Лев, дракон и дворцовый тюльпан

Ноэ Локид так давно живёт созданием иллюзий, что уже забыл, когда видел этот мир настоящим, во всём его первородном уродстве. Для него колдовство – второе дыхание, такое же естественное и необходимое. Каждый его шаг и слово напитано ложью, увёртками, попытками отшутиться и увести с пути. Он создаёт образы, облики, работает с алиби, биографиями и документами людей столетиями развлечения ради – без этого ему становится попросту скучно. Ноэ нравится обманывать. Он считает себя искусным лжецом, таким, которого невозможно обвести вокруг пальца. Он ведь давно живёт среди людей и достаточно изучил их натуру, чтобы сказать – люди посредственны и предсказуемы. В его кабинете каждый день километрами наматывается бумага с информацией о них, таких простых, даже примитивных, живущих грехами, низменными порывами и стыдом. С людьми забавно играть и раз за разом выходить победителем, не запачкав манжеты выглаженных рубашек. Люди, в общем, даже немного скучны. И разнообразия ради можно было бы взять на себя обязательства благородного белокурого рыцаря, которому непременно достанется в награду за подвиги юная невинная дева и старинный замок с сотней слуг в придачу. Но Ноэ так давно живёт своим бесовством, что попросту не может остановиться. Вот Владу его любовь к людям идёт, пусть и злит это Локида до цветных пятен перед глазами. Пусть делает Басараб это в ущерб своему положению, славе и уважению среди Тёмных. Но видно – не играет, не строит иллюзий. Правдоруб, каким был ещё до обращения, отчаянный и недвижимый, как скала. Способный как сечь чужие головы и вселять ужас, так и собакой привязываться к тем, кого считает своей стаей. Последнего Ноэ не понимает и не принимает, отшатываясь от друга, как от облитого святой водой. Стыдит, насмехается, злословит, ловя хмурые взгляды и продолжает заниматься своими иллюзиями дальше. От длительного общения с Владом у него начинается аллергия на самого себя. Столкнувшись на фамильном кладбище Басарабов с Лайей Бёрнелл Ноэ думает, что развлечётся, как в старые добрые. Окрутит, затуманит разум, напугает посильнее и заставит сбежать, поджав хвост. Покажет ослеплённому тоской по подруге юности Владу истинное лицо самозванки, похожей на Лале словно отражение. Разрушит, наконец, его идеалистичные, устаревшие, отмершие представления о человечестве и утащит с собой к Тёмным, как хотел столетия назад. Раз сам Басараб нырнул в созданный для него образ и сросся с ним так плотно, что принял за обожаемую им истину, то Ноэ придётся сделать всё самому. Так он думает, когда ненавязчиво подталкивает Лайю к неприглядной для среднестатистической непуганой девушки правде. Льёт ей в уши сладкий нектар полулжи и утаивания, подбрасывает умело в корзинку мыслей «случайности» и невзначай подслушанные разговоры. Берёт в оборот рыжего приятеля, бросающего на Бёрнелл совсем не невинные взгляды, и младшую сестру, очарованную историями о нечисти и вампирах, романтизированных поп-культурой. Последняя – королева партии, которую он разыгрывает в своей голове. Фигура, которая делает всю основную работу, разжигая ненавязчиво конфликт между людьми, в далёком прошлом бывшими лучшими друзьями. Лайя охотно на всё это ведётся, следуя за мелодией, которую он играет на дудочке, подобно крысолову из старинной сказки. Слушает, вытянув слегка свою тонкую, созданную для поцелуев шею. Запоминает и делает выводы, не всегда те, на которые рассчитывает Локид. Огрызается, не теряя при этом образ воспитанной девочки, и держится на расстоянии, чувствуя в нём угрозу. Косится постоянно то на Влада, то на Лео в поисках поддержки и тут же забывает об этом, принимая решения самостоятельно. Именно на этом этапе у него начинаются проблемы. Ведь Ноэ слишком увлекается, забыв о том, что играет эту партию не один. Очнувшись у себя в кабинете, уничтоженный и униженный чёртовым лысым котом, преданный Владом и его приятелями, Ноэ думает о том, где ошибся. Когда пожертвовал не той фигурой и сунулся в ловушку к правдорубу и его подружке с острым языком. Отодрав прилипшую к лицу ухмылку, он решается взглянуть в зеркало и увидеть правду, в первые за долгое время. Его переиграли. Раскатали по камню и ткнули носом в свой дрянной характер, так бережно взращиваемый столетиями. Отчитали как котёнка. В глазах Влада – обида и тьма, но совсем не та, которую Локид хотел пробудить. В его словах – тонкие иглы, забивающиеся, вкручивающиеся ему под ногти. И пускай Лайя всё-таки собрала вещи и покинула Румынию, Ноэ чувствует на языке горькое послевкусие поражения. Потому что вместе с Бёрнелл он потерял и единственного друга. На принятие решения уходит меньше секунды. Ноэ приводит себя в порядок и идёт следом за Владом – искупать вину и спасать его подругу, с тонкой шеей, созданной для поцелуев и глазами, в которых он видел своё истинное лицо. Уже в Лэствилле, оставшись один на один с этой невозможной женщиной, он осознаёт, что ошибался насчёт неё. Если прежде её милосердие казалось ему насмешкой, то теперь он видит – Лайя действительно добра и сострадательна. Она способна на злость и ярость, но в то же время не держит тьму внутри себя. У неё глубокие, влажные, как у оленёнка, глаза и лёгкий, летящий шаг. Ещё бы он не был таким. Фигура у Лайи, как у балерины – тонкая и гибкая. Её красота сшибает с ног. Наблюдая за тем, как девушка просто стоит посреди «гостиной» Чёрного замка, Ноэ как никогда понимает привязанность Влада и Лео к Бёрнелл. Чего он не понимает, так это собственные порывы – нелогичные и несвойственные самому себе. Не понимает руки, безотчётно тянущиеся к её лицу, чтобы утереть непрошенные слёзы. Не принимает слова поддержки и утешения, рвущиеся из груди испуганными воробьями. Не осознаёт причину, по которой откровенничает с ней, раскрывая свою сгнившую за столетия душу. Тысячи, тысячи «не», когда за локоток уводит в сторонку для разговоров, пытается наладить отношения между старинными друзьями и внушить Лайе новую мысль – она не может сбежать, только не от Басараба. Только не от него самого. Ноэ смотрит слепо на документы о покупке галереи Винсента, которые сам же и подписал, стоило увидеть Бёрнелл, выбегающую из кабинета Влада. Смотрит и дышит глубоко, наполняя лёгкие еле уловимым запахом её парфюма, гуляющего коридорами Чёрного замка. Ноэ кажется, что он тонет, с каждым разом всё глубже. И занимается самообманом, рассказывая всем, что приехал в Лэствилл ради одного только Влада. Это так иронично роднит его с малышкой Бёрнелл. Ведь они оба неплохо управляются с иллюзиями. Но если он пытается обмануть фокусами окружающих, то Лайя свои скромные таланты оборачивает против себя. Раз за разом, с упорством человека, которому нечего терять, она строит воздушные замки «нормальности» и селится в них, выбирая лучшие апартаменты. Вампиры, демоны, колдуньи, нечисть? Как сильно не дрожали бы её руки после очередной потусторонней встряски, уже на следующий день Лайя будет как ни в чём ни бывало работать, орудуя тонкой кистью и скребком. Ноэ – настоящий виртуоз обмана. Лайя – только учится делать первые мазки, пятная чистый холст своей души. Эта лёгкая «не-идеальность» искренне восхищает Ноэ. Лайя восхищает его. Настолько порой, что он забывает надеть перед ней ухмылку и самодовольный вид, демонстрируя настоящего себя. Бросая вызов искренностью, от которой тошнит. Проверяя, прощупывая границы, за которыми теплота в глазах Бёрнелл сменится страхом и желанием запереться от него в комнате, выделенной своему арт-директору. Они ведь уже проходили через это с Владом, почему бы не попробовать снова? Может, в этот раз эксперимент получится интереснее. – Прости, я должна была постучать, – говорит она вместо приветствия, когда заглядывает к нему в «кабинет». В Чёрном замке места хватит на сотню таких кабинетов, благо Влад полностью финансирует восстановление замка. Ноэ отчего-то хочется иметь свой, застолбив место рядом с другом, на его территории и в его сердце. Он поворачивается к ней – руки в карманах брюк, чтобы не было видно, как непроизвольно сжимаются ладони. Улыбается. Снова, дьявол его раздери улыбается, ловя ответную неуверенную улыбку. Протягивает ладонь, в которую она вкладывает подписанные бумаги. Иллюзии иллюзиями, но Лайе нужно иметь гарантии своего трудоустройства. – Поздравляю вас, мисс Бёрнелл, вы официально работаете на меня и теперь я могу позволить себе куда больше, чем раньше, – он не сдерживается – подмигивает легкомысленно и, наконец, растягивает губы в бесовской ухмылке. С каждым разом ему нужно всё больше времени, чтобы вернуть рядом с ней прежнего себя. Лайя смущённо поджимает губы. На скулах расцветает лёгкий румянец, который она тут же маскирует за злостью. Её мазки становятся всё увереннее. – Уверена, мой босс будет держать себя в руках и помнить о правилах приличия. – шипит она на него кошкой, но тут же сменяет гнев на милость, отпуская раздражение. – Мы ведь уже решили, что сработаемся. Как ты там говорил, команда мечты? – Ещё какая, – Ноэ пожимает плечами и, не глядя, кидает документы на стол. С бумажками он разберётся позже. – Работы по восстановлению затянутся надолго, так что нам нужно наладить контакт. Выпьешь со мной? Лайя от такого резкого перехода ненадолго теряется. Она даёт себе несколько секунд на принятие решение и всё же кивает, решив, что ему можно доверять. Локид щёлкает пальцами и материализует в руках пару бокалов. Ещё пара хлопков по столу, и на нём появляется поблёскивающее конденсатом металлическое ведёрко с охлаждённым шампанским. Лайя на это маленькое чудо реагирует именно так, как он ожидал – на краткий миг замирает настороженно, но тут же принимает происходящее, снова прячась за своими иллюзиями. Жаль, с Владом этот фокус до сих пор не срабатывал. Игристое разливается по бокалам. Ноэ протягивает Бёрнелл её бокал и поднимает свой, смотря на неё с вызовом: – За что выпьем? – Я думала, за сотрудничество, – она вновь теряется. Ноэ нравится, когда почва утекает у неё из-под ног. В такие моменты она выглядит очаровательно беззащитно. Так, словно не может справиться без чужой поддержки. Его. – Можно и так, – он пожимает плечами, – но это ведь скучно. Давай придумаем новую причину. Например, выпьем за тебя. – Меня? – снова в точку. Лайя делает шаг назад, маленький, неуверенный. Ноэ наблюдает за ней, как зачарованный. – За тебя, – повторяет он, вытягивая руку с бокалом в её сторону, – за девушку, из-за которой мы все здесь собрались. По тем или иным причинам. Делая глоток, Лайя сводит брови к переносице. Простой, изящный жест, он сидит на ней также хорошо, как её новенький лёгкий клетчатый костюм с укороченными зауженными брюками. Ноэ нравится, как она одевается – со вкусом, без грамма пошлости и эпатажа. Всегда утончённая, ухоженная, при лёгком дневном макияже и невысоких, но уместных каблуках. Не кичащаяся брендами, но знающая цену своим образам. Даже если бы он захотел, то не нашёл бы никого лучше на должность своего арт-директора. Лайя – синоним искусства. За первым тостом следует второй. В этот раз – за приобретение бизнеса и успех их «маленькой шалости». Ноэ едва не давится воздухом, когда последние слова слетают с губ Бёрнелл. Она приподнимает брови и салютует ему бокалом, пряча за стеклом улыбку. – Мисс Бёрнелл, – тянет он, посмеиваясь и качая головой. Он взял бы её в ученицы. – Ноэ, – отвечает она в тон, на выходе. Собственное имя отзывается дрожью, волоски на затылке встают дыбом, будто Лайя стоит позади и дышит ему за ухо. Бокал в его руках трещит, так сильно он сжимает побелевшими пальцами ножку. Ухмылка трещит на нём, обнажая на миг блестящие глаза с расширенными зрачками, но Локид вовремя ловит распадающееся на части самообладание. Допив содержимое бокала одним глотком, он резко отворачивается и прячется за своим рабочим столом. Ставит между ними барьер. Не для Лайи, конечно. Для самого себя. – Ты уже говорила с Владом? – Он сейчас не готов вести со мной диалог, – вздыхает Бёрнелл, и делает просто невозможное – присаживается на край его стола, лицом к собеседнику. Сцепив ладони в замок Ноэ старается смотреть только ей в глаза. Не ниже, где под приталенным пиджаком выглядывают из-под полупрозрачной блузы очертания бюстгальтера. Не под стол, где она покачивает в воздухе одной ногой в узкой туфле, держащейся на ремешке, плотно обтягивающем тонкую лодыжку. Ноэ живёт сказками и ложью, запихивая свои легенды в глотки окружающим. Но чего он просто терпеть не может, так это врать самому себе. Прикрыв глаза, он опускает голову на скрещённые пальцы и вздыхает. – Ему нужно время. В конце концов, я опять немножко обвёл его вокруг пальца, – глубокий вдох и он снова по-мальчишечьи легко улыбается, пряча лукавство в уголках глаз. – Дай ему денёк, и он остынет. Сам придёт и попросит отчитаться о наших планах. Он же теперь инвестор и большой босс. Лайя тихо смеётся, заражаясь его весельем. – Ему это идёт – быть лидером, – улыбается она нежно. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, как сильно она дорожит дружбой с бывшим валашским волчонком. Ноэ уже убедился – дело здесь не в деньгах или положении Басараба, а в искренней привязанности девочки, бывшей когда-то племянницей Султана. Это вызывает лёгкую тревогу и одновременно успокаивает. Ноэ любит Влада, как друга и товарища, с которым знаком не одну сотню лет. Как человека, принявшего его вместе со всеми тараканами и поверившего. Считавшего, что Локид куда лучше, чем хочет казаться. Любит его и Лайя, также трепетно и нежно. Привязанность объединяет их, делает сообщниками и товарищами под началом Короля валашской нечисти. Это почти смешно – древний бес, мастер иллюзий и смертная девушка-реставратор, видящая за работой свою прошлую жизнь. Но удивительным образом они прекрасно уживаются, когда не пытаются друг друга использовать. Ноэ хотел бы, чтобы это сотрудничество никогда не прекращалось. За это он поднимает третий тост, подливая шампанское в начавшие прогреваться бокалы. Лайя охотно принимает предложение, делает пару глотков и пускается в рассуждения о реставрации проклятых картин, времён Османской империи. Слово за слово, и вот они уже перемывают кости мэру и беззлобно подшучивают над живым-здоровым Ратвеном, перебравшим вина из-за потери замка. Ранимость бизнесмена вызывает у Ноэ жалость и лёгкую брезгливость. Лайя, конечно же, сочувствует ему, но ровно в той же степени, что и злится. В конце концов, он похитил их с Милли из-под носа у еле живого Лео, заставил изрядно понервничать и пытался шантажировать. – Он заслужил это, Лайя, – только и говорит Ноэ, смотря на неё снизу вверх немного снисходительно, как родитель смотрел бы на ребёнка. Бёрнелл – человек безграничного света. Ей, как и Владу, нужен порой тот, кто укажет сложный, тёмный и не совсем честный путь. – Он угрожал и шантажировал. Увёз тебя на частном самолёте из-под нашего носа. А ещё вёл себя, как капризный ребёнок, что в его возрасте просто некультурно. Представь, как он топает ногами, когда теряет инвесторов. А если теряет акции? Наверное, вообще падает на пол и сучит ногами, как дети в супермаркетах. Его бравада не остаётся незамеченной – Лайя снова смеётся, легко и беззаботно. Её ножка в невозможно привлекательной туфле с ремешком вокруг лодыжки всё ещё покачивается в воздухе, пока она листает первые наброски для будущих планов реставрации замка. Ноэ не может придумать другого способа задержать её, кроме как поговорить о работе, потому начинает ненавязчиво погружать её в проект. Как фокусник, он одну за другой достаёт сметы, коммерческие предложения и зарисовки. Предлагает выступить дизайнером для обновления галереи Винсента или вовсе перенести её в Чёрный замок. Лайя слушает внимательно, запоминает и делает выводы. Тянется рукой через стол за ручкой, вызывая у Ноэ приступ аритмии, делает заметки на полях и прямо поверх текста, задумчиво водит колпачком по нижней губе и постукивает им же по кончику своего аккуратного носика. Пока новоявленный арт-директор увлечённо зачёркивает то, что ей не нравится и вносит свои предложения, Локид просто любуется ей, даже не пытаясь как-то скрыть или замаскировать свой взгляд. Он прекрасно понимает, какого дьявола с ним происходит, и не находит в себе сил для того, чтобы остановиться. Опять. Но держать Бёрнелл в заложниках вечно невозможно. Шампанское заканчивается, а смартфон Лайи начинает пиликать рингтоном. Девушка извиняется перед ним одной улыбкой, передаёт обратно исписанные правками бумажки и спрыгивает со стола, на котором так удобно устроилась. Переговорив с Милли, она прячет телефон в задний карман брюк и немного возбуждённо вскидывает руки. – Девочек нужно отвезти на репетицию очередной «Субботы огней». Они попросили нас с Лео помочь с декорациями. На прошлой неделе было так красиво, – немного мечтательно вздыхает она. Опомнившись, Бёрнелл подходит к нему ближе. – Вам с Владом обязательно нужно присоединиться к нам в этот раз. Это старинная традиция нашего города. Очень красивые вечера. – Раз ты меня приглашаешь, я не смею отказаться, – Ноэ откидывается назад в своём кресле. – Тебя проводить? – Ох, не стоит, – Лайя беззаботно отмахивается, расслабленная алкоголем, открывшаяся, доверившаяся ему. Её лёгкость, её свет, прячущийся в уголках улыбающихся глаз, опьяняют. Ноэ тяжело держать себя в руках, но он послушно остаётся на месте, пока Бёрнелл сама подходит к нему, изящно огибая стол. Одна ладонь её при этом неосознанно оглаживает деревянную лакированную поверхность. Остановившись возле него, она кивает сама себе и неожиданно наклоняется вниз, легко касаясь губами его скулы. – Спасибо, Ноэ, – только и говорит она. Разворачивается на каблуках и птицей выпархивает из кабинета навстречу делам. Как там говорил Нолан? Ласточкой. Да, именно так. Он долго ещё сидит в кресле, сцепив руки между собой до побелевших костяшек. Вдыхая еле уловимый цветочный шлейф – запах её уходовых средств для волос и парфюма. Гуччи, если память ему не изменяет. Левая скула горит, словно по ней приложились кулаком. Шампанское кружит голову, немного сбивает мысли, которых в его голове стало слишком много. Ноэ Локид так давно живёт созданием иллюзий, что уже забыл, когда видел этот мир настоящим, во всём его первородном уродстве. Ноэ нравится обманывать. Он считает себя искусным лжецом, таким, которого невозможно обвести вокруг пальца. Но за долгие сотни лет, наполненные бесконечными играми с людьми и Тёмными он первые отчётливо и ясно ощущает желание взять на себя обязательства благородного белокурого рыцаря, который на своём горбу вытащит из самой Преисподней старинного друга и его приятелей. Осесть в Лэствилле, в этом самом кабинете, взяться за работу и сделать что-то настоящее, полезное, без подводных камней и подковёрных интриг. Спасти Влада от пожирающей его сердце Тьмы, отреставрировать замок, отремонтировать и перевести галерею, выкупить для Лайи десятки, сотни картин, с которыми она могла бы возиться хоть до посинения, занимаясь любимым делом. Но в первую очередь, собраться с духом и поговорить с Басарабом, выложить на стол все карты и принять последствия собственного выбора. А затем найти менее нелепый способ для встречи с Бёрнелл. И прихватить с собой ещё шампанского. Ноэ ненавидит врать самому себе. Теперь настало время перестать врать окружающим.