вино и сигареты

      Ее никто не остановил. За последний месяц жизнь Фары изменилась настолько, что воспоминания о предыдущих годах попросту поблекли на фоне всего, что обрушилось на плечи теперь. Женщине казалось, что ее рвет на части, что она вот-вот задохнется, не переставая дышать. В голове пульсировало лишь одно слово: «ложь». Теперь Даулинг по-настоящему узнала цену лжи. Собственная жизнь.       С одной стороны, ей хотелось кричать, рыдать, биться в истерике, требовать. А с другой все ее естество мечтало лишь о том, чтобы лечь посреди этого леса, свернуться и молча плакать, пока вместе с болью из тела не уйдет жизнь. Но Фара лишь молча шла к школе, не обращая внимания на жжение в глазах и соленные капли, оставляющие неприятные мокрые дорожки на щеках.       Комната Розалинды встретила ее тишиной. Здесь все было также, как 16 лет назад, когда Даулинг вошла сюда в последний раз, а затем заперла дверь и не нашла силы отпереть ее хоть единожды. Все здесь, каждая мелочь, была пропитана Розалиндой, но если бы только ею — Фаре было бы проще. Но нет, все напоминало о них, о том времени, когда женщине казалось, что ее место — тоже здесь. Рядом с Розалиндой.       Фея закрыла глаза, садясь на такую знакомую постель. Она провела здесь множество дней и ночей, но сейчас Фаре по-прежнему казалось, что ее тут ждут. И это выглядит таким сюрреалистичным, что абсолютно неожиданно успокаивает, прочищает разум.       — Что случилось? — Даулинг даже не обернулась, она итак прекрасно знала, что Роз была в душе. — Или ты пришла сюда из своего уютного убежища, чтобы помолчать? Я не особо против, а вот твой Сильва вряд ли оценит.       — Да нет, просто теперь не знаю, как к тебе обращаться. Третья ведьма тебя устроит? — она, наконец, обернулась, встречаясь взглядом с женщиной. У той было абсолютно непроницаемое лицо, и Фара усмехнулась. — Хотя, не уверена, что хочу что-то менять. Ответь лучше на другой вопрос: ты меня любила?       — Да, — Даулинг прикрыла глаза, используя магию, считывая эмоции Розалинды и понимая, что та сказала правду. По крайней мере, ощущая это, как правду. — И да, Фара, ты любила ведьму. А ведьма смогла полюбить только тебя. Иронично, что я говорю об этом только сейчас?       — Ты ведь могла сказать мне это, когда мы были вместе в твоем кабинете. Когда ты нашла Ривена. Если бы ты это сделала, я бы осталась с тобой. Если бы была уверена, что ты действительно меня любишь.       — Знаю. Но ты была беременна, я ощущала это уже тогда, хоть ты и сама не знала. Твоя магия изменилась, а я это считала. Считай, сделала одолжение и отпустила тебя.       Розалинда стояла над сидящей на кровати Фарой, ее волосы после душа были все еще очень мокрыми, с кончиков то и дело срывалась вода. Вот за одной такой каплей Даулинг неосознанно и проследила: та сорвалась с тонкой пряди, упала на ключицу, ринулась вниз, теряясь в ложбинке между грудей, скрытых полотенцем. Женщина даже не поняла, как неосознанно облизнула губы.       — Расскажи мне правду, Роз. Хоть раз. Я не выдержу больше лжи.       — Мое время на исходе. Мне надоело воевать, но в этом мире, новом мире без войны, мне места уже нет. Останься со мной, Фара, останься и я отвечу на все твои вопросы, если знаю на них ответ.       Женщина усмехнулась, протянула руку и притянула Розалинду к себе. А когда губы снова ощутили вкус этих губ, которые она не целовала так давно, разум Даулинг отключился окончательно. Они слишком скучала, чтобы думать о последствиях. Не сейчас. Не здесь. Не с ней.

***

      — Прости меня. Ты знаешь, я редко прошу прощения, — они стояли у окна, глядя в ту сторону, где совсем недавно скрылась Даулинг. — И я могу все исправить.       — И как же?       — Убить Розалинду. Это предложила Беатрикс, а я согласился ей помочь, — Сильва повернулся к бывшему другу, нахмурившись, но не прерывая его. — Однажды, когда Фара была беременна, я обещал, что никогда вас с ней не предам. Теперь я исправляю ошибку, которую совершил шестнадцать лет назад.       — С чего вдруг? Беатрикс ты воспитывал слегка в другом духе, она человека убила, чтобы помочь Розалинде вырваться. И даже то, что наш бывший командир — психопатка, раньше не смущало.       — Все, что узнали девочки, было известно мне. Понадобилось на это, правда, не день, а почти десять лет, но тем не менее. Так что, мне хватило ума понять, что меня использует ведьма.       — О, теперь все встало на свои места, — Сол хмыкнул. — Ты использовал Беатрикс, чтобы выпустить Розалинду, но не для того, чтобы она жива. Ты хотел не ее освобождения, ты хотел убить ее с самого начала. Хотел отомстить.       — Подумай, сколько боли она причинила Фаре, тебе и вашей семье в целом. Поддержи меня, сделай то, что должен, — Сол обернулся, склонившиеся друг ко другу головы детей напомнили, что им с Фарой есть, что терять, кроме друг друга. Их дети, их школа, которую нужно защищать. Да и саму Даулинг лучше держать от Розалинды как можно дальше.       — Дати, мы возвращаемся в школу с Андреасом, а вы остаетесь тут, — Блум и Скай посмотрели на него с одинаковой настороженностью, и Сол не мог не ощутить приятное тепло от осознания, что о нем переживают и заботятся. — Спокойно, Фара уже в школе, нам ничего не грозит. И вам тоже, пока Сожженные не вернуться.       — Может мне стоит пойти с вами? — Бен абсолютно не доверял Андреасу, но Сильва уже принял решение и не хотел вмешивать в это Харви. На его совести итак Астер Делл. Как и на совести их всех.       — Нет, оставайся с детьми, так будет спокойнее. А мы можем связаться друг с другом в любой момент, — Бен кивнул, скорее предчувствуя, нежели зная об опасности. Он никому ничего не сказал, но ощущение, что мир скоро полетит в пекло, никуда не делось.

***

      Фара знала, что это — их прощание. Рассыпаясь на кусочки под эти жаркие поцелуи, когда в уголках глаз закипали слезы, женщина хотела лишь одного — слиться воедино, врости или хотя бы вобрать в себя. Розалинда будто сошла с ума, доведя Даулинг до исступления.       — Я люблю тебя, — дыхание Роз обожгло шею, и Фара ощутила, как губы непроизвольно растянулись в улыбке. Блондинка тоже улыбнулась, глядя в эти восхитительные карие глаза, которые когда-то, много лет назад, заставили наплевать на собственные планы. Влюбиться в ученицу. — Что? Я, вообще-то, лет 17 к тебе не прикасалась.       — Как и я к тебе, — Фара невесомым прикосновением дотронулась до щеки Розалинды, запоминая ощущения. — Покажи мне правду, любимая. Покажи, когда все началось.       И Фара увидела. Маленькую Роз, которую мать заставляет быть ведьмой. Которая рыдала, но убивала магией живого кролика, называя по имени. Даулинг чувствовала боль этой малышки, вместе с острым желанием угодить матери. И непонятно, где начиналось одно чувство и заканчивалось другое.       — Тебе больно, — женщина коснулась руки Розалинды, заглядывая в голубые глаза. — Почему ты никогда не показывала это или хотя бы не рассказывала?       — А зачем? Чтобы ты сделала тогда, в 18 лет, если бы узнала, что влюбилась в ведьму?       — Не знаю, — это было правдой. — Почему ты так хотела уничтожить Астер Делл?       — Я думала, что он — источник Сожженных. Я ошиблась. И все еще не знаю, как их остановить. Но я — последняя ведьма, других не осталось.       — Сколько тебе лет на самом деле?       — Почти 170. Ведьмы живут долго, Фара, и я застала три поколения твоей семьи до вас с Блум. Мы были связаны. Всегда. Наши семьи были связаны.       Фара закрыла глаза, чувствуя чужие эмоции так ярко, как уже не чувствовала очень много лет. Сейчас весь их спектр захлестывал пространство этой комнаты, Розалинда больше не прятала их, позволяя женщине рядом ощущать все это каждой клеткой. Старшая фея открыла для Даулинг сознание, позволяя той увидеть моменты из жизни.Фара видела Роз у смертного одра матери, узнающей правду о Сожженных; ее вечное одиночество; знакомство с матерью Луны и надежда на создание Алфеи. Они видела, как Розалинда искала способ исправить ошибку своей матери и бабушки, как познакомилась с четой Даулинг. Фара впервые увидела, как погибли ее родители.       — Так тобой движело чувство вины? Что ты не смогла спасти моих родителей? — Фара села на кровати, натянула на себя платье, отвернувшись и пытаясь собраться с мыслями. Теплая ладонь накрыла плечо.       — Поначалу я действительно ощущала вину, потому и приняла тебя в школу в 15 лет. Ты тянулась ко мне, — Фара глубоко вдохнула, кусая губы и вспоминая то время. — Но я никогда не хотела использовать тебя. И не использовала. Ни тогда, ни сейчас.       — Твоя любовь причинила мне боль. Моя любовь причинила мне боль. Ты знаешь, что я всегда любила и буду любить тебя, но и мои чувства к Солу — настоящие. Он — мое будущее и настоящее, я всегда буду любить его. И его тоже. Не так как тебя, но я останусь с ним.       — Я знаю. И знала это с того самого момента, когда узнала о вашей связи. Просто прошу, не помни меня, как монстра, — Даулинг обернулась, взгляд метнулся к стакану с водой на тумбочке, только теперь замечая блистер от лекарств. А потом, в ужасе, вернулся к Розалинде. — Я сделала все, что могла, Фара. Теперь мне пора уйти. Лучше это решение приму я, чем кто-то другой. Не хочу умереть от чужой руки.       — Ты отравила саму себя? — Роз слегка улыбнулась, кивнула и закрыла глаза, позволяя себе, наконец, все закончить. Фара опустилась на колени, ноги больше не держали. Только что она потеряла ту, которую любила всю жизнь.       Они нашли ее через час, все также стоящую на коленях около уже остывшего тела Розалинды. Сильва опустился рядом с Даулинг, обнимая женщину за плечи. Андреас замер у входа, не решаясь войти, Беатрикс тоже встала рядом с отцом, осознавая, что даже здесь Розалинде удалось обыграть их.       А затем за спиной Даулинг вдруг распахнулись яркие светлые крылья. Трикс пораженно выдохнула, а уже через мгновение их сбил с ног сильнейший толчок. как при землетрясении. Сол посильнее вцепился в Фару, а ту окутало такое свечение, что она стала напоминать сошедшего с небес ангела.       — Фара, послушай меня. Слушай меня, слушай мой голос, — ее свечение не обжигало, но грело. — Фара, мы с тобой. Я и дети. Слышишь, любимая? Я знаю, что тебе больно, я чувствую это, но ты нужна детям. Мальчикам и Блум. Ты не вернешь Розалинду, отпусти ее. И свою боль вместе с ней.       Андреас вывел дочь, оставляя Сильву и Даулинг наедине. Смерть Розалинды будто бы освободила его, мужчина вспомнил о своих королевских обязанностях, о которых не вспоминал 16 лет. Фея воздуха стояла рядом, привыкшая к сюрпризам отца и готовая их выполнить.       — Я принял решение вернуться в Эраклион. Скаю осталось учиться еще три года, потом я его заберу. А ты? Хочешь поехать со мной или останешься здесь?       — Я хочу остаться. Теперь мне больше некому мстить, я знаю о себе хоть что-то и мы с Дейном…он мне однажды жизнь спас, был за меня, — девушка кривовато усмехнулась, повела плечом. — Я остаюсь, отец. Возможно, именно Алфея — мое место.

***

      Стелла была в саду, когда Брендон нашел ее. Парень многое слышал о принцессе Солярии, причем настолько противоречивого, что абсолютно не знал, чему верить. Однако, познакомившись с ней лично, парень окончательно сделал выводы.       — Привет, — он сел на скамейку рядом со Стеллой, та даже не повернулась к нему. — Как ты?       — Привет. Нормально.       — Ты не особо разговорчивая сегодня.       — Ты говоришь так, будто знаешь, какая я обычно. Не обольщайся, я всегда не особо разговорчива. Просто у девочек в Алфеи какая-то дичь, а я обещала маме остаться тут на два дня.       — Я могу написать Текне, узнать, что происходит в школе, — принцесса вопросительно глянула на специалиста и тот пояснил. — Это моя сестра, она в этом году поступила в школу, в крыло специалистов.       — Это та, с короткой стрижкой, которая в паре со Скаем была в последнее время? — Брендон кивнул. — Я ее запомнила, она круто дерется.       — Рики говорила также, — парень усмехнулся, видя, как встрепенулась Стелла, как напряглась и словно готова была защищаться в любой момент. — Эй, расслабься. С ней все нормально. Она, кстати, хочет вернуться в Алфею в следующем году.       — Я могу ее увидеть? — в глазах блеснули слезы, но Стелла помнила, что нельзя плакать при посторонних. Вот только парень так на нее смотрел, будто и не был посторонним. — Я ведь не хотела причинить ей вред.       — Я знаю. И Рики это знает. Они встречаются с Текной, так что Рики частый гость в нашем доме. Но я не уверен, что вам с ней стоит увидеться, королеве это не понравится.       Стелла кивнула, признавая, что Брендон прав. А потом повернулась к нему всем корпусом, глядя прямо в зеленные глаза. Парень выдержал этот прямой взгляд, и Стелла вдруг поняла, что верит ему. И готова рискнуть, найти в нем опору, которую искала в Скае.       — Странно, но я тебе верю. Спасибо, Брендон. За все.       — Я вижу, что тебе сложно одной. Ты мне нравишься, Стелла, и совсем не потому, что ты принцесса. Каждому в этой жизни нужна опора. Я могу быть твоей опорой, если ты тоже будешь готова стать моей.       Девушка пожала плечами, понимая, что сейчас совершенно не готова к этому, и Брендон понял. Накрыл ее руку своей, улыбнулся и приобнял. Стелла тоже улыбнулась, положила ему голову на плечо и подумала, что со всем справится. Кажется, впервые за долгое время у нее в жизни тоже все налаживается.

***

      — Так, мистер Харви, Муза, Терра, я что-то запутался, — ребята сели в круг, и Ривен решил прояснить некоторые моменты. — Получается, Сожженные были созданы, по факту, кровью Изабеллы?       — Не совсем, — пояснила Терра. — Они были уничтожены огнем дракона, то есть при помощи крови Изабеллы, а воскресли из-за ее магического всплеска во время смерти.       — То есть они мстят не за смерть, а за жизнь? — не дошло до Ская и, судя по лицам Блум и Ривена, не до него одного.       — Не за жизнь, а за воскрешение, — отозвалась Муза. — Изабелла воскресила своей магией Сожженный, вселив в них жизнь, вырвав их из мира мертвых. Так что, может они ищут тебя не для того, чтобы убить, а чтобы ты их убила. Освободила. Но это лишь теория, наши с Террой догадки.       — А что это за огонь дракона такой? Мама говорила, что именно это — и есть моя магия.       — Огнем дракона принято считать пламя, благодаря которому появилась жизнь. Никто точно не знает, откуда пошло такое название, но, по легенде, именно благодаря дракону появился мир, а место, куда он дохнул своим пламенем стало Иным миром, — Харви глянул на Блум и вздохнул. — Думаю, у Фары лучше получится все тебе объяснить, а то, судя по всему, ты мало что поняла из моих объяснений.       — Ладно, с этим огнем дракона потом разберусь. Лучше вернуться к Розалинде. Сколько она вообще живет? И почему так долго?       — Долголетие ведьм объясняется их жертвоприношениями. Сколько ей лет — понятия не имею, но точно больше ста, а то и больше ста пятидесяти. Ведьмы, при помощь черной магии переносит на себя время жизни убитого ими существа, — все передернули плечами, чувствуя себя не в своей тарелке. Да и самому Бену говорить об этом было неприятно. — Ведьмы очень часто использовали в своей магии кровавые ритуалы, именно потому и получился название кровавых ведьм. Судя по всему, последним оплотом ведьм был уничтоженный Розалиндой Астер Делл.       — Но, если она ведьма, зачем уничтожать свой дом? — уточнил Ривен, Бен на это лишь пожал плечами.       — Надеюсь, Фаре удастся получить ответ на этот вопрос, — неожиданная волна магии сбила мужчину с ног, а все остальные рухнули друг на друга. Харви моментально оказался на ногах вновь. — Что это было?       — Чень похоже на магию мисс Даулинг, — глаза Музы горели фиолетовым, а сама девушка уже стояла на ногах, готовая к атаке в любой момент. И Бен поразился, как она сейчас напоминает подругу в их школьные годы. — Но я чувствую что-то еще. Блум, мне это не нравится, но я чувствую пустоту Сожженных. Кажется.       — Тебе не кажется, — теперь не сидел никто. Блум краем глаза отметила, как Скай и Ривен встали по обе стороны от нее, готовые защищать, и покачала головой старшему брату. — Будь рядом с Террой, Ривен.       Тот не стал возражать, кивнул и сделал шаг в бок, вставая рядом с Террой. Фея земли кивнула ему, Ривен ответил тем же и ощутил спокойную уверенность. Они смогут защитить друг друга. Ни один из них еще не нашел время разобраться в этой своей связи, но каждый ощущал ее, как часть себя, которая просто есть. А потом появились Сожженные и думать о чем-то кроме них было некогда.       — Черт, телефоны Фары и Сола выключены, — Бен посмотрел на дочь. — У вас осталась в школе Аиша, попробуй ей дозвониться.       — Сейчас, — девушка набрала номер подруги и покачала головой. — Она не отвечает. Возможно, она просто плавает и это надолго.       — Так, ладно. Блум и Скай, вы со мной станете первой линией обороны. Ривен и Терра — вы вместе с Музой и Сэмом должны добраться до Алфеи. Это не обсуждается, — предупредил Бен, заметив, как одновременно попытались запротестовать ребята. — Пока что от Музы и Сэма в бою толку мало, но мы точно не знаем, сколько еще есть Сожженных, которых мы не видим. Вы будете их защищать, Ривен, а заодно все вместе приведете помощь. Попробуй по дороге связаться с Фарой, Муза, нам понадобиться помощь.       Дети кивнули, соглашаясь. Глаза Музы снова сменили цвет, Сэм взял ее за руку. Ривен достал меч, в любой момент будучи готов его применить, а Терра глубоко вздохнула, успокаиваясь. Харви кивнул детям и магией открыл им дверь с другой стороны. Рык монстров заставил его обернуться и мужчина упустил из виду, в какой момент их маленький отряд скрылся.       Блум сделала шаг вперед, открывая себе больше пространства и закрыла глаза. Пламя уже привычно охватило каждую клетку тела, согревая и даря покой. Его ничто не сдерживало, но пламя будто и не стремилось навредить. Оно подчинялось по собственной воле, было живым организмом. И Блум принимала его, как дар, как благословение.       — Впечатляет, — Бен улыбнулся ученице, но тут же вновь стал серьезен. — Вы оба уже боролись с Сожженными, учить вас этому не надо. Только один нюанс, Блум. Постарайся расходовать свою магию постепенно, дай возможность вам со Скаем работать вместе, иначе сама выдохнешься быстро, а Скай сам не сможет бороться против Сожженных.       — Хорошо, — они будто были на очередной тренировке, только угроза здесь и сейчас была слишком реальна. — А вы?       — А мне не впервой бороться с Сожженными. Вспомню молодость, — Бен слегка кривовато улыбнулся, надеясь вселить в детей уверенность. — Не обращайте на меня внимание, защищайте друг друга. И не нападайте первыми.       Он не надеялся, что им удастся избежать боя, он выжидал. Каждая секунда промедления давала преимущество их маленькому отряду, отправленному за помощью в Алфею. Но когда первый Сожженный напал на Блум, Харви понял — время вышло. Теперь у них есть надежда только на ребят и Даулинг.