Новая, новая Жизнь!

— Ладно, — вздохнул Римус и поудобнее устроился на траве, чтобы наблюдать за действиями Сириуса.– Делай, что хочешь.– После этих слов Бродяга стал прицельно бить по одной и той же точке в щите, чтобы Гарри точно почувствовал вторжение. Эдвард же остался стоять рядом, внимательно наблюдая за действиями волшебника. …лишь где-то на периферии сознания подросток чувствовал, что уже почти три часа, с очень короткими передышками, кто-то настойчиво пытается пробраться за щиты… Кто-то с очень знакомой магией… Сириус всё бил и бил в щит в безуспешной попытке пробраться к Гарри, чтобы объяснить свои действия. Он иногда делал небольшие перерывы, пока хотя бы маленькая часть магии не восстанавливалась, чтобы можно было продолжить своё занятие, которое, если честно, начинало казаться бессмысленным. Анимаг понимал, что с вероятностью в 93,6% крестник даже не пустит его на порог, так и не отреагировав на настойчивые удары в барьер. Остальные 6,4% в равных долях уходили на два возможных дальнейших пути развития событий. Первым был маленький шанс того, что мальчик выйдет, чтобы посмотреть, кому он так сильно нужен, и, увидев Сириуса, усилит щит и скажет убираться, если вообще не пустит серию каких-либо разрушительных проклятий. Вторым и крайне желанным вариантом являлся тот, в котором Гарри попадает в прострацию и атакует не сразу, благодаря чему подросток успевает заметить Тедди, который так удобно обосновался и сейчас посапывал на руках у Римуса. Малыш должен был смягчить боевой настрой Поттера и позволить Сириусу хотя бы начать рассказ всего произошедшего от своего лица. Да, это был нечестный, совсем не достойный, хоть и бывшего, но гриффиндорца ход. Скорее так подло и коварно поступать было в стиле самых лучших традиций учеников, которые закончили тёмный факультет Слизерин. Но Сириусу было плевать на это, ведь на кону стояли его взаимоотношения с любимым крестником, которые, к слову, был всей его оставшейся в живых семьёй, если не считать Тедди. Хотя какие там взаимоотношения, если, после Азкабана, Бродяга ни разу самостоятельно не разговаривал с Гарри? Остальные представители древнейшего, благороднейшего и темнейшего рода Блэк либо умерли, пока Бродяга сидел в Азкабане, либо погибли во время Второй Магической войны. Хотя по большей части на вышеперечисленных людей Сириусу было плевать, ведь он никогда не считал себя частью рода Блэк. Всегда был паршивой овцой, как говорила мать, или белой вороной, как более мягко выражался отец. Из всего некогда многочисленного рода, который мог легко переплюнуть даже Уизли в количестве потомков, ему были дороги только дядя Альфард, погибший в Первой войне с Воландемортом, и Андромеда, которая скончалась совсем недавно, буквально три недели назад. Эта пожилая, хоть и бойкая, женщина не пережила смерть своей единственной дочери — Нимфадоры. Сразу после войны она взяла на себя опеку над Тедди, пытаясь тем самым себя утешить, но сердце всё же не выдержало такого удара. Андромеда ушла тихо, просто в очередную одинокую ночь заснув беспробудным сном. Именно её смерть помогла очнуться Сириусу.  — Агрх! Не могу поверить, что мне до сих пор не удалось пробить этот чёртов щит! — Зло выкрикнул Сириус, в бессилии падая на землю, когда барьер в очередной раз сбил его с ног и откинул в сторону. Блэк отлетел на пару метров назад и, несколько раз перевернувшись, пластом развалился на мягкой, но уже такой ненавидимой из-за огромного количества приземлений на неё, траве.  — Может, ты просто бьёшь не теми чарами? — Без особого интереса спросил Римус, наблюдая за потугами анимага и осторожно покачивая Тедди. Оборотню всё ещё не верилось, что у него есть сын, о появлении которого он не помнит. От этого Лунатик внутри него выл и порывался найти того, кто виноват в потере ценных воспоминаний. Римусу же оставалось только соглашаться, но при этом удерживать волка в узде, чтобы в порыве скопившейся ярости не разнести всё вокруг.  — Да как чары вообще могут быть не теми?! — С возмущением воскликнул Блэк в ответ и вскинул руки к небу, чтобы снова тяжело ударить ими по земле.  — И где ты только был во время уроков теории магии? — Сам себе тихо пробормотал Люпин, поглаживая волосы малыша, который немного заворочался от криков Блэка, ведь сонные чары стали потихоньку спадать.  — О, ты знаешь, Римус, — весело проговорил Сириус, после чего понизил голос практически до шёпота, — знаешь где и с кем я был, — анимаг подмигнул оборотню, щёки которого порозовели, а в глазах появился подозрительный блеск. Люпину было нечего ответить на это, поэтому поляна погрузилась в неловкое молчание, прерываемое рваными вздохами уставшего Бродяги. По крайней мере эта тишина точно была неловкой для Эдварда, который понял, что застал сцену, которая, хоть и не обладала какими-либо непотребствами, была пропитана давними воспоминаниями двух воссоединившихся знакомых. Вампир ощущал себя лишним и всё, что он мог сейчас сделать, было неподвижным замиранием на дальнем расстоянии, чтобы не прервать этот уютный для остальных момент. Кажется, даже Тедди нравилось то, что сейчас происходило с его отцом и знакомым его отца, ведь малыш стал очаровательно улыбаться во сне.  — Почему бы тебе не попробовать хоть что-то сделать, Луни? Мм? — прищурено, глядя на оборотня, спросил Блэк. Римус в один миг помрачнел и весь как-то скуксился.  — Не могу, — хмурясь, коротко бросил Люпин.  — Почему? — Приподнявшись на локтях, чтобы лучше видеть оборотня, вновь спросил заинтересовавшийся анимаг.  — Ты видишь при мне палочку?  — В этом всё дело? — удивлённо проговорил Бродяга, — я могу тебе одолжить мою, если у тебя нет своей с собой, — любезно предложил Блэк.  — Не поможет, — тяжело вздохнул Люпин и перевёл серьёзный взгляд на волшебника, чтобы посмотреть прямо в такие родные глаза то ли голубого, то ли серого цвета.– Как по-твоему я поборол свою ликантропию? А? Как ты думаешь, Сириус?  — Наверное, тебе помогли местные маги? Я слышал, что здесь есть поселение оборотней, — как-то неуверенно сказал Блэк. У него понемногу стали появляться догадки, но он очень надеялся, что ошибается.  — Тебе гоблины и про стаю рассказали? Ха. Впрочем это не так уж и важно, — покачал головой Люпин.– Местные оборотни потомки мага-ликантропа. Ну, я так думаю. Их местные легенды рассказывают, что когда-то был человек, у которого был свой внутренний зверь. Он долго с ним враждовал, но потом смог найти способ примириться с ним. Тогда же здесь появились и хладные, то есть вампиры. Но об этом можно поговорить и потом. Сейчас это не к спеху. В общем, когда я приехал сюда, то местные оборотни помогли мне примириться с Лунатиком. Но… Гхм. Чтобы добиться этого, мне пришлось пожертвовать… Пожертвовать своей магией. Я теперь сквиб, Бродяга, — печально улыбнулся Люпин, закончив свой короткий рассказ.  — Римус, — пораженно прошептал Сириус, не зная, что ответить. Через минуту ступора Блэк встал и медленной поступью подошёл к оборотню, как будто боялся спугнуть. Не увидев никакой реакции на своё перемещение, анимаг опустился на колени рядом с волком и обнял. Осторожно, чтобы не навредить Тедди. Так они и просидели ещё несколько минут, пока малыш не завозился между ними, тем самым нарушив идиллию. Сириус мягко отстранился и просто сел рядом, не сводя своего обеспокоенного и немного опечаленного взгляда с Римуса.  — Не нужно, Бродяга, — покачал головой Люпин. — Я рад, что это произошло, — увидев недоуменный и вопросительный взгляд в глазах напротив, решил пояснить. — Да, я буду скучать по магии. Но я считаю, что это равноценный обмен. Только подумай, Сириус, я сколько себя помню мечтал о том, что смогу спокойно проводить полнолуния, не боясь стать чудовищем, которое только и жаждет убить и сожрать любого, кто попадётся мне на пути. Так что мне нужно твоё сожаление, Бродяга. Это мой выбор и ты смиришься с ним, если уважаешь меня, — Римус внимательно смотрел в родные глаза и, когда не нашёл в них и толики протеста, а только понимание, выдохнул с облегчением. — Ладно, — через десять минут сказал Блэк. — Кажется, у меня есть план. Как насчёт того, чтобы применить Адское пламя? Оно ведь разрушает абсолютно всё. — Нет! — одновременно воскликнули Люпин и Каллен и, что удивительно, оба синхронно зарычали. Пусть вампир и не знал, что точно делает это заклинание, но он определённо был против того, чтобы к щиту его Партнёра был применён огонь. Эдвард, конечно, не сомневался в силах Гарри, но всё же не хотел, чтобы подросток погиб, если что-то пойдет не так. — Ты что, совсем ополоумел, Блэк?! Решил убить моего щенка?! — прорычал Люпин. — Ладно-ладно,— поднимая руки в сдающиеся жесте, проговорил Блэк. — Я понял, что идея плохая. Больше такой фигни не скажу. — Попытался оправдаться Сириус, но на это никто уже не обратил внимания, ведь все трое услышали за своими спинами вопрос, произнесенным таким по-разному знакомым для обитателей поляны голосом: легко узнаваемым — для Римуса, посторонним — для Сириуса, желанным — для Эдварда.  — Что тут происходит? — устало проговорил Гарри, который всё-таки решил посмотреть на тех, кто посмел нарушить его покой.