И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

- Завтра! Завтра! Завтра... - сердце билось, трепыхалось, мчалось, его бег было не затормозить.       Как только Яков скрылся из виду, сердце Анны не находило покоя. Выручала одна мысль, с ним дядя.       Не в силах вынести никаких разговоров, Анна удалилась к себе. Но очень скоро её уединение было нарушено. - Ооо! Мама! - несколько нервно отреагировала она. - Дорогая моя девочка! Анечка! Ты знаешь, хочу тебе признаться, что была не права в своём мнении о Якове Платоновиче, как о твоём женихе и муже. Не права в самом начале... А сейчас, имея возможность наблюдать вас, я вижу счастье в ваших глазах, свет, перед которым отступает многое непонятное, злое, тёмное, - Мария Тимофеевна куда-то улетела в своих мыслях, и Анна решила не нарушать их бега. - Мне было неожиданно и очень приятно получить подарок к наступающему важному дню. Яков Платонович так умеет говорить! - Анна увидела, как быстро-быстро заморгали мамины глаза. - Девочка моя, я желаю тебе счастья! - уходя мама нежно поцеловала дочь в лоб.       После маминого уходя Аня в очередной раз обратилась к своему подарку. Она приоткрыла крышку: на бархатной белоснежной подложке лежали воздушные, почти прозрачные украшения из бриллиантов риверов в обрамлении белого золота. Поднеся коробочку к лицу, Анна глянула в зеркало, голубоватый цвет камня, будто подсвечивал её глаза.       В скором времени день ознаменовался приездом тётушки Липы. С этого момента, надо отдать ей должное, время полетело незаметно, таковым было её вездесущее присутствие.       Вечером в доме Мироновых собрался девичник, скоротавший вечер, и позволивший Анне удостовериться в предстоящей, через неделю после свадьбы, поездке в Петербург.       Как и положено, мужчины устроили мальчишник. Присутствовавшие на нём Михаил Семёнович и Пётр Александрович, знавшие Якова с детства, юности поделились в пределах разумного интересными моментами из его жизненного витиеватого пути, что позволило обретённым друзьям в Затонске по новому взглянуть, или расширить свой взгляд на Якова Платоновича.       Уже за полночь Яков очутился в номере. Убедившись, что костюм от макушки до пяток находится в идеальном состоянии, он наполнил бокал. Но вкусить содержимое не успел, раздался стук в дверь.       На пороге стоял Пётр Иванович, с неизменным графинчиком в руках. - Дорогой мой Яков Платоныч! - весело проговорил гость, после завершившегося мальчишника, - неужели Вы думали, что я оставлю Вас в одиночестве. Мне моя голова дорога! А если что, мне её потом не сносить. Аннет, в гневе страшна! - дядюшка призадумался, - наверное! - хихикнул он и добавил, - в любом случае, сегодняшнюю ночь, мы проводим вместе, следуя совету Аннет, - указательный палец протаранил воздух, - а я Вам советую, сегодня не спать, чтобы не дать возможности подобраться к Вам, всем имеющим нечистые намерения, потому что пока Вы не спите, в принципе, сохраняете недоступность.       Штольман и не рассчитывал на спокойную ночь, но такой компании был рад. Двое мужчин, ставших близкими по воле судьбы, в эту ночь многое узнали друг о друге, позволившее лучше понять каждого: были карты, рассказы о прошлом, был кофе и коньяк. На рассвете ночного компаньона, уложенного спать, сменил Пётр Александрович, прекрасно понимавший, что в наступающем дне и далее, его особому агенту явно будет не до него. Состоявшийся разговор обозначил вехи ближайшего будущего, которое в скорый приезд молодой семьи Штольман в Петербург обрастёт деталями.       Потихоньку все приглашённые, остановившиеся в гостинице, и жених, собрались внизу, в ресторане. Всех ожидал утренний кофе и завтрак. На этом размеренный темп событий и закончился, и не только в гостинице, но и в доме невесты, и даже в домах приглашённых. На удивление Яков и Анна с утра сохраняли необъяснимое для других, но очень понятное им, спокойствие, ведь ночь прошла без происшествий.       Устоявшиеся традиции, правила приличия диктовали свои условия: путь до церкви Яков и Анна должны были преодолеть по отдельности. Здесь подсуетился Коробейников, с одобрения Трегубова: на всех малопросматриваемых участках дорог стояли городовые в поле видимости друг друга, да ещё экипажи сопровождали конные патрули. - Николай Васильевич, как специалист в этом деле, могу сказать, что охрана организована на профессиональном уровне, - пожав руку, отметил Варфоломеев. - Пётр Александрович, благодарю! Но справедливости ради надо заметить, что это заслуга Антона Андреевича, - не без гордости заявил полицмейстер.       Штольмана никто не трогал, он был, как натянутая струна.       Все последующие события, с момента прибытия посыльного с известием о приближении невесты, Яков Платонович проживал будто в тумане. Яков видел и хотел видеть только белоснежное воздушное облако из кружев, прозрачных тканей, скрывающее в себе ЕЁ, его Анну. Вернула его в действительность её прохладная ладошка в его тёплой руке, а первый поцелуй, как мужа и жены, запустил бег крови. Их реальность начала приобретать яркие краски жизни.