И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Я одна везде и всюду... В доме ясная картина... Я иду, ты в бреду... Покажись! Я украду... - Голос! Я знаю этот голос! Коверкание слов... Это Элис! Это голос Элис... - радость во сне кратковременна, на смену приходит темнота, ощутимая осязаемая темнота, давящая, мешающая дышать... Темнота прорезается светлой точкой... Приближающейся... И... - Роза белая в саду... В доме чёрная собака... Я иду, я иду... Никого уже не жду... - Я знаю тебя! Ты - Элис... - Анна сбивается, раздаётся детский крик, как тогда... И вдруг руки, руки закрывающие детский рот... Девочка медленно исчезает... - Как же трудно дышать! - громко стучит в мозгу мысль, и вдруг сквозь неё слышится родное: - Аня! Аня! Анечка! - Я здесь! - безумное желание выкрикнуть... Но не получается! Тело не подчиняется сознанию: руки, глаза, рот - всё чужое... Она слышит вокруг звуки, голоса, ощущает движение... Но мысль рассеивается, словно утекает через сито... Дышать, невозможно дышать! - на мгновение поразила тишина, идеальная тишина, и вдруг множество холодных колючек продырявили тишину, и она уже видит Антона Павловича, всматривающегося в неё, и чувствует руки на своих плечах... его руки: взгляд по сторонам... и следом вверх: его беспокойный взгляд... и без сил откидывается на подушку. - Вы нас напугали... - встревоженно заявил Чехов. - Как Вы себя чувствуете, Анна Викторовна? - Хорошо... - и сконцентрировав взгляд на муже, добавила, - where it all began and all shall end... - Что это? Что? - Чехов адресовал вопрос Штольману. - Где всё началось... там всё и закончится! - не сводя глаз с жены, ответил Яков. - Это я понял! - врач поднялся, уступая более выгодное место мужу. - А что это значит?       Явного ответа не существовало, но и формулировать его не пришлось: в комнату влетел Миронов младший. - Аннет! Моя дорогая... - воскликнул он, увидев, что племянница в сознании, а взор его не отпускала недавняя картина: Анна с закрытыми глазами, мечущаяся по подушке, не реагирующая ни на голос, ни на прикосновения... - Александр Францевич, скоро будет, - и Пётр Иванович многозначительно посмотрел на присутствовавших мужчин. - Как ... Вы как? Как всё? - Дядя! - неожиданно бодро обратилась племянница. - Я точно знаю, кого я слышала во сне... - Анна была с ними в одной комнате, но смотрела на что-то, явно находившееся за пределами её. - Там была Элис, - мужчины переглянулись. - Но знаешь, что странно, я видела её... девочкой, как тогда... и ей... ей не дают говорить! - она достаточно резво встала и подошла к дяде. - Помнишь ты говорил, что духи живых не приходят? - Но... - Пётр Иванович так и остался стоять с разведёнными ладонями, Анна перебила его: - Да, я понимаю, что это был сон, но... необычный! Почему пришла девочка Элис, а не та Элис, которую я знаю? Хотя она была во сне, но я её только слышала... Эти строчки... Новые! Которых не было в той синей тетради... - Позвольте уточнить, - воспользовался паузой Чехов. - Что значит - духи живых не приходят? - А то и значит, что если явился дух, то человека уже нет в живых, - пояснил дядюшка-медиум. - Но если я правильно понял, дух девочки уже приходил ранее? - писатель явно был возбуждён. - Да... - синхронно ответили родственники. - И Элис была жива? - продолжил Чехов. - Да... - дублем последовал ответ. - Но объясните, как такое может быть? - Антон Павлович вскочил с места. - Понимаете, она была больна, здравое сознание её покинуло... - начал было Пётр Иванович, в то время как Анна смотрела невидящим взором. - Но... - в проёме двери возвышался доктор Милц, - я с точностью могу заявить, что Элис играла своё слабоумие. - А вам не кажется, дорогие друзья, что возможно Элис девочка и Элис которую вы знаете - два разных человека... - замедляясь к концу высказывания произнёс писатель. - Да-да-да, Антон Павлович, - первой среагировала Анна, - и Ваше заявление об авторстве стихотворных строк... - она ясно посмотрела на него, - а почему... почему Вы так решили? - Я предположил! Но я уверен! - чеканя слово подтвердил Чехов. - Понимаете... у каждого сочинителя свой стиль, свой почерк, если хотите. Как в жизни! Так вот схожесть в стихах есть, но в строках из синей тетради чувствуется органичность, так скажем, а в новых... Они замаскированы под те... Как копия и оригинал... - А ведь Элис так и не была найдена... Она исчезла, - заключил Варфоломеев, появившийся вместе с Милцем. - А эта фраза... Анна Викторовна, простите, почему Вы её произнесли по-английски? - по всему чувствовалась эмоциональная вовлечённость писателя. - Потому что это сказала девочка Элис? - дядюшка спрашивая выдвинул объяснение.       Анна кивнула. - Тогда это - предупреждение! Где всё началось, там всё и закончится... - Яков не спускал глаз с жены. - Но о чём? - Чехов взглядом обвёл всех присутствовавших. - Надо понять Где всё началось, и Что началось! - Варфоломеев приблизился к Штольману. - Дом Курочкиной, дом князя Разумовского, дом Лоуренсов, моя явочная квартира... - Яков выдвигал первые предположения. - Надо подключать полицию! - резюмировал Варфоломеев.       Стоило огромных трудов убедить госпожу Штольман остаться дома. Это удалось Александру Францевичу. - Хорошо, я не могу ослушаться доктора, - покорно согласилась Анна.       Прошёл обед, но и после него не последовало никаких новостей. - Вы знаете, я покину Вас ненадолго, Анна Викторовна. Надо доехать до больницы, - несколько беспокойно заявил доктор. - Да, конечно, работа, - с пониманием отнеслась к его намерению Анна.       Перед ужином в их комнате шло совещание: можно сказать, что дневные действия не принесли никаких результатов. - Ну, что ж, отрицательный результат - тоже результат! - заявил дядюшка. - Спрашивают Александра Францевича, - бесшумно появилась Глафира Тихоновна.       Мужчины переглянулись и повернулись к Анне. - Доктор ушёл после обеда. В больницу, - будто механически ответила она.       Выяснилось, что на рабочем месте доктор не появлялся. Организованные поиски успехом не увенчались. Стало понятно - Алескандр Францевич исчез.