И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Это вы! - Элис медленно оседала, сползая вдоль стены, на пол, а слева, сквозь пальцы руки, прижавшейся к боку, сочилась кровь. - Это вы... - уже мягче, переводя взгляд с одного на другого, повторила она, - во всём виноваты... Мужчины! - она прикрыла глаза, осев на пол. - А ВЫ... - столько злобы и боли было в этом крике, вырвавшемся из её уст, и адресованном Штольману, - Вы должны были расплатиться за них... за всех... - и только сейчас Яков заметил в её, описавшей круг руке, смертоносную игрушку. - Да... Александр Францевич... Вы преподнесли сюрприз... - девушка попыталась улыбнуться... эти слова стали её последними.       Доктор смотрел на неё не мигая, а Штольман не сводил глаз с него: отсутствием внимания воспользовался пособник Элис и вырвался из комнаты. Яков метнулся за ним, но увидел показавшихся в конце коридора своих и мгновенно вернулся в комнату.       Доктор успел подойти к телу девушки, и теперь давяще возвышался над ним. - Кто? Кто стрелял?... - слова замерли на устах появившегося дядюшки вслед за Варфоломеевым и Коробейниковым, взгляды присутствовавших притягивал непривычный предмет в руках доктора.       Первым нарушил статичность мгновения Штольман: подойдя, он левой рукой будто приобнял Милца, а правой извлёк смертоносную вещицу из его крепко сжатых пальцев. Как только пистолет перекочевал из руки в руку, Александр Францевич необычно легко сел на корточки: он закрыл неживые глаза и тихо сказал: - Прости меня...       В больнице остались Варфоломеев с Коробейниковым, чтобы уже с рассветом ничто не напоминало о событиях ночи.       Энергичность Петра Ивановича избавила от каких-либо вопросов по прибытии: он успел появиться в доме первым.       В этот вечер доктора не отпустили домой. Его уложили в девичьей комнате Анны, которая теперь приобрела статус гостевой. У её дверей, как верные стражи, остались сумерничать Чехов и Миронов младший.       Анна лежала в сильных тёплых объятиях мужа. Слёзы текли сами собой... - Чшш... Чшш... - убаюкивающе, шептал Яков.       В этот тяжёлый момент ему вспомнились слова мамы: - Слёзы лечат душу...