Путь Валькирии: Выжившая

— Если вы достаточно смелы, чтобы отбросить все привычное и уютное, а это может быть что угодно: дом, застарелые обиды, — и отправиться в путь за истиной, искать правду в себе или окружающем вас мире. Если вы искренне готовы считать подсказкой все, что произойдет в пути. Если примете как учителя каждого, кто вам встретится. И главное, если вы будете готовы принять и простить непростую правду о себе, вот тогда вам и откроется истина.

Ешь, молись, люби (фильм)

***

1991

— Как думаешь, куда нас определят? Может, на пуффендуй? Или на когтевран? О… или… — Том энтузиазма подруги не разделял. В его взгляде отчетливо читался налёт скуки. — Эй, почему ты молчишь всю дорогу? Что-то случилось? — Ничего, — отмахнулся мальчик. — Том? — молчание. — Томми? — Ну, что ещё? — Я что-то не так сделала? Может, как-то обидела? — Нет. Дело в этом. — Тогда в чём? — Правда хочешь знать? — Том пристально посмотрел в её глаза. Девочка кивнула. Конечно, ей хотелось знать. Вот уже несколько дней Риддл вёл себя отстраненно. Но она списывала это на скорое расставание с домом. Том был привязан к своим бабушке и дедушке. Неудивительно, что ему было грустно. Однако сейчас она вдруг поняла — возможно, причиной его плохого настроения может служить она сама. — Я хочу на слизерин! И я поступлю на слизерин. Но я также хочу видеть и тебя там. Рядом со мной. — Я не могу. Ты же знаешь, на слизерин не принимают… маглорожденных, — она уже успела прочитать несколько книг о Хогвартсе и его основателях. Высказывания Салазара Слизерина казались ей странными, а порой и чересчур жесткими. Если человек не маг по крови, значит, ему и жить уже спокойно нельзя?! — А если тебя примут… что ты тогда ответишь? Гермиона замялась. Она не хотела этого. Совсем. Но… если подумать, кроме Тома у неё не было ни одного друга. Он единственный защищал её, поддерживал. И ей казалось, если откажется, разочарует его. И тогда никого не останется, кто мог бы быть понять. И этот, страх потерять Томми, волшебница пронесёт через всё годы обучения в школе магии. Это же в будущем и погубит её.

***

809

Пробуждение оказалось болезненным. Гермиона смогла открыть глаза полностью лишь через пару минут. Особенно неприятными были ощущения в области шеи. Потихоньку до неё начали доходить воспоминания о произошедшем накануне. Королеву казнили, потом мерзкий сын этой Мэриан, некий Этельстан, что провёл на корабль. Потом… а потом… кто-то пытался убить её. Вот и дискомфорт. Так, стоп! Она не умерла. Мёртвые ведь боли не чувствуют. Теперь Гермиона знала это наверняка. Значит, её так и не убили. Должно быть, от голода и шока она потеряла сознание. Да, так и есть. И всё же странно… почему она всё ещё жива? И где вообще находится? Экс-слизеринка приподнялась на локтях и огляделась. Судя по всему, они в море. А кто они? Люди. Обычные такие. Ну, не считая обилия кос и странных татуировках (по крайней мере, очень похоже на то…). Что ж, вполне возможно, это руны. Выходит, она всё ещё с викингами. Она даже не успела сориентироваться, когда кто-то сел рядом с ней, сильно сжимая девичий подбородок, поворачивая её голову из стороны в сторону. Гермиону прошиб липкий пот, когда в мужчине перед собой она узнала человека, который и покушался на её жизнь. «Неужели хочет закончить начатое?» — эта догадка могла бы оказаться вполне верной, однако спасение пришло в лице светловолосой женщины, которая легонько толкнула мужчину в бок. Тот, недовольно пробурчав, всё же ушёл. А незнакомка, мягко улыбнувшись, протянула Гермионе деревянную чашку с мутным содержимым, руками показывая, что всё это нужно выпить. Волшебница скептически посмотрела сперва на женщину, потом на напиток. Пахло, конечно, не очень хорошо, но делать было нечего. Хотели бы убить, не стали бы так заморачиваться. В несколько глотков она осушила чашу. Настоящая гадость! «А что ты ожидала… тыквенный сок?» — любила повторять мадам Помфри, видя, что лекарство не приходится по вкусу. Хотя настойки на то и настойки. Незнакомка одобрительно кивнула. В конце концов, к ним подошёл Этельстан. Он выглядел несколько уставшим, будто не спал несколько дней. Однако заметив на себе заинтересованный взгляд Гермионы, улыбнулся. Конечно, для всех она была только ребёнком. Слабым, наивным и ещё совсем-совсем глупым. Однако в этом было своё преимущество. Когда враг не знает, на что ты способен, можно воспользоваться эффектом неожиданности. Знать бы ещё — кто враг. И можно ли вообще найти друзей в этом времени. Впрочем, прежде у неё это выходило не шибко хорошо. — Это Хельга, — сказал он, кивая в сторону незнакомки. — А… т-тот мужчина? — она должна была знать, кого стоит избегать. — Который… — Флоки, муж Хельги, — Гермиона часто-часто заморгала. Два этих человека ей абсолютно разными — как по характеру, так и по взглядам на вещи. Впрочем, едва ли она могла судить о людях, с которыми даже ни разу не разговаривала. — Не бойся. Он слегка странный, но… не причинит тебе вред. Я обещаю, — теперь Этельстан обратился к женщине. Опять же — этот диалект был Гермионе неизвестен. Но ей нужно было исправить это, если она хочет выжить среди этих людей.

***

Как оказалось, борьба с Мерсией обернулась для викингов неудачей Конечно, они могли бы разгромить своих врагов, однако стены города были крепкими. Для их осады понадобилось больше времени, чем планировалось. А с каждым днём армия северян становилась всё более недовольной. По этой причине вождь и самый знаменитый из викингов — Рагнар Лодброк — принял решение вернуться домой (он же позволил Гермионе остаться). По крайней мере, до более удачных времён. Сама Гермиона пробыла в бессознательном состоянии около недели, приходя в себя с попеременным успехом. По этой причине Мерсия осталась далеко позади. И раз уж за ними не намечалось погони, значит, Мэриан так и не поняла, куда делась племянница её мужа. Что ж, надо полагать, лорд Ридель также недолюбливал невестку короля, раз уж помог дочери опальной и теперь уж мёртвой королевы сбежать. Перед глазами всплыли картины минувших месяцев. Королева, которую Гермиона привыкла называть матерью, её голова, что покоилась на деревянных выступах площади, крики гаражан. Последних же не было жаль и наполовину. Они ведь все говорили, что казнь королевы принесёт покой в земли. Но вот — викинги и без собирались покинуть берега Мерсии. Смерть женщины была напрасной. Ещё через пару дней они остановились у каких-то холмов. С какой целью это было сделано Гермиона поняла лишь после того как издалека стали доноситься чьи-то крики, а в драккары стали сваливать людей, немалую часть которых составляли дети. Этельстан не сделал ровным счётом ничего, только предупредил её, чтобы лишний раз не лезла. Судя по всему, он и сам прибыл когда-то на земли северян в качестве раба. Гермионе хотелось узнать его историю, но спрашивать об этом было как-то неловко. По крайней мере, точно не сейчас. Может быть, потом. — Где моя мама? Я хочу к своей маме… — захныкал один из детей. Это был мальчик, ещё совсем маленький. Он пытался зацепиться за чью-нибудь руку, но получал либо жестокий удар, либо отрешенный взгляд. Те, что взрослее, понимали — за ним никто не придёт. Никому они теперь в этом большом мире не нужны.

***

Во время сильной качки заснуть было довольно тяжело. Но если викинги давно привыкли к подобному, то пленники слишком ослабли, а потому каждая возможность уйти в царство Морфея и хоть на мгновение сбежать от реальности, ценили словно золото. Но вот кто-то подполз к ней. Гермиона сперва хотел уйти, а после, поняв, что это тот самый мальчик, который звал маму, всё же решила остаться на своём месте. Мальчишка же всем своим видом стал показывать, что замёрз. К слову, детей связывать не стали. Они ведь маленькие ещё, не понимают, что ждёт их. Только вот непонятно — хорошо это или плохо. Допустим, прибудут они в земли викингов, а дальше что? Куда идти и что делать? На самом деле, даже будучи наследницей престола, она не была уверена в завтрашнем дне. Может, всё же умерла и все эти видения — мать-королева, нянюшка, Мэриан и лорд Ридель всего лишь плод воспаленного воображения. Но, кажется, её сомнения на этот счёт были напрасны. Во-первых, покойники имеют свойство забывать о делах мирских. Даже когда она встретила профессора Дамблдора, то подметила, что во взгляде нет заинтересованности в войне, что происходит в магическом сообществе. В этом и разница между мёртвыми и живыми — первые отпускают прошлое и вместе с тем теряют связь со всем, что было до того. Вторые же, напротив, всё никак не хотят одну простую истину — борьба никогда не закончится. С другими или самим собой. Покой приходит лишь со смертью. Покой?! Но почему же тогда Гермиона выбрала прожить жизнь дважды, а не ушла в мир иной, покончив со всеми страхами и страданиями? Наверное, ей не хотелось уходить вот так — не оставив после себя ничего. Грязнокровка, которую зарезали в лесу. Жалкая жизнь, прожитая в пустую. Нет. Отпускать прошлое не хотелось. Не было возможности. Ведь живя в этом времени, Грейнджер то и дело возвращалась в те времена, когда их с Томом не разделяла огромная стена размером с земной шар. А ещё, она ведь вошла в ту самую дверь, над которой была руна, обозначающая путь Богов. Должно же это хоть что-то значить. Раз так угодно Богам, слизеринка должна хотя бы попытаться узнать — а в чём же, собственно, заключена вся суть происходящего?! — Тебе холодно, да, малыш? — тот медленно кивнул. Какое-то странное чувство посетило Гермиону. Нет, не жалость. Ей просто вдруг захотелось помочь этому маленькому человечку. Будто кто-то шептал — сделай это. Ну! Сделай! Давай же! Конечно, выбирая на какой факультет отправить Грейнджер, шляпа довольно долго раздумывала о том, каких же черт в ней больше. — Трудно… Очень трудно! Я вижу отвагу, острый ум, хитрость и скрытность. А ещё… неукротимое желание показать себя, — звучал в голове голос волшебной шляпы. В тот самый день судьба Гермионы Грейнджер была решена. Она так сильно боялась расстаться с Томом, что совершила роковую ошибку. Выбери она любой другой факультет, смогла бы избежать той участи, которую приготовил для неё Риддл. — Давай, — малыш прижался ближе к Гермионе. Она поделилась с ним плотной тканью, напоминающей одеяло, кое дал ей уже Этельстан. — Всё будет хорошо, малыш, — сказала слизеринка. Вот только непонятно — кому точно были адресованы эти слова. Может, это лишь было желание успокоить саму себя?

***

Гермиона потерялась во времени. Если верить Этельстану (а альтернативы всё равно не имелось!), прошло уже около месяца. Ещё неделя и они будут дома. Дома… а где её дом? Есть ли вообще? По происшествии пяти дней вдалеке слизеринка и правда начинает различать вид на сушу. Корабли стремительно приближаются к гавани, где храбрых, но жестоких воинов встречают члены семьи. Множество людей стоит, но отличается от всех женщина. Молодая ещё, красивая очень. Волосы словно живой огонь, улыбка мягкая. И встречает она Рагнара Лодброка. Из-за спины он кажется ещё более величественным. Подходит, обнимает женщину и детей, которые стоят рядом. — Это жена и дети короля? — спрашивает Гермиона. Этельстан коротко кивает, а затем, взяв её под руку, выводит на сушу.

***

В первый день Этельстан устраивает её в маленькой, но довольно чистой комнатке, что находится в такой же небольшой лачуге. Не дом принцессы, конечно, но жить можно. На следующее утро девочка просит мужчину научить её языку местных. Не скрывая своего удивления, Этельстан всё же соглашается. Для разнообразия он же оставляет ей задания. На самом деле, несколько раз мужчина делает ей предупреждения — никуда без него не ходить, а если кто появится — зайти в дом и ждать. Гермиона не глупа и прекрасно понимает. Она здесь чужестранка, без прошлого, с одним лишь именем — Хермайна. — Будь осторожна! — повторяет Этельстан изо дня в день. — Не показывайся на глаза Флоки. Будь осторожна. Чёрт! Она была осторожна и всё равно умерла. Впрочем, те несколько столкновений со странным мужчиной по имени Флоки оставили у неё самые глубокие впечатления. И ей, признаться честно, хватило с лихвой. Но, должно быть, неприятности просто обожают возиться с Гермионой Грейнджер, ибо в один из дней, обычных таких, в дом пробирается маленький ребёнок. Впрочем, нынче для неё все дети маленькие. Да и не пробирается, а вползает. — Словно ног у него нет! — не сдерживается Грейнджер, когда из-за его неуклюжих попыток изобразить змею с одной из полок падает глиняный горшочек. Естественно, тот разбивается. Мальчишка начинает смеяться, хотя на одежде его расплывается алое пятно. Должно быть, частичка попала прямо в ногу. Однако малыш продолжает смеяться. — Ему что, совсем не больно? — удивляется экс-слизеринка. Ей происходящее кажется странным. Только она собиралась настроиться на добрый лад, встретить хорошее и всё в этом духе, как это самое хорошее помахало рукой и сказало — тю-тю. — Просто замечательно…! — шипит Гермиона. И что делать-то не знает. Оставить всё как есть? А вдруг что-то произойдёт, вдруг умрёт… тогда что? Ей хватило убийства одного Пожирателя, это просто отвратительное и гадкое чувство. Нет — в этом нет ничего прекрасного и загадочного. А если кто так думает, то дорога ему в больницу Святого Мунго (четвёртый этаж, естественно). Там-то безумных быстро лечат… ну… или просто в свет не выпускают. В конце концов, спасение вновь приходит вместе с Хельгой. И едва она находит мальчишку, как тот начинает кричать и плакать. «Точно дурной какой-то…» — решает Гермиона, радуясь, что всю эту картину не видел тот же Флоки. Кто знает, чтобы он сделал в таком случае?! — Это Ивар, сын конунга, — объясняет Этельстан вечером того же дня. — Он несколько… своеобразный. — Ну, это мы заметили… — бурчит себе под нос Грейнджер. — Он болен. — А чем? — Ноги не слушаются его. «Он их не чувствует, поэтому смеялся, когда всё произошло?» — рассуждает Гермиона, полагая, что в нынешнем положении всякая информация может прийтись кстати.

***

Она часто просыпается посреди ночи. Её преследуют кошмары. Гермиона видит Тома, а рядом с ним тень огромной и склизкой змею. — Склонись… — шепчет он одними губами. — Склонись…! — Никогда, — отвечает она, пряча взгляд. Если посмотрит — превратится в самую настоящую статую. А это куда хуже смерти. — Тогда… — он надвигается на неё. Заставляет открыть глаза и посмотреть. Ей снятся кошмары, однако она не может этим ни с кем. Этельстан не поймёт. Да и лишнее это уже. Спасибо, что хоть помог сбежать. А дальше… что дальше-то? «Я никогда не склонюсь. Точно не перед такими как ты, Том. И я выживу. Выживу назло всем, кто считал и считает меня слабой…» — пусть теперь их и разделял барьер времени, Гермиона вновь и вновь мысленно обращалась к нему. Тому, кто сотни раз становился причиной её слёз и улыбок.

***

Этельстан выводил её погулять в ближайшей округе. Гермиона не жаловалась. Всё равно она никого из этих людей не знала. Но, должно быть, настал тот самый день, когда она могла выйти за пределы отведенной территории. Пока Этельстан разговаривал с одним из жителей Каттегата, Грейнджер решила посмотреть лавку с травами. В школьные годы она частенько занималась зельеварением, у неё это довольно неплохо получалось. Ко всему прочему, она, не без помощи бабушки, узнала о многих свойствах трав, что пригодилось ей во время скитаний по лесам Британии. Ведь использовать магию было опасно, так её могли вычислить очень быстро. Гермиона преуспела в умении скрываться и заметать следы, однако совершила всё же одну ошибку, о которой не хотела более вспоминать. Издалека за происходящим наблюдала кюна Аслауг. Ивар рассказывал ей о девочке, которую встретил в доме бывшего священника. Ей было интересно посмотреть на человека, который заинтересовал её сына. — Алва, пригласи Этельстана сегодня к нам на ужин. И пусть приведёт с собой… хм… воспитанницу, — раз уж мужчина вступился за эту девочку перед Флоки и Рагнаром, значит, была для него важна. — Слушаюсь, госпожа.

***

Конечно, предложение кюны было довольно странным, однако Этельстан не смог бы отказаться даже при большом желании. Если королева чего-то хочет, то получит это при любом раскладе. — Кюна Аслауг, конунг Рагнар, — Гермиона склонила голову в знак почтения. Но голос её потонул в шуме десятка голосов. Конечно, а чего она ожидала? Не лично её ведь пригласили. Этельстан усадил её рядом с собой. К ним же подсел ребёнок. Как раз один из сыновей конунга. Должно быть, он был старше Гермионы на пару лет. — Я Хвитсерка. А тебе как зовут? — Хермайна, — вяло ответила экс-слизеринка. Ей было не до разговоров. Слишком непривычно. К тому же, не сказать, чтобы она в совершенстве овладела доселе неизвестным языком. Конечно, теперь она понимала многие вещи из разговоров окружающих, даже могла ответить пару сложных фраз, но… это всё не то. Гермиона привыкла — если уж и делать что-то, то идеально. — Скол! — то и дело выкрикивали викинги, поднимая чары с элем. Странно — но она видела ещё нескольких детей, которым в современном обществе не позволили бы смотреть на подобное. Впрочем, не сказать, чтобы от этого был большой толк. Новые технологии и всё в этом роде. Закрывай глаза — не закрывай, а что-то да и увидят. — Ты прибыла со священником, да? — Священник? — через несколько мгновений Грейнджер наконец догадалась. Как-то она слышала такое обращение. И если учесть, что лорд Ридель хорошо знал Этельстан, то неудивительно, что мужчина вполне мог оказаться религиозным деятелем. По крайней мере, в прошлом. — Да. Верно. — И как прошло? В море хорошо, да? — В море? Ну, не сказала бы, — собеседник хмыкнул. Что ж, он мог ей пригодиться в будущем. Значит, нужно как-то его заинтересовать. И почему ей это только сейчас в голову пришло? — А ты никогда не отправлялся… в путешествия? — Нет. Матушка говорит, что я ещё мал, а отец обещал взять нас с братьями в Старую Уппсалу, а оттуда мы поплывём на земли христиан и завоюем их. — А что это такое? Старая Уппсала? — Наше место силы. А ещё там проходит самый крупный религиозный фестиваль, — Хвитсерк с энтузиазмом стал рассказывать о том, что знал. Гермиона старалась проявить хоть какое-то участие, ибо не хотела показаться грубой. Хотя, говоря по правде, экс-слизеринка не придерживалась ни одной из известных миру религий. Прежде она славила имя Мерлина, но тот, кажется, уже давно покинул недо-волшебницу. Он оставил её беззащитной перед Псами. — Бьорн рассказывал… — продолжал говорить Хвитсерк. Каждый раз, стоило тому посмотреть на неё, девушка в теле девочки начинала кивать, как бы соглашаясь. Спасибо Этельстану, он был хорошим учителем. Вот только опять же — Гермиона говорила очень плохо на языке местных, а потому старалась по большей части молчать. Спустя ещё несколько часов внимание Грейнджер привлекло какое-то странное движение у самого выхода из медового зала. Если основная масса людей сидели ближе к своему конунгу, то лишь одна странная фигура находилась там, куда теперь смотрела Гермиона. В свете огня она различила очертания человека в чёрном плаще с капюшоном. Но даже так она смогла разглядеть его лицо — оно было словно из старых сказок, которыми пугают детей в детстве. Покрытое непонятными отметинами, оно являло собой, казалось, пример уродства. В противовес всем тем идеалам красоты. И всё же Гермиона не могла назвать этого человека некрасивым. От него шла какая-то особенная энергетика. Самое интересное — смотрел человек прямо на неё. Смотрел и будто шептал что-то одними губами, только Гермиона не могла понять, что же именно. А потом ушёл в тёмную ночь. Слизеринка не знала, к чему всё это было, но была почти уверена — это не последняя их встреча.