И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- В комнату, - прозвучало спокойно, но командно, спорить никому и в голову не пришло. - На кровать, - в тон предыдущей команде она произнесла следующую, успев сдвинуть подушки. - Вот он здесь! Без кровинки в лице... - мысли пустились вскачь, Анна, можно сказать, упала на колени у кровати, и щекой почти коснулась его губ, - дышит! Живой! Яков! - она накрыла его ладонь своей. - Боже мой! Какой он холодный! Доктор?!... - и уже вслух, - Александр Францевич, ну что же Вы?! - а Милц, как и они все, стоял и боялся чего-то непоправимого, так не походил лежавший на кровати на того, кого они все знали. - Анна Викторовна, дорогая моя! - первым без права выбора пришёл в себя доктор. - Вы во главе со всеми покидаете комнату... - и сумев остановить её возражения, повторил, - покидаете! А мы, - он поймал взгляд коллеги, - останемся и... - запнувшись, попытался найти слова, - и как закончим, не задержимся.       Анна вцепилась в рукав его сюртука, гипнотизируя своими бездонными глазами, то ли моля, то ли угрожая, но это позволило ему довести её до двери. - Приступим, - без лишних слов начал Милц.       Первым делом предстояло убедиться в целостности пострадавшего. - Можно раздеть, - с выступившими каплями пота на лбу от перенапряжения, слегка выдохнув, заключил Александр Францевич.       Вдвоём они исследовали каждый сантиметр тела Штольмана, в поисках возможной причины его беспамятства. Закончив осмотр, Милц глядя поверх очков позволил себе спросить: - Что думаете, Антон Павлович? - Гематомы - на левой боковой и на задней поверхности шеи, на второй - ещё и ссадина. Думаю, именно она явилась причиной бессознательного состояния Якова Платоновича. И... переохлаждение, - подытожил Чехов. - Согласен! Теперь можно без опасений согревать, и... ждать утра, - с этими словами большая фигура скрылась за дверью.       Антон Павлович воспользовался мгновением и обернулся на кровать. - Сколько же Вам пришлось пережить, Яков Платонович... - ужас закравшийся внутрь при внешнем осмотре пострадавшего, особенно когда писатель-врач догадался отчего могут быть симметричные зажитые следы на его лодыжках, вызвал такую мысль.       Она впорхнула, будто и не существовало неясной картины, настолько Анна верила, что всё будет хорошо! Оба доктора сразу почувствовали неловкость от своего присутствия в комнате. - Мы рядом! - заверил Милц. - Благодарю, - и молодая женщина провела их немного в сторону гостиной, чтобы позвать Глашу. - Сколько же вам пришлось пережить! - мысль немного трансформировавшись, опять посетила Чехова, смотревшего восторженно-поражённо на деятельную фигуру будущей матери. - А Вы заметили содранные костяшки? - обратился он к напарнику. - Уверен, Яков Платонович кого-то достойно угостил, - улыбнулся мимически собеседник.       Анна лежала рядом с мужем, не сводя с него глаз, желая поймать момент его возвращения: окутанное теплом тело сотряслось - холод покидал его. Её веки отяжелели и сомкнулись.       Дом Мироновых, переполненный обитателями, затих в ожидании.