И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

-Аня... Анечка! Началось... - мгновенно опомнилась и запричитала Мария Тимофеевна.       Штольман видел лишь растерянный испуганный взгляд, ставший будто прозрачным. - Всё хорошо! Я за доктором, - отгородив её собой от всего мира, он обхватил любимое лицо широкими тёплыми ладонями, коснулся губами приоткрытых губ и шёпотом повторил, - всё хорошо. - А может - я... - одновременно предложили оба брата Мироновых. - За доктором поеду я! - уже на ходу отрезал Штольман.       Дома доктора не оказалось. - Лишь бы он был в больнице! Только не на вызове, только не на вызове... - последние слова стали мантрой безумно длинного пути. - Доктор, слава богу, Вы на месте! - воскликнул, буквально рванув дверь с петель, Штольман. - Смею заметить, я всегда на месте, - улыбаясь поверх очков, отметил Милц. - Да на Вас лица нет... - Да что Вы сидите! Едем уже! - Штольман навис над врачебным письменным столом. - Анна Викторовна? - оценив состояние ворвавшегося, догадался доктор. - Да! Да-да! - последовал напряжённый ответ. - Вы возвращайтесь домой, а я доразберу... - мысль осталась недосказанной, так поразила хозяина кабинета тишина, вмиг воцарившаяся в нём: ему показалось, что Штольман перестал даже дышать, и только глаза красноречиво сверкали. - Ну, если Вы настаиваете... Яков Платонович, поймите, это процесс не быстрый, а особенно первый раз... - Едем! - Яков всем своим видом не предоставил Милцу альтернативы. - А Вы куда? - остановил Штольмана доктор. - Что значит куда? - буравя собеседника взглядом, удивился муж, остановленный у заветной двери. - А то и значит! Что Вам туда... - указательный палец Милца был направлен в сторону двери, - нельзя! - через мгновение он исчез за ней, оставив Штольмана наедине со своими мыслями. - Хорошо! - нижняя челюсть, ушедшая слегка вправо, выражала крайнюю степень напряжения. - Нельзя, значит, нельзя! Буду ждать здесь! - он мерил шагами небольшую нишу, образовавшуюся напротив их комнаты задумкой архитектора, с улицы выглядевшую балконом.       Вдруг неразличимый им звуковой фон прорезал вскрик, непродолжительный, но отчётливый: - Аня! - Яков кинулся к двери, она осталась неприступной.       Он сел в кресло, уперев локти в колени, и обхватив голову ладонями, периодически надавливая на виски. - Будьте покойны, - рука коснувшаяся его затылка, совершила спасительное действо: вверх взметнулся вмиг трансформировавшийся из безумного в обеспокоенный взгляд. - Всё идёт своим чередом. Пойдёмте, я чаю подам, - Глафира Тихоновна жестом подкрепила свои слова.       В столовой им навстречу бросились ещё трое мечущихся. - Доктор сейчас подойдёт, а я вернусь к роженице, - размеренный темп речи служанки снял напряжение, нараставшее часа три. - Чаю, вам все необходимо выпить чаю.       Появившийся вскоре доктор Милц сообщил: - Подтверждаю, всё в порядке. Анна Викторовна с самого первого мгновения в надёжных умелых руках. Глафира Тихоновна опытная знающая повитуха, - говоривший совершил жадный глоток, выдержав массивный удивлённый бросок взглядов. - Да-да, как бы я не относился к народной медицине, но здесь должен признать, человек знающий... или одарённый, - последовал следующий глоток. - Она ещё вчера передала мне, что роды скорее всего стоит ожидать сегодня, - как по мановению волшебной палочки, присутствующие опустились кто куда, отметив это, доктор продолжил, - думаю, не раньше полуночи, смогу сообщить радостную весть, - он многозначительно улыбнулся и удалился.       Штольман был рад остаться в одиночестве в столовой. Уединиться ему было негде, а компания была невыносима.       Немногим после полуночи первый этаж ожил в ожидании. Доктор Милц не заставил себя долго ждать, но вид его у присутствующих вызвал беспокойство: - Яков Платонович, со мной! - скомандовал он тоном, не терпящим ни возражений, ни пояснений. - А я, я?!... - воскликнула Мария Тимофеевна, по-видимому, затем остановленная мужем.       С замиранием сердца дались шаги по коридору, никогда ранее не казавшемуся таким бесконечно длинным, а в голове пульсировало имя: - Аня... Аня... Аня... - Да входите же уже! - нетерпеливо шёпотом воскликнул доктор Милц, обернувшись к двери, и тут же снисходительно добавил, - дорогая моя, вот он, здесь, я с Вами всегда честен!       Штольман не сводил глаз с осунувшегося лица. - Яков... - никогда ещё его имя не вбирало в себя столько любви и нежности. - Я здесь, я рядом! - и он уже делился силой, целуя любимые уста. - А! - резкий возглас наполнил комнату. - Яков Платонович, покиньте нас! - мгновенно отреагировал врач. - Александр Францевич,... - Яков успел придержать Анну, неожиданно подавшуюся вперёд. - Господин Штольман, не заставляйте меня применять силу, - впечатляющих размеров фигура надвинулась на семейную пару, но скорее под действием авторитета и доверия, а не угрозы, Яков передал Анну в руки подоспевшей Глафиры Тихоновны, в ту же секунду, уложившей свою подопечную на диван. - Ожидайте! - и доктор выпроводил мужа за дверь.       Яков подошёл к окну, и уперев локти в стекло, взглянул на ночное небо, усеянное мириадами звёзд: - Господи, благослови... - и пространство заполнил яркий детский крик.