Реалити-шоу "Выживший"

      Северус Снейп знал, что этот сезон будет нелегким. Северус Снейп знал, что ему опять предстоит стать жертвой насмешек. Но одно дело — знать, а другое — столкнуться с тем, что над тобой опять потешается вся школа, только ты к тому же в ней учитель. Конечно, Люпин не стал откладывать дело в долгий ящик. На первом же своем уроке с третьим курсом он устроил представление с боггартом. И если студенты просто давились от смеха, представляя профессора Снейпа в женском платье и шляпе с чучелом грифа, то коллеги считали уместным еще и пошутить на эту тему. — Профессор Снейп, — хихикали Синистра и Вектор, — в Хогсмид на этой неделе привезли очаровательные боа. Мы подумали, вам будет интересно. Фиолетовый отлично сочетается с зеленым. — Северус, если хочешь, я подскажу контакты мастера, у которого Августа заказывает шляпы. Она вообще-то это держит в секрете, но мы с ней давние подруги, мне она не откажет, — доверительно сообщала Макгонагалл за завтраком. — Знаете, Северус, а ведь у магглов есть целые фестивали и карнавалы, где каждый может прийти в том образе, на который не решится в обычной жизни. Если хотите, я могу уточнить, когда и где будет ближайший, — предлагала Беббидж и прыскала в кулачок как первокурсница.       Снейп закатывал глаза и стоически терпел, время от времени пуская в ход острый язык. — Спасибо, дамы, но, может, вы лучше мне подскажете, стоит ли включать в отчет все свои публикации за год или только самые важные?       Дамы обиженно фыркнули, но боа ему больше не предлагали. Синистра ведь не далее как вчера жаловалась, что ее статья снова не прошла рецензента. Вектор же вообще склоняли чуть ли ни на каждом педсовете, что ее публикационная активность оставляет желать лучшего. — Минерва, я вам, конечно, очень благодарен за заботу. Но я не рискну носить шляпу с птицей в вашем присутствии — насколько я знаю, многие кошки резко реагируют на чучела. А мадам Лонгботтом, пожалуй, может теперь сколь угодно заниматься своими головными уборами, ведь теперь ее внук в ваших надежных руках. Профессор Люпин точно поможет ему справиться со всеми страхами.       Макгонагалл вспыхнула, но в глубине души она знала, что не может уделять своим студентам достаточно внимания, заваленная по милости Дамблдора административной работой. — Чарити, я думаю, вам и самой стоило бы посетить такое мероприятие. И можете посоветоваться с Авророй, уж кто-кто, а она разбирается в женской красоте. И, если позволите — мы ведь с вами друзья? — небольшая рекомендация: не стоит заменять отсутствие собственной личной жизни интересом к чужой.       Беббидж залилась краской и выскочила из-за стола.       И все смотрели на него так, словно оборотень здесь — он. Люпин же вздыхал, смотрел печальными желтыми глазами и пытался всех примирять. Бедный, бедный оборотень. Зато любовь всех студентов в целом и Гарри Поттера в частности он себе обеспечил. Самое смешное, что Лонгботтом не стал меньше бояться настоящего профессора Снейпа. Пожалуй, даже больше. Северус был вынужден отказаться от шоу с зельями Лонгботтома на своих уроках. Мальчишка теперь так нервничал в присутствии Снейпа, что предугадать его действия не представлялось возможным. Дошло до того, что Снейп попросил Грейнджер присматривать за Лонгботтомом и его зельями и заранее снабжал ее инструкциями по исправлению наиболее распространенных ошибок. Так Грейнджер могла заранее готовиться к его урокам, а еще получать практически уникальную дополнительную информацию, а он сохранял образ злыдня и повышал уровень безопасности на своих занятиях. Какого черта Люпин вообще взялся за Лонгботтома? Снейп же его сразу предупредил, чтобы тот ничего ему не поручал. Но нет, Люпину нужна дешевая популярность, и плевать, что у мальчишки проблемы с нервной системой и триггерит его именно на профессора зельеварения.       Впрочем, к Грейнджер у Снейпа тоже были претензии. В этом году она стала какая-то дерганая, словно вечно не высыпалась. Нет, придраться к ее эссе или зельям по-прежнему было сложно, и ему приходилось изворачиваться, чтобы занижать ей оценки, как прежде. Да и свои вопросы она задавала ему исправно. Но уже к концу сентября у девчонки залегли тени под глазами, словно ей предстояло сдавать СОВ через неделю. Снейп даже поинтересовался у директора, но тот ответил, что все под контролем. Был бы это кто-нибудь другой, Снейп бы этим и удовлетворился, но Грейнджер как-то незаметно стала восприниматься своей. Да, пожалуй, он как декан так же был бы обеспокоен такими симптомами у любого слизеринца, но ведь невыносимая всезнайка была с Гриффиндора. И все же он в какой-то степени считал ее своей ученицей — слишком много сил и времени было в нее вложено. Да и, как ни крути, они сидели в одной лодке — не так много людей в Хогвартсе знали о реалити-шоу. Успокоив свою слизеринскую душеньку тем, что, помогая Грейнджер сейчас, он избавляет от проблем в будущем себя, Снейп решил поговорить с ней сам. На первом же октябрьском занятии он оставил ее после урока: — Я вижу, мисс Грейнджер, у вас слишком много свободного времени, раз вы опять помогаете Лонгботтому. Поэтому вы останетесь и уберете класс за всеми.       Грейнджер сообразила, что к чему, и низко опустила голову. Слизеринцы, ухмыляясь, поспешили покинуть класс — кому охота тратить время на уборку рабочего места, когда уважаемый декан нашел на кого это спихнуть? Поттер, конечно, порывался восстановить справедливость: — Но это нечестно! — Пять баллов с Гриффиндора за дерзость, мистер Поттер. Я бы предложил вам помочь мисс Грейнджер, но, боюсь, вы не в состоянии справиться даже с тем, чтобы расставить ингредиенты по местам, ничего не перепутав. Освободите класс.       Надо же — в этом весь Поттер: не предложить помощь, а упереться рогом во имя справедливости. Дамблдор может быть доволен.       Когда все ушли, Грейнджер попыталась приступить к работе, но Снейп ее остановил. Несколько заклинаний, и котлы очистились от зелий и выстроились в колонны у мойки, а ингредиенты и инструменты разлетелись по своим местам. — Сэр, а почему вы не используете это заклинание каждый раз? — поинтересовалась Грейнджер. — Потому, мисс Грейнджер, что труд сделал из обезьяны человека. А теперь скажите, где лежат сушеные смоквы? — Пятый шкаф, вторая полка снизу, — не задумываясь выпалила Грейнджер. — Поняла, так мы лучше ориентируемся, где что лежит, и меньше вас спрашиваем. — Верно. Но на самом деле я почти всегда использую эти заклинания. Обязательно найдется кто-нибудь, кто положит семена крапивы к крылышкам пикси. Но я не для этого вас задержал. Хотел с вами поговорить.       И он проводил ее в свой кабинет. Благо туда вел небольшой проход прямо из класса, и не было нужды светиться в коридорах. Увидев стеллаж с книгами, Грейнджер оживилась, и глаза ее засверкали. Нет, тягу к знаниям в этой девочке никакая усталость не уменьшит. — Мисс Грейнджер, как вы себя чувствуете в последнее время? — Нормально, сэр. Немного устаю, но у меня такая нагрузка… — и она прикусила язык. — И что не так с вашей нагрузкой, мисс Грейнджер? — елейно поинтересовался Снейп.       Грейнджер упиралась. Но на стороне Снейпа был педагогический стаж, и в конце концов он ее расколол. И то, что он узнал, ему не понравилось. Доверить подростку такой артефакт! И пусть мисс Грейнджер ответственна и аккуратна, но шутки со временем вредят в первую очередь ее здоровью. Он сдвинул брови, чтобы девчонка прониклась серьезностью момента: — Маховик времени? Вы позволите мне провести диагностику или предпочитаете мадам Помфри? — Уж лучше вы, — пискнула Грейнджер.       Он набросил на нее диагностические чары и принялся озвучивать вслух, несколько преувеличивая для пущего эффекта: — Хроническая усталость, физическое истощение, эмоциональная нестабильность… Вспышки агрессии и вечное раздражение, мисс Грейнджер?       Та резко кивнула. — Продолжим по магическому потенциалу. Итак, он у вас вполне приличный, пока еще все в порядке. Но это пока. Вы же знаете, что у подростков, да и у взрослых волшебников, депривация эмоций приводит к истощению магического резерва? Хорошо, что ваших сил пока хватает на раздражение и агрессию, когда и они закончатся, вы не сможете колдовать.       Грейнджер уже чуть не плакала. Пришлось ее успокаивать. Пришлось совместно вырабатывать план действий. Пришлось ее тянуть к Дамблдору. Пришлось выяснять, зачем Грейнджер выдали артефакт. Пришлось показывать результаты диагностики и доказывать, что так к концу семестра с большой долей вероятности девчонка заработает какое-нибудь неприятное расстройство с непонятным эффектом. Хвала Мерлину и Моргане, Грейнджер тоже встала в позу, заявив, что не собирается гробить свое здоровье не пойми ради чего. В конце концов Дамблдор согласился, что мисс Грейнджер уже вполне ознакомилась с особенностями работы артефакта и справится с ним, когда в этом появится необходимость. А появится она, как всегда, в конце года. Потом Грейнджер ушла, оставив артефакт директору. Ей еще предстояло объясняться со своим деканом, профессором нумерологии и маггловедения. Девочка разумно хотела отказаться от прорицаний, но директор не позволил, и ей пришлось пожертвовать нумерологией. Ничего, летом нагонит. А Снейп еще добрый час общался с Дамблдором, который ему долго и нудно ездил по мозгам. Но, пожалуй, оно того стоило. ***       Октябрь подходил к концу, и все шло своим чередом. Поттер и Уизли тупили на зельях. Лонгботтом их портил, а Грейнджер исправляла и выглядела уже не такой замученной. Малфой корчил из себя сначала тяжелораненого, потом просто раненого, потом просто Малфоя. То есть издевался над Уизли и Поттером всеми доступными ему способами. Люпин же продолжал прикидываться самым лучшим профессором ЗОТИ и таскал студентам то водяных, то «красные колпаки», то еще какую-нибудь нечисть. И, конечно, Люпин потихоньку втирался в доверие к Поттеру. Хотя пацана достаточно было поманить историями о родителях и купить этим с потрохами. Но роль Люпина была несколько сложнее, ведь в игру еще должен был вступить Блэк. Правда, его кузина Андромеда уперлась и как лечащий врач не позволила пока вовлекать его в съемки реалити-шоу, заявив, что психика Блэка пока еще очень нестабильна и он должен пройти период адаптации к жизни вне клиники. Люпину же предстояло играть роль подозреваемого в пособничестве Блэку.       И вот в конце октября, когда вся школа радостно отправилась на вылазку в Хогсмид — этих детей даже дементоры не остановят в их желании заполучить долгожданные развлечения — Поттер слонялся в одиночестве по замку. И, конечно, Люпин не преминул воспользоваться возможностью и произвести впечатление на пацана. А для контраста нужен был злобный Снейп. И вот по условному сигналу профессор Зельеварения подхватил бокал с аконитовым зельем, которому исключительно из вредности не стал улучшать вкус, хотя мог бы, и занес его Люпину. Ну конечно, кто варит зелья, тот их разносит. Официант он, что ли? Кому надо, тот и ходит за зельями, в конце концов. В общем, накрутил он себя довольно изрядно, поэтому весьма достоверно отыграл роль гнусной сволочи. Люпин же был просто ангелом: благодарил, безропотно терпел сарказм и любезно тыкал в аквариум с гриндилоу. Снейп изображал злость. Настороженность при общении с оборотнем его не покидала никогда.       На эту хэллоуиновскую серию у директора были особые планы. Конечно, она, как всегда, была очень красочна сама по себе. Всюду тыквы, летучие мыши, особое меню, хор жаб под руководством Флитвика и даже представление от призраков. Но директор никогда не забывал за красивой картинкой о сюжете, а его надо было двигать. Пусть Блэк пока пытается не спиться, оставаясь без присмотра медперсонала, но напомнить о его существовании Гарри Поттеру ничего не мешало. Директор запланировал «нападение» Блэка на Полную Даму. А значит, всем предстояла нелегкая ночка. Дети должны скопом спать в Большом зале. Учителя — искать того, кого нет и в помине. А Поттер — подслушивать важные разговоры. Ведь, конечно, нет ничего естественнее, чем беседа директора, профессора и старосты школы прямо там, где Гарри Поттер их несомненно услышит. Снейп попытался намекнуть Дамблдору, что это слегка нелогично, но тот только отмахнулся: — Так ли это важно, Северус? Главное, чтобы Гарри, а вместе с ним и зрители, почувствовали зловещую атмосферу.       Ну и как тут поспоришь? А Дамблдор на таких вещах собаку съел. И, конечно, он оказался прав. Атмосферу опасности в Хогвартсе прочувствовали все. Дети тут же вспомнили все, что знали и не знали о Сириусе Блэке. Вокруг Поттера все охали и ахали, нагнетая страх и ощущение, что вот-вот произойдет что-то ужасное.       Директор не стал откладывать это ужасное в долгий ящик. За два дня до матча Гриффиндор-Слизерин он вызвал к себе Беллатрикс Лестрейндж и о чем-то долго беседовал с укротительницей дементоров. Правда, сама Лестрейндж предпочитала, чтобы ее называли исследовательницей, но сути это не меняло. Впрочем, о содержимом разговора Снейп узнал в тот же вечер.       Нарцисса вышла из его камина, как всегда, безупречно изящная и красивая. Но Северус уже хорошо знал — если она оправляет браслет или брошь, или просто разглаживает ткань платья — она взволнована. А повод для волнения у Нарциссы один — Драко. Но то, что вокруг нее ничего не летает и не разбивается, вполне устраивало Северуса. Он усадил Нарциссу в кресло, организовал ее любимый чай и устроился рядом. — Спасибо, — и она сжала его руку, выражая признательность за заботу. — О чем ты хотела поговорить? О Драко?       Нарцисса рассмеялась слегка нервозно: — Ты слишком хорошо меня изучил. Но да, о нем. Ты знаешь, что задумал Дамблдор на завтрашний матч? — Он на Астрономической башне проводит ритуал, вызывая дождь. Погода будет отвратительная ближайшие несколько дней… — Да если бы только погода! Белла рассказала, что она завтра будет договариваться с дементорами по поводу их появления на матче! Дементоры! А что, если дети свалятся с метел? Он вообще думает хоть о чем-то, кроме красивой картинки?       Снейп хотел хмыкнуть и сказать, что директор всегда думает сразу обо всем. И, значит, дементоры зачем-то ему нужны. Вместо этого он просто приобнял Нарциссу. — Белла, конечно, говорит, что выберет самых управляемых и сама полетит со своими подопечными. Но что, если она не сможет их остановить?       Северус выразительно приподнял бровь: сомневаться в способностях Лестрейндж могла себе позволить только ее сестра. — Если с Драко что-то случится — я за себя не ручаюсь, — она произнесла это почти спокойно, но Северус знал, что это истинная правда. — Нарцисса, но мы же с тобой слизеринцы?       Она кивнула, давая знать, что слушает его внимательно. — А ведь у Драко еще не зажила рука, как же он может быть ловцом в таком ответственном матче? Я думаю, сборная Хаффлпафф выручит нас. Тем более, Помона как-то спрашивала у меня кое-какое зелье. Разве я могу отказать коллеге в просьбе?       Когда решение было найдено, Нарцисса расслабилась, хоть и не до конца. — Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей. И Драко, пожалуй, уже пора учиться быть самостоятельным, но я так боюсь за него. — Все в порядке, Нарцисса. Если бы все матери были такими, мы бы жили в лучшем мире, чем наш. К тому же никто Драко не скажет, что это ради его безопасности. Все будет выглядеть так, словно мы решили подставить Гриффиндор, подсунув ему другого противника. У команды Хаффлпаффа совсем другой стиль игры. — Двух зайцев одним выстрелом? Мне нравится, — улыбнулась Нарцисса. — Но если ты думаешь, что тебе моя помощь ничего не будет стоить, то ты глубоко ошибаешься.       Нарцисса мгновенно приняла правила игры и спросила таким голосом, что захотелось повалить ее на ковер прямо в кабинете: — И чего же хочет господин декан? — и она игриво провела рукой по его груди, усугубляя и без того двусмысленное положение.       Снейп перехватил ее ручку, поднес к губам, слегка коснулся бархатной кожи дыханием и прошептал: — Я хочу, чтобы эти ручки немного поработали. Мне нужен ловкий и умелый ассистент…       И он погнал Нарциссу в лабораторию. А что? Зелье для Спраут само себя не сварит. Правда, в итоге он все равно постоянно отвлекался, так что по времени вышло то на то. Зато он вдоволь налюбовался Нарциссой. Она постоянно смеялась, спрашивала, что бы он ей поставил за нарезку корня аира, а что за измельчение стрекозиных крылышек. И, конечно, делала она все идеально.       Потом Снейп поспешил к Спраут с готовым зельем, договариваться о замене. А сам же все время думал, что, как только освободится, тут же отправится к Нарциссе, чтобы ее ловкие и умелые ручки занялись кое-чем поинтереснее, чем нарезание, измельчение и растирание.

***

       В день матча погода стояла просто отвратительная. Однако это практически не смущало юных болельщиков, а слизеринцы так и вовсе считали себя самыми умными, отвертевшись благодаря декану от игры в подобных условиях, и поэтому были особенно веселы. А еще это был самый простой и легальный способ детям проораться и выразить свои эмоции, чего, в отличие от гриффиндорцев, в обычных условиях они себе не позволяли. А потому их декан, тщательно наложив на самых мелких водоотталкивающие чары (остальные пусть справляются сами), тоже отправился на стадион, хоть и не имел ни малейшего желания. Во-первых, погода была даже не собачья, а много хуже. Во-вторых, квиддич он не то чтобы не любил, а скорее был равнодушен и видел в нем только способ подразнить тех, кто им не на шутку увлекался, например, МакГонагалл. Да и к тому же он знал, что на этой игре появятся дементоры, а значит, маг, владеющий патронусом, не будет лишним.       Дождь лил как из ведра, сверкали молнии, порывы ветра грозились унести тех, кто полегче. Что делали игроки, оставалось для всех загадкой, даже для комментатора, который старался вовсю и пытался хоть как-то оживить игру. Гриффиндорцы взяли перерыв, что-то обсудили и снова ринулись в бой. Снейп же ждал, когда появятся дементоры и этот матч в конце концов закончится. И вот повеяло холодом и безнадежностью. Это были они. Казалось, их не меньше сотни, но опытный взгляд различал, что большая часть из них — всего лишь иллюзия. Черные бесформенные фигуры тянули свои руки к маленьким фигуркам, едва различимым средь дождя. Дети застыли в немом ужасе на трибунах. И вот один из игроков упал с метлы. Дальше все завертелось очень быстро. Дамблдор вскочил, привлекая общее внимание. Одним взмахом палочки он смягчил падение Поттера (кто же еще это мог быть?), а вторым выдал мощную волну серебристого света, которая просто разогнала дементоров. Только один слегка замешкался, но это почти никто не заметил, поскольку он тоже довольно быстро улетел. Дальше началась толчея. Хорошо хоть снитч уже был пойман и матч действительно закончился. Но всем было не до победы Хаффлпаффцев. Директор спустился на поле, наколдовал носилки, и гриффиндорцы неорганизованной толпой двинулись в больничное крыло.       Хаффлпаффцы растерянно озирались, не понимая, радоваться им или нет. Рейвенкловцы жадно пытались не упустить не одной детали: кто-то вертелся, крутился, вызнавал подробности, кто-то, наоборот, только отстраненно наблюдал. Слизеринцы же пытались успеть все и сразу: позлорадствовать над гриффами, получить информацию о случившемся и понять, нельзя ли это как-то использовать себе на благо. Некоторых особенно борзых, вроде Малфоя и его свиты, даже пришлось приструнить. Снейп быстренько при помощи старост организовал построение и отправил всех в гостиную, а сам вызвал эльфа и выдал распоряжение. Когда они туда пришли, на столиках уже стояли кружки с горячим шоколадом. Дети и подростки с удовольствием принялись за вкусное лекарство. Снейп проследил, чтобы шоколад выпили все. Только маленькая первокурсница мисс Берк жалобно протянула, что у нее аллергия. Ей было выдано теплое молоко с медом и укрепляющее зелье. Снейп четко знал, что, если не позаботиться о детях сейчас, можно словить весьма неприятные последствия от общения с дементорами. А ночные кошмары, заикание и энурез не нужны ни детям, ни ему.       После того, как Снейп убедился, что вверенные ему дети вполне справились с неприятной встречей и никто не требует особого внимания, он отправился в свой кабинет. Правда, стоило ему туда зайти, как его тут же встретила записка от Дамблдора: «Северус! Срочно ко мне. И успокаивающее прихвати! Побольше!» Снейп пожал плечами, прихватил несколько склянок и отправился в директорский кабинет.       Каменная горгулья впустила его, не дослушав пароль, а винтовая лестница подняла Снейпа за мгновение. Все просто кричало о том, что его очень ждут. И действительно, сердитый высокий голос был слышен даже внизу. И сквозили в нем такие до боли знакомые холодно-ядовитые интонации! — Нет, господин директор! Мы так не договаривались! Вы не понимаете, какие они хрупкие и ранимые! — Мадам Лестрейндж, вы, кажется, несколько преувеличиваете, — мямлил директор, пытаясь одновременно уберечь редкие артефакты и собственную бороду от искр, которые просто сыпались во все стороны с разъяренной Беллатрикс. — Нет, вам кажется! Уговор был, что мои подопечные не пострадают! И что теперь? Одного вы развоплотили, а пятеро будут неизвестно сколько восстанавливаться! — А, Северус, наконец-то! — обрадовался Дамблдор. — Здравствуйте, директор, мадам Лестрейндж.       Беллатрикс презрительно изогнула красивые губы. Кажется, она была о нем невысокого мнения, впрочем, как и обо всех смертных, кто не носил фамилию Блэк. Но, по крайней мере, она слегка отвлеклась, и гнев ее немного поутих. — Профессор Снейп, — практически выплюнула она. — Рада встрече. — Чем могу быть полезен? — осведомился Снейп, делая вид, что в карманах его мантии вовсе нет никакого успокоительного. И он совершенно не собирался иметь дело с разъяренной Беллатрикс. Да злая Нарцисса рядом с ней мать Тереза и Махатма Ганди в одном флаконе. — Северус, у нас возникла… эээ… одна небольшая проблемка… — Нет, директор, — перебила Лестрейндж, — проблема у вас очень большая! Я сегодня же намерена вернуть дементоров в Азкабан! Им не место в этой кошмарной школе, где они могут пострадать в любую минуту или даже погибнуть! — Дево… Мадам Лестрейндж, Северус прекрасный зельевар, я бы даже сказал, выдающийся! Я уверен, вместе мы придумаем, как помочь им скорее восстановиться! А пока позвольте, я приготовлю чай, а вы побеседуйте.       «Вот ведь гад!» — громко подумал Снейп, глядя директору в глаза. Тот выскочил из-за стола, незаметно перехватил у Северуса флакон с успокаивающим и резво ускакал делать чай, хотя, конечно, мог наколдовать его, не вставая с места. Снейп вымученно улыбнулся, давая Беллатрикс слово. И она его взяла. Лестрейндж высказала большие сомнения по поводу того, что зелья вообще применимы к дементорам. Снейп брякнул, что их вовсе не обязательно пить, а можно распылять. И тут ее темно-серые глаза расширились. Беллатрикс впилась в него как клещ. Она, не замечая, пила чай с успокоительным — ее артефакты молчали, ведь ничего вредного или опасного в чашке не было — и допрашивала Снейпа с пристрастием о том, как можно еще воздействовать на волшебных существ. Тот же незаметно для себя увлекся «физиологией» дементоров, о которой подробно рассказала Лестрейндж, и выдвинул несколько вполне рабочих гипотез. Но все они требовали расчетов и проверки.       Директор сначала блаженно наблюдал за двумя сумасшедшими учеными, довольный, что ему так удачно удалось нейтрализовать злость Лестрейндж. Потом же и вовсе принялся тихонько заниматься своими делами и обложился бумагами, на которых рисовал одному ему понятные схемы и символы. Когда же Лестрейндж выразила желание спуститься в лабораторию, чтобы прямо сейчас и начать эксперименты, директор совершенно не был против — сегодня суббота, а значит, Снейпу все равно заняться нечем.       На самом деле, Снейпу очень даже было чем заняться, но разве откажешь мадам Лестрейндж и собственному любопытству? Тем более, что зелья для волшебных существ были: даже первокурсник мог назвать банальнейший доксицид, а уж мастер зелий точно знал, что если есть что-то, чем можно навредить волшебному существу, то и помочь ему тоже можно. Другое дело, что про дементоров в этом отношении было мало что известно. Но Лестрейндж заразила его своим энтузиазмом. Они пару часов проторчали в лаборатории, подбирая для начала просто разные вещества и ингредиенты, которые хоть как-то могли воздействовать на дементоров. Затем отправились проверять теорию на практике, благо у Снейпа был подключенный камин и не было необходимости волочиться под дождем до Хогсмида, где остановилась Лестрейндж и ее подопечные. Пока они добирались от Кабаньей башки, Беллатрикс тщательно инструктировала Снейпа. — Это очень удачно, Снейп, что ты владеешь окклюменцией, — на третий час общения Лестрейндж уже отбросила формальности. — Вполне достаточно запереть все эмоции на замок, чтобы дементоры тебя не заметили. Правда, большинство магов настолько тупы, что даже патронус для них представляет сложности, а там всего-то надо вызвать сильное воспоминание. Что уж говорить об окклюменции. Но если ты хочешь им понравиться, то, пожалуй, надо оставить им что-то «вкусненькое»: воспоминания о том, как потянулся после сна, или об удовольствии от глотка любимого кофе будет вполне достаточно для налаживания контакта. Ну-ка, попробуй!       Снейп послушно запер все эмоции под окклюментивный щит, оставив лишь небольшое воспоминание о приятной бодрости после освежающего душа. Беллатрикс же влезла в его голову с легилименцией и без всякого предупреждения. Через пару секунд она довольно хмыкнула: — Годится! Ну, вот мы и пришли.       Снейп было замер, почувствовав холод, но потом сообразил, что никакого ужаса не испытывает, если держать эмоции под контролем. Холодные лапы было потянулись к нему, но тут Лестрейндж как-то дала им знать, что Снейпа трогать не надо. И те послушно отступили, но все-таки посматривали на него, хотя глаз у них как таковых не было, но Снейп ощущал на себе их внимание. А вот то самое воспоминание, что он оставил для них, начало потихоньку блекнуть. Но Снейп уже внимательно следил за Лестрейндж. Она принялась по очереди предлагать дементорам то, что они захватили из лаборатории, и кое-что им действительно пришлось по душе. И, как ни странно, шоколад в том числе. Особенно ему обрадовались те самые пострадавшие особи. А у Снейпа появилось несколько перспективных идеи, как это можно использовать. Он так увлекся, что уже Лестрейндж его останавливала: — Ладно, Снейп, пойдем. Для первого раза вполне достаточно. Это все же дементоры, а не котята. Надо и самим выпить горячий шоколад.       И они отправились в паб «Три метлы», хотя оба предпочли бы «Кабанью голову». Но там горячий шоколад не подавали. По дороге их нагнала сердитая птица, в которой без труда можно было признать малфоевскую сову по весьма надменному виду. Очевидно, та не рискнула приближаться к дементорам и просто кружила рядом, ожидая, когда можно будет отдать письмо. В итоге рассерженный почтальон просто сбросил корреспонденцию на голову Беллатрикс. Она подхватила свиток и быстро пробежалась глазами по тексту. — Я совсем забыла про Нарциссу!       Уже в пабе Лестрейндж связалась с сестрой по каминной сети. Снейп тоже хотел поговорить с Нарциссой, но понятия не имел, насколько Беллатрикс осведомлена о личной жизни сестры и не будет ли это выглядеть странным в ее глазах. — Драко? — между тем переспросила Лестрейндж. — Нет, даже близко к нему не приближалась! Хочешь, спрошу у Снейпа, как там твой отпрыск? — С мистером Малфоем все в полном порядке, я проверял, — с готовностью откликнулся Снейп. — Слышала, Нарси? Да-да, и со Снейпом тоже все в порядке. Могла бы и про меня, между прочим, спросить!       И Лестрейндж принялась описывать сестре, какие мучения пришлось пережить ее бедняжкам в этом ужасном месте. Благо продлилось это недолго. А тут как раз и заказ принесли. Снейп выпил свой шоколад с необычайным удовольствием и сразу почувствовал себя намного лучше, хоть до этого и не замечал тяжести, которая навалилась на него после общения с дементорами. Они еще немного обсудили совместный проект, но тут обнаружилось, что вообще-то уже поздний вечер. Снейпу было пора возвращаться в Хогвартс, а Лестрейндж — к мужу. Они вышли из паба вместе. И уже на улице Беллатрикс неожиданно сказала: — Что ж, Снейп, пожалуй, ты ничего. Я думала, Малфой там совсем Нарси довел, что она с тобой связалась. Но если обидишь ее — скормлю своим ребятам и скажу, что так и было!       Лестрейндж мило улыбнулась и исчезла в вихре аппарации, не дав ему и слова сказать. Снейп же опешил, не зная, радоваться ему или не очень. Но это определенно следует учитывать — слова Беллатрикс Лестрейндж стоило воспринимать серьезно. И Снейп, размышляя обо всем сразу, отправился в Хогвартс, где и без дементоров было кому сожрать ему если не душу, то мозги.