И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Яков Платонович, - пауза, - Яков Платонович! - фрау Мэдхен позволила себе потревожить тишину, царившую в квартире: принесли посылку с сопроводительным письмом, да и день уже был в разгаре; возникшее шуршание за дверью после её последнего обращения, вызвало улыбку на её лице, - надо же, как крепко спали! - улыбка ещё раз мелькнула на её губах, - дело молодое! - Яков! Яков! - Анна облокотившись, похлопала мужа по плечу, - Яков, фрау Мэдхен уже пришла! О! Что она подумает?       Она успела лишь повернуться, как была схвачена сильными руками, пленившими её. - Что подумает, что подумает! То и подумает... - его ладони уже ласкали её грудь с мгновенно отреагировавшими сосками, губы покусывали мочку уха, а дыхание не давало усомниться в намерениях мужа.       Совладав с собственным телом, Анна выскользнула из желанных объятий, услышав за спиной возглас: - Ааа! - он следил за каждым её движением: поднятый подол, вскинутые руки, обнажившиеся бёдра, манящие ягодицы, изгиб спины, мелькнувшая грудь с призывно торчащими сосками, и вмиг распустившиеся волосы; она нагнулась, за скинутым в ночи домашним одеянием, мелькнувшая складочка вызвала повторный, уже с хрипотцой, возглас, - ааа! Аня... - Да, любимый... - осознавая происходящее, она лукаво взглянула на мужа. - Я хочу тебя... - Яков красноречиво смотрел на неё. - Позже... позже... - и она упорхнула за дверь, вознамерившись распалить его желание до предела, - до того предела, до которого сама смогу устоять! - и с улыбкой на лице приветствовала фрау, входя в кухню.       Яков появился к столу с приличным опозданием. Фрау Мэдхен поднявшаяся было к хозяину, и остановленная Анной, обладала важными качествами: интуицией, тактом, да к тому же, далеко не первый год знала Штольмана, и поэтому не стала настаивать на своём участии в подаче завтрака. Но про себя она отметила особую расположенность жены по отношению к мужу, и его сдерживаемую игривую оборону, проявившуюся в прищуре, брошенном на Анну, когда та, словно ненароком задержалась на его ладони своими пальчиками.              Проводив фрау, Яков прижал Анну к стене, и насладившись поцелуем, прошептал: - Я тебя люблю...       Анна почувствовала, что Яков не забыл начало наступившего дня. - У нас до выхода чуть больше трёх часов, - сказал он заходя в кабинет. - Буду рад помочь с нарядом, дорогая, - слова взволновавшие её, подсказали, что вызов принят и игра повелась с двух сторон.       Она отвлеклась на то, что проверила, всё ли собрано к отъезду, и отправлено, ведь они сегодня в квартиру уже не вернутся. Убедившись, что всё в порядке, Анна достала наряд, разложила на кровати нижнее бельё, подготовила обувь. В очередной раз взглянув на платье, она подумала о маме: - Мамочка, как здорово, что ты всё таки настояла в своё время на визитах к модистке!       Её мысли переметнулись со своего одеяния на мужа, повергшие свою хозяйку в панику, от того, что она даже не подумала побеспокоиться о его одежде. - Яков, Яков! - она влетела в кабинет. - А как же... - слова замерли у неё на устах, как только взгляд упал на подготовленный безукоризненный наряд мужа. - Я никогда не стану хорошей женой, - и слёзы потекли по щекам.       От неожиданности Штольман подорвался из-за стола. - Аня! Анечка! В чём дело? - недоумевал он - Я даже не подумала, в чём ты пойдёшь в театр? - она с удовольствием уткнулась ему в плечо. - Это лишь начало нашего совместного пути, мы научимся быть вместе, - Яков обхватив её лицо ладонями, нежно коснулся пьянящих губ. - А теперь собираться.       Через полчаса Анна вновь появилась в кабинете и подставила под его взгляд обнажённую спину, мелькавшую сквозь не застёгнутое платье. - Мне как никогда необходима помощь, - сопроводила она свой разворот.       Яков лишь медленно проведя ладонью вдоль позвоночника, приступил к застёжкам. - Как я выгляжу? - желая затормозить нараставшее желание, спросила она. - Чего-то не хватает? - медленно поворачивая её к себе, сказал Яков. - Но мне нечего больше добавить, - немного растерянно молвила Анна. - Может содержимое в этой коробке? - и её взору предстало колье. - Платье цвета тёмной морской волны и переливающаяся волна на белоснежной шее прекрасно подчёркнут твои светящиеся глаза, - его пальцы виртуозно застегнули ожерелье, и взгляд восхищённо заскользил по любимой.       Штольман повернул ключ . - Сколько раз уже я закрывал эту дверь, не зная вернусь или нет... - мелькнула мысль. - Суждено ли нам вернуться сюда? - их взгляды, вопрошающий и ошеломлённый, встретились. - Время покажет... - он коснулся губами её виска. Яков чуть обогнал Анну на лестнице, и обернувшись, подал руку: - Какая ты красивая! Волшебная... Моя...       Они прибыли в театр заблаговременно. В эти минуты он наслаждался жизнью обывателя, получая удовольствие от красивой окружающей атмосферы, от взглядов, бросаемых на его красавицу жену, и от предвкушения удовольствия, которое им подарит опера. - Аня поймёт, я уверен, мощная музыка поможет ей понять... - Яков, я даже не поинтересовалась, на что мы идём! Уже прочитала, что это опера «Лоэнгрин». Её будут исполнять на языке оригинала! Как я пойму? Я не знаю немецкого? - словно подслушав его мысли, она заглядывала ему в глаза. - Поймёшь... Тебе поможет музыка. Это Вагнер, Рихард Вагнер.       Крайняя ложа бельэтажа давала шикарный обзор. Но Яков впервые смотрел не на сцену. Предчувствие его не обмануло, он наслаждался: и музыкой, и Анной. Усилием воли сдержал себя, увидев её сжатые кулачки в начале третьего действия: - Нельзя вмешиваться...       О его эмоциональном напряжении свидетельствовал кулак поднесённый к губам, когда из драгоценных глаз заструились слёзы при появлении лебедя... - О, Яков! - единственное, что произнесла Анна до самого перрона.