Актриса твоих кошмаров

      

"В определённый момент тебе становится так хорошо,

что забываешь, что забываешься."

Януш Леон Вишневский

      После разговора, а точнее ссоры, с Роном Гермионе требовалось несколько часов для того, чтобы отойти от случившегося. Чувство стыда и угрызения совести вынудили девушку избегать контактов с кем-либо. При виде Джинни или Гарри ноги подкашивались и отказывались идти в их сторону. Она ощущала то, как все тело поглощается нарастающей тревогой и необъяснимым жаром, заставляющих когда-то смелую гриффиндорку Грейнджер прятаться по углам коридоров Хогвартса.       В ее голове звучал лишь один вопрос: "Как она могла допустить то, что произошло?". Гермиона понимала, что самокопания и терзания себя изнутри не приведут ни к чему хорошему, но впервые в своей жизни она не могла подчиниться разуму.       Она сидела на подоконнике, спешно перелистывая страницы учебника, который нужен был для успокоения, а не для чтения. Она прикрывала глаза и повторяла параграфы, которые знала наизусть. И единственное, чего она сейчас хотела меньше всего на свете — встречи с тем, кто и довел ее до такого состояния, перевернул спокойную жизнь гриффиндорки на 180°. Но, как известно, жизнь лучший драматург. И Малфой наткнулся на Гермиону именно в этот момент.       Он заметил ее, но не решался подойти. Молча смотрел, стараясь не привлекать внимания пробегающих мимо студентов. Все внутри скрутило от мучительной боли, когда он осознал, что ему безумно хочется обнять ее, прикоснуться к ней. Снова. Но это было невозможно. Невидимая сила толкнула Малфоя к ней. Он сделал короткий шаг в ее сторону, стараясь совладать с бушующим ураганом внутри. Ураганом, который вспыхнул так неожиданно в его сердце. Мысль, что он не может быть с ней вместе, сдавливала грудь и пробуждала жажду быть ближе к ней. Хоть на минуту.       Набрав в легкие побольше воздуха, словно мальчишка, впервые заговоривший с девушкой, он неуверенно произнес:       — Грейнджер? На секунду.       Плечи девушки дернулись, а глаза так и остались прикрытыми. Его лицо озарила самодовольная ненавязчивая улыбка.       — А? — Голос Гермионы был непривычно тихим. Ее ресницы задрожали и она медленно перевела взгляд на слизеринца, боясь встретиться с ним глазами.       Малфой с трудом нашел в себе силы говорить. Он просто не знал, что следует делать.       — Нам нужно поговорить, — он оглядел коридор и коротко добавил. — Не здесь.       Гермиона продолжала смотреть на него, не находя в себе силы ответить. Она понимала, что выглядит полнейшей идиоткой. Закусив дрожащую губу, Грейнджер медленно поднялась. Она боялась, но им необходимо было все решить. Немедленно.       — Хорошо.       Это был их самый короткий и спокойный разговор за все годы, проведенные в Хогвартсе.       Они шли молча. Она, не зная то, куда он ведет ее. Он, не представляя то, о чем будет говорить. Коридоры Хогвартса заметно опустели, а студенты разбежались по своим гостинным.       Гермиона остановилась, будто бы приросла к месту, когда поняла, что он привел ее туда, где все и произошло. Ее глаза округлились.       — Нет, нет, нет! — Она затараторила так быстро, что Малфой усмехнулся. Гермиона решительно развернулась, но он не дал ей этого сделать. Ловкие пальцы сомкнулись вокруг ее тонкого запястья.       — Это не то, о чем ты сейчас подумала, Грейнджер, — он сжал губы, сдерживая улыбку, которая так и наровила расползтись по его лицу. — Здесь нас просто никто не услышит. И не увидит.       Гермиона с недоверием посмотрела на него, слегка прищурив глаза, а после оглядела свою руку. Малфой проследил за ее взглядом и резко отпустил ее, ощущая в руках приятное жжение.       — Прошу, — он демонстративно открыл дверь, убедившись, что их никто не видит.       Гермиона быстро нырнула в помещение. Она вошла в дверь всего лишь раз, но биений сердца он испытывал немыслимое количество раз. Пыль неприятно защекотала нос девушки. Она осторожно огляделась. Воспоминания не заставили себя долго ждать. Они ворвались так стремительно и быстро, что щеки гриффиндорки тут же залил румянец, а глаза стыдливо старались избегать контакта с Малфоем, который, казалось, ничуть не смущен.       Повисла неловкая пауза, которую решил нарушить слизеринец, взяв на себя роль ведущего.       — Ну, что дальше? — Он облокотился на стену, скрестив руки на груди и пристально посмотрел на Грейнджер. Он выглядел по-обычному отстраненным. Но что-то в нем изменилось. Его взгляд. Взгляд определенно стал мягче.       — Что дальше?       — Вопросом на вопрос, да, Грейнджер? Твоя умная головешка не знает, что делать дальше? — Малфой усмехнулся.       В глазах Гермионы сверкнул огонек злости, но тут же стих под наплывом чувств. Да, она определенно не знала, что делать дальше.       — Не знаю, — на выдохе произнесла девушка и отвернулась от Драко. Он нахмурился.       — Эй, я должен с твоей спиной разговаривать?       Гермиона закатила глаза и громко выдохнула, резко развернувшись к нему. Она наклонила голову на бок и тоже скрестила руки на груди. Он медленно осматривал ее лицо, медленно спускаясь ниже. Остановился на груди. Девушка заметила его взгляд и невольно поежилась.       — Ну, что дальше, Малфой? Что ты хочешь от меня услышать? Я не знаю, — она развела руками в стороны. — Я не знаю, правда.       Малфой не посчитал нужным ответить ей.       — Забавно, Грейнджер. Ты когда-нибудь думала о том, что окажешься в таком положении? Да еще и со мной.       — А ты думал, что окажешься здесь со мной? Как ты там меня называл? Грязнокровка, кажется, — Гермиона с вызовом подняла подборок, чем изрядно позабавила его. Скрыть улыбку Малфой уже даже не пытался.       — Не думал, — он помедлил и вернул своему лицу прежнюю серьезность. — Ну так, что дальше? Это так и будет продолжаться? Что скажешь, Грейнджер?       Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь их прерывистым дыханием. Он боролся с желанием снова поцеловать ее, чтобы почувствовать то тепло, которое никогда не испытывал ранее. Но мучительная боль раз за разом пронизывала каждую клетку его тела, когда он понимал, что вместе им не быть. И их судьбы никогда не переплетутся. Он не знал, что это. И наврятли это была любовь. Определенно что-то другое, которое возникло так внезапно в его снах и которое так неожиданно воплотилось в реальности.       — Малфой, я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — Гермиона постаралась придать голосу убедительности, но это у нее плохо получалось. Накатывающая тревога давала о себе знать.       — Ты хочешь меня? — Неожиданный вопрос ввел девушку в ступор. Она возмутилась его наглости, но не нашла в себе сил залепить нахалу пощечину.       — Да как ты... — Она не закончила. Резкое осознание того, что она действительно хотела его, как вчера, парализовало ее. И отпираться было глупо. — Да. И что?       — Ничего, просто спросил, — он внимательно осмотрел ее, тщательно подбирая слова. Этот вопрос нужен был ему для усмирения собственного эго. — Грейнджер, так не может больше продолжаться. Понимаешь?       — Понимаю, я тоже больше не могу. Я не понимаю, что произошло. Когда произошло. И в какой момент моя жизнь скатилась в ЭТО, — ее голос задрожал, а губы поджались.       Порыв, нахлынувший на Малфоя, чуть не заставил его укутать гриффиндорку в свои объятия и зарыться носом в ее волосы, но он сдержался и лишь тихо прошептал:       — Я тоже не могу.       Гермиона подняла на него взгляд полный боли, от которого сердце Малфоя сжалось, а что-то горячее хотело вырваться наружу, распирая парня изнутри.       — Зачем ты сделал это, Малфой? Зачем? — Она сделала нерешительный шаг к нему.       — Я? Может...мы вдвоем? — Он отстранился от стены и также сделал шаг навстречу ей. Они были так близко, что их сердца, почувствовавшие друг друга, пробивали грудную клетку — Мы перешли грань, Грейнджер. Так больше не может продолжаться.       Он неуверенно взял ее руки и крепко сжал их в своих ладонях. Теплые. Она не сопротивлялась, а старалась ощутить момент. Понять, что же чувствует от его прикосновений. Каждая маленькая нежность, проявленная от холодного слизеринского принца, была для нее бесценной драгоценностью.       — Я не мог и в страшном сне представить, что я окажусь в такой ситуации. Я же тебя ненавидел. С самого, черт его, первого курса. Ты меня раздражала одним своим видом. Просто существованием. Но что-то изменилось.       Их беседа приобрела интимный характер, заставляя почувствовать близость, ощутить друг друга. Хоть его слова и были не особо приятны для Гермионы, но она собиралась сказать ему тоже самое. Их чувства друг к другу на протяжении 7 лет были идентичны.       — Малфой, я...       Он перебил ее:       — Стой. Просто помолчи, хорошо?       Она покорно кивнула, отмечая то, как он изменился. Она никогда не видела его таким прежде. Никто не видел его таким. Он и сам не знал, что способен чувствовать.       — Я не знаю, чего я хочу. Тебя или быть с тобой, — Малфой всмотрелся в ее глаза, пытаясь найти в них ответ. — Но мы не можем.       Гермиона сглотнула комок, подступивший прямо к горлу. Она почувствовала пьянящее сладкое счастье от его близости. И горькую тоску от правды.       — Я думал, что переспав с тобой... — он помедлил и сильнее сжал ее руки. — Думал, что все пройдет. Но, черт, все стало только сложнее.       Его слова больно укололи ее.       "Просто переспать, чтобы все прошло?" — Гермиона не нашла в себе силы, чтобы произнести это вслух. Лишь ее мысли истошно кричали, но губы оставались неподвижны. Только изредко вздрагивали. Он заметил это.       — Извини.       Он посмотрел на Гермиону мягко, насколько позволяло ему его слизеринское нутро. Поддавшись порыву слабости, он аккуратно притянул Грейнджер к себе и неловко обнял. Ее тело. Слишком податливое, теплое. Нежная кожа, аромат ее шампуня...Он хотел запечатлеть этот момент, прочувствовать его сильнее. Неожиданная мысль сама сорвалась с его губ.       — Мне без разницы, что дальше. Я не хочу знать, что дальше. Я хочу сейчас.       Гермиона боялась пошевелиться. Она никогда не испытывала того, что испытывала сейчас. Необычайное спокойствие, смешанное с удручающей тоской. Тоской от неизбежного расставания. Они оба знали, что их пути разойдутся сразу, как только они выйдут из Хогвартса.       Он запустил пальцы в ее волосы. От неожиданности гриффиндорка вздрогнула и сильнее прижалась к его сильному телу, дышащего пылающим ледяным огнем. Ее тело все еще оставалось напряженным и не могло полностью позволить Малфою насладиться им. Она все еще не доверяла ему. Вчерашняя близость не могла сразу стереть между ними ту стену из обиды и ненависти, которую они строили на протяжении всего обучения. Лишь время способно залечить раны.       Гермиона мягко отстранилась от него, громко шмыгнув носом.       — Я ему изменила. С тобой. Мне очень и очень плохо, Малфой.       Неожиданная откровенность парализовала Драко. Он молча поджал губы и опустил взгляд, тщательно обдумывая ответ, который так и не пришел в его голову. Его самодовольное лицо исказила гримаса боли.       — И я не знаю...говорить ли ему об этом? Он будто...будто догадывается, — гриффиндорка и сама не поняла, как решилась открыться Малфою.       — Нет. Ты не скажешь ему об этом, — он помедлил, пристально наблюдая за ней. — Так будет лучше для всех.       — Тогда я просто...просто должна расстаться с ним.       — Постой, ты же не собираешься делать этого из-за меня? Мы не будем вместе, — грубо отрезал Малфой. — Сразу тебе говорю.       — Я даже и не думала об этом, Малфой. Я и не хотела, — она почти перешла на шепот.       —Хорошо, — Драко кивнул. —Ты же все понимаешь, Грейнджер. Все то, что было здесь останется между нами.       Он бесшумно снова оказался рядом с ней. Аккуратно взял тонкими пальцами ее подбородок и заставил ее посмотреть прямо ему в глаза.       — Ты согласна со мной?       Гермиона не ответила, а лишь медленно моргнула. Его пальцы обжигали ее и заставляли сердце биться чаще.       — Но сейчас...я не хочу думать о том, что будет дальше. Я хочу все оставить. Если ты позволишь, конечно.       — Малфой... — Он не дал ей договорить. Его пальцы аккуратно легли на ее губы, вынуждая замолчать. Он не хотел слышать отказа и надеялся, что она испытывает тоже, что и он. Ее податливость и глаза говорили за нее. С его стороны это было слишком эгоистично, но он не умел иначе.       — Что до твоего Уизли, — он сделал акцент на фамилии. — Мне без разницы. Это твоя жизнь. И тебе решать. Но ответь мне на один вопрос. Ты его любишь?       Он соврал. Ему не было безразлично. Его чертовски бесил Рон. То, как он прикасается к Грейнджер, то, как он целует ее...Все это вызывало в Малфое бурю ненависти, способную снести все на своем пути. Ему было сложно смотреть на Гермиону, которая была его лишь с ним наедине. Но принадлежала она другому. Самому, по мнению Малфою, никчемному волшебнику.       Гермиона полностью перестала быть собой. Она впервые ощутила себя беззащитной маленькой девочкой.       — Не знаю, — она решила быть честна с ним. — Я не знаю, что это. Привязанность? Любовь? Нет. Мне страшно его бросить. Страшно все разрушить.       — Дело твое.       Его короткий ответ расстроил девушку. Снова его слизеринское безразличие. Именно этого и нужно было ожидать от Малфоя. Он всегда был таким.                    Гермиона глубоко вздохнула и обвела глазами комнату, разрывая их зрительный контакт. Он не должен был видеть появившееся отчаяние в ее карих глазах. Она мысленно перебирала все возможные варианты выхода из сложившейся ситуации, но его присутствие не давало ей настроиться на нужный лад. Необъяснимое влечение и никак иначе.       Внутри Драко все сжималось, кричало и разрывалось на части. Он хотел быть с ней. Физически. Морально. Но ему не позволит сделать этого отец. Малфой-младший не мог позволить себе быть с грязнокровкой. Его происхождение с самого детства было для него тяжким грузом, под который постоянно приходилось подстраиваться. Ведь благодаря "стараниями" Люциуса Малфоя их фамилия и без того была слишком запятнана.       Ставить точку они оба определенно не хотели, но боялись признаться в этом друг другу. Слишком неожиданно и резко все произошло. Они и сами ничего не успели понять. И если бы он не был Малфоем, а она не была бы магглорожденной Грейнджер, то все было бы в разы легче.       — Уже поздно,— коротко и сухо произнес Малфой, понимая, что разговор зашел в тупик и решения сейчас уже не найти.       — Да, — также коротко ответила Гермиона, борясь с подступившими вновь слезами. Она никогда в своей жизни так много не плакала, как за последние пару месяцев. И причина этому — Малфой. Кто бы мог подумать.       Драко обошел гриффиндорку и на мгновенье замер, нерешительно взявшись за ручку двери. Ему было сложно уходить от нее. Хотелось остаться. Но он поборол свое желание, думая, что для них так будет лучше. Секунда. И девушка осталась одна со своими мыслями в пыльной комнате.       Малфой хотел как можно быстрее оказаться в подземелье слизерина. Но неожиданный вопрос прямо за его спиной остановил его.       — Ты видел Гермиону?       Это был Уизли. Чертов Уизли, которого именно сейчас Малфою так "не хватало" для полного счастья. Драко развернулся на каблуках и демонстративно засунул руки в карманы.       — Пошел ты с такими вопросами. Я даже не помню, как выглядит твоя грязнокровная су...— Малфой остановился, когда заметил сжатые кулаки рыжего. — Приблизишься и ты труп, Уизли.       Парни смотрели прямо друг на друга.       — Не видел я ее, доволен?       Малфой не дождался ответа и молча пошел прочь от гриффиндорца. Рон смотрел ему в след, взглядом прожигая насквозь слизеринца.