Сад Чирайли

Черили обосновалась в Уголке Подсказки в третий раз за ночь. Ее живот урчал, а в горле пересохло. Оглядываясь назад, ей, вероятно, следовало положить сюда попкорн и воду, но для этого было уже слишком поздно. Вздохнув, она обратила свое внимание на сцену и позволила себе некоторое время блуждать в ритме истории. - НЕТ! Мое решение окончательное, тебе придется идти, - крикнул король сэру Альтруису, который ответил на его возмущенные взгляды обеспокоенными взглядами. - Но мой король, королевская гвардия, они... - Нужны для защиты столицы. В связи с ростом напряженности на востоке у нас нет лишних людей. Ты знаешь это, Альтруис. Я верю в твои возможности. Вы не подведете меня, как и другие, потому что если вы это сделаете... Мне придется принять вызов этого кретина самому, - вздохнул Король, и тяжесть ситуации внезапно тяжело легла на его плечи. Альтруис, видя на лице своего короля проблемы, замолчал и просто кивнул. Не сказав больше ни слова, рыцарь повернулся и пошел прочь, покинув пределы королевского двора, и направился вниз по части сцены, где был Реджинальд. Две кобылы сыграли свою роль так хорошо, что было легко забыть, что они вообще играли, даже для Чир. Эппл Блум проявила почти целенаправленную преданность сценарию, и, зная это так же тщательно, как и она, очевидно, позволила ей сосредоточиться на других аспектах игры, слова пришли сами по себе. Свити Белль была немного менее прилежной, но она обладала способностями к словам и вокализацией, которые почти делали ее прирожденной актрисой, хотя Черили рискнула предположить, что пение, вероятно, было больше ее стилем. Было несколько иронично, что они оба нашли свою цель, занимаясь чем-то, в чем они были хотя бы умеренно компетентны, в то время как в остальном они были в значительной степени пустой тратой места, но Черили старалась не приравнивать один полезный навык к тому, чтобы быть достойным человеком. К этому моменту игра приобрела знакомый характер: сэр Альтруис стал третьей попыткой, наконец, остановить Реджинальда Хитрого. Свити Белль, как и другие трое до нее, начала пробираться к другой стороне сцены, хотя она явно не собиралась добраться до горы, в которой исчез Скуталу, или дома, найденного двумя другими кобылками. Вместо этого она решительно направилась в лес в дальнем конце сцены, то есть к нескольким картонным деревьям, которые вместе производили впечатление леса. Она, конечно же, быстро добралась до места назначения, и, когда загорелся свет над этой частью сцены, стало ясно, что сэра Альтруиса уже поджидала какая-то пони. Публика не очень удивилась, когда стало ясно, что это снова Реджинальд, но ловушка для медведя вокруг одной из его задних ног, из которой он, казалось, не мог выбраться, была, безусловно, непредвиденным поворотом. Рыцарь осторожно подошел, но Реджинальд неизбежно быстро уловил шаги его копыт и вытянул шею, чтобы осмотреться. - Ну, ну... кажется, по крайней мере, одному из нас сегодня повезло. Великий рыцарь, прибывший в звездный час злодея... Вы, должно быть, взволнованы, - горько сказал он, слегка вздрагивая. Альтруис несколько мгновений ничего не сказал. "Вы ранены?" - наконец спросил он. Злодейский пони засмеялся и покачал головой, его голос был полон сарказма. "О нет! На самом деле эта вещь очень удобная. - Я вытащу тебя, - ответил рыцарь, шагнув вперед, - но если ты сделаешь один странный ход… Ему так и не удалось закончить фразу, как вдруг что-то схватило его за задние лапы, и мир перевернулся. Прежде чем рыцарь осознал, что происходит, он свешивался с ближайшего дерева за свои копыта. Что ж, Черили знала, что веревка была привязана к потолку, а не к деревьям, но публика, скорее всего, об этом не подумала. - Привет! Отпусти меня! Реджинальд маниакально захихикал, открывая зажим на ноге, показывая, что это впечатляюще выглядящая подделка, но не более того. Он небрежно подошел к пленному рыцарю и насмешливо толкнул его, заставив Свити Белль слегка развернуться. - Ах, дорогой сэр Альтруис, не так ли? Мы ведь не из тех, кто крадется? В любом случае, ты должен быть неплохим, чтобы быть незамеченным мной... И эта легендарная доброта, кто знал, что она поможет тебе оказаться в том положении, в котором ты сейчас? - он снова засмеялся, еще раз толкая рыцаря, чтобы он продолжал раскачиваться. - Если ты знаешь, что для тебя хорошо, Реджинальд, ты пойдешь со мной. Королю надоело, и каким бы ни был его следующий ход, вам, вероятно, не понравится, если вы останетесь здесь, - ответил Альтруис, держась со всем достоинством, пока он перевернулся и раскачивался. - Я слышал одну и ту же сказку дважды раньше, добрый жеребец. Мне это уже надоело, так что, если вы не возражаете... До свидания. Передай от меня привет животным преисподней, - ухмыльнулся Хитрый, потянув за один из вездесущих скрытых рычагов за деревом. Пол раскрылся, и веревка была отпущена сразу, посылая кобылку с криком в уже открытый люк в полу, когда свет погас, и Реджинальд исчез за пределами сцены... Свити Белль увидела, как быстро приближается пол, и паника обвилась вокруг нее, как змея. Разве там не должно было быть нескольких матрасов? Он… Она с глухим стуком ударилась о землю и, лежа там неподвижно, какое-то время ни о чем не думала. Когда она пришла в себя, она была в тускло освещенной комнате, лежа на каком-то столе. Она почувствовала неприятную шишку на голове, болезненно пульсирующую в ритме ее сердцебиения, но когда она попыталась коснуться его одним из своих копыт, она поняла, что ее передние ноги были связаны над головой веревкой, а задние ноги были связаны. с другой стороны. Веревки в основном держали ее максимально вытянутой, и это было более чем немного неудобно. Также казалось, что в столе есть большая дыра прямо под ее спиной, но она не могла понять, почему. Первой ее мыслью было то, что она, вероятно, ударилась головой сильнее, чем думала, и что все это галлюцинация или какой-то сон. Но если это было так, то это было очень убедительно ... Она попыталась осмотреть комнату, но так как прямо над ней стояла только одна слабая лампа, она не могла видеть много. Внезапно она представила, как что-то движется в тени, фигура, которая нарушает монотонность неподвижных теней более глубокой тьмой. - Я... ести кто-ни-пони? - неуверенно сказала кобылка. Эппл Блум и Скуталу рассказали ей больше, чем несколько страшных историй во время своих походов, и многие из них начинались именно так... Она вздохнула с облегчением, когда Черили вошла в маленький круг света. - О, учитель! Я ударилась головой и не знаю, где мы, не могли бы вы? - умоляла она, кивая головой в сторону веревок. Ее белая кожа стала еще бледнее, чем обычно, когда она поняла, что Черили держит во рту молоток. Она не знала, почему это внезапно испугало ее, но что-то было в глазах Черили... - Ээ, мисс? - она слабо пискнула. Единственной реакцией Чир было то, что она подняла одно из своих копыт, показывая, что она носит еще одну из тех особых туфель для рабочего пони, мало чем отличающуюся от той, в которой она держала долото. Однако у этого было отверстие гораздо меньшего размера, и круг не был полностью замкнут. Он был разработан, чтобы удерживать гвозди, но при этом иметь возможность снимать обувь с гвоздя (через отверстие) после того, как работа была почти завершена. - Что вы… - начала Свити Белль, но она оборвала себя с криком, когда Черили позволила своим действиям говорить за нее, вбивая гвоздь по диагонали в правое копыто кобылки и сквозь ее пятку, пока он не застрял в деревянном столе под ней. Она почувствовала, как струйка теплой крови покрыла копыто, и прикусила губу, пытаясь сохранить спокойствие, потому что знала, что простая попытка оторвать копыто сейчас вызовет еще больший ущерб и, что более важно, боль. Не то чтобы веревки в настоящее время давали ей большую свободу передвижения, но она не хотела рисковать. Со слезами на глазах она снова попыталась умолять Черили, совершенно сбитая с толку этой недавней цепочкой событий, ее разум мчался, пытаясь понять, что происходит, как она может очнуться от этого кошмара... - Пожалуйста... пожалуйста... прекратите... Что я..? - кобылка захныкала. Черили просто нежно улыбнулась, как могла, с молотком в зубах, и приготовила еще один гвоздь, на этот раз вставив его в другое заднее копыто кобылки. Кобыла на мгновение пристально посмотрела в глаза Крошке Белль, чтобы убедиться, что она точно знает, что ее ждет. Крошка Белль захныкала и сглотнула новые слезы, прежде чем закричать: - Нет! Помогите! СЕСТРА! РАРИТИ! КТО-НИ-ПОНИ! Но никто не ответил, не говоря уже о том, чтобы ее спасти, когда Черили во второй раз ударила гвоздем через левое копыто кобылки и попала в стол всего несколькими точными ударами. Свити Белль пищала от боли, изо всех сил стараясь оставаться неподвижной, необходимость оставаться все еще давила на нее так же сильно, как и сама боль. Теперь она как бы лучше поняла концепцию «уйти», потому что отдала бы все, чтобы иметь возможность сделать именно это. Она всхлипнула, когда Черили пригнулась, чтобы достать еще один гвоздь, и подошла к другой стороне стола. - Нет... пожалуйста... нет... - всхлипнула кобылка с белой шерстью, испустив отчаянный крик, когда Черили начала прибивать одну из своих передних ног, прежде чем быстро проделать то же самое с другой. Крошка Белль чувствовала боль, разносящуюся по каждой ноге, но для мучителя этого было недостаточно. Не обращая внимания на плач и мольбы кобылки, она продолжила движение и вбила второй гвоздь в каждую из ног кобылки, на этот раз прямо через лодыжку, чуть выше самих копыт. Маленькие лужицы крови начали образовываться вокруг ее копыт, стекая с края стола и лениво стекая на землю. В пылу мгновения Черили уронила молоток и осторожно прижалась языком к одному из маленьких ручейков, смакуя вкус теплой крови Крошки Белль, капающей ей в рот. На вкус он был даже лучше, чем у Скуталу, возможно, потому, что у него еще не было столько времени, чтобы остыть. Кобылка все еще тихо плакала, пока Черили рылась вокруг, вытаскивая одну из нескольких спичек, которые хранила в комнате. Она ударила им о ближайшую стену и наклонила голову, чтобы зажечь огонь под металлическим цилиндром, который тянулся прямо над полом к ​​самому столу, соединенному со столом в том месте, где Свити Белль почувствовала дыру в дереве. ранее. Небольшие кусочки дерева и трута, которые кобыла приготовила для этого случая, быстро загорелись и продолжали красиво гореть, дым кружился и свисал прямо под потолком. Черили посмотрела на него, но не слишком волновалась. Комната плохо проветривалась, но это был небольшой костер, и в любом случае он больше ей не понадобился. Прошла минута или две, и Черили просто заворожила маленькое пламя, пока она ждала, думая о том веселье, которое она провела с Улитками ранее. Белая кобылка медленно перестала плакать, жалобно фыркая, глядя на Черили слезящимися глазами, смущенная действиями кобылы, но с надеждой на то, что эта пауза означает, что она пересматривает вопрос о том, чтобы держать ее там против своей воли. - Пожалуйста... мисс... Если вы... отпустите меня, я... я не... не скажу... никому, нипони, обещаю! - сумела она сказать дрожащими губами, но Черили снова не ответила. Внезапно Свити Белль услышала панический писк, доносящийся откуда-то из комнаты. Звук неуклонно усиливался, пока не стал казаться, что очень многие крысы где-то опасаются за свою жизнь, хотя в этом не было никакого смысла ... Ей было непросто определить источник шума, пока она внезапно не осознала, что он исходит прямо из-под стола, от того, на что смотрела Черили, но которого она не могла видеть. Когда ее учитель подошел ближе к столу, она мысленно отпрянула, но кобыла просто наклонилась и потянулась под сам стол, ухватилась зубами за металлическую пластину в верхней части цилиндра и вытащила ее, убрав последний барьер между цилиндр и отверстие под Конфеткой при этом. Писк быстро перерос в беспрецедентный уровень, но Конфетка Белль все еще не могла разобраться в этом. Какое отношение крысы имели к металлической пластине? Внезапно кобылка ахнула, и ее глаза расширились от страха, когда она почувствовала, как десятки маленьких когтей царапают ее спину, когда пойманные в ловушку крысы выскочили из перегретого цилиндра, чтобы найти способ спастись от огня. Даже в своем бешеном состоянии они осознавали разницу в твердости между своей металлической тюрьмой и нежной плотью кобылки, и были полностью готовы приложить некоторые усилия, чтобы найти выход, если это означало жить, чтобы пищать в другой день. Множество пастей и когтей объединились, когда они начали грызть и рвать спину кобылки, ее испуганные крики боли не сумели добиться пощады от роя паразитов. Она попыталась выгнуть спину, чтобы поднять ее вне досягаемости, что также освободило бы их, но, когда ее тело было вытянуто до предела и крепко удерживалось на месте веревкой и гвоздями, она не могла поднять его даже на десятую часть. дюйм. Крысы быстро срывали участки ее шерсти и кожи, безжалостно продолжая грызть ее плоть. Кобылка закричала, метая головой из стороны в сторону, не в силах сделать что-либо еще, когда крысы начали пожирать ее живьем, кусок за куском. Подобно хорошо смазанному маслом рытью, они рвали и тянули ее мышцы и связки, вырывая сухожилия и артерии, когда они продвигались вперед. Некоторые из них столкнулись лицом к лицу с ее позвоночником, но решили просто прогрызть его, когда оказалось, что это слишком твердый орешек. В конце концов, они стремились вырваться на свободу, и у них не было ничего, чтобы разбираться с какими-либо элементами, из которых состоит тело Свити, в частности. Сама кобылка визжала, как баньши, пена выступила на ее губах, ее мускулы содрогались, а тело металось изо всех сил, то есть совсем немного. Несмотря на это, она все еще двигалась достаточно, чтобы гвозди натягивали нанесенные ей раны, в результате чего отверстия становились больше и кровоточили еще больше. Но это, хотя и болезненно, было лишь наименьшей из ее неприятностей, поскольку объединенные усилия крыс, наконец, прорвали слои кожи и мускулов, и они вырвались в ее брюшную полость, пройдя ее кишечник или, в некоторых случаях, просто прогрызли. Неприятное и мучительное чувство вскоре превратилось в милую зеленую от тошноты, ее живот скрутило, и ее вырвало, частично сумев разбрызгать его рядом с собой на стол, но часть этого попала на себя, так как она едва могла поднять голову, чтобы направить ее в сторону. Последовавшие за этим крики были музыкой для ушей Чир, и когда обильное количество крови начало вытекать из дна металлического цилиндра, падая с шипением в огонь, ее ноги дрожали от возбуждения. Пока крысы продолжали кусать и царапать Свити Белль, ее крик медленно сменился влажным бульканьем. С каждой секундой ее внутренние органы были разорваны в клочья, когда дезориентированные крысы пытались найти выход. Некоторые из них остались точно в цель, поскольку они начали продвигаться по верхней части живота кобылки, противоположной точке, куда они вошли. Некоторые другие крысы были невежественны, поскольку продолжали ходить кругами или начинали совершенно неверно, роя горизонтальные туннели крови через Свити Белль. Когда одна из крыс разорвала диафрагму, дыхание кобылки стало поверхностным и затрудненным, и Черили начала делать ставки на то, что убьет кобылку первым: потеря крови или неизбежное разрушение того или иного жизненно важного органа. Вскоре после этого живот кобылки начал выпирать, как вдруг пропитанная кровью крыса своими острыми когтями оторвала последний участок кожи и высунула голову из ее живота. Для Черили это маленькое пушистое существо было самым восхитительным, что она видела за долгое время, особенно по тому, как оно с любопытством оглядывало комнату. Он полностью вырвался из теплых внутренностей Крошки Белль и спустился по ее дрожащему телу со стола, вскоре за ним последовала дюжина его братьев, которые все покинули свой мясной контейнер и бросились в темноту. Тело бледной кобылки так дико содрогнулось от шока, что даже веревок уже не хватило, чтобы удерживать ее. Она билась и тряслась, обтягивая свои путы, когда из ее рта и по подбородку текла струя крови, ногти вонзались в ее плоть или просто вырывались из стола. После нескольких бурных секунд, в течение которых большинство крыс сбежало, все ногти вонзились либо в ее плоть, либо в копыто, либо и то, и другое, но кобылка уже ушла слишком далеко, чтобы ее заметить или позаботиться. Ее тело содрогнулось в последний раз, когда она испустила ужасающий удушающий звук, а затем кобылка, наконец, скончалась. В наступившей тишине единственное, что все еще можно было услышать, - это капание крови и тяжелое дыхание Черили, поскольку кровь, текущая из цилиндра, давно погасила потрескивающее пламя, которое кобыла зажгла ранее. Прошло несколько секунд, в течение которых Черили пыталась сдержать дрожь своего тела, пока внезапно не послышался мягкий писк. Причина удушающих звуков Свити в конце стала очевидна, когда ее рот открылся, одна из крыс выскочила из ее горла и вылезла сквозь ее зубы на свободу. Черили сразу же разразилась истерическим смехом, все еще находясь в агонии веселья, когда она поднялась по лестнице обратно к месту для переодевания кобыл и жеребят. Все время наверху у нее был только один вопрос: почему ни один комик никогда не думал об этом раньше? Смерть была просто истерикой!