Пока ты рядом, все будет хорошо

Имеет значенье лишь там, где излишни слова.

Лишь то, что живёт вне течения, имеет значенье.

(Екатерина Яшникова - Мы ели печенье)

Их любовь безумно сильна и в то же время невероятно хрупка. В мире, где всюду кровь и насилие, пули, свистящие у виска - обычное дело, а любое проявление чувств и неравнодушия может быть использовано против тебя как рычаг давления, любить очень сложно. Но они любят. Их любовь словно бабочка, которая попала в эпицентр бушующей бури и не может свободно взлететь, ведь стоит ей вылезти из укрытия, крылья тут же отяжелеют от струй воды с неба, а яростный порыв ветра разобьет ее о ближайшее дерево. Все, что им остается - робкие касания рук и долгие многозначительные взгляды во время посиделок в баре, короткие поцелуи в одном из тупиков бесконечного лабиринта улиц Йокогамы и редкие часы уединения в квартире кого-нибудь из них, когда у обоих нет никаких заданий. На этот раз до дома Дазая идти было ближе, и просто пролежать на диване в обнимку несколько часов показалось отличной идеей. Наслаждаться близостью, теплом и тишиной, оставив весь остальной мир за дверью, оказалось всем, что им сейчас нужно. Фокус внимания сужается до сияющих глаз и улыбки на лице напротив, и все другое будто перестает существовать. Их конечности переплетены друг с другом так, что разделить их, кажется, невозможно. Временами один из них тянется за поцелуем, на который другой обязательно отвечает. Они ничего не говорят, но слова и не нужны. Дазай спускается к шее Одасаку и целует теплую кожу, утыкаясь в нее носом.       С тобой так хорошо Ода запускает пальцы в темные локоны и оставляет поцелуй на макушке Осаму.       Не хочу тебя отпускать Дазай снова поднимается так, что их лица оказываются на одном уровне, и обнимает ладонью щеку Одасаку, оглаживая скулу большим пальцем.       Я люблю тебя Ода приближается, пока они не сталкиваются лбами, и тоже кладет ладонь на щеку Дазая, нежно гладя ту часть лица, что обычно скрыта под бинтами, и аккуратно смахивая слезинку, которая невольно появилась в уголке глаза Осаму.       Я тоже тебя люблю Они соединяются в долгом поцелуе, сокращая расстояние всеми возможными способами, будто хотят быть так близко, чтобы окончательно слиться и стать единым целым.       Ты мне дороже жизни Еще несколько минут проходят в тишине, Дазай даже начинает проваливаться в дрему, пригревшись в руках Одасаку. Идилию нарушает звук сообщения, пришедшего на телефон. Оде приходится подняться, чтобы достать до мобильника, лежащего в кармане плаща, который был оставлен на спинке дивана. Он с неохотой открывает сообщение: поступило поручение, на которое надо выдвигаться уже через несколько минут. Он с сожалением на лице поворачивается к Дазаю: -Прости, нужно идти. -Я тоже пойду, - недолго подумав, отзывается Дазай. -Но, Осаму... Куда? -Куда-нибудь, наружу, не могу оставаться здесь один, ты ведь знаешь. Ода вздыхает. Он знает. Знает, что Дазай никогда не считал эту квартиру домом и может здесь находиться только когда Сакуноске рядом. Знает, что стоит Дазаю остаться одному здесь, в четырех стенах, его начнет с головой затягивать сдавливающее одиночество. И так хочется забрать его куда-нибудь подальше от жестокости этого мира, чтобы всегда быть рядом и никогда не видеть такого печального выражения на любимом лице, но они оба понимают, что сохранять все так, как есть - единственный способ уберечь хотя бы то, что они уже имеют. Он притягивает Осаму поближе, чтобы крепко обнять и поцеловать в висок, стараясь утешить. -Знаю, родной, - он кладет голову на макушку Дазая и трется о нее щекой. - Хорошо, тогда пойдем вместе. Они сидят так еще около минуты, не желая отпускать друг друга и маленький мирок, который они создали за эти пару часов. Но в конце концов приходится это сделать. -Только не прыгай опять в реку, простудишься, - говорит Ода, пока Дазай заботливо застегивает на нем пальто, стоя у порога. -Хорошо, не буду, - улыбается ему Дазай. - Но ты ведь придешь вечером в бар, Одасаку? -Обязательно. Разделив напоследок еще один поцелуй, они выходят наружу, снова становясь исполнителем и членом мафии низшего ранга. Они непременно увидятся снова, и очень скоро.