И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Где же рубашка?... - в приглушённом свете шёл поиск ночного одеяния. - Прасковья... или Аня... Любительницы чистоты! - внутренний монолог был в разгаре. - Нет, наверное, сам куда-то наспех сунул утром, уходя, штаны-то на месте.       Не найдя рубашки, Яков опустился на кровать, и уже повернувшись, выключить свет, замер. - А вот и рубашка! - он через плечо глянул на жену и убедился, что ему не показалось. - Анечка...       Аккуратно, стараясь не потревожить её сон, Штольман забрался под одеяло: убрав волосы с лица, едва коснулся открывшейся щеки... мочки уха... и уткнулся в основание шеи, спрятанное под шелковистостью кудрей. Чуть более глубоким вздохом ответила она на неосознаваемую ласку, и словно впечаталась в тело мужа. - Анечка... - Яков улыбался её чувственности - рука наслаждалась дорогими его сердцу изгибами, как вдруг жар полыхнул по нему: ткань под ладонью исчезла.       Скользнув под одеялом рукой туда-сюда, Штольман убедился, что на жене кроме его рубахи ничего нет! И если она в этом одеянии спала и видела десятый сон, то ему стало вовсе не до сна.       Аня, свернувшись калачиком, поначалу вызвала в нём умиление своей беззащитностью, теперь же перед его мысленным взором всплывали картины, скрываемые одеялом... - Ааа... - кровь подступила к его чреслам. - Яков... - мечтательно ещё во сне Анна позвала мужа, и тут же, уже сбросив чары Морфея, - Яков!       Они долго упоительно целовались... - Очень хочу тебя так же целовать здесь, - его пальцы скользнули меж сомкнутых бёдер, - как удобно твоё новое одеяние, - и она на миг увидела искорки в глазах мужа, но тут же оказалась на животе...       Аня жадно принимала его ласки, подхватывая любую инициативу... Широко разведённые, согнутые в коленях ноги открывали для ласк самое сокровенное. Доступность всех возможных складочек запускала в нём уже не первый каскад дрожи, но он настойчиво вёл её к апогею... Предчувствуя его, он пронзил собой припухшие от настойчивых поцелуев губы... Стоны, сдерживаемые покусыванием края ладони, заполнили спальню... Вторя желанным звукам, Яков излился на податливое тело...       Наслаждаясь единением, они неспешно дарили друг другу невесомые ласки, верно погружаясь в сон.