Горячий лед

—Видал слесаря Пашкиного? —Ага, симпатичный… Звонкие голоса затихают, едва Никита переступает порог. Слесарь молча проходит мимо пожирающих его взглядом мужчин и достает из пачки сигарету — тонкую, с ароматом вишни. Евгений сдержанно хихикает, кивая Александру, и уходит, оставляя друга наедине с симпатичным парнем. Участвовать в чем-то подобном, имея жену и двух прекрасных детей, мужчина не собирался. —Привет! Понятие «личное пространство» Александр игнорирует, подступая к Никите вплотную. Тот поднимает взгляд и делает шаг назад, увеличивая быстро сокращающуюся между ними дистанцию — на всякий случай. После услышанного у слесаря были все для этого основания. —Здрасьте… Никита отвечает как всегда холодно. Он быстро докуривает тонкую «Richmond» и тушит окурок о железное ведро, которое кто-то догадался поставить прямо под висящей на стене табличкой «не курить». Он тушит окурок и бросает его к остальным, собираясь уходить, а мужчина вдруг резко дергает Никиту за запястье, и заранее вытащенный из кармана джинс пропуск с треском падает на нагретый солнцем бетон. —Подожди! — неловкая ситуация заставляет Александра звонко рассмеяться. — Стой, Никит! Есть разговор! Слесарь останавливается не потому, что его заинтересовало странное предложение, нет. Чужая рука все сильнее сжимала татуированное запястье: Никите казалось, что еще немного — и у него треснет кость. Парень резко одергивает руку и смотрит на покрасневшую в нескольких местах кожу: что-что — а синяки точно останутся. —Извини, перегнул! — мужчина поднимает руки в примирительном жесте. — Иди, поговорим нормально! Никите бы сейчас открыть дверь и уйти, но пропуск все так же валяется на земле — прямо у ног Александра, который, притопывая ногой, не обращал на пластиковую карточку никакого внимания. Слесарь понимает, что подойти придется в любом случае — как минимум чтобы поднять пропуск. Он медленно разворачивается и так же медленно сокращает дистанцию, надеясь, что за это время кто-нибудь обязательно захочет курить и откроет ему дверь. Как назло — за дверью было тихо. Будто специально их оставили наедине, будто специально мужчина схватил Никиту за руку именно тогда, когда он потянулся за пропуском — слишком много было странных совпадений. И курилка, в которую непрерывным потоком стекались сотрудники их компании, сейчас была абсолютно пуста — только Александр стоял, оперевшись о кирпичную стену, и прожигал парня каким-то непонятным и явно ничего хорошего не предвещающим взглядом. —Хотел вот спросить… — мужчина подступает вплотную и рукой преграждает Никите путь. — Ты же с Пашкой встречаешься? Граничащая с наглостью прямота скорее злит, нежели пугает. Слесарь знает, что в случае чего сможет дать отпор; Александр знает это тоже и только поэтому сейчас лишь припирает Никиту к стенке, не спеша переходить к активным действиям. Вернуться на рабочее место с фингалом в его планы не входило. Никита кивает, и мужчина понимающе улыбается. Это и так знали все — невзирая на то, что никто никому ничего не говорил. Это и так знали все — ему просто нужно было еще раз убедиться. И заодно — смеется Александр — проверить моральные принципы совсем недавно пришедшего в их коллектив слесаря. Как будто он, планирующий изменить с ним своей жене, имел на это хоть какое-то право. —Эх, жаль!.. — мужчина улыбается, театрально взмахивая руками. — Тогда…друзья?.. Никита молча кивает, пожимая протянутую ему руку — в этот раз обошлось. С протяжным скрипом открывается входная дверь, и Павел, морщась от яркого солнца, сует в рот незажженную сигарету. —Покурил уже? — интересуется мужчина, попутно пожимая Александру руку. — Ну…подожди. Я сейчас, быстренько. Павел затягивается, глядя в спину уходящему мужчине, а перед глазами все равно чужая рука, крепко сжимающая татуированное запястье. Мужчина сжимает сигарету зубами и на вопрошающий взгляд Никиты лишь отмахивается. С ним он обязательно поговорит позже.