Калейдоскоп

      В его разуме нет мыслей о будущем. Только боль от почерневших воспоминаний, углы которых до сих пор остры. С новым телом смириться было вполне реально, но с новым образом жизни — такого не было дано.       Рид опробовал наощупь сотни предметов, но все воспринималось иначе. Его новые руки были созданы не из плоти и крови. Это синтетический материал, биологические компоненты и карбон для прочности. Теперь его тело не знало боли. Оно полностью создано руками человека, но общего к составляющей его ничего не имеет.       Голос и внешность — все сохранилось. Хотя повреждения мозга указывали на то, что он никогда не сможет говорить. Но наука уже давно не знает пределов в реконструкции человеческого тела. Если мозг жив, то все остальное можно воссоздать заново. Вот только воскрешать так и не научились, или просто с точки зрения морали научные исследования закрывались на этапе выводов о возможности внедрить бессмертие, как панацею.       Рид отвечал на это: «бог тут не имеет значения. Просто места всем не хватит. Планета не резиновая». И он считал себя правым. Отчасти, планета уже давно забыла о важности человека, посылая ему пылевые бури и гниющие посевы.       Голод, нищета, восстания и недовольства бедствующих.       Рид считал, что ему повезло быть копом. Ведь другой работы, помимо этой, было ещё фермерство и наука. Но ни в первое, ни во второе он не вписывался.       После Блэк Аута прошло уже больше двух лет. Гэвину уже тридцать восемь, а он до сих пор не знает своего места в жизни.       Когда весь мир погрузился во тьму — все андроиды разом отключились и больше никто не мог восстановить их. Рид был уверен — это диверсия, не иначе. Ведь человекоподобные существа доставляли многим неудобства. Будь проще, если бы эти создания не имели лица, своего мнения и склонности к девиации.       Тысячи андроидов не проходили «пробу» после производства первой линейки. Это ведь должно что-то значить? Но люди надеялись, что эти жестянки облегчат им жизни, пока эта идея не превратилось в апокалипсис.       Хотя… будь рядом с ним Восьмисотый, когда в одном из зданий прогремел взрыв, то кто знает: может быть, Рид сохранил своё тело, жертвуя чужим — пластиковым.       Ему плевать. Теперь ничего не изменить. Впереди нет будущего. И голод теперь тоже не страшен. Не многим хватает денег, чтобы стать киборгами. Для этого нужна квота или звание. У Рида было второе. И он этим уже не так сильно гордился.       Ему пришлось многим пожертвовать, чтобы стать тем, кого он всегда ненавидел.       Теперь он такой же — бесполезная пластмасска. Теперь даже еда кажется бесполезной. Теперь нужна только синяя жижа, которая служила его новой кровью, и калибровка раз в месяц. Чтоб конечности совсем не отрубало.       Черт.       А ведь это такой бред, — подумал Рид, рассматривая чёрные карбоновые пальцы, подсвечивающиеся в темноте, — кто придумал эту идиотскую диодную ленту. Хрен уснёшь же с таким свечением.       Сон просто привычка, оставшаяся от тридцати шести лет его жизни. Ничто иное, как обычный рефлекс. Закрывая глаза, Рид может думать и концентрироваться.       Ему кажется, что это правильно — воспроизводить имитацию жизни. Так легче думать, что ты все ещё человек.