Горячий лед

—Ну да! А я ему и говорю… В который раз за день Павел видит Никиту в компании Александра, слесаря со второго этажа. Они ходят вместе курить, вместе пьют кофе — страшно представить, что они еще делают вместе. Мужчина даже не вслушивается в детали разговора, молча проходя мимо и нарочно задевая Никиту плечом. Тот только хмыкает, давая понять, что детсадовские выходки ему неинтересны; что обиделся он конкретно, и, не услышав долгожданных извинений, на какой-либо контакт идти не собирался. —Ну и пошел нахуй! — кричит ему вслед Павел, чем вызывает у слесарей приступ смеха. — Ебись со своим Сашкой, шваль подзаборная! Никита смеется, а в душе ему херово. Ему хочется от души вмазать Павлу по роже, но он держится. Потому что из них двоих хотя бы один должен быть взрослым и адекватным. —Ну и как ты мне это объяснять собираешься?! Как?! Мужчина хватает Никиту за руку и резко тянет на себя. Слесарь не успевает даже ответить — настолько он был шокирован внезапной вспышкой ревности. Нет, парень, конечно, знал, что Павел был человеком довольно вспыльчивым, но о том, что мужчина будет ревновать его к каждому столбу, Никиту никто не предупреждал. —Какого черта?.. — шипит слесарь, вырываясь из крепкой хватки. — Какого черта я должен тебе что-то объяснять? Я что, что-то не так сделал?! А мужчина видит, как Никита смеется не с ним, каким взглядом смотрит на Александра. Видит, как чужие пальцы сжимают татуированное запястье, и Павлу срывает крышу. Он прижимает слесаря к стенке, едва только они остаются одни. И целует. Целует горячо и с напором. А Никита не отвечает — Никита отталкивает его от себя и утирает губы ладонью. —Что, он теперь тебя ебет?! — в бешенстве орет мужчина и заносит руку для удара. — Скажи мне, блядь, что ты в нем такого нашел?! Тишина нарушается оглушительным ударом. Никита прижимает ладонь к горящей щеке, а потом резко бьет оппонента кулаком в скулу. Потому что унижать себя слесарь никому не позволит — попробуй только еще раз поднять руку. Павел шокированно смотрит на Никиту, пытаясь где-то найти подвох: откуда в невысоком и с виду хилом парне вдруг взялась такая нечеловеческая сила? —Еще раз… — сквозь сжатые зубы шипит слесарь, полными ненавистью глазами глядя на мужчину. — Еще только раз ты посмеешь меня ударить… Он уходит курить, так и не закончив начатую фразу. А через десять минут Павел находит его в компании Александра: Никита смеется, окровавленными губами сжимая тонкую сигарету — видно, удар получился достаточно сильным. Слесарь отворачивается, едва Павел переступает порог. А мужчине вдруг оказывается настолько мерзко наблюдать за происходящим, что он швыряет подожженную сигарету в ведро и уходит. —Псих. — тихо произносит Никита, стряхивая пепел в ведро. — Ненормальный. Александр молча кивает, не спеша пока открыто принимать чью-либо сторону. Он спокойно слушает своего собеседника, изредка отвлекаясь на собственные мысли: а не это ли шанс? Шанс прибрать к рукам симпатичного слесаря, пока у них все плохо? Пока он может дать ему иллюзию любви и заботы? Мужчина сокращает дистанцию и касается щеки Никиты ладонью. —А может, ну его? Попробуем чт… Взмахом руки парень показывает собеседнику, что дальше он слушать не намерен. Никита тушит окурок о ведро и уже собирается уходить, как Александр вдруг хватает его за запястье и прижимает к холодной стене. —Да ладно! Не жмись! Давай… На этот раз мужчина замолкает без посторонней помощи. Никита смотрел на него так, словно хотел убить, уничтожить, прожечь взглядом. Глаза его потемнели, из светло-карих превратившись в темные — почти черные — даже зрачок теперь было сложно отделить от радужки. Они искрились ненавистью и презрением, и если бы взглядом действительно можно было убивать, от Александра не осталось бы и кучки пепла. —Отпусти… — сквозь зубы цедит Никита, чувствуя, как руки против воли сжимаются в кулаки. — Или я ударю… Было видно, что Никита не шутит. По глазам, по стиснутым зубам, по гневному голосу. Мужчина сдается и отступает, в который раз уже поднимая руки в примирительном жесте. Он ждет, он прощает, он любит. Что молодой симпатичный парень нашел в грубом мужике в два раза его старше — Александр не понимал. —Прости, прости! — натянуто улыбается мужчина, хлопая слесаря по плечу. — Пойдем! Еще раз прости! Признаю — перегнул! А Никита шагает следом, прячась от окружающих за чужой широкой спиной. Он никому не говорит, как сложно было не поддаться на провокации человека, который единственный восхищался его татуировками, подолгу рассматривая цветные узоры. Они сталкиваются с Павлом в слесарке — избежать этого, как ни крути, было нельзя. Мужчина провожает Никиту взглядом, исподтишка наблюдая, как тот прикручивал корпуса к дребезжащим приборам. А у слесаря тряслись руки: не то от волнения, не то от злости — почему именно когда Павел наблюдал за его работой… Почему именно тогда все шло наперекосяк? Никита ставит батарейку не той стороной. Он всегда так делал — они же круглые. Ось так и норовит выскользнуть, крышка закрывается с трудом, а браслет начинает бешено моргать красным — Павел накрывает чужую руку своей и оглядывает потухший прибор. —Полярность… Плюсиком в разъем… А Никита убирает руку. Никита позволяет мужчине исправить ошибку точно так же, как позволяет исправить неверно собранный браслет. Он прощает и неизвестно сколько еще раз будет прощать: человек, для которого одна ошибка — фатальна. —Прости… — шепчет Павел, кладя голову на колени смущенному слесарю. — Я идиот… Я просто так боюсь тебя потерять!.. И Никита прощает. …А уже на следующий день выслушивает очередные приступы ревности.