И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Элис... - она не шла из головы, - безумие было её прикрытием... - пауза, - но я же это знал! Что... Что меня так поразило?! - негодование поднималось в нём. - Я помогал ей, видя с какой жестокостью окружающий мир отнёсся к ней... - пауза. - Я обманулся? Она часть ужасного, мерзкого, несправедливого? - пауза. - Я должен в этом убедиться сам! Я должен первым найти её!       Уже по пути от дома до ворот, дома, в котором жили его друзья, близкие ему люди, ему, не имевшему семьи, заменившие её, Александр Францевич знал куда держать путь: - Всё новое - это хорошо забытое старое!       Его здесь знали. Доктора, хоть и редко, но приглашали по незаурядным врачебным вопросам, ведь в учреждении для душевнобольных люди тоже живут, болеют и умирают. Он уже посмотрел палаты лёгких безобидных пациентов: - Неужели я ошибся! Но прятаться среди тяжёлых - абсурд! Это же - тюрьма... - и мысль остановила свой ход.       Он узнал её. Смесь радости, разочарования, боли и ужаса охватила его. Она тоже узнала... и прямиком направилась к нему. - Добрый день, Александр Францевич! - Акцент, этот акцент...       Мгновение они изучали друг друга.       - Вы не ожидали меня увидеть в таком виде? - первой и несколько с вызовом начала она. - Мне надо было где-то быть, но так, словно меня нет. Нам ли не знать, что безумие - лучшая маска... - она взяла его за руку, её холод помог ему прийти в себя. - Но безумной Вам было быть не с руки, и Вы спрятались здесь под видом работницы, - продолжил доктор. - Вы, как всегда, правы. Ведь на нас тоже никто не обращает внимания. Что мне и требовалось: не привлекать к себе, но иметь свободу, - она потянула его. - Пойдём! - Яков Платонович, прислушайтесь к доводам разума! - необычно резко поддержал врача дядюшка, который сразу же поймал негодующий взгляд племянницы.       Антон Павлович с Петром Александровичем только что покинули комнату-штаб: явился посыльный из участка, где командовал Коробейников, с докладом о розыске доктора. - Ай! - махнув рукой, вышел следом Миронов младший. - Яков... родной мой... - Анна сама видела, что муж держался из последних сил: бледный с обозначившимися кругами под глазами и с испариной на лбу, висках.       С приближением ночи стало заметно, что ему даже встать было трудно, а о речи вообще стоило умолчать. Она подошла к нему с намерением убеждать, а Штольман неожиданно легко согласился. - Хорошо, - спокойно, почти шёпотом, проговорил он, прихватив жену за колени, поцеловал живот. - Заснуть быть может и увидеть сны... - он смотрел на неё снизу вверх заговорщически улыбаясь уголками глаз да губ. - Отдохни... - её ладони захватили его, - возможно, господин сыщик, Вам придёт на помощь сам Шекспир... - она ответила ему улыбкой.       Как только его разгорячённая голова коснулась подушки, он тут же отключился. - Упрямец! - с любовью мелькнула мысль в её голове. - Любимый...       Прошло не более двадцати минут, Штольман появился в столовой, где собрались все участвовавшие в поисках доктора Милца: - Думаю, стоит наведаться в больницу для душевнобольных. - Где всё началось, там всё и закончится... - Анна поднялась из-за стола, - Элис... Мы нашли с Вами Элис там... в больнице! - она даже непроизвольно перешла на «Вы», словно перенесясь на несколько лет назад. - Аня... - Яков вернул её в сегодняшний день. - Конечно! Как же мы раньше не догадались? - она была полна решимости. - Аня, - Яков подошёл близко, и невзирая на многолюдность, положил свою большую тёплую ладонь поверх хорошо осязаемого живота, и на ушко шепнул, - я вас очень люблю... - А ты... - её глаза заблестели. - Я буду аккуратен, - спокойно заключил Яков и поцелуем убрал непослушную выкатившуюся слезинку.       Оказавшись на территории учреждения для душевнобольных, они рассредоточились. Существовали две цели: не навредить доктору, не упустить Элис. - Кто-то идёт... - Штольман занял нишу, внимательно всматриваясь в конец коридора, где через пару мгновений замаячила сначала тень, а потом и сам вышедший из-за поворота. - Надо же! Всё те же на манеже, - почему то он даже не удивился.       Яков двигался вслед за старым знакомым, возничим из полицейского участка, удерживая его на мушке. Вскоре тот остановился, показывая рукой на дверь. Штольман дал понять, что необходимо зайти. - Ты? Что-то случилось? - знакомый акцент ликвидировал имевшиеся до сих пор сомнения. - Уверен, что - да! - холодно произнёс следом вошедший. - Господин... Штольман... - женщина не мигая смотрела на дверь, словно ожидая ещё чьего-то появления. - Анна не придёт, - ... и в тишине больницы раздался резкий холодящий душу звук, звук выстрела.