумывая чужие слова.       — Конечно.       И передал ему фрукты, соприкоснувшись с ним пальцами: Ван Ибо не хотел уронить коробку и ждал, пока Сяо Чжань не схватится покрепче, прежде чем отпустить. Ему пришлось освободить из рук Сяо Чжаня свои.       — Как быть с одеждой? — он показал на рубашку, которую одолжил ему мужчина.       Сяо Чжань переключил своё внимание на него; тяжесть в руках напоминала о себе.       — Можешь в следующий раз вернуть.       — Ладно.       С другой стороны в гараж кто-то въехал, и Ван Ибо потянул Сяо Чжаня на несколько шагов назад. Поняв, что сказать больше нечего, он был готов вернуться обратно в машину.       Сяо Чжань стоял, обняв руками свою ношу, однако взрослому мужчине донести это было по силам. Ван Ибо поспешил вернуться в машину, опустил стёкла и стал за ним наблюдать. Сяо Чжань же не сдвинулся ни на сантиметр.       — В чём дело? — сидя за рулём, спросил Ван Ибо.       Сяо Чжань молчал, он думал о том, стоит ли вести себя так, не слишком ли это лицемерно.       Ван Ибо вдруг закрыл окна, и с угла, где стоял Сяо Чжань, его не было видно. Спустя несколько секунд дверь открылась; в этот раз он заглушил мотор и держал ключи в руках, а затем бросил их в карман.       Он подошёл к Сяо Чжаню, указывая подбородком на коробку, и протянул руки:       — Давай мне, а ты иди открой дверь.       Тот не возражал, но эта его шальная мысль всё-таки сбылась.       Он кивнул, вручая Ван Ибо коробку, достал ключ-карту и провёл ей по сенсору. Они вместе прошли к лифту.       Сяо Чжань переехал сюда не так давно: квартиру он снимал в неплохом районе, однако в доме не работали камеры и лифт приходилось ждать целую вечность.       Поднимаясь наверх, они молчали; лифт очень быстро остановился на нужном этаже.       Ван Ибо ждал чуть поодаль, пока Сяо Чжань вводил пароль, открывая дверь. Как только тот вошёл в квартиру, послышался испуганный крик.       — Что там? — Ван Ибо наклонился ближе, однако ничего не мог разглядеть.       — Там... протечка, — Сяо Чжань повернулся к нему, лицо его застыло от изумления.       — Давай зайдём, посмотрим, — с злосчастной коробкой наперевес мужчина сделал несколько шагов.       Текло из ванной: ковёр в гостиной оказался под толщей воды, а сверху плавали тапочки Сяо Чжаня. Дверь в спальню была закрыта, но, казалось, катастрофа добралась и туда.       Унитаз был полностью сломан, оттуда хлестала вода, хоть и чистая, но бардак стоял знатный.       Сяо Чжань расстроенно вздохнул, потом нашёл телефон и стал звонить сантехнику, который чистил туалет в прошлый раз. Сразу же дозвониться не получилось: линия была занята, пришлось перезвонить.       Он разговаривал с сантехником, хмурился, трогал рукой губы. Ван Ибо тем временем обнаружил относительно высокий стул и поставил коробку с фруктами туда, дожидаясь, пока Сяо Чжань закончит решать вопрос.       Тот отключился, будучи не слишком довольным. Ван Ибо рискнул узнать:       — Ну, как?       — Сказал, что весь день расписан, освободится не раньше вечера, — рассказывая об этом, он делал фотографии, чтобы позже отправить через Вичат. Скорее всего, сантехник хотел понять масштаб происшествия.       Когда Сяо Чжань злился, он заламывал брови, говорил быстрее, чем обычно, делая неестественные паузы. Его можно было понять: квартира стояла вверх тормашками и сверху тапки, почти вся мебель отсырела.       — А если позвонить кому-нибудь ещё? — предложил Ван Ибо.       — Я всегда вызывал его, он здесь разбирается. Просто подожду, — Сяо Чжаню не хотелось искать нового человека. Зачем так напрягаться?       К счастью, фонтан в ванной постепенно сошёл на нет, однако повсюду стояла вода, куда ж ей деться, было влажно и сыро.       — Возвращайся, я позвоню и закажу уборку, — Сяо Чжань посмотрел на Ван Ибо, стоявшего у входа.       — Всё в порядке. Составлю тебе компанию, пока твой специалист не приедет, — он покачал головой.       Ван Ибо, опираясь на дверь, показал на окна:       — В тот раз ты рассказывал про тётушку, которая сушит зелёные бобы, ты отсюда её видел?       Сяо Чжань опешил: он не ожидал, что Ван Ибо заговорит об этом, однако кивнул и на цыпочках добрался до окна, отодвинул занавески, оборачиваясь:       — Сегодня не сушит.       Ван Ибо улыбнулся, ничего не сказав.       — Будешь курить? — Сяо Чжань прошёл к дивану, который стоял возле выхода, воды там было меньше: всего сантиметр над обувной подошвой. Он вытащил пачку сигарет, опёрся на шкаф и передал одну Ван Ибо.       — Закрой дверь, — он махнул рукой, — у соседей маленький ребёнок, вряд ли им понравится дым.       Ван Ибо кивнул, запирая входную дверь.       Свет они не включали, потому что в окна пробивался свет: робкий и сероватый. На улице было слегка мрачно.       Квартира, в которой жил Сяо Чжань, не выходила на солнечную сторону, и со слоем набежавшей воды больше походила на Пещеру водного занавеса.       Ван Ибо прислонился к двери, а Сяо Чжань — к шкафу, оба с зажжёнными сигаретами в руках, и маленькая гостиная тут же заполнилась струящимся дымом. Сяо Чжань подумал о том, что в последнее время ему конкретно так не везёт: он даже влип в подобное.       Мужчина вздохнул и глубоко затянулся.       Ван Ибо всё это время наблюдал за ним, ждал, пока тот перестанет вздыхать и первым разбавил тишину:       — Помнишь туалет в моей квартире тогда?       — Мгм?       — Который не смывал, если попадала бумага, — Ван Ибо пришлось добавить детали.       — Помню, — Сяо Чжань кивнул.       — Потом случилось то же самое: затопило всю квартиру. Хорошо, что это была просто вода. И мне всё равно пришлось возместить хозяину убытки, я даже уехал жить к Лао Сы на неделю, — Ван Ибо рассказывал, посмеиваясь.       Такого Сяо Чжань не помнил. Было ясно, что это произошло, когда они уже не были вместе — после того, как он ушёл из жизни Ван Ибо.       Говоря на чистоту, пока они находились в этой залитой квартире, в полнейшем бедламе, он не был готов к тому, что Ван Ибо заговорит о том месте, где они жили в Нью-Йорке.       Он считал, что им следует быть в более приличном месте, сидя как полагается друг напротив друга — даже в машине было бы нормально.       Сяо Чжань находился бы рядом, притворяясь очень раскованным, вспоминая то, что произошло пять лет назад, и Ван Ибо отвечал бы на это вполне естественно.       Но прямо сейчас был вовсе не подходящий момент.       — Человеческий труд высоко ценится в Америке, как ты знаешь. Я потратил много денег. Если до этого я ещё хотел купить себе новый ноутбук, то в итоге так и не купил, — продолжил Ван Ибо, — вот тогда было гораздо хуже. По крайней мере, сантехник скоро приедет и ничего ценного не пострадало.       Сяо Чжань не перебивал, пока тот говорил.       — В моём же случае: компьютер окончательно сломался, помнишь? Тот самый, который я купил на то рождество, когда...       Ван Ибо внезапно замолчал, всё ещё держа в руке сигарету: он не знал, куда бы её выбросить. Ему показалось, что Сяо Чжань выглядел очень подавленно и захотелось поговорить о чём-нибудь, чтоб отвлечь его.       Но хмурый взгляд Сяо Чжаня стал ещё мрачнее, настроение тоже, кажется, упало.       Ван Ибо не стал развивать дальше эту тему, чуть наклонив голову, он объяснил:       — Пойду выброшу, — для наглядности потряс окурком, зажатым между пальцами.       Они прождали вот так четыре часа в квартире Сяо Чжаня, пока не приехал сантехник, который как раз закончил работу где-то поблизости.       Тот осмотрел всю эту картину маслом, а точнее водой, и покачал головой, причитая:       — Молодой человек, я же вам сказал в прошлый раз поставить японский унитаз. Ваш — староват будет.       Сяо Чжань ответил улыбкой и кивнул. В этот раз лень не прокатит: придётся заменить.       От того, что сантехник ходил туда-сюда, дверь была открыта настежь. На площадку вышла соседка с ребёнком в руках, глазея у входа в квартиру.       Мать погладила маленького по голове и вся вытянулась, выражая свою досаду по поводу увиденного:       — Ай, Сяо Чжань, как же так?       — Я знаю, простите, Ли-цзе.       — Да ничего, ничего, нас же не залило. Снизу приходил кто-нибудь, наверно?       — Нет, не думаю, что до них добралась вода, — пояснил Сяо Чжань, — Мне просто нужно поменять унитаз.       — О, тогда тебе нужен этот — японский, который смывает автоматически. Мы когда делали ремонт, тоже поменяли. Очень удобный и с подогревом, — когда соседка загоралась чем-то, её было не остановить.       — Мгм, я поменяю. Хозяин квартиры сказал, что оплатит расходы.       — Вот это хорошо: самому трудновато платить. Когда тебя нет, за домом даже некому присмотреть. Тебе стоит найти себе жёнушку.       Сяо Чжань переменился в лице и украдкой взглянул на рядом стоящего мужчину. Ван Ибо низко склонил голову, вперившись взглядом в телефон и не проявляя никакой реакции.       — Мгм, мгм, — Сяо Чжань улыбнулся, не ответив. Из ванной его позвал рабочий, попросив что-то принести, и Сяо Чжань поспешил туда.       — Молодой человек, вы его друг? — женщина повернулась к Ван Ибо.       — А? А, ну да.       — Кстати говоря, я должна кое-что передать ему, — она будто о чём-то вспомнила, вернулась с малышом домой, и принесла с собой пакет.       Она отдала его Ван Ибо со словами:       — Вот, какой-то мужчина вчера вечером оставил, наверно, родственник Чжань-Чжаня. Высокий, худой такой, и в очках. Он долго ждал перед дверью. Я как раз выносила мусор и заметила его.       Это был пакет с эмблемой Гуччи.       — Он сказал, что уезжает в командировку и потом им будет некогда встретиться, так что я вызвалась сохранить это у себя. Вот, передаю, — женщина снова протянула руку и Ван Ибо, наконец, принял пакет и оставил его на шкафчике.       Ван Ибо отличался от Сяо Чжаня: если он не хотел разговаривать с человеком, по своей инициативе он не пытался поддерживать разговор, так что просто сказал «спасибо».       Вдруг проснулся ребёнок и начал душераздирающе плакать. У его матери больше не было намерения прохлаждаться, и она вернулась к себе, успокаивая младенца.       Ван Ибо повернулся, глядя на этот пакет; потом он зашёл обратно и сосредоточился на своём телефоне.       Починка сантехники и уборка заняли целых три часа, так что к этому моменту за окном уже стемнело. За это время Сяо Чжань появился всего один раз, и после этого ушёл помогать уборщице; он заплатил за услуги, проводил людей и наконец дал себе передохнуть.       — Всё? — Ван Ибо осмотрелся вокруг: воду вытерли, но сырость оставалась, вещи были разбросаны — навести порядок не помешало бы.       — Мгм, пока так. Унитаз сегодня не сделают, мне придётся ждать до пятницы, — Сяо Чжань вспотел и поэтому говорил с небольшой одышкой.       — Где собираешься ночевать? — спросил в ответ Ван Ибо.       Тот сделал медленный вдох и сказал:       — Поеду в отель. Уже так поздно, позволь мне угостить тебя ужином? Или ты сразу уезжаешь?       Ему было очень неудобно перед Ван Ибо за то, что тот привёз его сюда и прождал весь день в проходе, скрашивая его одиночество. Хоть Сяо Чжань и смертельно устал, ему казалось, что единственно правильным сейчас будет заплатить за еду.       — Не стоит, ты тоже сильно устал. Я поеду домой.       — О, ладно, — Сяо Чжань бросил на него взгляд и согласился.       — Мгм, ну, я поехал.       — Давай.       Ван Ибо спустился на лифте в гараж, сел в машину, однако не спешил уезжать. На нём всё так же была рубашка Сяо Чжаня, она пахла им, слабо-слабо, и это не был парфюм.       Задумавшись ненадолго, он взял в руки телефон и позвонил.       Сяо Чжань увидел входящий от Ван Ибо, как раз когда убирался в спальне, поэтому ответил далеко не сразу.       — Да? Что случилось?       — Я забыл тебе сказать: соседка передала тебе кое-что. Она говорила, что вчера к тебе приходил кто-то, но тебя не было и она оставила это у себя, — объяснил Ван Ибо.       — Да? И что это? — Сяо Чжань был занят тем, что складывал вещи.       — На шкафчике с обувью.       — О, сейчас гляну, — он бросил то, что держал в руках, и вышел в прихожую, взглядом сразу же натыкаясь на пакет Гуччи, стоявший за цветами. Сяо Чжань подошёл ближе и заглянул внутрь: там была коробка, похоже, купили недавно.       Звонок продолжался.       — Видишь? — поинтересовался Ван Ибо.       — Мгм, — Сяо Чжань прекрасно понял, кто передал ему это. Он прислонился к шкафу, одной рукой касался бедра, в другой держал телефон, — вижу.       Ван Ибо молчал, стало совсем уж тихо.       — Ты забронировал себе номер? — спустя время он заговорил снова; голос его звучал сухо, наверно из-за чрезмерного количества выкуренных сигарет.       — Ещё нет, — Сяо Чжань опустил голову, рассматривая тапочки, носки которых промокли. Внутри поднялось неясное волнение.       На том конце снова молчали. Сяо Чжань подошёл к окну и обнаружил, что на крыше дома напротив тётушка снова разложила свои бобы. Ему показалось это довольно забавным, так что мужчина засмеялся вслух.       — Что смешного? — Ван Ибо стало любопытно.       — Даже в такую темень эта тётушка сушит бобы.       Ван Ибо вновь притих, а Сяо Чжань не знал, о чём поговорить.       Снаружи не было видно ни зги, зато сверкали звёзды.       — Доехал? — Сяо Чжань подумал, что молчать бессмысленно.       — Нет.       — До сих пор? Сильные пробки? — от его дома до дома Ван Ибо, хоть они и жили не в одном районе, не должно занимать более получаса по эстакаде.       — Не знаю, есть ли там пробки, — ответил Ван Ибо.       — Мгм? — Сяо Чжань не совсем понимал его.       Прошло немало времени, прежде чем Ван Ибо, больше не отвечая на странные вопросы, выдал:       — Я не уехал и всё это время сидел здесь, в гараже.       Теперь была очередь Сяо Чжаня потерять дар речи.       — Хочешь поехать ко мне?       Мужчина тут же поспешил добавить:       — Все отели рядом с твоим домом не очень, да и небезопасно. А у меня есть комната для гостей.       Сяо Чжань стоял у окна и смотрел на улицу: люди в бесконечном потоке шли по своим делам, и в тот момент город, объятый огнями, выглядел необычайно пленительным.       Мужчина наблюдал много разных видов, не имело значения, высоко это было или низко, он всегда знал, что ничто не сравнится с той квартиркой в Манхэттене: где с туалетом всё время что-нибудь случалось, кухонные шкафчики странно пахли, на пути выскакивала злобная собака индианки, а Ван Ибо любил отсыпаться до абсурда долго.       Сяо Чжань вернулся к разглядыванию мокрых тапочек, затем сделал крохотный шажок вперёд.       — Хорошо.       Он не заставил себя долго ждать, в руках у него была среднего размера сумка со сменной одеждой на завтра. Сяо Чжань сел в машину и постарался успокоиться. Хотя между ними и присутствовала неловкость, он приложил все усилия, чтобы внешне казаться сдержанным.       — Я напряг тебя, — заявил Сяо Чжань, пристегнувшись.       — Вообще нет, — Ван Ибо ограничился этим, быстро завёл машину и выехал из гаража.       По дороге к дому Ван Ибо они обсуждали какие-то поверхностные, бессмысленные темы вроде того, как развивался Китай в последние несколько лет, как удобно пользоваться Алипэй (можно даже купить лепёшки прямо под домом), как трудно найти работу и прочее.       Ван Ибо внимательно слушал, периодически отвечая. Без пробок можно доехать к нему минут за тридцать — сегодня пробок не было.       Перед глазами проносился вечерний пейзаж: во влажной летней прохладе, словно расплывчатая киноплёнка, мелькали эпизоды за окном.       Сяо Чжань, уставший от разговоров, полулежал на сиденье, и Ван Ибо спросил, не хотел ли он послушать музыку, и затем включил плейлист.       Заиграла знакомая мелодия. Много лет назад, живя в Нью-Йорке, Сяо Чжань любил эту песню, он всегда просил Ван Ибо спеть её: каждый раз тот подходил к этому со всей серьёзностью, голос у него был даже глубже, чем у самого исполнителя.       Тогда они не думали о будущем, наслаждаясь сегодняшним днём.       Ван Ибо обнимал его, напевая строчки из их песни, закончив, он даже смущался. Сяо Чжань слушал его с улыбкой на лице и шутил:       — Если мы расстанемся, ты должен, как в этой песне, спрятать меня в своём сердце на всю оставшуюся жизнь, понял?       — Мы не расстанемся, — Ван Ибо наклонился к нему и поцеловал. Слова Сяо Чжаня казались ему такой несусветной глупостью, вздором.       По уши влюблённые люди представляют себе один единственный конец, будто они перечитали сказок и одурели от любви, веря, что суровая реальность их не коснётся.       Такими были и они в своё время.       «Ты — безымянная возлюбленная,       Слёзы спрятаны глубоко в сердце.       Неважно, что ты забрала с собой,       Потому что я любил тебя,       И это прекрасно.       Я никогда тебя не забуду,       Словно одинокая душа, блуждающий призрак —       Меня не заботят боль и тяготы этого мира».       Сейчас, сидя в машине, Сяо Чжань снова услышал эту песню и подумал, что тогда он просто сошёл с ума. Как можно было просить его петь такую песню, полную горечи, и при этом чувствовать себя таким счастливым, будто Ван Ибо любил его больше всех на свете.       Сяо Чжань протянул руку, чтобы сделать тише. Ван Ибо не заметил этого, продолжая следить за дорогой: он даже подпевал тихонько, зная слова, будто слушал её часто.       Мужчина вдруг подумал о Ричарде, бывшем Ван Ибо, с которым они встречались в Калифорнии, даже не понимая, с чего бы ему вспоминать этого человека. Он, должно быть, тоже сильно любил Ван Ибо, любил настолько, что готов был бросить ему под ноги свою гордость, чтобы продолжать общаться с ним, чувствовать его заботу.       Он не знал, каково им было вместе; как они разговаривали друг с другом, ели, ездили куда-то вместе, капризничал ли Ричард, обнимал ли его, не волнуясь ни о чём на свете, и говорил, что скучает.       В этом нет ничего такого: многие влюблённые ведут себя подобным образом, любовь у них именно такая.       Безусловно, Ван Ибо умел дарить свою любовь — его трудно было бы забыть, так что Ричард не был сумасшедшим.       После таких невесёлых размышлений у Сяо Чжаня закололо сердце: он никогда всерьёз не задумывался об отношениях Ван Ибо — вроде как, это было ожидаемо, что тот будет встречаться с кем-то, да и времени мусолить это не было. Однако сейчас, здесь, он не мог удержаться, не мог не думать.       Если бы только у людей был такой выключатель: захотел и отключил поток ненужных мыслей, но, к сожалению, уровень развития нам не позволяет.       — Приехали, — Ван Ибо остановил машину и повернулся к Сяо Чжаню; тот был где-то в своих мыслях, так что мужчина выключил музыку и повторил, — приехали.       — Мгм, — Сяо Чжань встряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. На Ван Ибо он не смотрел, открыл дверь и выбрался на улицу.       Квартира у Ван Ибо была новой, уже с ремонтом и мебелью, двухкомнатная, с гостиной — место для него определённо нашлось бы.       Он повёл Сяо Чжаня за собой в подъезд. Лифт здесь был завешан деревянными досками, чтобы строители, не дай бог, не испортили интерьер — просто и сурово.       — У многих ещё идёт ремонт, поэтому так завесили, — Ван Ибо показал на стены и нажал кнопку нужного этажа.       Первый подъезд, пятнадцатый этаж.       — Новую купили? — Сяо Чжань мазнул взглядом по табло и спросил.       — Мгм, мама занималась этим перед тем, как я вернулся, сказала, что я смогу сразу заехать. Но район так себе — шоссе совсем рядом, — поделился Ван Ибо, — зато вид из окон хороший.       — Тоже неплохо.       Завязался вежливый, отвлечённый разговор просто для того, чтобы скоротать ожидание в лифте. Оба это понимали.       Сяо Чжань нервничал, и Ван Ибо тоже не мог расслабиться.       Доехали они очень быстро. На каждом этаже располагалось по две квартиры, и на этом — заселился только Ван Ибо, противоположная от него квартира пустовала. Мужчина открыл дверь и пропустил внутрь Сяо Чжаня. Когда тот проходил мимо, они столкнулись плечами, но Ван Ибо сразу же подвинулся.       Он включил свет, освещая всю квартиру разом, снял с запястья часы и оставил их на столике, затем спросил Сяо Чжаня:       — Голодный? Закажем доставку?       — Да, можно, — тот застыл посреди гостиной.       — Вот, закажи с моего, адрес уже указан. А я — в душ, — Ван Ибо бросил телефон на диван, направляясь прямиком в ванную.       Сяо Чжань не сдвинулся с места, рассматривая интерьер.       Отделка была очень скромной, без изысков; всё было так, как Ван Ибо и сказал: вид из квартиры представлялся чудесный. Рядом с панорамными окнами стояло кресло и торшер, и поскольку Ван Ибо не задёрнул шторы перед выходом, Сяо Чжань мог любоваться городом.       Небоскрёбы возвышались, горели в ночи.       Он опустил глаза, не решаясь посмотреть ещё раз.       — Заказал? — неожиданно раздался голос. Ван Ибо не успел принять душ, и выглянул с полотенцем в руках, обращаясь к Сяо Чжаню.       — Вот, выбираю, что будешь? — Сяо Чжань вернулся в реальность и подхватил телефон, приземлившись на диван.       — Что угодно, на твой вкус, — после этого Ван Ибо закрыл дверь, в ванной зашумела вода.       Сяо Чжань узнал пароль, им оказался простой набор цифр от одного до шести — полностью в стиле Ван Ибо. Он зашёл в приложение, посмотрел, что было доступно, и выбрал более-менее сносный ресторан для доставки.       Он уже собирался вернуть телефон на место, как вдруг на экране высветилось сообщение. Благодаря настройкам Вичата, его даже не нужно было открывать, чтобы прочесть.       Прислал его Ричард.       «Почему не отвечаешь мне? Я правда скучаю».       За этим ничего не последовало. Сяо Чжань убрал чужой телефон и прислонился к дивану, снова погружаясь в свои мысли.       Ван Ибо вышел из душа, как раз когда привезли еду. Сяо Чжань открыл курьеру, забрал пакеты и поставил на кофейный столик. Ван Ибо переоделся в футболку и серые спортивные штаны, и только тогда подошёл к нему.       — Что заказал? Пахнет вкусно, — мужчина не высушил волосы, и они блестели от влаги.       — Гонконгский дим-сам, — Сяо Чжань заглянул в пакет.       Ван Ибо, вытирая волосы полотенцем, вскинул на него глаза и уточнил:       — Так пресно?       В пакете оказалось много коробочек с дим-самом, а ещё две порции каши — очень лёгкая пища, без единой капли масла.       Сяо Чжань кивнул, передавая ему палочки. Он уже проголодался, но аппетита не было. Ван Ибо же уплетал за обе щёки, не обращая внимания на то, как он выглядит.       Сяо Чжань откусил пельмень с креветкой и обжёгся, и тогда сообщил:       — Тебе написал кто-то.       — Мгм? Кто? — Ван Ибо пошёл за телефоном, когда он разблокировал его, лицо мужчины словно окаменело. Не отвечая на сообщение, он взглянул на Сяо Чжаня и вернулся к еде.       Теперь атмосфера была натянутой: стало слишком тихо, раздавался только стук палочек для еды. Ван Ибо взял пульт и включил телевизор, оставляя первый попавшийся канал, где шёл ночной сериал.       С посторонним шумом он больше не чувствовал себя так неловко.       Сяо Чжань ел молча, иногда поглядывая на экран, но было сложно понять, что там происходило.       Ван Ибо всегда казалось, что он не сможет прочитать Сяо Чжаня. В то время, когда они встречались, тот делал много неожиданностей, но всё это Ван Ибо считал милым, милым до бесконечности, что бы он не делал было правильным.       Настойчивость и упрямство, которые Сяо Чжань не проявлял больше ни к кому, ему нравились, нравились его капризы, а также внимательность и мягкость, то, как он иногда стремился быть зрелым — всё это ему очень нравилось.       Но прошло пять лет, и Ван Ибо не знал, насколько тот изменился. Никто не стоит на месте — не меняются только мёртвые. Он тоже стал другим: повзрослел, научился скрывать свои эмоции, притворяясь беззаботным.       Сяо Чжань не думал, что они с Ван Ибо встретятся снова: будут есть заказанную на дом еду, будто так всё и должно быть. Такую будничную картину он не мог бы себе представить.       Он прокручивал в голове что-то более дикое, например, как Ван Ибо поспешит к нему, обнимет, спросит, что же он такое делает, скажет перестать играть во взрослого, или воображал, как Ван Ибо со строгим лицом захочет знать: «Ты всё ещё любишь меня?».       Чего он не мог себе вообразить, так это полное равнодушие.       Студёное, безразличное, будто два человека, которые однажды любили друг друга, давным-давно замкнулись в себе, будто оба потеряли память.       Беспокойство в собственном сердце казалось ему детским и неуместным.       Ужинали они крайне медленно: почти в десять часов с едой было покончено. Ван Ибо организовал для Сяо Чжаня комнату, тот разобрал свои вещи и отправился в ванную. После душа мужчина ощутил себя измождённым.       Он высушил волосы феном, стоя в дверях выделенной ему комнаты, и обратился к Ван Ибо:       — Завтра мне нужно на работу. Пойду спать.       Ван Ибо растянулся на диване, играя в приставку:       — Ладно, — он бросил взгляд на Сяо Чжаня и снова вернулся к экрану.       До того, как тот вернулся в комнату, у Ван Ибо зазвонил телефон. В этот раз он ответил очень быстро, но Сяо Чжань не услышал, о чём шла речь. И не хотел слышать.       Звонки Ричарда всегда были как по шаблону: он повторял одни и те же три фразы; Ван Ибо более менее запомнил их.       Он перекладывал всю горечь и боль на плечи Ван Ибо, уверяя, что он сильно скучает по нему, любит, жить без него не может.       Столько времени прошло, а Ричард так и не забыл его. Ван Ибо виделся с его лечащим врачом, вместе с матерью парня. У этой женщины появилась новая семья, времени присматривать за уже взрослым сыном не оставалось.       Врач посоветовал ему:       — Сделай всё, чтобы не расстраивать его, не провоцируй.       Другого выхода не было.       — Если бы я первым встретил тебя, всё было бы по-другому, да? — Ричард перестал рыдать и заговорил.       — Не строй бессмысленных предположений, — медленно произнёс Ван Ибо.       — Пять лет прошло, Ван Ибо. Каким бы хорошим он ни был, пора бы этому закончиться.       — Я уже говорил: я порвал с тобой не из-за него, — он повторил свои слова, — иди спать. И я тоже пойду.       И тогда он впервые, не дожидаясь того, что скажет Ричард, повесил трубку.       Ван Ибо отбросил телефон и плюхнулся на диван, всматриваясь во французские окна напротив. Огни снаружи сильно померкли; этому городу не сравниться с Манхэттеном.       Он был едва сонным, поднялся на ноги, чтобы выключить свет в гостиной, и направился в свою комнату.       Хозяйская спальня располагалась дальше всего: чтобы попасть туда, нужно было пройти мимо комнаты для гостей.        Когда Ван Ибо дошёл до спящего Сяо Чжаня, его шаги замедлились. Дверь была закрыта не до конца. Он знал, что так делать не стоит, но всё равно осторожно приоткрыл дверь, заходя внутрь.       Прямо как вор.       Сяо Чжань лежал с закрытыми глазами: значит, быстро уснул. Когда он спал, то выглядел невинным словно младенец.       Длинные ресницы рассыпались веером вокруг глаз. Спустя пять лет Сяо Чжань был таким же красивым, особенно сейчас: когда не говорил, не хмурился — он был ещё прекраснее.       Французские окна, проходящие через гостиную, спальню, комнату для гостей, были удивительными. Здесь, где спал Сяо Чжань, вид за окном был таким же.       Ван Ибо стоял у кровати, он медленно поднял руку, та на мгновенье замерла в воздухе. Тогда он едва-едва провёл по щеке Сяо Чжаня указательным пальцем.       Совсем невесомо, так, что и сам не мог понять, дотронулся ли.       Ван Ибо убрал руку, затем подошёл к окну, задёрнул занавески и покинул комнату.       Сяо Чжань с трудом засыпал в незнакомой кровати — эта проблема у него была всегда.       Он всегда плохо спал в отелях и, когда они только начали встречаться с Ван Ибо и он оставался у парня, ему потребовалась неделя, чтобы привыкнуть к чужой кровати. Тот нашёл прекрасное лекарство от его бессонницы: каждый раз он вколачивался в Сяо Чжаня, выматывая того до предела.       Даже когда дверь за Ван Ибо закрылась, он лежал с зажмуренными глазами, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.       Такое сильное чувство ранило. Сяо Чжань уже испытывал его раньше: в тот раз, когда пошёл с друзьями в старенькое караоке во Флашинге, и отвёз подвыпившего парня к нему домой. В чужой машине, опираясь на руль, он сказал ему:       — Ах, да, как я вернусь?       Тогда он наверняка выглядел вполне невозмутимо, хотя на самом деле сердце стучало как сумасшедшее. Точно так же, как сейчас.