White Dwarf

Первое, что понял Тэен, выплывая из теплого забытия, — это полное отсутствие головной боли. За последние пару недель он так привык к постоянной неприятной пульсации в затылке, что теперь, когда она исчезла, на месте осталось странное чувство пустоты. Он напомнил себе проверить, какие обезболивающие принял вчера перед сном, что они имеют такой ошеломляющий эффект. Затем он заметил, что что-то тонкое, но жесткое прикреплено к его носу, протянуто через щеки и закреплено за ушами. Он протянул свободную руку к лицу, ожидая найти лапшу или нечто настолько же нелепое, что могло быть использовано одним из его многочисленных детей как розыгрыш. Однако ему оставалось только нахмуриться, когда пальцы нащупали только плотный пластик. Внезапно чужая рука перехватила его ладонь и мягко отвела от лица. Тэен приоткрыл глаза, чтобы тут же наткнуться взглядом на улыбающегося Марка. Но это была отнюдь не милая улыбка. Это вообще не было похоже на улыбку Марка. Это была самая грустная из всех улыбок, которые он видел у него, и она явно говорила: Я проплакал уже несколько часов, но буду притворяться, что все нормально, потому что с тобой что-то не так. Но осознание, где они находятся, настигло Тэена, только когда он заметил белые стены, мерный писк монитора рядом с кроватью и капельницу, прикрепленную к его руке. - Больница? – прохрипел он, на что Марк утвердительно кивнул и мягко сжал его руку. - Я тебя был припадок. Но Тэен уже не слушал, а пытался самостоятельно сесть и закрутил головой вокруг себя. - Где мой телефон? – пробормотал он, протестующе вздыхая, когда Марк уложил его обратно на постель. - Тебе не нужен сейчас телефон, хен. Можешь просто выслушать…? - Мне нужно убедиться, что Ренджун в порядке, - оборвал его Тэен, ощущавший как с каждой минутой его силы возвращаются. С удвоенной энергией он начала искать свой смартфон. - Хен, пожалуйста, просто… Но он не желал давать ни шанса Марку говорить обо всем этом. Он просто не хотел слышать вопросы, смотреть во вновь заслезившиеся глаза младшего. Он просто не мог сказать своему донсену, что его тело отказывает так внезапно. - А еще мне надо позвонить Тэиль-хену, чтобы тот проверил Донхека. А кто-то сообщил менеджерам о том, что я скорее всего не приду на сегодняшнюю встречу? А полиция? Мне нужно дать показания и… - Черт возьми, заткнись и послушай наконец других. Резко брошенной фразы оказалось достаточно, чтобы прервать его попытку возведения барьера вокруг себя. Он даже не заметил сидящего в дальнем углу палаты Джехена, застывшего каменным изваянием со скрещенными на груди руками и яростью во взгляде. Но даже не это стало причиной молчания Тэена. Это был шок. Удивление, что Джехен решился заставить его замолчать с такими грубостью и неуважением. - Ладно, - произнес он, позволяя Марку подложить под его спину еще одну подушку, чтобы иметь возможность хотя бы полусидеть в кровати. – Я слушаю. Он чувствовал грохочущее в груди сердце и бьющий по ушам пульс. - Мы знаем. - О чем? - Прекрати, хен. Мы знаем об опухоли. Тэен заметил, как рядом с ним напрягся Марк, и проследил взглядом за тем, как младший нервно прикусил кожу вокруг ногтей. Сам он чувствовал только опустошение. Его секрет раскрыт. И в этот раз это не ощущалось ничем хорошим. Не так, как когда он рассказал обо всем Доену. Сейчас это было отчаяньем. Стыдом. Ненадежностью. - Все знают? – уточнил он срывающимся голосом. Джехен качнул головой. – Только мы двое, Доен, Джонни и Тэиль. Джонни и Тэиль-хены связались с менеджерами. Доен вернулся к остальным. Мы решили пока не говорить. Тэен приподнялся на подушках и перехватил руки Марка, пока тот не сгрыз всю кожу на пальцах до мяса. - Все будет нормально, - уверенно произнес он, проговаривая слова медленно и четко, чтобы убедить в них и их, и себя. – Я сделаю операцию, и опухоли не станет. Позовите врача, я подпишу все согласия. - У тебя не будет операции, - прошептал Марк, игнорируя стекающие на футболку по щекам слезы. Тэен взглянул на него в непонимании. – Что ты имеешь в виду? Но Марк только затрясся, сжимаясь в нервный комок от отчаяния, не в силах вымолвить больше ни слова. Поэтому Тэен обернулся к Джехену, прося ответов. Но младший также отказывался смотреть на него, и лишь сильно прикусил губу, что выдавало его попытки сдержать собственные слезы. - Джехен-а? – позвал он нежно. - Опухоль выросла, - наконец выдавил Джехен, избегая взгляда на старшего, фокусируясь на неистово всхлипывающем в другой стороне Марка. – Теперь она слишком приблизилась к стволу головного мозга. Они не смогут прооперировать тебя просто напросто не убив. В этот момент все звуки для Тэена оборвались. Все, что он улавливал, это белый шум, который проникал в его мозг. В его отравленный мозг. Неизлечимый мозг. Неоперабельный. - То есть… я… - его язык просто не поворачивался сказать что-то более осмысленное. - Ты ждал чересчур долго, - прошипел Джехен, поднимаясь с кресла и зло тыча пальцем в Тэена. – Ты, мать твою, ждал слишком долго! – на этом моменте его голос сорвался, и он выскочил из палаты, захлопывая со всей силы дверь. Тэен оцепенел. Он просто не мог понять, что все это значит. Если у него не будет операции, то что дальше? Какое чудесное лекарство сможет ему помочь исправить все его проблемы? Его движения были сильно заторможены, когда он наконец протянул руки к макушке Марка, легко взъерошивая волосы. Его голосом произносились какие-то успокаивающие фразы, которые сам он абсолютно не воспринимал, ведь они были бесполезны и лживы до последнего звука. Он ждал слишком долго. Он ждал слишком долго. Что все это значит. Он ждал слишком долго. - Марк? Младший приподнял голову, открывая Тэену вид на покрасневшие щеки и опухшие от слез глаза. Он уже ненавидел себя за то, что задаст этот вопрос. - Я умираю? Жуткий всхлип вырвался у Марка, когда тот кивнул. Тэену оставалось только со всей силы притянуть его к себе, обнимая и прижимая к своей груди, чтобы они могли полежать вместе. Один плакал, второй поддерживал. Будто могло быть иначе.

***

Пару часов спустя, после того как уставший от бесконечных слез Марк задремал на груди Тэена, приехал Джонни, чтобы забрать его и Джехена, которому уже пару раз угрожала охрана за то, что тот со злостью пинал продуктовый автомат, обратно в общежитие. Он крепко обнял Тэена, шепча какие-то нежные глупости, полные обещаний счастливого будущего, в которое теперь ни один из них не верил. Когда его лечащий врач наконец-то появился в палате, неся с собой темные рентгеновские снимки, с Тэеном сидел его Тэиль-хен. - Видишь, хен? Я же говорил, что у меня мозги на месте, - он оглянулся на Тэиля, надеясь получить в ответ хоть намек на улыбку, но нет. Время для шуток уже прошло. - Это, господин Ли, - начал врач, указывая на небольшое белое пятно в центре его черепа на снимках. – глиобластома, которую мы увидели после вашего первого МРТ. Он прикрепил на экран второй снимок. – А вот это мы увидели на МРТ вчера после вашего приступа. Тэиль выругался, пряча лицо в ладонях. Пятно увеличилось в размерах по меньшей мере вдвое. Если на первом снимке, оно удобно разместилось в центре серого вещества, то на втором оно уже заняло примерно треть всего органа, подавляя собой все, что попадается на пути. - И что будет теперь? – спросил Тэен, положив руку на спину хёна, стараясь успокоить и себя, и его. Врач медленно снял очки и убрал их в футляр, до этого спрятанный в кармане халата. После чего он поднялся и дошел до изножья его кровати и уперся на раму, смотря Тэену прямо в глаза. Это было слишком нервирующе. - Мне очень жаль вам это говорить, господин Ли, но сейчас мы больше заинтересованы в продлении вашей жизни, чем в спасении ее. Подождите. Что? Повторите. Мы заинтересованы в продлении вашей жизни, а не в ее спасении. Еще раз. Мы заинтересованы в продлении вашей жизни, а не в ее спасении. И наконец он понял. И это осознание сбило его как поезд на полном ходу. Поезд, от которого он больше не мог бежать. Его взгляд метнулся к Тэилю, позволяя проявиться той его маленькой части, которая могла попросить хена о поддержке, и тот ее заметил. Тэиль взял его за руку и обнадеживающе сжал, что принесло неожиданное чувство безопасности. - Мы рассматриваем возможность назначения вам химиотерапию или лазерное лечение, но, боюсь, их эффект будет слишком тяжелым для вашего тела. Вы будете быстро терять волосы, затем придется постоянно бороться с язвой, потерей веса, усталостью. Я знаю, что вы айдол, но мы также опасаемся, что вы не сможете участвовать ни в какой физической активности на протяжении всего лечения, а в итоге, единственное что мы сможем вам обеспечить это девять месяцев. Девять месяцев. Девять месяцев. Иногда он одну песню пишет даже дольше. Он провел гораздо больше времени, узнавая все о детях, о которых ему предстояло заботиться. О детях, которых ему нужно было направлять. О детях, которых он покинет всего через девять месяцев. Он начал говорить раньше, чем даже сам осознал, что собирается спросить. - А что будет, если не проходить никакого лечения? – произнес он, всячески избегая острого взгляда Тэиля. – Что будет, если я откажусь от химиотерапии и всего такого? Сколько у меня останется времени? Врач тяжело вздохнул, и этот звук, кажется, натянул все оставшиеся нервы Тэена до предела. - Судя по текущим размерам опухоли и темпам ее роста, я могу предположить, что около четырех месяцев. - И я все это время смогу танцевать, выступать и, в целом, жить как обычно? - Мы можем предложить вам медикаменты для облегчения судорог, головных болей и язвы, так что… да, еще несколько месяцев вы сможете вести довольно активный образ жизни. Только тогда, стоило ему поднять глаза на Тэиля, первые слезы этого дня преодолели с трудом выстроенный барьер. Его хен прекрасно понимал, о чем он думает, но все еще улыбался. Даже ободряюще кивнул. Фактически, ни о каком выборе и речи не шло. Четыре месяца, но с минимальной болью и возможностью оставаться собой, или девять, проведенные в клиниках с непрекращающимися симптомами и утекающими силами. Тут просто не было иного выхода. И Тэиль тоже это понимал. - Поможешь рассказать остальным? - все-таки не справившись с голосом спросил Тэен. В ответ старший просто мягко и успокаивающе погладил его по щеке, неожиданно для себя отмечая, насколько нежной кажется кожа Тэена. Насколько она идеальна. И эта кожа будет мертвецки холодной всего через девять… нет, четыре месяца. - Если ты попросишь, я помогу даже мир захватить. - Что ж, это звучит попроще.