Если бы я мог вернуться в прошлое

      Лань Сичэнь покинул лазарет, оставив Ванцзи с Вэй Усянем наедине. Целители дали ему успокоительное, пообещав провести полное физическое и духовное обследование. Будучи человеком, который питал огромную ненависть и гнев к Вэй Усяню, Лань Сичэнь не мог избавиться от чувства вины, которое словно убеждало в том, что именно его действия привели к тому, что Старейшина Илина вновь оказался прикован к постели. Сичэнь не мог толком вспомнить, что происходило в те первые и самые мучительные для него несколько месяцев, но он хорошо помнил рассказы Старейшины Болина о том, как настойчиво Вэй Усянь старался узнать о его брате. Именно поэтому вскоре он отдал приказ тем немногим, кто знал о состоянии Ванцзи.       «Не сообщать о положении Лань Ванцзи и его местонахождении ни Вэй Усяню, ни кому-либо ещë. Все обязаны хранить абсолютное молчание до тех пор, пока Ванцзи полностью не восстановится и не вернëтся в Облачные Глубины»       Отдавая этот приказ, всë, что он хотел — это держать своего брата подальше от Вэй Усяня, ведь тот уже причинил Ванцзи более чем достаточно боли. Лань Сичэнь знал, что было бы неразумно обвинять Вэй Усяня в поступках брата. Лань Ванцзи спас Цзян Яньли и пожертвовал собой из-за бесконечной любви к Вэй Ину. Таким образом, ни Лань Сичэнь, ни кто-либо другой не смогли бы повлиять на его решение. Но если бы не Вэй Усянь, Ванцзи не стал бы так рисковать своей жизнью. Именно Вэй Усянь призвал мертвецов, именно Вэй Усянь в приступе ярости подвергал всех опасности, и именно его Лань Сичэнь считал ответственным за брата. Но если бы он тогда знал, как тяжело Вэй Усянь воспримет потерю Ванцзи, стал бы отдавать приказ?       Спустя некоторое время дядя и Лань Цзыи несколько раз уведомляли о том, что Вэй Усянь по собственной воле принял наказание за то, что случилось с Ванцзи, и теперь находился под их опекой и пристальным вниманием. Но Лань Сичэнь не хотел ничего слышать. Поэтому он запретил им когда-либо снова упоминать при нëм имя Старейшины Илина и всё, что было с ним связано. Когда Сичэнь услышал, что Вэй Усянь получил серьёзные травмы и уже долгое время находился без сознания, он не почувствовал ничего, кроме злобного удовлетворения. «Пусть ему будет больно», — подумал он. «За то, что он сделал с моим братом, пусть ему будет очень больно.» Вэй Усянь получил наказание спустя несколько недель после битвы, с тех пор Сичэнь ни разу не поинтересовался его состоянием. Но теперь он мог лично наблюдать за тем, как Вэй Ин буквально распадался на части. И он не знал, что ему думать на этот раз.       Когда Лань Хуань запретил Гусу говорить о Лань Ванцзи, его единственным намерением было помешать Вэй Усяню добраться до них. Он хотел держать его как можно дальше от брата. Причиной таких действий в сторону Вэй Усяня послужили отрицательные эмоции, которые он долгое время держал в себе, ведь именно путь, по которому он пошёл, лежал в основе всех этих трагедий. Если бы Вэй Усянь пришëл и рядом не было бы Лань Ванцзи, чтобы остановить их, Сичэнь убил бы его, будь это справедливо или нет. Он не чувствовал сострадания, и, возможно, причиной всему было незнание. Он не знал, что Вэй Усянь был уверен в том, что являлся убийцей Лань Чжаня, живя последние три года с грызущем изнутри чувством вины. Дядя и некоторые Старейшины пытались утешить его, убедить, что Ванцзи жив, но это было почти невозможно сделать, не нарушая приказа главы. Если то, что Лань Сичэнь видел сегодня, было последствием его указаний, то именно вина искалечила Вэй Усяня до безумия. Но ведь он действительно виновен, не так ли? Лань Сичэнь не мог выбросить из головы взгляд брата, полный оскорбленного предательства, и больше всего на свете он никогда больше не хотел видеть этот взгляд Лань Ванцзи, направленный в его сторону.       Только теперь Сичэнь осознал, что явно ошибался в намерениях Вэй Усяня к своему брату. Он всегда думал об их отношениях только как о неразделенной любви Ванцзи. Насколько ему было известно, Вэй Усянь всегда отвергал его а-Чжаня, то и дело подшучивая над ним. Поэтому он не мог поверить словам дяди, который постоянно утверждал, что тот очень сожалеет о содеянном. Больше всего Сичэнь не понимал, почему Вэй Усянь вдруг начал заботиться о его брате, но и выяснять это он не хотел. Старейшина клана Лань ни раз пытался уговорить его вернуться в Облачные Глубины. Могло ли быть то, что они знали, каким был на самом деле Вэй Усянь, и хотели ли они таким образом просто избавить его от страданий, позволив увидеть, что Ванцзи всë ещё жив? Лань Сичэнь попытался представить, каково это. Каково верить, что кто-то погиб по твоей вине, после чего в течение трëх лет оплакивать его и ненавидеть себя за это? Насколько тяжëлым был этот груз?       Своими действиями он обрëк Вэй Усяня на целых три года невообразимых пыток. Он сломал человека так основательно, что тот потерял всякое чувство реальности. Он сделал это с человеком, которого любил его брат. Лань Сичэнь на самом деле хотел причинить боль Вэй Усяню, наказать его, но та эмоциональная пытка, которую ему пришлось испытать… он не пожелал бы этого никому. Даже Вэй Усяню. Намерения не имели значения, имели значение последствия. Лань Сичэнь обещал Ванцзи, что не будет требовать возмездия от Вэй Ина. То, что он невольно сделал, было хуже, чем любая месть, которую можно было воплотить в жизнь. Он нарушил обещание, данное брату. Обещание, на которое а-Чжань тратил свои последние вздохи.       Лань Сичэнь упал на колени.

***

— Сичэнь, — позвал Не Минцзюэ. — Я всë испортил, — тихо произнёс Лань Сичэнь. — Нет. Мы не знали. — Но все говорили мне, чтобы я отпустил обиду. Старейшина Болин, Цзыи, дядя, ты. Я никого не слушал. Посмотри, что я с ним сделал. Как я могу называть себя праведным после такого? — Вэй Усянь не невинен, Сичэнь. — А мы? Мы оба знаем, что если бы Ванцзи не был вовлечëн в это, я бы и вполовину не стал таким суровым, Минцзюэ. Никто не заслуживает того, что я нечаянно сделал с ним. Я нарушил слово, данное Ванцзи. — Он простит тебя, — Не Минцзюэ не стеснялся в выражениях, переходя прямо к тому, чего больше всего боялся Лань Сичэнь. — Простит? С тех пор как а-Чжань проснулся, он ни разу не спросил о Вэй Усяне. И я знаю, что он не сделал этого, чтобы пощадить мои чувства. Он знал, как я к нему отношусь. А-Чжань никогда ни о чëм меня не просит, но в этот раз он попросил моей помощи, чтобы я обеспечил для Вэй Усяня полную безопасность. Как можно простить, зная, что я обрëк на такое человека, которого он так сильно любит? — Потому что он знает тебя лучше, чем ты сам. Он знает, что ты будешь до конца жизни винить себя за это. — Какое значение имеют мои намерения, Минцзюэ? Всë это время я верил, что именно я буду благосклонен к Вэй Усяню, когда мы вернëмся в Облачные Глубины. И как может Ванцзи теперь даже рядом со мной находиться, когда я причинил этому человеку такие ужасные страдания из-за своего невежества и обиды? — Сичэнь, каждый из нас совершает ошибки. Вэй Усянь определенно совершил ещё больше. Ты же видел, что он там натворил. Ванцзи — не единственный пострадавший от его рук. Мы с тобой виноваты, потому что позволили этому случиться с беженцами клана Вэнь. Мы могли бы остановить это. Если бы мы тогда помогли Вэй Усяню, может быть, до такого бы и не дошло. Но никто из нас не непогрешим, Сичэнь. Ты должен знать, потому что именно ты мне это сказал однажды. — Но Ванцзи… — Поговори с ним. Объясни ему, что случилось. Я знаю, что он не будет судить тебя слишком строго.       Это была правда, Лань Сичэнь знал это. Но и снисходительности он не ждал. Лань Чжаню не нужно было много слов, чтобы содрать кожу с Сичэня. Минутной перемены в его взгляде было бы достаточно. Лань Хуань со вздохом поднялся и пошëл навстречу своему суждению.

***

      Лань Ванцзи буквально кипел изнутри, глядя на Вэй Ина, который явно переживал один из мучительных снов. Он попытался привести в порядок все хаотичные мысли в голове. Брат… Как брат мог допустить такое? Лань Чжань тут же покачал головой. Нет, брат не сделал бы ничего подобного намеренно. А-Хуань никогда не был жесток и никогда раньше не наслаждался чужими страданиями. Но Лань Ванцзи всë ещë злился. Поэтому, услышав за спиной тихие шаги, он выпрямился, но не стал поднимать взгляд. Это было детским проявлением недовольства, но в данный момент его чувства были слишком противоречивы, чтобы беспокоиться о подобном. — Ванцзи.       Лань Чжань вздрогнул. Это не скрылось от глаз Сичэня, поэтому он тут же постарался объяснить. — Я не думал, что ты будешь обращать внимание на эту фамильярность сейчас, прости.       Ванцзи лишь бросил на него холодный взгляд. Лань Сичэнь вздохнул. Никогда раньше брат не был столь зол на него. — Прости, а-Чжань. Я не знал, что он…       Лань Ванцзи понимал, что брат имел в виду. Тем не менее, хранил молчание. — Это моя вина. Я не знал, что он будет… таким. Мне следовало держать себя в руках. Я знал, что ему больно. Просто… мне было всë равно. Мне стыдно за свои поступки. — Мгм. Вэй Ин будет в порядке. — Мне действительно очень жаль. — Я знаю.       Мгновение молчания, после чего Лань Ванцзи тихо спросил: — Как такое могло произойти, брат? Его разум… он просто разрушен.       В его тоне не было обвинения, но явно звучал упрëк. Лань Сичэнь склонил голову, не в силах вынести его взгляда. Затем он рассказал обо всëм, что произошло три года назад. Рассказал о том, как Вэй Усянь принял наказание в Облачных Глубинах, и как он лично запретил произносить его имя вслух. Он честно говорил о собственной неудержимой ярости при одной мысли об этом человеке. Когда он закончил говорить, наступило долгое молчание.       Наконец Лань Ванцзи произнëс: — Вэй Ин не просил меня спасать его сестру. Я сделал это по своей воле. Брат не должен был винить Вэй Ина.       Лань Сичэнь не мог сказать ни слова. — Я понимаю, брат не хотел, чтобы это случилось. Я не могу винить тебя за действия, принятые под влиянием гнева и обиды, как и не могу винить Вэй Ина за то, что произошло. Я также понимаю, что если бы пострадал ты, я бы тоже обвинил в этом кого-то другого.       А-Чжань не ненавидит его за то, что он сделал? — Но брат совершил ошибку. Ты также нарушил своë обещание, данное мне. Ты должен извиниться перед Вэй Ином, когда он проснëтся. — Я так и планировал, — кивнул Лань Сичэнь. — А… как насчёт нас?       Лань Ванцзи удивлëнно моргнул. Тогда Сичэнь понял, что в этом не было необходимости. — Гэ… — Да? — Я не хочу, чтобы вы ссорились с Вэй Ином. Вы оба очень важны. — Я знаю. Как бы то ни было, мне очень жаль, а-Чжань. Это не то, чего я хотел. Я не хотел нарушать своë слово. — Мгм.       Лань Сичэнь понимал, что Ванцзи всё ещё сердится. Он знал, что это было направлено не столько на него самого, сколько на всю печальную ситуацию. Но ему всë равно было немного больно. — Я оставлю тебя в покое, — тихо сказал Лань Сичэнь, на что Ванцзи кивнул.       Прежде чем уйти, он бросил ещё один быстрый взгляд на брата.

***

      Сквозь сон Вэй Усянь мог слышать чьи-то голоса, но разобрать их было невозможно. К тому времени как он проснулся, было совершенно тихо, если не считать пения птиц снаружи. Как долго он спал? Со стоном он потянулся на кровати, или, по крайней мере, попытался — его руки кто-то крепко удерживал. Прищурившись, Вэй Усянь посмотрел на причину своего дискомфорта, тут же теряя все остатки сна.       Бледно-нефритовая рука удерживала его запястье, словно боясь случайно отпустить. Его глаза широко раскрылись, когда он осознал, что владельцем руки был не кто иной, как сам Лань Чжань. Он выглядел чем-то обеспокоенным. — Ты проснулся.       Вэй Усянь уставился на него и попытался собраться с мыслями. Что происходит? Где же он? Был ли это очередной сон? Но по мере того, как воспоминания о прошлой ночи постепенно проявлялись в его голове, дыхание Вэй Ина становилось всё более прерывистым, а сердце учащало свой ритм. — Вэй Ин? — Ты… ты всё ещё здесь, — наконец сумел произнести Вэй Усянь. — Мгм. — Но как? Я всё ещё сплю? — он мог лишь хрипло бормотать.       Вместо ответа фальшивый Лань Чжань — или, может быть, он настоящий? Вэй Усянь уже ничего не понимал — заставил его сесть. Тяжесть чужой руки на плече показалась Вэй Ину более чем реальной. Находясь в своих мыслях, он не заметил, как перед ним появился стакан с водой, который он тут же с жадностью осушил. — Не паникуй. Дыши, — тихая команда словно проникла в его кости. Он успокаивающе поглаживал его спину. Никогда в жизни Лань Чжань не был таким тактильным. Может быть, он действительно всё ещё спит. Но ведь он точно ощущал прикосновение руки и тепло его ладони. Он также помнил ровный, убаюкивающий стук сердца, и то, как фальшивый–настоящий Лань Чжань обнимал его прошлой ночью. По какой-то причине Вэй Усянь ощутил румянец на своей коже. Он уставился в пол и осторожно произнёс имя человека, сидевшего рядом. — Лань… — у него перехватило дыхание. — Лань… Чжань?.. — Мгм, — утвердительно ответил он. — Ты Лань Чжань? Ты действительно Лань Чжань? — Да. — Скажи мне, что ты Лань Чжань, — он крепче сжал руку Лань Ванцзи. — Вэй Ин, я — это действительно я. Ты сказал, что поверишь мне, когда проснëшься.       Вэй Усянь, словно находясь в прострации, легко кивнул в ответ, затем снова посмотрел на Лань Ванцзи. Всё казалось таким реальным. Реальнее, чем когда-либо. Вэй Ин протянул другую руку туда, где ладонь Лань Чжаня всё ещё сжимала его. Он поколебался, прежде чем положить руку поверх его, ведь Лань Ванцзи не любил, когда к нему прикасались. Вэй Усянь вопросительно взглянул на него, и тот кивнул. Дрожащая ладонь наконец легла поверх руки Ванцзи. — Но как ты… — Брат. — Я ничего не понимаю. — Он связал нас при помощи золотого ядра. Привязал мою душу к этому миру, чтобы смерть не забрала меня, — Вэй Усянь вздрогнул. Но Лань Ванцзи продолжил: — Он делал всё, чтобы удержать меня. Отказывался отпускать.       Вэй Усянь не знал, что такое возможно. — Это было почти невозможно. Никто из нас так и не понял, как ему удалось это сделать, — подтвердил Ванцзи. — Но я… я видел тебя в тот день. Я думал, ты… Я думал, ты умер. Я думал, что убил тебя, — выдавил Вэй Усянь. — Ты не делал этого. — Но всё это время… — Я не знаю, где была моя душа. Брат сохранил мне жизнь, но моë тело… ему нужно было время, чтобы восстановиться. Я только недавно проснулся. — О…       Вэй Усянь внимал каждое слово, которое произносил Лань Ванцзи. Разве такое вообще возможно? Он прожил три года, веря, что этот человек мёртв. Он обескровил себя, в попытках отыскать его душу. Никогда, даже в самых смелых мечтах, он не надеялся снова увидеть Лань Ванцзи таким, каким он был — высоким, грациозным, с сияющей нефритовой кожей и золотыми глазами. Как можно было прожить столько времени в незнании, что Лань Чжань выжил? Вэй Усянь понял, что высказал свою последнюю мысль вслух только когда Ванцзи ответил на неё. — Брат отдал приказ. — Приказ?.. — Мгм. Он узнал, что ты интересовался мной. Он не хотел, чтобы ты вмешивался. Поэтому он приказал Гусу Лань не говорить ни обо мне, ни о моём состоянии, пока я не вернусь, — даже Вэй Усянь услышал в его голосе недовольство.       То, что сказал Лань Чжань действительно имело смысл. Вэй Усянь вспомнил странные взгляды, которые иногда бросал на него Лань Цзыи, когда говорил о Лань Чжане. Он также помнил о том, как Не Хуайсан настаивал, чтобы он явился в Цинхэ. Заверял, что то, что он увидит может его удивить. То, что Лань Ванцзи жив и находится здесь всё больше и больше походило на реальность, а не на очередной лихорадочный сон. — Вэй Ин?       Вэй Усянь мгновенно повернулся в сторону Ванцзи и вопросительно взглянул на него. — Брат сказал мне, что тебя наказали.       Вэй Усянь отвернулся. — Зачем ты это сделал? Тебе не обязательно было поступать так. Мы бы по-прежнему защищали твой народ. — Нет. Я должен был принять наказание. Я думал, что убил тебя. Всё произошло по моей вине, — Лань Ванцзи долго смотрел на него, но Вэй Усянь не осмеливался оглянуться на него. — Это не твоя вина. Ты этого не делал, — наконец произнëс он. — Ты был бы мертв, если бы не Цзэу-цзюнь. — Ты этого не делал.       «Лань Чжань действительно может быть невероятно упрямым» — подумал Вэй Усянь. — Вэй Ин не просил меня делать то, что я сделал. Вэй Ин был не единственным, кто контролировал мертвецов в тот день. — Но в том-то и дело, не так ли? Если бы я не потерял контроль, ничего бы не случилось. Шицзе не стала бы вдовой, а у Цзинь Лина всё ещё был бы отец. И ты… ты бы не пострадал так сильно. Разве это не моя вина, Лань Чжань? — Вэй Ин не хотел, чтобы это произошло. — Разве это имеет значение? Это всё сделал я. Но, Лань Чжань, ты хочешь знать правду? Я нисколько не жалею о содеянном.       Глаза Лань Ванцзи слегка расширились. Это была именно та реакция, которую ожидал увидеть Вэй Усянь.       «ДА. Да, смотри, какое я чудовище. Пойми наконец, что я не заслуживаю твоего внимания и понимания» — На моих руках так много крови. Какой же из меня человек после такого? — Тебя спровоцировали. — Лань Чжань, ах, Лань Чжань. Как долго ты собираешься оправдывать меня? Я знал, что делаю. Да, я потерял контроль, но я понимал, какой ад обрушиваю на них.       После этого они оба снова замолчали. Вэй Усянь ожидал, что Лань Ванцзи уйдёт, но одна только мысль о том, что тот его снова покинет, вдруг заставила его крепче сжать руки Лань Чжаня. Выдержав паузу он задал вопрос, который волновал его на протяжении долгого времени. — Лань Чжань. — Да? — Почему? Почему тебя так волновала моя судьба?       На этот раз Лань Ванцзи отвёл взгляд и уставился поверх плеча Вэй Усяня. Он обдумывал свои слова. Затем, словно обретя уверенность, он заглянул в глаза напротив. — Мне никогда не было всё равно на тебя.