И никакого нет смысла в жизни, кроме любви...

      Пётр Иванович вошёл в дом, стараясь производить как можно меньше шума. Но каково же было его удивление, когда в столовой он обнаружил, встречающую его пару. - Вы, что же и спать не ложились? - с прищуром спросил дядя. - Ну почему же, ложились, - как то неуверенно ответила Анна, но тут же выпалила, - сегодня опять был приступ, и ты предупредил меня во сне. - Я?! Прямо так и предупредил? - удивился Пётр Иванович. - Ну не прямо! - Анна еле сдержала, подступившую обиду. - Ты во сне мне повторил ту фразу, сказанную перед отъездом, про самую опасную и самую прекрасную вещь, помнишь? А ещё ты необычно для себя меня назвал «Аннушка», помнишь? После я сразу бросилась к Якову Платоновичу, он уже был во власти горячки. Ты никого не видел, ничего не слышал? - Анна Викторовна, дайте дяде вздохнуть с дороги, - Яков нарушил молчание. - Аннет, тех кто тебя интересует - нет. О Клюеве - тишина, - Пётр Иванович сел за стол, готовый чаёвничать. - Дядя, а ведь я уже не первый раз вижу сны, которые мне сообщают нечто важное, - необычно медленно проговорила Анна. - Это всё трансформация твоего дара. Я же говорил, что дар не может исчезнуть! - заключил Миронов младший.       Они ещё посидели какое-то время за столом: Пётр Иванович поделился своими впечатлениями от поездки, рассказами о Петербурге. - Ну всё, я спать! Устал с дороги! Думаю вы найдёте, чем заняться без меня! Аu revoir! - дядя удалился, чуть ли не пританцовывая. - Поездка, по-видимому, сложилась, - заметила Анна, убирая со стола. - Предлагаю тоже немного отдохнуть, нам ночью было не до сна, - переходя на шёпот, Яков потянул Анну в сторону занимаемой им комнаты.       В этот день завтрак в доме Мироновых был поздним, за столом собрались все. Мария Тимофеевна выразила радость по поводу того, что наряд жениха был на месте, и готова была уже забрать его у Петра Ивановича, но тут вмешался Штольман. - Мария Тимофеевна, позвольте мне самому, - спокойно настойчиво произнёс он.       Создавшуюся неловкость сгладил вмиг нашедшийся Пётр Иванович. - Понедельник! Думаю, самое время заняться уточнением списка приглашённых, милые дамы, - галантно заметил он       После завтрака дамы удалились актуализировать список и вносить завершающие корректировки в меню, Виктор Иванович, взял на себя поездку к отцу Артемию, Миронов младший со Штольманом удалились разбирать привезённое из Петербурга. Яков Платонович перед тем как погрузиться в предсвадебные хлопоты отправил посыльного в участок с сообщением для Коробейникова, что сегодня остаётся на связи из дома Мироновых. - Михаил Семёнович Бернс - просто волшебник какой-то! - начал разговор Пётр Иванович, извлекая из принесённых сумок в комнату Якова четыре коробки. - Почему четыре? - не удержался от вопроса Штольман, узнав фирменную упаковку ювелира. - Первая - подарок Анне, вторая - ваши кольца, третья - подарок для Марии Тимофеевны, а четвёртая - подарок от господина Бернса Вам: запонки и булавка, - Пётр Иванович с любованием смотрел на открывшиеся сокровища. - Яков Платонович, имею к Вам один вопрос. Когда Вы успели заказать первую коробку? Она была уже готова, когда я пришёл в мастерскую. - Давно! Как только понял, что Анна - моя жизнь... - Яков взял коробку в руки, провёл по украшениям пальцами, получая удовольствие, словно они были надеты на Анне. Вернул Якова на землю следующий комментарий Миронова младшего. - Комплект для Марии Тимофеевны - выше всяких похвал! Как Вы выбрали камень для изделий? - фонтанировал эмоциями дядюшка. - Михаил Семёнович в своё время мне объяснил, каждым делом должен заниматься профессионал. Мне чётко было сказано, не лезь с выбором камня! Он просил описать для кого заказывается изделие, а уж подобрать камень - это его задача, - пояснил Штольман, довольный восхищением Миронова младшего. - Об обручальных кольца я молчу. Это - произведение искусства! - Пётр Иванович некоторое время созерцал их, а после открыл четвёртую, комментируя. - Это подарок Вам от Михаила Семёновича! Он собирается приехать на важное событие сына своего лучшего друга!       Двое мужчин, умудрённые жизненным опытом, погрузились в воспоминания, каждый в свои. В комнате некоторое время господствовала тишина. Прервал её Миронов младший, предложивший поднять бокал за Михаила Семёновича. Штольман поддержал инициативу. - А Вы, Яков Платонович, - молодец! И портной у Вас свой, и ювелир! - с восхищением наполнял бокалы Пётр Иванович.       В подготовительных делах неделя промелькнула незаметно. Вырвавшись как-то вечером на прогулку, Яков и Анна смогли остаться наедине. И Штольман решился задать один вопрос. - Драгоценная моя Анна! - он улыбаясь всматривался в неё. - Я обязан ещё раз уточнить, я не могу обещать спокойной размеренной жизни, не возникло ли у Вас желания отказаться от данного мне прежде согласия... - он не смог договорить, её ладошка накрыла его рот. - Я люблю Вас! Я люблю жизнь! Вы - моя жизнь! - её ладошка получила первую порцию нежности, дальше поцелуи по руке привели его к её губам.       Суббота ознаменовалась приездом гостей. Варфоломеев приехал с женой, и Михаил Семёнович смог выбраться. Днём Штольман заселился в гостиницу, в которой разместились и приехавшие. Уезжая из дома Мироновых, он, чувствуя нервозное состояние Анны, смог найти нужные слова. - Думаю, это последний раз, когда правила приличия диктуют нам быть порознь. А с завтрашнего дня - рука в руке и на долгие лета! - невинный поцелуй лёг на её уста.