Terne

Майкрофт добился всего, чего хотел. Почти. Официально, он занимал незначительную должность в Министерстве транспорта. Но как правдиво говорил Шерлок, Майкрофт был практически самим правительством. Узнай он студентом, что станет фактически главой MI5, он бы жутко гордился. И о том, что иногда его на чай приглашает королева. У королевы были корги. Майкрофту они нравились. Забавные собаки. Их было приятно гладить. Королеве повезло, что ее муж оказался ее соулмейтом, она рассказывала Майкрофту о том, какого цвета собаки. Но Майкрофт видел рыжий только на той злополучной карте метро, которая висела на стене вагона, когда он был еще студентом. Он воссоздавал в памяти каждый цвет, который запомнил и во сне научился его различать, а наяву — представлять. Он представлял чёрно-белых корги королевы рыжими. Они ему нравились. В каком-то мазохистском порыве Майкрофт купил карандаши и попросил свою помощницу подписать каждый цвет. Купил маркеры-выделители. Красный ковер в кабинет. С каким-то больным наслаждением он старался представить цвета вокруг себя. Практически на каждой его вещи были ярлычки с цветами. Чаще всего он носил тёмно-синие костюмы. Антея говорила, что ему идет этот цвет. Майкрофт заставил себя думать, что любит синий, хотя видел его всего раз в жизни на Пикадилли. Потом он узнал, что его соулмейт брюнет. Цвет его волос был похож на цвет линии Бейкерлоо. Он называется коричневый. Коричневый Майкрофт тоже любил. Но мама сказала, что этот цвет ему не идет. Она тоже была согласна с Антеей по поводу синего. Долгое время Майкрофту не приходило в голову узнать, как выглядит он сам. Оказалось, что он рыжий. И пятнышки на его лице тоже рыжие. Сам Майкрофт этих пятнышек не замечал раньше. Видимо, в чёрно-белом мире веснушек не видно. Майкрофт позволил себе пошутить при королеве, что они с корги одинакового цвета. Она поздравила Майкрофта с тем, что он наконец нашел соулмейта. Но когда он все объяснил, оба оказались смущены. И оба по-своему расстроены. Еще Майкрофт узнал, что его глаза серые. Ну, хоть что-то он с рождения видит в правильном цвете. Совсем тоскливо и серо стало, когда Шерлок встретил доктора Ватсона. Майкрофт был искренне рад за брата, но на душе скребли кошки, потому что для него мир все равно остался чёрно-белым. Рядом с братом он чувствовал себя почти слепым. После этого Майкрофт перестал здороваться за руку. Потому что с каждым теплым прикосновением ладони видеть все серым было больно. — Ты найдешь его, я уверен, — однажды сказал Шерлок, задумчиво глядя в окно. Майкрофт, привыкший к подколам со стороны брата, был удивлен. — Ты виделся с ним однажды, ты найдёшь его, — говорил Шерлок. Они с доктором Ватсоном были в художественной галерее. Видимо, от обилия цвета и впечатлений Шерлоку вскружило голову. Ничем иным его благосклонность нельзя было объяснить. — Лучше расскажи о своем последнем деле, — Майкрофт поморщился. Забота со стороны брата была приятной, но Майкрофту не хотелось жалости. — Это было увлекательно, — Шерлок растянулся в улыбке и плюхнулся в кресло. — Джону тоже понравилось? — ехидно спросил Майкрофт, разумеется, зная, кто поставил точку в этом деле. Пулей. — Не понимаю, о чем ты, — усмехнулся Шерлок. — И я не собирался есть эту пилюлю. Ни за что на свете. Я еще не все цвета увидел. Кстати, Лестрейд Джона подозревает, я думаю. — Он ничего не сделает, — протянул Майкрофт, хорошо зная детектива-инспектора. Конечно, они не общались так тесно, но пары слов и пары взглядов хватило, чтобы понять, что инспектор за человек. Его волосы Майкрофт видел в правильном цвете — Лестрейд был полностью седой, несмотря на достаточно молодой возраст. Наверное, поэтому инспектор был одним из немногих людей, которые не вызывали у Майкрофта ту самую аллергию, вызванную час пиком в метро еще в студенческом возрасте. И детектив-инспектор Майкрофту даже нравился. По крайней мере, ему можно было доверить Шерлока. Но сам Лестрейд был простоват, ничем особо не выделялся. И судя по отчётам Антеи, общаться с ним было неинтересно. Но Майкрофт все равно это делал. Правда, общение ограничивалось одной темой — Шерлоком. — Ничего не сделает, — повторил младший Холмс и мазнул пальцами по струнам скрипки. — Я думаю, что он мой друг. Что скажешь? — Думаю, он считает именно так, — согласился Майкрофт и ехидно добавил. — По крайней мере, терпеть тебя столько времени он иначе не смог бы. — Да иди ты, — фыркнул Шерлок и швырнул в брата подушку. Кажется, подушка была коричневая. Так сказал Шерлок когда-то. Но подушек было несколько, и все они были разноцветные. Хотя какая разница, какого цвета подушка врезалась вам в лицо? — Не кисни, — сказал Шерлок, увидев резкую перемену на лице брата. — Ты и так страшен как смертный грех, а еще с жалостливой миной на лице (Шерлок скривился, видимо, пародируя выражение лица), еще хуже. Фу, Майкрофт. — Всегда поражался твоему умению делать людям комплименты, мой дорогой, — фыркнул Майкрофт и почему-то усмехнулся. К шуточным оскорблениям брата, да и не к шуточным, он привык с тех пор, как Шерлок научился говорить. — Все равно не кисни. Хочешь чай? А еще Джон притащил виноград. Кажется, он розовый. Или фиолетовый. Честно говоря, еще постоянно путаю эти цвета. К названиям нужно привыкнуть. Майкрофт усмехнулся. Он различал розовый и фиолетовый так же отчетливо, как различал линии метро Метрополитен и Хаммерсмит&Сити. Проблема в том, что он их не видел. — Если такого же цвета, как линия Метрополитен, то фиолетовый, — вслух сказал Майкрофт. Шерлок только цокнул языком. Он никогда не понимал, как брат не свихнулся, зная все цвета, зная, как они выглядят, но после этого много лет видя все однообразным. Майкрофт не остался на чай. Терпеть унижения от фиолетового винограда ему не хотелось. Да и работа сама себя не закончит. Нужно было зарыться в бумажки и забыть о фиолетовом. А потом, возможно, достать карандаши и нарисовать фиолетовым карандашом по-прежнему серый виноград. Майкрофт вежливо попрощался и ушел, на первом этаже едва не столкнувшись с ввалившимся детективом-инспектором Лестрейдом. С ним они обменялись только вежливым приветствием.