Низвергнутый

Говорят, что в Ли Юэ всегда солнечно, ибо сама земля благословляет добрых гостей, приветствует их с распростёртыми объятьями. Признаться, Чайльду это поверье всегда казалось странным, даже абсурдным. Каждый житель Снежной знал, что погода — своенравный, непредсказуемый зверь, который сожрёт тебя заживо, если будешь слишком беспечен. Но у южан, очевидно, к этому было совершенно иное отношение. Их «зверь» был, скорее, ласковой, ручной собачонкой, что, если и кусалась, то это вполне можно было перетерпеть. Не было ни тёмных буранов, ни заморозков, единственное, чем грозила природная стихия жителям Гавани, это непокорное синее море, раскинувшееся на многие, многие мили. Такое величественное, буйное, но при этом абсолютно прекрасное, омывающее берега Ли Юэ так бережно, словно заключающее весь край в любящие материнские объятья. Это был первый визит Тартальи во владения Властелина Камня. Хоть за те немногие годы, что он провёл в служении фатуи, он успел объездить уже добрую половину мира, о Ли Юэ знал не так уж много. Что-то вычитал в книгах, что-то — слышал из уст земляков, что подолгу восхваляли местные красоты и экономику, равной которой не было во всех семи королевствах. Предположить, что в один прекрасный день долг занесёт Чайльда сюда, было не так уж и сложно. Складывалось такое впечатление, что его специально старались отослать куда подальше от родины, смыть, словно набившее оскомину бельмо на глазу. Не сказать, что самому Тарталье это нравилось, но он готов был признать, что, учитывая его тягу к разрушениям, смысл в этом явно был. Да и что было поделать — служба есть служба. Тем паче, что порученная ему на сей раз миссия была слишком уж заманчивой. Гавань Ли Юэ встретила новоприбывшего Предвестника Фатуи яркими красками и шумными улицами. Похоже, всё то, что Тарталье доводилось слышать о городе, было правдой — он действительно был полон жизни. Витал в воздухе, словно тонкий аромат дорогих масел, незримый дух городской суеты, то тут, то там слышался задорный смех детворы, бойкие речи уличных торговцев, что активно зазывали к себе клиентов. Возвышались над землёй, точно стражи-великаны, причудливые пагоды, развевались на ветру бумажные фонарики, а высоко в облаках, залитые солнечными лучами, парили воздушные змеи всех цветов радуги. Прохожие, облачённые в причудливые одеяния, с интересом поглядывали на вальяжно шествующего по улице, необычно одетого господина, что с интересом крутил головой по сторонам и улыбался — так легко и по-ребячески искренне. Чайльд и правда сейчас казался самому себе ребёнком, настолько заворожён он был красотой представшей перед ним во всей своей красе, невиданной доселе культуры, что даже и не пытался сдержать охватившего его трепета. Новая земля, новые люди — кто знает, что может ждать его здесь? — Добрый день, господин! — его вдруг окликнул чей-то голос — миниатюрная старушка, что сидела в тени одного из деревьев, коими была усажена аллея. Заметив, что Тарталья обратил на неё внимание, она расплылась в улыбке. — Вижу, вы не так давно в Гавани? Хотите предсказание на удачу? — она демонстративно пробежалась худыми пальцами по увесистой колоде, что держала в руках. — Почему бы и нет! — хохотнул парень в ответ. Вот уж, воистину, необычное предложение! Он не верил в судьбу и в то, что будущее можно узнать наверняка. Всё это, скорее, походило на своеобразную игру, забаву, да и только. Но ему всё же было любопытно, что ему сможет напредсказывать эта уличная торговка. Во всяком случае, не было ничего плохого в том, чтобы попробовать, разве не так? Старушка долго что-то проделывала с картами: тасовала их, раскладывала и задумчиво хмыкала, что-то бормоча, точно из всех сил старалась придать сему действу как можно больше таинственности. В конечном итоге, когда на столе осталось только три карты, она перевернула их и принялась внимательно изучать. — Я вижу… — бормотала она, перебегая взглядом с карты на карту. — В Ли Юэ вас, господин, ожидает много всего любопытного… Вижу, вы попадёте в серьёзную передрягу, и… вас ожидает много расходов… «Не особо оптимистично… Что-то я уже жалею, что вообще решился на это», — уж было подумал про себя разочарованный Тарталья, как вдруг женщина лукаво заулыбалась. — Но также я вижу большую любовь. Так что смотрите, господин, не проморгайте момент! Она кокетливо ему подмигнула, и Чайльд всё же смилостивился, непринуждённо пожал плечами, дав старушке на прощание немного моры. Уже бредя дальше по улице, полной торопливых прохожих, и вдыхая манящий запах диковинных блюд из местных ресторанчиков, он всё ещё продолжал думать над её словами. Всё-таки глупости это, ничего не значащая чепуха. Умей эта женщина действительно предвидеть будущее, она бы не нежилась бы спокойно под тенистым деревцем, развлекая зевак за звонкую монету. Не ограничилась бы такой чепухой о любви и деньгах, если бы знала, что в действительности из себя представляет Тарталья. И что именно станется с Ли Юэ благодаря его действиям. Гавань казалась Чайльду ярким, по-своему уютным местом, светлым уголком, где жизнь бьёт ключом, а люди спокойно проживают день за днём, стараясь привнести в свою жизнь как можно больше радости и красок. Вот только никто из них не знает, не имеет даже понятия, что он, Одиннадцатый Предвестник фатуи, намерен обратить всю их мирную, размеренную жизнь в хаос. Чайльд не любил оставлять свою родину, свою семью. Не любил и получать подобные миссии, где практически всё уже было предопределено за него. Но план, что ему предстояло осуществить — вернуть к жизни древнее божество, стереть в порошок целый город, сразиться с самим Гео Архонтом и вырвать Сердце из его изувеченной груди… Это звучало… восхитительно.

***

— Добро пожаловать, господин Предвестник! Мы с нетерпением ожидали вашего приезда и рады приветствовать вас в Гавани Ли Юэ! Меня зовут Екатерина, и если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете смело обращаться ко мне… В Банке Северного королевства Тарталью встретила молодая девушка, облачённая в одеяние Фатуи. Правда, признаться, его больше заинтересовал сам банк, что хоть, казалось бы, и должен был являться глотком свежего воздуха, чем-то, что напоминало бы о доме, но на деле оказался ещё более причудливо вычурным, чем многие другие здания в Гавани. Интересная попытка мимикрии под здешние обычаи, ничего не скажешь. Чайльд задумался об этом слишком сильно и, к своему стыду, осознал, что добрую половину её приветственной речи провитал где-то в облаках. — … так или иначе, мы внемлем вашим дальнейшим приказам, — подытожила тем временем она, явно ожидая от Тартальи какого-то внятного ответа. — Мне докладывали о работе над печатями согласия… — Тарталья всё же решил осознанно пропустить обмен любезностями и приступить сразу к делу. — Каковы успехи? — Работа почти закончена, господин. Думаю, вскоре после Церемонии Сошествия мы будем готовы претворить этот план в действие… — Превосходно. Вот только наверняка этого будет мало, чтобы выбить Моракса из колеи… — Совершенно так, — Екатерина участливо кивнула. — Вот почему нам так нужны ваши наставления, господин Предвестник. Боюсь, только вы можете определить дальнейший план действий и наставить наших людей на правильный путь. — Странное это всё-таки дело… Не могу сказать, что я очень уж много знаю об Архонтах. Но к схватке я всегда готов, это уж точно! — Чайльд жизнерадостно рассмеялся, на лице девушки же не появилось ни тени улыбки. — Так… когда именно будет происходить эта церемония? И что это вообще? — Церемония Сошествия. Раз в год Гео Архонт нисходит в Ли Юэ, чтобы одарить жителей своим благословением. Она состоится уже завтра, так что можно сказать, вы прибыли как раз вовремя. — Вот оно как… — Тарталья задумчиво потёр подбородок. — Звучит, как идеальный момент для атаки… — Может показаться, что так оно и есть. Однако в преддверии Церемонии Цисин усиливают охрану до предела, так что на её время наши руки связаны, господин Предвестник. Сам Моракс также наверняка будет настороже. Помимо этого, есть кое-какие… дополнительные обстоятельства, — после этих слов Екатерина отчего-то ощутимо замялась. — Но в любом случае! Пока не завершена работа над печатями согласия мы не в силах что-либо предпринять. Нам остаётся только ждать и искать… иные пути подхода. — Что ж… Должно быть, и правда ничего не поделаешь, — парень уныло вздохнул. Он явно не ожидал, что всё начнётся таким вот совершенно невнятным образом, и сложившаяся ситуация в очередной раз заставила его вспомнить, почему именно он не любил подобные назначения. — Прошу вас, не беспокойтесь. Уверяю вас, что мы делаем всё возможное. К тому же вы наверняка утомились после столь дальней дороги. А это прекрасная возможность сделать небольшой перерыв и насладиться времяпровождением в Гавани. Например, за сегодняшним ужином… — Ужин? — Тарталья, которого уже начали понемногу утомлять напутствующие речи Екатерины, вдруг очнулся. — Какой ещё ужин? — Господин Предвестник, я упоминала об этом… — конечно, тот не мог видеть её глаз из-за маски, но было очевидно, что в её взгляде читалась растерянность. — Вы сегодня приглашены на ужин в Глазурном павильоне. — Ох… — немного растерявшись, он не сразу нашёл, что сказать в ответ на такое заявление. По всей видимости, Екатерина говорила об этом как раз в тот самый момент, когда Чайльд, забывшись, осматривал убранство банка. — Так… это обязательно? — Это деловая встреча. На ней будут присутствовать владелец банка северного королевства и наши верные союзники — представители гильдии торговцев и ритуального бюро «Ваншэн». Для них будет честью, если вы почтите их своим присутствием. Как-никак, вы ведь почётный гость… «Ритуальное бюро? Интересные, однако, союзники у фатуи здесь, в Ли Юэ…» Тарталья терпеть не мог подобные «деловые встречи». Сидеть в окружении напыщенных незнакомцев, что разбрасываются унылыми до невозможности заумными речами, лезть из кожи вон, изображая интерес — его начинало подташнивать от одной только мысли об этом. Всё это было так бессмысленно, да и он был, очевидно, самой что ни на есть неподходящей кандидатурой для подобных обменов любезностями. Но вот с другой стороны, это, можно сказать, было его рабочей обязанностью, игнорировать которую не стоило. Позиции фатуи в Ли Юэ были и без того ненадёжными, что уж тут говорить, если их Предвестник «оскорбит» немногочисленных союзников, не придя на банкет в собственную честь? «Царицей клянусь, я уже начинаю рассуждать как Синьора!..» — подосадовал Тарталья сам себе под нос, после чего скрепя сердце всё же согласился на приглашение Екатерины. Да, вечер, похоже, был испорчен. Но, быть может, всё будет не так уж и плохо? По крайней мере, туда можно сходить если не за приятным обществом, то за местными деликатесами и терпким вином…

***

Остаток свободного времени Чайльд решил провести бродя по Гавани, оглядывая окрестности с высоты ближайших горных вершин, где весь город был как на ладони. Только вот любование видами отныне уже не было его первостепенной задачей — Тарталья разрабатывал план. Ему не составило труда дать оценку стратегической позиции Гавани: хоть она и была защищена горными хребтами почти со всех сторон, это в то же время ставило её в уязвимое положение. Если бы опасность пришла с моря — в виде разбушевавшегося древнего Повелителя Вихрей Осиала, как вариант, — то город имел бы все шансы просто быть похороненным под исполинскими волнами. Приближалось назначенное время ужина. Когда Чайльд вернулся в Гавань, небо вдруг затянуло густой пеленой серых туч, что не предвещали ничего хорошего. Улочки заметно опустели, лёгкий, приятный бриз на море сменился куда более сильным ветром, таким, что наводил рябь на и без того встревоженные волны, отчаянно бьющиеся о деревянный причал. Сама вода, отрезанная от яркого солнечного света, вдруг потускнела, утратила свою насыщенную, завораживающую синеву. Море, скорее, теперь походило на то, возле которого Тарталья рос, когда был маленьким — оно казалось таким же беспокойным и отчуждённым… и столь же загадочным. Было ли дело в его Глазе Бога или же в смутных, тревожащих воспоминаниях о том самом роковом дне, но тёмные воды манили Тарталью, пробуждали в сердце необычайное чувство сродства. Только вот к чему именно? Юноша не мог толком ответить на этот вопрос. Лишь сердцем понимал, что было что-то особенное в этом недремлющем море… И, быть может, в том, что скрывается в его самых потаённых глубинах. Где-то там, вдалеке, в дебрях призрачного тумана виднелся Каменный лес Гуюнь. Предвестник хорошо знал историю возникновения этого места — именно там и был упокоен Архонт Вихрей, дремал мёртвым сном в ожидании своего часа. Похоронен заживо под многотонными каменными копьями самого Гео Архонта… Честно говоря, с трудом верилось, что эти причудливые каменные колонны вообще могли быть чьим-то оружием. Насколько же должна быть велика божественная мощь, чтобы позволять проделывать нечто подобное? Редко Тарталья задумывался о таком, но вот теперь, когда увидел воочию проявление всего могущества Архонтов, ему стало неспокойно. Только не чувствовал он никакого страха или сомнения — в душе теплилось, приятно разливалось, точно пьянящий дурман, сладостное предвкушение. Чувство, что вдруг рассеялось, стоило до слуха парня донестись испуганному крику. — Мой кошелёк! — взору его, как только он повернул голову, предстала маленькая девочка, беспомощно рухнувшая на землю, испуганно лопочущая нескладные просьбы о помощи… И мужчина, что со всех ног убегал с места преступления куда-то в закоулки. Что-то щёлкнуло тогда в голове Тартальи — жалость ли, или же обострившееся чувство справедливости, — и он вдруг рванул с места и побежал вслед за ним. Те немногие зеваки, что были на пристани, лишь ошарашенно расступались, в недоумении пялясь ему вслед. «Вот, значит, как хорошо миллелиты делают свою работу!» — фыркнул Чайльд на бегу, пересекая вслед за грабителем улочку за улочкой. Желая оторваться от настырного преследователя, тот вдруг нырнул в тёмный переулок, и стоило фатуи повернуть за угол, он вдруг услышал, как тонкое лезвие рассекает воздух прямо над его ухом. Тарталья увернулся от удара, бандит явно такого не ожидал и, наставив на парня нож, угрожающе оскалился. — Тебе жить надоело? — зашипел он, точно озлобленная дворовая кошка, шаг за шагом отступая назад. Столько ярости и животного страха читалось в его глазах, но на лице Предвестника же отразилась лишь бледная тень ухмылки. Не было ни гнева, ни капли серьёзности — лишь неуместное снисхождение и едва улавливаемое превосходство. — Могу спросить тебя о том же, — парень вдруг рассмеялся, как ни в чём ни бывало сделал шаг навстречу бандиту, преисполненный спокойствием и уверенностью, настолько чужеродными, абсолютно неестественными, что это даже наводило жуть. — Верни кошелёк. Ради твоего же блага. — Ты!.. Да что ты о себе возомнил?! — в тот самый момент Чайльд перешёл ту черту, что нормальный человек никогда не стал бы переступать. Почувствовав нависшую над ним угрозу, грабитель замахнулся ножом, но вдруг замер, беспомощно выпустив его из руки. Стиснул зубы до пределов, издал душераздирающий хрип, точно подстреленный зверь, ибо почувствовал боль — такую острую и явственную, буквально невыносимую. Ясно ощутил, как проходит лезвие клинка сквозь его плечо, как заливает собственная горячая кровь пульсирующую грудь и как разливается где-то внутри раны что-то холодное, что заставляет колени подгибаться куда сильнее. Всё произошло во мгновение ока, не было потеряно ни одной лишней секунды, все его действия были просчитаны до мелочей. Идеальное исполнение, так могут работать лишь настоящие профессионалы. Те, у кого руки по локоть в крови. Тарталья неторопливо вытащил из плеча мужчины лезвие кинжала, что тут же растворился в его руке, обратился водой, схватил того за шиворот и приложил о стену. Чувствовал, как окропляет кровь бандита его одежду, вдыхал её тяжёлый, опьяняющий запах и ощущал в тот миг, как часто бьётся в груди собственное сердце. И находило всё это какой-то необъяснимый отклик в его душе. Такой, что затрагивал самые глубинные её струны, принося запретное, но такое желанное наслаждение. — А я ведь просил, — простодушно прошептал он и расплылся в улыбке, внимая просыпающемуся в нём азарту. Рукой он потянулся к карману обездвиженного грабителя и достал украденный кошелёк. Отпускать, впрочем, кажется, не спешил. — И что же теперь? Неужто думаешь, что сможешь просто так уйти?.. Бандит дрожал от страха, сбивчиво умолял о пощаде, не в силах отвести взгляда от глаз своего мучителя. Голубые, точно бескрайняя морская бездна, в них противоестественно ясными огнями горела жажда, низменное кровавое желание. Отражение души истинных садистов, вот только не было у тех той непринуждённости, полного спокойствия, которые ныне предстали перед ним в воплощении этого рыжеволосого юноши. Нет, это было нечто большее. Куда более ненормальное, потаённое в самых тёмных глубинах человеческого естества… — Мистер?.. С вами всё в порядке? Как гром среди ясного неба в переулке вдруг эхом разлился тоненький голосок. Дёрнув головой, Чайльд заметил за одной из стен чью-то любопытную голову, что испуганно заглядывала в проулок. Это подействовало на Тарталью действеннее холодного душа — он тут же ослабил хватку, освобождая разбойника из плена. Тот, жутко хрипя, кое-как поковылял прочь из закоулка, скрывшись где-то в темноте за поворотом. Воспользовавшись заминкой девочки, что никак не решалась приблизиться, и стоявшей в переулке лёгкой полутьмой, Тарталья торопливо окутал водяными вихрями серый пиджак, смывая с того расплывшиеся кроваво-красные пятна, после чего уже как ни в чём не бывало вышел ей навстречу. — Вы… вы не ранены? — пролепетала она, взирая на него полными беспокойства, заплаканными глазами сквозь толстые линзы очков. Чайльд лишь добродушно рассмеялся, привстав рядом с ней на одно колено. — Я в полном порядке, не волнуйся. Вот, это, кажется, твоё, — он протянул ей маленький кошелёк со старательно вышитой на нём глазурной лилией. Увидев своё сокровище, девочка перестала шмыгать носом и засияла от радости. — У вас правда получилось! Спасибо вам, большое-пребольшое! Вы так сильно меня выручили! — она благодарственно заулыбалась, но затем вдруг сконфуженно опустила голову. — Дедушка бы очень расстроился, если бы я потеряла деньги… — Он бы гораздо сильнее расстроился, если бы с тобой что-то случилось. Так что лучше не беспокойся об этом, хорошо? Ты совершенно ни в чём не виновата. Просто этот дядька… очень и очень нехороший человек, — поспешил приободрить её Предвестник, но девочка так и не подняла головы. — Наверное. Но… дедушка тогда бы остался без лекарства… — Лекарства?.. — Да… Дедушка очень сильно болеет. Поэтому я хожу в Хижину Бубу за лекарствами. Сейчас я тоже туда шла, и вдруг… вот, — она на миг замолчала, после чего добавила. — Не знаю, что бы я делала, если бы не вы… — Хм… — в глазах Чайльда отразилась тень раздумий, но она была настолько мимолётной, что практически сразу испарилась. — Скажи, как тебя зовут? — Меня? Чан Чан… — робко ответила девочка, смущённо теребя чёрные косички. — А меня — Чайльд. Очень рад познакомиться с тобой, — Тарталья ласково улыбнулся, после чего вытянул из кармана небольшой серый мешочек и протянул ей. — Вот, возьми. Это на случай, если твоему дедушке понадобятся ещё лекарства. — Но это же… мора? — малышка уставилась на мешочек круглыми от удивления глазами, после чего торопливо замотала головой. — Я не… Не могу это принять! Дедушка говорит, что нельзя ничего брать у незнакомцев. Так что… Извините… — Твой дедушка совершенно прав. Но мы ведь с тобой уже не незнакомцы, правда? — Ну… Нет. Наверное, нет… — Вот видишь? Не волнуйся, это просто подарок. Отнеси дедушке, и вместе подумаете, на что их можно потратить. И будь осторожнее, хорошо? Кругом бродит столько ужасных типов! И правда не знаешь, чего ожидать от незнакомцев… — Наверное… — Чан Чан замялась, но всё же приняла деньги, после чего, подняв на Чайльда тёмные, словно угольки, глаза, стеснительно заулыбалась. — Но среди них есть и хорошие! Как вы, например! Тарталья радостно улыбнулся, польщённый комплиментом от маленькой леди. Вдруг прямо у них над головами раздался оглушающий рокот, и, не прошло и пары секунд, как на землю капля за каплей полилась дождевая вода. — Ой, кажется, дождь начинается! — охнула малышка. — Я побегу домой! Спасибо вам ещё раз! Прижав всё своё добро поближе к груди, Чан Чан помахала напоследок Чайльду, после чего торопливо побежала вдоль пристани, казалось, от спеху даже не соображая, куда ставит ноги. Фатуи смотрел ей вслед, ровно до тех пор, пока та не скрылась где-то вдали в поднявшейся над Гаванью белёсой дымке тумана. Лёгкая, счастливая полуулыбка никак не сходила с его уст, переполняло необычайное, светлое чувство радости. Такой, что вдруг сменилась чем-то совершенно иным, стоило Тарталье вспомнить о произошедшем буквально пару минут назад. Вновь он заглянул в злополучный переулок, остановил взор на тёмных пятнах свежей крови и усмехнулся — не то с горечью, не то с досадой, — вспоминая, как окропляла она его руки, какое дарила тепло и как терпок был её аромат. Он чувствовал прикосновение холодных капель дождя, что смывали кровавые метки с осквернённой земли, словно позорное клеймо, тяжкий символ совершенного им греха. Ощущал, как коченеют пальцы от студёного, влажного воздуха и как очищающая, целительная вода смывает всякое наваждение, оставляет в душе только ощущение абсолютного умиротворения. «Прости, малышка, но едва ли меня можно назвать хорошим человеком…»