White Dwarf

      Тэен проснулся от резкой боли в онемевшей шее. Он тихо застонал и повел плечами, стараясь избавиться от ощущения неприятно сведенных и застоявшихся под кожей мышц. Он даже не заметил, как уснул на полу в комнате Тена и Донхека, опершись на комод, угол которого теперь упирался ему куда-то в позвоночник. Он потянулся, наслаждаясь приятным чувством от движений, прежде чем окончательно подняться на ноги. Тен и Донхек продолжали мирно спать, закрутившись в одеяла по самые макушки. Тэен глянул на часы и удивленно моргнул. Всего 6 утра. Похоже, за такой ранний подъем надо поблагодарить его затекшую шею. Все еще разминая плечи, он тихо вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице, потирая глаза. Кухня, ожидаемо, была пуста, так что он решил приготовить блинчики, заранее убедившись, что в холодильнике осталось достаточно черники. Черничные блинчики были любимыми у Донхека, а тот заслужил маленькое поощрение-сюрприз, до того, как Тэен съездит в студию и разберется с менеджером, про которого они говорили прошлой ночью. Он уже налил тесто для первого блинчика на сковородку, когда услышал легкое поскрипывание половиц, что означало, что кто-то наверху уже проснулся. Спустя немного времени шаги зазвучали на лестнице, возможно, их владельца привлек аппетитный запах корицы и сиропа. Но неожиданно шаги прекратились. Тэен слышал, что кто-то будто переминается на одном месте, стоя на лестнице. Он недоуменно нахмурился, выглянул в коридор и уже хотел позвать того, кто бы это ни был. Но затем шаги продолжились, явственно ускорившись рядом с кухней. Дверь открылась, и в комнату зашел Доен, тут же запнувшись на пустом месте и застыв в неловкой позе. Его глаза были широко распахнуты и наполнены слезами, а дыхание было таким прерывистым, будто он на грани истерики. - Дое- начал Тэен, но еще до того, как он закончил, Доен вытащил свою руку из кармана, удерживая что-то трясущимися руками. - Что это такое? – спросил он едва слышным шепотом. Шокированный, Тэен перевел взгляд на предмет в чужой руке, после чего застыл от ужаса. Там, прямо перед ним, лежала откинутая ночью брошюра. Тот самый ярко-розовый буклет со словами ОПУХОЛЬ МОЗГА прямо на обложке. - Доен… - вновь попытался начать он, но просто не смог найти слов. Это абсолютно не так, как он себе представлял. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал так. Не хотел, чтобы кто-то знал до того, как он поймет, что делать с этим бардаком. – Доен, я… - Что? – Голос Доена сорвался, а первая слезинка скатилась вниз по щеке. – Просто скажи, что это какой-нибудь исследовательский проект. Просто скажи мне, Тэен! Отсутствие привычной вежливости в прозвучавших словах окончательно разбило Тэену сердце. Доен никогда и ни с кем не разговаривал неформально, независимо от ситуации. Он с трудом представлял, что сейчас чувствовал младший, если даже отбросил все формальности, которым всю жизнь неукоснительно следовал. - Доен… Почему он не мог придумать, что сказать, помимо имени? Ему нужно было что-то сказать. Доен уже плакал, умолял, просил, но не мог вытащить из него хоть слово. Тэен просто не хотел лгать ему. Он не хотел лгать вообще никому из них, но как только он расскажет им обо всем, это будто станет реальным. Он все еще не готов к этому. - Скажи мне! – всхлипнул Доен, быстро приблизившись к Тэену и вцепившись руками в его футболку. Все, что смог сделать Тэен, — это притянуть младшего ближе, в ответ хватаясь за тонкую ткань на плечах Доена, и грустно качнуть головой. - Я не могу, Доени, - прошептал он, сдаваясь. Это будто прорвало плотину эмоций, которую он построил внутри себя. Руки Доена переместились на лицо старшего, погладив щеки и запутавшись в волосах, когда они прижались друг к другу лбами и почти синхронно всхлипнули. Тэен уже плакал вместе с младшим, не столько, потому что его секрет был раскрыт, скорее оттого, что он наконец смог разделить с кем-то весь тот ужас и боль, которые он испытывал. Кто-то мог стать его щитом перед лицом той бури, которая разгулялась за окном. Они довольно долго так вместе стояли, пока наконец Тэен не понял, что уже сжег свои блинчики. Он мягко отодвинулся от Доена и убрал сковороду с плиты, поморщившись из-за черных комочков теста, прилипших ко дну. Он вытер слезы и развернулся обратно к Доену, кто повторил вслед за ним, потирая красные глаза. Они оба были разбиты, сломлены, они позволили себе разрыдаться и быть просто людьми, но теперь они должны быть сильными. Как всегда. - Как долго ты уже знаешь? – спросил Доен, быстро прочищая горло, хотя голос все же дрогнул уже к концу фразы. - С прошлого четверга, - Доен только кивнул, не поднимая взгляд от пола. - Какой у тебя план лечения? Ох. Вот это. - Я… - пробормотал Тэен, нервно хватаясь за края футболки. – Я не знаю. - Что значит, ты не знаешь? Лучевая терапия? Или химиотерапия? - Операция. Доен вздрогнул и вдруг застыл, и Тэен прекрасно понимал почему. Это звучало как приговор. Да это им и было, потому что операция на мозге так легко не проходят. Они всегда сопровождаются огромными рисками и множеством сложностей для хирургов. То, что было почти невозможно. - Когда она у тебя? - Ее не будет, - слова выскользнули быстрее, чем он даже успел их обдумать. Шокированный Доен только издал какой-то непонятный звук, похожий на “что?!”. - Мне так страшно, Доени. Вновь повисла тишина. - Мне чертовски, просто до ужаса страшно. Вчера я узнал, что Хек снова начал резаться, и понял, что просто не могу оставить вас. Я не хочу уходить и бросать вас во всей этой ужасной индустрии бороться самостоятельно. - Хен, у тебя опухоль мозга. - Я знаю. - Правда? А ты знаешь, что будет, если ты не согласишься на операцию? - Нет, но я знаю, что может быть, если я соглашусь: повреждение мозга. Постоянные необратимые повреждения головного мозга. Они собираются втыкать в мой мозг лезвия, Доени. Одно неверное движение и я больше не смогу ходить, забуду, как говорить, как пользоваться чертовой ванной. Я забуду свое имя… И самое страшное: я могу забыть всех вас. Я не могу на это пойти. Доен поднял голову наверх, упершись взглядом в потолок, используя знакомый еще со времен трейни способ остановить слезы. Но Тэен продолжал безжалостно настаивать, хотя и его голос был полон отчаяния. - Если я соглашусь на операцию, я могу умереть. - Если ты не пойдешь на это, ты точно умрешь. И вновь тишина. - Мне нужно время обдумать это, - сказал Тэен, изображая явный интерес к пятну на кухонном столе. - О чем тут думать? – воскликнул Доен, беспомощно всплеснув руками. – Это не какой-то контракт, хен! Это буквально вопрос жизни и смерти. Твоей жизни и твоей смерти. Ты выберешь один вариант, от которого ты можешь умереть. Либо другой вариант, в котором ты просто умрешь. Я понимаю, это все безумно страшно, но разве у тебя есть какие-то другие альтернативы для решения сложившейся ситуации? - Тэен-хен? Доен-хен? Они вскинули головы, внезапно парализованные страхом, что кто-то вмешался в их спор, который, скорее всего, было слышно еще на лестнице. Это был Джено, неловко застывший в дверном проеме и переводящий встревоженный взгляд с одного хена на другого. - Джено, будь добр, дай хенам минутку, - сказал Тэен с той мягкостью в голосе, которая всегда была у него приготовлена для Дримов. - Хен, мне нужно вам кое-что сказать. - Джено, иди наверх, - прервал младшего Доен. Недовольство, которое до этого читалось только в жестах, теперь просочилась в слова. Джено побледнел и вздрогнул, глядя на своего хена так, будто его ударили, хотя они стояли в нескольких метрах друг от друга. – Прямо сейчас, Джено! - Ренджун не вернулся домой прошлой ночью.