White Dwarf

- Это такая шутка, да? Тэену пришлось оторвать-таки взгляд от пола, впервые с того момента, когда он начал говорить. Прервавшим его был Юта, напряженно замерший позади дивана со сжатыми на плечах Сычена руками. Он быстро оглядывал остальных мемберов в поисках намека, что он был прав, пока его губы искривила нервная усмешка. - Ты нас разыгрываешь. - Нет, - качнул головой Тэен, чувствуя, как усилилась хватка Тэиля на его бедре – старший явно заметил в каком раздрае находился их лидер. – Я хотел бы, чтоб это было так, но нет, Юта. - Неа, - хохотнул Юта, но этот смешок был каким-то болезненно резким, всего лишь маска, пока служащая барьером между ним и реальностью. – Здесь где-то стоит камера, да? Он повернулся к шкафу позади себя и начал перекладывать, трясти и переворачивать все книги и фигурки, в отчаянном стремлении найти хоть какую-нибудь технику. - Юта, - взмолился Тэен, поднимаясь с кресла, несмотря на вновь начавшуюся дрожь в ногах. – Юта, здесь нет камер. Он только шагнул вперед, когда до этого молчавший Джемин вскочил с пола и вылетел из комнаты, прикрывая рукавом свитера покрасневшее от слез лицо. Тэен хотел было направиться за им, но Доен удержал его, прошептав «дай ему побыть одному». - Юта, прекращай, - Джонни все пытался схватить парня за руку, когда его поиски стали еще ожесточеннее. Он откидывал рамки и перетряхивал книги под монотонное повторение одной и той же фразы. - Где она? Где она? Где камера? Он выглядел абсолютно диким, с прерывистым дыханием и широко распахнутыми глазами. Но стоило руке Джонни наконец сжаться на его предплечье, Юта сорвался. - Нет! – крикнул он, отталкивая хена и швыряя стеклянную статуэтку в стену напротив. Звук разбившегося стекла и разлетающихся по полу осколков был равносилен грому, как и последовавший за ним вскрик испуганного Ренджуна. Но Юте уже было все равно. Его истерика набирала обороты вместе с тем, как он выдергивал остальных с их мест, чтобы он мог раскидать в стороны подушки с диванов в поисках камеры. Все это время его крики были больше похожи на вопли раненого животного, к которому приближается хищник. - Юта, пожалуйста, прекрати! - Нет! Где она, Тэен? Это больше не смешно! Где она, где эта чертова камера?! Осознавая, что ситуация полностью вышла из-под контроля, Чону подхватил всхлипывающего Ченлэ и практически выпихнул его в коридор, вытаскивая с собой замершего в ступоре Донхека. Вслед за ними Марк вывел из комнаты Джено, вместе с Ренджуном и Джисоном, наконец отрезая младших от только начинающегося, но грозившего перерасти в полное безумие, хаоса в гостиной. Джехен все еще стоял, опершись на стену, не отрывая взгляд он белого потолка. Юкхей как-то странно сполз вниз по сиденью, концентрируясь на ощущении ковра под ногами, а Кун наконец смог вытащить Тэна из комнаты, прежде чем у того также случится нервный срыв. И только Сычен оставался на месте, растерянно оглядывая развернувшуюся перед ним картину своими оленьими глазами. И только тогда Тэен осознал, что они никогда не говорили парню, как по-корейски будет «рак». Ну, а зачем? Зачем нагружать его такой неприятной информацией? Разве кто-то из них мог носить в себе эти безжалостную болезнь, забирающую у человека все, пока от него не остается лишь сухая кожа да дробящиеся кости? Но его мысли вновь были прерваны Ютой, когда тот с неожиданной силой так оттолкнул от себя Джонни, что последний влетел спиной в стену, сбивая висевшие на ней фотографии. В этот момент к Тэену наконец вернулись силы и привычные качества лидера. Он быстро пересек комнату и стремительно перехватил Юту перед очередным разрушением. Буквально сбив того с ног и прижав своим телом к полу, он сжал запястья парня над головой, пока тот судорожно продолжал бормотать несвязные слова. - Юта! – четко выкрикнул Тэен, и наконец, тот приостановился, обратив внимание на его голос. – Ты сейчас отнюдь не единственный, кому страшно, и ты точно не будешь доводить себя до нервного срыва, когда буквально дети проходят через то же самое! Ты точно не будешь здесь тем единственным, кто будет страдать, так что прекрати так эгоистично истерить! Возьми, блять, себя в руки и веди себя как хен для этих детей! Последние слова он буквально прокричал Юте в лицо, продолжая крепко удерживать того за запястья. Но Юта не двигался. Он замер как марионетка, у которой обрезали ниточки, державшие ее всю жизнь. Но наконец, выступили первые слезы. - Мне жаль, хен… Тэен медленно поднялся с пола, отпуская Юту, но тут же вновь притягивая того в объятия, нежно зарываясь пальцами в густые волосы. - Мне тоже… -прошептал он в ответ. – Мне тоже. Когда судорожные всхлипы в плечо Тэена прекратились, Юта медленно выпутался из чужих объятий и поднялся на ноги. Смущенно стерев со щек дорожки слез, он огляделся и, вздохнув, приступил к уборке того хаоса, который сам же навел. Остальные на мгновение замерли, прежде чем молча присоединиться к нему. Спустя несколько минут, Тэен приблизился к Тэилю, уводя его подальше от осколков статуэток и рамок, и кивнул в сторону лестницы, стараясь не думать о том, как ужасно все прошло. - Не мог бы ты помочь Чону с младшими? Помнишь же, Ренджун все еще очень вымотан, да и Донхека нельзя оставлять в одиночестве. И, если тебе не трудно, проверь как там Тэн, хоть я и почти уверен, что Кун поможет ему прийти в себя. А я пойду найду Джемина, он слишком давно сбежал. Уже когда Тэен направился к двери, он услышал слова, которые Сычен прошептал Юкхею, и которые даже он с базовыми знаниями китайского смог распознать. И эти слова просто разбили ему сердце. - Что значит «рак»? Тэен не то чтобы был сильно удивлен, найдя Джемина на крыше. Ноги парня вытянулись вдоль парапета, плечи все еще подрагивали, а слезы не прекращались. Телескоп привычно стоял на треножнике поблизости, а звезды приветливо мигали издалека, но все же линза оставалась нетронутой. Тихо прочистив горло, чтоб обозначить Джемину свое присутствие, Тэен присел рядом с ним, позволяя ногам свисать вниз над улицей. Это чем-то было похоже на полет. Немного погодя, он взял младшего за руку, несильно сжимая, и так они просидели вместе, позволяя себе просто выплакаться в течение почти десять минут, прежде чем наконец нарушить тишину. - Я не смогу снова пройти через это. Тэен оглянулся, тревожно, но растерянно, нахмурившись на слова Джемина. А потом он вспомнил. И это было будто прыжок в глубину. Джемин хорошо помнил тот телефонный звонок. Помнил первый срыв. Помнил срочный перелет в родной город. Помнил новости о диагнозе. Помнил долгое лечение. И, конечно, помнил похороны. Он был вынужден наблюдать все это, и ничего не мог сделать. И сейчас история повторилась. Повторилась, потому что история жестока. Мир жесток. Потому что он похоже недостаточно забрал у этого уставшего ребенка, рыдающего на крыше, и поэтому хочет еще. - У твоего папы тоже был рак, - прошептал Тэен и сочувствующе вздохнул, когда Джемин слегка кивнул. - Я видел, как он исчезает. Я смотрел, как он уходит как песок сквозь пальцы, и что бы я ни делал, как бы сильно я ни молился или извинялся, как бы крепко я его ни обнимал, я все еще не смог заставить его остаться. Это было чертовски несправедливо. Ничего из этого не было справедливым. Ни для кого из них. И, конечно же, особенно для Джемина. Будто этот ребенок еще недостаточно настрадался. Что можно сказать человеку, чьи наиболее травмирующие воспоминания прошлого вот-вот повторятся? Что сказать ребенку, близких которого один за другим забирает невидимый демон, за которым охотится весь мир, но который все также отказывается быть побежденным? - Нана, взгляни на меня. Джемин приподнял голову, открывая Тэену вид на опухшее от долгих рыданий лицо, но продолжил смотреть на звезды ночного неба, на эти миллиарды сияющих сгустков газа, и издал влажный смешок. - Хен, если ты собираешься сказать мне что-то вроде «Когда я умру, я стану звездой на этом небе», то я не собираюсь это слушать. Тэен усмехнулся. – Шутишь что ли? Звезды не могут быть людьми. Это просто сгустки пыли и газа, сбитых в кучу ударной волной от взрыва суперновой. Джемин на это лишь приподнял брови. - Видишь? Я всегда слушаю, что ты рассказываешь. Он вновь вздохнул. Почему ему нужно это делать? Почему это должно было происходить? Чем он заслужил такое наказание? Чем он так насолил миру, что теперь у него есть смертельный приговор, с которым он не дотянет и до 24-го дня рождения? - Но все же, их там миллионы, - проговорил Тэен, вновь вглядываясь в ночное небо. – И каждая из них живет миллиарды лет, сгорая с такой силой, что их свет виден в триллионах километров от них. И не все на Земле даже знают о них. Не все видят их, не знают их имен, но это не значит, что какие-то из них менее важны. Совсем не важно, что некоторые из них не сияют так ярко, не живут так долго как другие. Само их существование уже является чудом, но однажды эти звезды догорят и исчезнут, не оставив ничего после себя. Но ведь это же не значит, что их там не было, верно? Не значит, что они должны быть забыты, должны быть менее красивыми, важными и казаться меньшим чудом, чем они были на самом деле. Почему? Потому что каждая из этих звезд стала свидетельницей рождения других. Она наблюдала за их ростом, изменениями и развитием. Поэтому, когда она сама будет сгорать в последний раз, она будет знать: даже после ее исчезновения они будут сиять, сиять ярче чем когда-либо. И этого сделает ее счастливой и значимой. Тэен запустил руку в волосы Джемина, нежно распутывая завязавшиеся в узелки пряди, так и не оторвав взгляд от созвездий над ними. - Я не хочу, чтобы ты уходил, - прошептал наконец Джемин, и от этого, боже, Тэену хотелось кричать. Ему жутко хотелось просто сброситься с этой крыши. Хотелось сбежать во внутрь, свернуться в руках Тэиля и плакать до полного обезвоживания, скрывшись от всего мира. Но Тэен должен быть сильным, должен оставаться лидером. Он пообещал себе это много лет назад, и он собирается сдержать его. Пока не умрет. - Но все равно уйду, - мягко ответил Тэен. – Я не знаю точной даты, но даже если бы я мог ее сказать, то не стал бы, ведь ты бы наверняка считал бы дни до того, как меня не станет. Но прямо сейчас я здесь, и я буду любить тебя сейчас. Мы можем сделать все что тебе угодно вместе, потому что это «сейчас», это все что у нас есть. В ответ снова повисла тишина, пока ее не нарушил сдавленный всхлип. - Ты увидишь моего папу раньше, чем я. Сердце Тэена вновь неприятно сжалось. Но тогда он наконец позволил слезам сделать свое дело. Полная печали гримаса исказила его лицо, и Тэен притянул Джемина к себе на колени, позволяя ребенку зарываться носом в его шею, пока сам успокаивающе придерживает его за спину. Какая-то маленькая часть его очень хотела, чтоб на его месте сейчас был кто-то другой. - Да, Джемин-а. И я расскажу ему каждую мелочь о человеке, в которого ты вырос, и он будет гордиться тобой также сильно, как и я.