Если бы я мог вернуться в прошлое

— Вэй Ин, почему ты продолжаешь идти по этому пути? Это вредит твоему телу и духу. Ты должен остановиться, — в очередной раз повторил Лань Ванцзи. Вэй Усянь был готов кричать во всë горло: «Я должен! У меня нет другого выбора!», но вместо этого он лишь улыбнулся Лань Чжаню, и улыбка его была остра, как лезвие. — Снова об этом? Лань Чжань, неужели тебе больше нечем заняться? — Вэй Ин, этот путь… — Этот путь вредит природе моего сердца, этот путь опасен, бла-бла-бла. Тебе никто не говорил, какой ты зануда? Если бы мне было нужно узнать твоë мнение, я бы сам об этом попросил. Кто ты такой, чтобы вмешиваться в мою жизнь?       Дыхание Лань Ванцзи на секунду прервалось. Вот оно, подумал Вэй Ин. А теперь перестань задавать вопросы. Уходи. — Хотя бы позволь мне сыграть для тебя Очищение, чтобы избавить твоё тело от этого зла.       Избавить от… зла? Глаза Вэй Усяня загорелись алым. — В таком случае, наш праведный заклинатель Ханьгуан-цзюнь, разве можешь ли ты дышать одним воздухом с таким злым мной? Я ведь могу заразить тебя им, не так ли? — Вэй Ин, я… — Убирайся, — холодно отрезал Вэй Усянь. — Я не нуждаюсь в твоих наставлениях. Я не из Гусу Лань, чтобы Второй Молодой Господин вмешивался в мои дела и имел какое-либо отношение к ним. Проваливай. — Я… — Лань Ванцзи сглотнул. Вэй Усянь, не желавший продолжать разговор, развернулся к нему спиной. Спустя мгновение послышались тихие шаги, а за ними — шорох полога палатки. Убедившись, что Лань Ванцзи ушёл, Вэй Усянь выдохнул и рухнул на свою спальную циновку. Энергия затаëнной злобы имела ошеломляющую силу, и это действительно влияло на его состояние. Не было ни одного дюйма его тела, который бы не болел. Но самая сильная боль отзывалась жжением в его сердце.       На следующий день Вэй Усянь чуть ли не попал под вражескую стрелу. Если бы не Лань Ванцзи, мелькнувший перед ним и молниеносно отразивший атаку, он бы пал в этот же день. Лань Чжань даже не потрудился взглянуть на него после того, как спас, лишь повернулся к Вэй Усяню спиной, продолжая сражение.

***

      Вэй Усянь вздрогнул, проснувшись от беспокойного сна. Он лежал под деревом, рядом с которым был привязан его ослик. Место, где он остановился, излучало неземную красоту, но даже это не могло вернуть ему душевное равновесие. Он ненавидел сны, в которых ему снилось прошлое. Это была самая настоящая пытка для него — видеть такие яркие сновидения о том, что он так долго изгонял из своей памяти. Почти каждый раз ему снилось то, как грубо он отталкивал Лань Чжаня, и как больно от этого было ему.       «Как я мог быть так ужасен по отношению к нему? Как я мог быть настолько самонадеянным, думая, что смогу держать всë под контролем? Как же я не заметил того, каким страшным человеком стал?»       Вэй Усянь знал, что ни Цзян Чэн, ни Цзян Яньли не будут совать нос и пытаться узнать о причинах, по которым он свернул с правильного пути, в отличие от Лань Чжаня. С ними ему удавалось притворяться, что он всë тот же Вэй Ин, с которым они выросли. Но только не с этим человеком. Лань Чжань из раза в раз лишь напоминал Вэй Усяню обо всём, что тот потерял, выбрав иной путь. Думать и вспоминать об этом было мучительно, поэтому он старался держаться подальше от Лань Ванцзи.       «Если бы я только послушал его…»       Вэй Усянь подошёл к ручью, чтобы умыться. Как бы то ни было, вид действительно был прекрасным, бесстрастно подумал он. Лунный свет отражался от поверхности воды и окрашивал всë вокруг в мягкую рябь света и тени. С тех пор, как Вэй Усянь вернулся в Облачные Глубины, он взял за правило избегать полнолуний. Полнолуние всегда напоминало ему о той самой первой встрече, о радостном возбуждении, которое он испытывал, о том, как красив был Лань Чжань, даже несмотря на то, что он был зол. Вэй Усянь крепко зажмурился. Он не хотел вспоминать об этом. Спустя сутки он прибудет в Цинхэ. То, что его там ждало, могло оказаться ловушкой, но Вэй Усянь не мог снова рисковать своими людьми. Даже мысль о том, что им угрожает опасность, заставляла его внутренности сжаться. Отвязав Яблочко, он отправился в дорогу задолго до того, как первые лучи солнца коснулись земли.

***

      Не Хуайсан был чертовски хорошим художником, вновь подумал Вэй Усянь. Карта, которую он вручил, была точна до такой степени, что это могло бы серьëзно навредить Цинхэ Не, если бы ею завладел не тот человек. Он наблюдал за Нечистой Юдолью в течение нескольких последних дней, чтобы убедиться, что график смены караула, отмеченный на карте, не оказался ложным. Но Хуайсан указал всё так, как оно было на самом деле. Вэй Усянь крепче обхватил Чэньцин, готовый защищаться в случае, если его обнаружат, но под покровом темноты, одетый в чëрное и защищëнный куполом тëмной энергии, ему удалось проникнуть внутрь без особых усилий. Лишь в этот момент Вэй Ин вспомнил, какой невероятной силой он владел раньше. Как бы то ни было, теперь это не имело значения — так он продолжал говорить самому себе, когда голоса умоляли его о большем. Хватило всего нескольких дней без сеанса очищения, чтобы зло, которое находилось внутри него, вновь постаралось овладеть его разумом. Но он не позволит себе потерять контроль. Только не в этот раз.       Изначально Вэй Усянь планировал отправиться прямо в покои Не Хуайсана, но так как всего в нескольких шагах находился лазарет, он мгновенно свернул туда, чтобы проверить помещение. К его удивлению, там никого не оказалось. Вэй Ин уже собирался вернуться обратно, как вдруг услышал приближающиеся шаги. Он прижался к стене, ощущая сильное желание слиться с ней. С его губ сорвался облегчëнный выдох, когда мужчины прошли мимо, но когда он осознал, что на них были одежды клана Гусу Лань, застыл в недоумении. Посылать учеников, а особенно целителей, в какой-нибудь другой орден, если кто-то нуждался в помощи — было обычным делом, но он никогда раньше не видел этих людей, когда сам восстанавливался после наказания. — …отказывается возвращаться. Тебе нужно поговорить с ним, — их голоса затихли, когда они скрылись в покоях в конце коридора. Вэй Усянь нахмурился, но не придал этому особого значения, так как у него были более важные дела, а именно — найти Не Хуайсана.       Вэй Ин был уже на полпути к его цели, когда заметил, что недалеко от него стояли два человека. Он обречëнно фыркнул. В этом ордене вообще принято спать по ночам? Он мог видеть только спины, но по их фигурам мог предположить, что один из них был главой клана Не. Вэй Усянь тихо выругался и спрятался за колонной, прежде чем они успели его заметить. Но что-то в другом мужчине показалось ему до странности знакомым. Его белоснежное ханьфу слегка мерцало в лунном свете, и сердце Вэй Усяня пропустило удар, когда мужчина слегка повернул голову к Чифэн-цзюню, предоставляя возможность взглянуть на его профиль. Он знал это лицо. Он мечтал ещё хоть раз увидеть это лицо. По нему он тосковал на протяжении трёх лет.       Лань Чжань!       Он чуть не закричал, но ком в горле так и не позволил выдать ни единого звука. И хорошо, что он этого не сделал, ведь спустя несколько секунд он понял, что ошибся. Это был не Лань Чжань. Да, этот человек был как две капли похож на него, но его черты лица были мягче, теплее. Лань Сичэнь.       Вэй Усянь увидел главу клана Лань впервые с той самой ночи, когда его жизнь разделилась на «до» и «после». Всë это время он полагал, что Лань Сичэнь находился в уединении, оплакивая своего брата. С того места, где стоял Вэй Усянь, он не мог слышать, о чëм говорили мужчины, но он всë ещë мог видеть улыбку, которой Лань Сичэнь одаривал Не Минцзюэ. Вэй Ин никогда не думал, что Первый Нефрит сможет улыбнуться так ярко для кого-то — не то чтобы он мог претендовать на такое же внимание, просто он явно не был похож на человека, находящегося в трауре. Он выглядел расслабленным, даже счастливым.       «Возмутительно!» — подумал Вэй Усянь. «Как ты можешь так улыбаться? Значит это всё, что он для тебя значил?»       Вэй Ин старался успокоить растущую в нëм ярость и зависть. Зависть тому, что Лань Сичэнь мог так искренне улыбаться, когда сам Вэй Усянь уже несколько лет истощал себя фальшивыми улыбками, которые ему приходилось дарить всем окружающим его людям, чтобы убедить их, что с ним всë в порядке.       Но он не был в порядке. Он уже давно потерял себя.       Вэй Усянь заставил себя успокоиться и продолжил наблюдать. Спустя какое-то время заклинатели стали уходить. Лань Сичэнь приблизился к Не Минцзюэ ближе, чем это было положено. Вэй Усяня пробило током. Он чувствовал огромное желание причинить боль Не Минцзюэ. Не потому, что этот человек лично оскорбил его, а потому, что Лань Сичэнь, казалось, забывал о своëм горе, когда Минцзюэ был рядом с ним. Вэй Ин всегда считал, что единственный человек, который будет горевать о Лань Чжане так же сильно, как он, — это его брат. Даже если Первый Нефрит ненавидел его за убийство Лань Чжаня, по крайней мере, хотя бы эти эмоции могли их связывать. Он даже хотел загладить свою вину, извиниться лично перед Сичэнем, если когда-нибудь снова увидит его. Он также готов был мириться с его презрением, но теперь, после увиденного, он понял, что у него не было ничего общего с этим человеком. Это было странно, но он чувствовал себя преданным. Лань Сичэнь ничего ему не должен. Всë было с точностью наоборот, потому что Вэй Ин никогда не сможет искупить вину за убийство его брата. Но как он может быть таким… счастливым? Внутри снова что-то зашевелилось, и это был явно нехороший знак. Вэй Усянь закрыл глаза и постарался думать о том, что всегда возвращало ему душевное спокойствие.       Вэй Ин.       Спустя столько времени воспоминания стали терять свою ясность, их словно что-то рассеивало. Таким ли на самом деле был голос Лань Чжаня? Он обязан был хранить его в памяти. Этой паузы было достаточно, чтобы Вэй Усянь снова взял себя в руки. Какое право он имел обижаться и злиться на Лань Сичэня за его счастье? Ведь не он был тем, кто убил Лань Ванцзи.       «Верно. Это ты. Ты убил его.» — радостно защебетали голоса.       Вэй Усянь пожалел, что пришëл. Неужели Не Хуайсан хотел, чтобы тот просто посмотрел на счастье и близкие отношения Минцзюэ и Сичэня? Или, может, он хотел напомнить Вэй Усяню о том, что он уничтожил? Любовь, которую он мог обрести, но собственноручно растоптал, так и не дав шанса ей расцвести?       «НЕТ» — сам себе сказал Вэй Усянь, прежде чем энергия затаëнной злобы успела пустить корни. Не Хуайсан точно не мог предвидеть ничего подобного.       Когда мужчины исчезли из поля зрения, Вэй Ин уже покинул своё укрытие. Вдруг что-то свистнуло, молниеносно пролетая перед его лицом, после чего меч вонзился в колонну. Не хватило всего нескольких сантиметров, чтобы клинок рассëк горло Вэй Усяня. Он замер. — Ты! — в этом единственном слове ощущалась самая настоящая ярость.       Вэй Усянь глубоко выдохнул и закрыл глаза, но его рука крепче сжала Чэньцин. Он действительно хотел избежать этой встречи. — Глава клана Лань, Глава клана Не, — он слегка поклонился. — Вэй Усянь, что ты здесь делаешь? — ни лицо, ни тон не скрывали отвращения Чифэн-цзюня. Этот человек крепко держал Лань Сичэня за запястье — вероятно, чтобы тот не набросился на него в эту же секунду, предположил Вэй Усянь. Не осталось и намëка на ту счастливую улыбку, которую он видел всего несколько минут назад. В жилах этого человека не было ничего, кроме ненависти, и он буквально дрожал от неë. Вэй Усянь знал, каково это. Он знал, что заслужил это. Лишь поэтому он сдерживал свою инстинктивную потребность ответить тем же. — Вэй Ин просит прощения за дерзость. Я знал, что меня здесь никто не примет, поэтому я подумал, что будет лучше просто посетить это место быстро и тихо, не привлекая никакого внимания, в чëм я, очевидно, не преуспел. Я прошу позволить мне… — Исключено! — прервал его Лань Сичэнь. Даже его голос дрожал от ярости. Вэй Усянь привык к такому отношению, потому оставался спокойным. — Глава ордена Лань, я понимаю вашу ненависть и… — Ненависть? Ненависть — слишком мягкое описание тому, что я чувствую по отношению к тебе, Вэй Усянь. Как ты смеешь показывать мне своë лицо после всего, что ты сделал?       На этот раз Вэй Усянь вздрогнул. Лань Сичэнь продолжил, не дав ему возможности заговорить. — Все эти годы… Ты хоть представляешь, через какой ад мне пришлось пройти? — Лань Сичэнь замолчал. Вэй Усянь знал о жизни достаточно, чтобы видеть, что он был на грани слëз. Вэй Усянь понимал его. Он действительно знал, о каком аде шла речь. Чëрт возьми, что если, если только… Вэй Усянь тоже жил этим, жил до сих пор.       Вэй Усянь испустил сокрушенный вздох. Это был не тот человек, с кем он мог бороться. Это был человек, в сторону которого он не мог сказать лишнего. Человек, который любил Лань Чжаня, и Лань Чжань любил его в ответ. Вэй Усянь не мог вредить Лань Сичэню, потому что он уже причинил ему боль, убив его брата. Точно так же, как он сделал это много лет назад в Облачных Глубинах, Вэй Усянь опустился на колени. Он не ощущал ни стыда, ни гордости. Голова его была прижата к земле — полная прострация. — Что же я должен сейчас с тобой сделать, как ты думаешь? — безэмоционально спросил Сичэнь, уставившись в ноги.       Хватка Не Минцзюэ на руке Лань Сичэня усилилась, словно в предупреждении, и другой мужчина глубоко вздохнул. Кто бы мог подумать, что именно непостоянный Глава ордена Цинхэ Не однажды обуздает характер столь совершенного Первого Нефрита Лань, самого благородного мужа из всех. — Сичэнь…       Ответа так и не последовало. Вэй Усянь не двигался. — Встань, Вэй Усянь, — скомандовал Чифэн-цзюнь, но Вэй Усянь проигнорировал его приказ. — Вэй Ин глубоко ранил чувства главы клана Лань. Вэй Ин виновен. Нет ничего, о чëм Вэй Ин сожалел бы больше, чем об этом.       Казалось, прошла вечность, прежде чем он наконец услышал голос того, кого хотел услышать. — Встань.

***

      Лань Ванцзи был встревожен. Он уже давно должен был спать, но сон ускользал от него. Может быть, потому что он проспал целых три года, а может — из-за недавнего разговора с братом. Это произошло после их тренировки: Лань Ванцзи и Лань Сичэнь вернулись к своей обычной рутине наряду с некоторыми другими упражнениями по укреплению тела, которые они обязаны были выполнять по приказу Старейшины Болина. После пробуждения силы Лань Ванзци стали восстанавливаться удивительно быстро, его Золотое Ядро обладало достаточной силой, чтобы так скоро поставить его на ноги. Именно это вводило Лань Чжаня в заблуждение каждый раз, когда его брат уверял, что им стоит остаться в Цинхэ ещё на какое-то время, пока он полностью не восстановит свои силы. В первые дни пробуждения Лань Ванцзи видел в этом смысл, когда не мог сделать даже шаг. В те моменты не только ноги, всё его тело слабело из-за любой его активности. Но теперь, когда прошло почти три недели, и Лань Ванцзи был более чем достаточно силëн, чтобы перенести дорогу в Гусу, им ничего не мешало отправиться в путь. И всë же брат, похоже, не очень-то стремился возвращаться. Лань Ванцзи подозревал почему.       Ещë когда они были подростками, Лань Сичэнь активно поощрял его дружбу с Вэй Ином. Когда Вэй Усянь выбрал ступить на Тëмный Путь, брат лишь молча наблюдал за тем, как сильно Лань Ванцзи беспокоился о здоровье Вэй Ина. Он был тем, кто успокаивал его, когда его переполнял страх за человека, которого он любил. Брат не сказал ни слова против, когда Ванцзи пришёл к нему с просьбой забрать Вэй Ина в Облачные Глубины. Забрать и спрятать. Лань Сичэнь поверил, когда Лань Ванцзи сказал ему, что люди Вэй Ина не преступники, как утверждал глава клана Цзинь, а всего лишь беспомощные старики и дети, которые вообще не должны были оказаться в такой ситуации. Он помогал Лань Ванцзи убедить Старейшин в этом, хотя в доказательство у него не было ничего, кроме слов. Лань Сичэнь доверял брату. Более того, он доверял Вэй Усяню.       Лань Ванцзи знал своего брата. Он знал, как Сичэнь будет относиться к тому, кто причинил ему вред. Именно поэтому, находясь на волоске от смерти, Лань Ванцзи умолял брата дать обещание не мстить Вэй Ину. Он абсолютно точно знал, что тот никогда не нарушит своего обещания. Лань Чжань так долго сдерживался, чтобы не спросить о том, что же сейчас с Вэй Ином. Он молчал лишь потому, что не хотел причинять боль брату, хотел дать ему время убедиться, что с ним действительно теперь всё хорошо. Кроме того, пришло время напомнить ему о том, что, пока жив Лань Ванцзи, он будет любить Вэй Ина. Сичэнь же, как и ожидалось, первым не начинал разговор об этом человеке.       Ванцзи скучал по дому. Возвращаясь с тренировочной площадки, он, наконец, решил спросить брата о том, что его терзало. — Брат. — Почему бы нам не подождать ещë немного, А-Чжань? — Лань Сичэнь улыбнулся ему. Лань Ванцзи нравилось, как эта тëплая улыбка заставляла его чувствовать себя любимым, нужным. — Я хочу домой, — упрямо повторил Лань Ванцзи. — Мы обязательно вернëмся. Но не сейчас. Ты всё ещё слаб.       Они оба знали, что это было не так. — Ты обещал. — Верно. И я не нарушу своего обещания, — раздражённо ответил Лань Сичэнь. — Мгм. — А-Чжань, я… ты должен понять меня. Я держал тебя на руках, когда ты умирал. Ты так сильно истекал кровью, и я никогда в жизни не испытывал такого страха, как в тот день. Я знаю, что ты разочарован во мне. Но мне нужно больше времени. Я, кажется, не могу отпустить это всë до сих пор. Я пытаюсь, но у меня ничего не получается. Дай мне ещë немного времени, пожалуйста. — Не разочарован, — тут же поправил Лань Ванцзи. — Не согласен с братом, но я не разочарован. Не могу с уверенностью сказать, что на твоëм месте я поступил бы иначе.       Лань Ванцзи ещё долго думал о Вэй Ине и Облачных Глубинах после того, как они разошлись. Он присел на край кровати, раздражëнный тем, что не мог остановить поток мыслей. Не важно, что время уже давно перевалило за девять, он чувствовал потребность выйти. Может, пойти почитать в библиотеку?

***

      Вэй Усянь сразу обратил внимание на то, каким усталым был голос Лань Сичэня. Когда он поднялся во весь рост и снова посмотрел на него, то увидел, что Сичэнь сильно изменился. Его лицо не обладало прежним совершенством: черты стали острее, резче. Он был гораздо худее, чем раньше, словно он только начал есть после того, как чуть не погиб от голода. Было очевидно, что так измотало его горе. — Цзэу-цзюнь, я… — Вэй Усянь не мог подобрать слов. Он всегда гордился своим развязным языком, но в этот момент он будто разучился говорить. Да и что вообще он мог сказать? — Мне действительно очень жаль, — единственное, что он смог выдать.       Лань Сичэнь вздохнул и посмотрел на Не Минцзюэ, который тут же отпустил его запястье и сделал шаг назад. Вэй Усянь приготовился к очередному нападению.       Тишину прервал тихий голос Сичэня: — Раньше ты мне нравился. Даже после того, как ты пошёл по Тëмному Пути, я всë ещё продолжал уважать тебя. Когда Ванцзи сообщил мне правду о твоих людях, я даже был готов признать, что мы могли ошибаться на твой счëт. Вот почему я дал тебе разрешение жить в Облачных Глубинах вместе с беженцами клана Вэнь. Но потом ты… Из всех людей, которым ты мог причинить вред, ты причинил боль ему. Я со многим смирюсь, Вэй Усянь. Есть много вещей, которые я готов простить. Я не солгу, если скажу, что почти никогда не держу зла на кого-либо. Но мой брат… Если кто-то причинит вред моему брату, я рассчитаю эти действия как полноценное преступление, и это я, к сожалению, не в состоянии простить. И ты… ты не просто причинил ему боль, ты… — Лань Сичэнь сглотнул, стараясь контролировать свою злость. — Мне пришлось держать его тогда… Там было так много крови, и я держал его, в то время, пока он… Если бы не Ванцзи, я, наверное, убил бы тебя и не испытывал бы никаких угрызений совести. Знаешь ли ты, что чувствует родитель, когда держит на руках умирающего ребëнка? Мы с Ванцзи братья, но он также был тем, кого я воспитывал. Ты можешь представить себе эту боль? Но он заставил меня пообещать, что я не стану мстить тебе за его жизнь. Я не нарушаю обещаний, данных брату, — дыхание Лань Сичэня стало ещё более прерывистым.       Вэй Усянь знал, что Лань Сичэнь сделает всё, чтобы ему тоже было больно. И, по своей глупости, он ждал удара мечом. Но это было в разы больнее, и все едва сдерживаемые раны внутри него вновь закровоточили. Вэй Ин закрыл глаза, не в силах смотреть на агонию, застывшую на лице Первого Нефрита. Вэй Усянь знал, что они всегда были близки. То, как Сичэнь понимал Лань Чжаня, казалось чем-то невероятным для него. Почему он снова вмешался в его дела? Зачем он помогал? После всего, что сделал Вэй Усянь, после каждого злобного слова, которое он произнес, как мог Лань Ванцзи всë ещë пытаться сохранить ему жизнь? Неужели боль никогда не кончится? Вэй Усянь представил, что он плывет прочь от тех воспоминаний, которые терзали его глубоко изнутри. Подальше от бесконечных криков и ещë более мучительных воплей его собственной выдранной из тела души. Но даже тогда он, казалось, не мог освободиться от чувства вины, которое сковывало его, от стыда, наполняющего его при одном упоминании о человеке, которого он никогда не ценил, пока был жив. Боль пульсировала в его израненном сердце и разбитой душе. Он знал, что заслужил это. Но от этого не легче было переносить осуждение человека, который с самого начала любил Лань Чжаня, своего брата. Он смутно слышал тихие слова Лань Сичэня. — …и я так устал от этой ненависти, переполняющей моё тело. Я бы извинился за свои резкие слова, так как тебе, похоже, тоже больно, но я не сожалею, и поэтому не буду извиняться. Как ты мог, вероятно, понять, я не стану действовать против воли Ванцзи. Но помни, Вэй Усянь, если бы ты действительно сделал то, что хотел, то в этом мире не было бы места, которое могло бы спрятать тебя от меня. Было бы обещание дано мной или нет, я бы прикончил тебя. Запомни эти слова, прежде чем в следующий раз посмеешь обидеть моего брата.       Вэй Усянь был погружен глубоко в свои мысли. Пульсирующая боль и рëв в ушах мешали ему слышать слова, воспринимать их. Но потом вдруг:       Он сказал «в следующий раз»?       Вэй Усянь мгновенно вернулся в реальность. — В следующий раз? — шëпот вырвался из его приоткрытых губ.       Лань Сичэнь замолчал и посмотрел на Вэй Усяня. Совершенно обеспокоенное и удивлëнное выражение его лица заставило Сичэня сделать шаг назад.       Неужели он не знает? — Ты… Вы сказали "в следующий раз"? Что вы хотите этим сказать? — Вэй Усянь нахмурился, словно не совсем веря тому, что услышал.       Лань Сичэнь понял. Он действительно не знал. — Для чего ты здесь? — Скажи мне, что ты имел в виду! — в отчаянии воскликнул Вэй Усянь. Лань Сичэнь удивлëнно заметил, с какой огромной скоростью изменился этот человек. — Цзэу-цзюнь, скажите мне, что вы имели в виду, — его тон стал заметно тише, но в разы грубее, и даже, скорее, маниакальнее. Его глаза остекленели, сверкая каким-то безумием.       Судя по всему, у него был очередной психический срыв. Лань Сичэнь вспомнил давние слова Старейшины Болина. Психопат. Это описание соответствовало тому, как сейчас выглядел Вэй Усянь. Слишком много эмоций промелькнуло на его лице с молниеносной скоростью.       Лань Сичэнь так и не ответил Вэй Усяню. Погрузившись в свои мысли, никто не услышал тихих шагов позади себя. — Вэй Ин?