И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Яков Платонович! Анна Викторовна, доброе утро! – приветствовал хозяин дома, вошедшую в столовую семейную пару. - Доброе утро! – улыбаясь, в унисон прозвучало ответное пожелание. - Марьюшка – волшебница! –поднося очередную вилку ко рту, продолжил Чехов, - сырники – объедение! – и от него последовал приглашающий жест к столу.       Завтракали все кроме дядюшки и Павла Егоровича. - Могу предположить, что вчера игра затянулась, - обратилась Анна к присутствующим. - О, да! – вступила в беседу Евгения Яковлевна. - Токма, Павел Егорыч, уж, откушали-с… - заметила Марьюшка, появившаяся в дверях столовой, и поднявшая своим голосом такс, дремлющих позади Антона Павловича. - Бром! Хина! – оклик хозяина остановил ритмичный звук, издаваемый заходившими ходуном хвостами об пол. - Яков Платонович, как я рада появившемуся аппетиту у Анны Викторовны! – обратилась Евгения Яковлевна к Штольману. – Это не дело, когда молодая женщина отказывается от еды! - Очень вкусно! – поблагодарила Анна и хозяйку, и её помощницу.       Яков, любуясь ею, послал взгляд жене. - Это превосходно! Силы Вам, дорогая Анна Викторовна, сегодня понадобятся! – заявил Чехов, после чего поймал удивлённые взоры собравшихся за столом. – Нас ждут пациенты! - Да, я готова! – радостное заявление тут же сменилось обеспокоенным взглядом, брошенным на мужа. - Думаю, мы к обеду закончим, - успокаивающе добавил врач, умиляясь эмоциональности молодой женщины. - Я поработаю с бумагами, доставленными майором Шиловым, - внимательно глядя в широко раскрытые любимые глаза, Штольман добавил, - по вашему возвращению вы найдёте меня в домике, - улыбаясь, он поднялся из-за стола, поблагодарил, и помог выйти Анне, после чего удалился с ней на веранду. - Я не могу тебя отпустить! – насколько позволяли приличия, она прижалась к нему одним боком. - И не надо, - Яков поцеловал её в висок, - я здесь… - Анна Викторовна, благодарю Вас за помощь! Мне с Вами очень комфортно работается, - по окончании приёма заключил Чехов. – На мой взгляд, общепринятое мнение в Империи, что врачом может быть только мужчина, является кощунственным! – после высказывания возникла пауза, нарушенная же врачом, но уже совершенно по другой теме. – А у нас – день рождения! - О, Антон Павлович! – глаза помощницы засветились совсем иначе. – Ведь это уже послезавтра… - Да, и это здорово! Марьюшка испечёт именинный пирог с секретом, за завтраком поздравим Яков Платоныча, обед проведём на природе, сделаем пикник, - от предвкушения Чехов, аж, руки потёр. – Ну, потом, думаю, можно будет разойтись, отдохнуть. А вечером… А вечером устроим маленький театр! - О, Антон Павлович! – Анна не смогла больше ничего сказать.       Войдя на территорию усадьбы, они были встречены таксами, вертлявым Бромом и степенной Хиной. - Надо же, как вы здесь оказались? – искренне удивился их хозяин, и вернувшиеся, продолжили путь в компании четвероногих. - Здравствуйте-здравствуйте! – появление Петра Ивановича прояснило ситуацию с питомцами. –Позавтракав, решил прогуляться, а уважаемые не отпускали меня, смотрели жалостливыми глазами… - дядина сентиментальность вызвала смех присутствующих. - Позавтракав?! – Анна на правах племянница, позволила слегка назидательный тон. - Да-да, припозднился, - признал дядюшка. У дома их встретила Марьюшка. - Вот так-так! – воскликнула она, заприметив хвостатых. – А уж я их потеряла, - и что-то говоря себе под нос, скрылась за дверью.       Анна с дядюшкой расположились на веранде, а Чехов, заявив о скором возвращении, последовал в дом. - До обеда у нас есть минут сорок, - сообщил он, вернувшись с двумя бокалами в руках. – Аперитив! Как вы на это смотрите? - С удовольствием! С удовольствием… - воскликнул дядя. - Раз есть время, то я схожу за Яковом, - и уже на ступенях поинтересовалась у родственника, - ты заходил к нему? - Да! Весь в бумагах! Решил ему не мешать, - пригубляя в очередной раз бокал, ответил Миронов младший. - Он здесь! Он мой! – её мысли были только о нём.       Штольман действительно был весь в бумагах, весь в работе. Это позволило Анне приблизиться к нему незаметно. - Аня… - он накрыл своими ладонями её, вдруг оказавшиеся на его глазах.       Она невинно поцеловала его в макушку, и не сдержавшись усеяла поцелуями шею. - Аня… - Яков усадил её к себе на колени и завладел губами. - До обеда полчаса, - прошептала она, ловя горячее дыхание мужа. - Мы успеем, - последовал короткий ответ. - Что? - Я хочу тебя…       Его ладонь уже скользила по внутренней стороне её бёдер, провоцируя их на недвусмысленные движения. Мгновение и нижнее бельё лежало на полу, ещё один миг, и она словно наездница на его коленях. - Возьми его… - Яков слегка отстранился назад, давая Анне свободу движения, и сбиваясь в дыхании от её манипуляций.       Лизнув свою ладошку, она завладела членом, пленив его в тесное кольцо своих рук. Распаляя желание он завладел её набухшим бугорком, и поймав момент, насадил на себя, погрузившись в не менее тесные объятия её лона. - Ты моя! – Яков ещё некоторое время покачивал своё сокровище, продлевая миг наслаждения.       Евгения Яковлевна не одобряла, когда задерживались к столу, но в этот раз опоздание осталось незамеченным. Хозяйка дома не могла нарадоваться хорошему аппетиту гостьи, что и не упустила отметить, чем вызвала улыбку на устах Штольмана.