Не простит

— О, Громовержцы вернулись! — восклицает за соседним столиком Люси, глядя на распахнувшуюся дверь гильдии, и Эльза поспешно вжимает голову в плечи, стараясь стать незаметной. Лучше было бы, конечно, стать совсем невидимой, но такой магии у нее, к сожалению, нет. Понимая всю тщетность своих попыток, Эльза торопливо допивает крепкий черный кофе, оставляет на тарелке почти нетронутый десерт и, пока громовержцы вместе с Лаксусом шествуют к барной стойке, вдоль стены протискивается к выходу из гильдии. Ощущение, что Лаксус следит за ней, заставляет ускориться, но, стоит двери захлопнуться и отрезать ее от всевозможных взглядов, Эльза горько вздыхает, практически не испытывая облегчения. Ее всю трясет. Он не простит. Эльза знает, что Лаксус никогда не простит ей смерть своего деда на поле боя. Не простит, что она позволила Макарову применить Закон Феи против берсерков, и уж точно не простит, что она не применила этот Закон сама. А ведь могла. Умела. Они оба это знали. Ни для кого не секрет, что Лаксус хотел стать мастером гильдии, но это звание — Седьмой Мастер Хвоста Феи — в его отсутствие досталось именно ей. И она его не оправдала. Мудрейший человек гильдии, которого все любили как родного отца, погиб из-за нее. Ведь будь она сильнее, способнее, этого бы не произошло. Будь она настоящим мастером, она бы выполнила свое обещание, свой долг и привела их всех обратно в гильдию. Хвастливая лгунья — вот кто она теперь. Эльза содрогается, представляя, что творилось в душе Лаксуса в тот момент, когда он видел смерть своего деда — единственного родного человека, заботившегося о нем всю свою жизнь. И эту жизнь она так просто позволила отдать, в том числе и ради собственного спасения! Она должна была помешать Макарову, как пыталась помешать ему Мавис, будучи всего лишь призраком; должна была из последних сил вцепиться в своего отца, которым считала его все эти годы, и не отпускать, пока сконцентрированная в старческих руках энергия не растворится в воздухе, так и не сложившись в мощное заклинание; должна была сделать хоть что-нибудь, чтобы не испытывать впоследствии это отвратительное, разъедающее душу чувство вины. Эльза боится задумываться о том, чего стоил Лаксусу тот ободряющий Мавис и остальных ребят тон, придающий сил и напоминающий о необходимости воевать дальше. Ради победы, ради гильдии… И ради того, чтобы смерть его деда по вине седьмого недомастера хотя бы не оказалась напрасной. Да, та битва с войсками Арболеса в прошлом. И, слава Богу, мастер Макаров ожил. Но двое из их гильдии всегда будут знать и помнить, по чьей вине ему пришлось умереть. Эльза понимает, что Лаксус никогда не простит ее за проявленную слабость. Да что уж там… Она и сама себя никогда не простит. И от этого ее начинает трясти еще сильнее.