Актриса твоих кошмаров

"Чувственное влечение обладает такой силой, что способно восторжествовать и над разумом и над волей" Теодор Драйзер

      Возможно ли вообще такое, чтобы два врага в один момент стали иначе смотреть друг на друга? Видеть того, кого старались никогда не замечать? Может ли искра, пронзившая их тела, вызвать огонь внутри? Поверьте, возможно. Но это не сказка со счастливым концом. Это жизнь, в которой порой бывают повороты, о которых не прочитаешь даже в самых глупых и наивных романах. А может в этом и нет ничего странного? Может ЭТО было всегда?       Прошел ровно месяц с той самой встречи гриффиндорки и слизеринца. За это время они даже не перекинулись парочкой оскорбительных фраз. Лишь украдкой брошенные взгляды, пока не видит другой (а может и видит?). Что они хотели этим добиться? Неизвестно. Они и сами не понимали причину своего поведения. Была ли это внезапно вспыхнувшая любовь? Страсть? Нет, такого с ними приключится точно не могло. Было... притяжение? Вполне себе. Их души будто тянуло друг к другу. Им хотелось смотреть, наблюдать друг за другом. Рассматривать каждую деталь, на которую ранее не обращали внимания.       Одним из открытий для Гермионы стало то, что Драко, как оказалось, иногда улыбается. Искренне. И даже...тепло? Его глаза в такие редкие моменты становятся уже, появляются мелкие морщинки. Она и раньше видела его улыбку, слышала смех. Но все это было позерством во время насмешек над Поттером и Уизли. Он просто привлекал внимание. Ведь он Малфой. Драко Малфой.       Гермиона старалась избавиться от назойливого образа слизеринца, но попытки были тщетны. Он словно феникс возрождался снова и снова. И с каждым своим появлением все сильнее разжигал чувство неудовлетворенности. Физической и душевной. Рон не давал ей того, чего так желала она. Но мог ли дать ей этого Драко? Время покажет. Но одно уже было известно точно. Эмоции, которых ей так не хватало в отношениях с Уизли, давал ей Малфой. Одним своим видом, одним взглядом. Таким холодным и обжигающим нутро. И это сводило с ума. Ей хотелось кричать от понимания того факта, что ты не можешь поговорить с человеком. Просто. Без издевок. Без оскорблений. Без взглядов со стороны. И никогда не сможешь, ведь не поймут. Наверное.       Аналогичные чувства испытывал и Драко. Он изредка ловил на себе взгляд ее карих глаз, которые она тут же отводила. Он даже заметил легкий румянец на ее щеках, от которого сдавило в грудной клетке. На их общих занятиях он продолжал делать недовольный вид, когда она первая тянула руку для ответа. Но он не испытывал прежнего раздражения. Он был...восхищен? Да, вероятно. Драко всегда считал ее заучкой, выскочкой. Но сейчас он видел в ней действительно умного человека, который способен добиться многого. Он был в этом уверен. И в принципе, его бы не так сильно тревожили все эти мысли, если бы не одно "но". Одно, сука, огромное "НО" для Малфоя. Его раздражал Рон. Не так, как раньше. Ему было противно смотреть на рыжего выходца из семьи предателей крови, который стоял рядом с Грейнджер. Он просто был не для нее. Слишком прост, слишком глуп. Он ясно видел картину, как Грейнджер несчастна с Уизли. Но почему он вообще думал об этом? Какое ему до этого дело? Драко не понимал. Будто кто-то другой живет внутри него и завладевает его мыслями, его разумом, его волей. Но может это и есть сам Драко? Настоящий? Который не мог пробудится из-за всех тех убеждений, которыми его кормили с самых малых лет. Убеждений о чистоте крови, подаваемых на золотой ложечке с гравировкой "Малфой".       И от осознания того, что он позволяет всем этим мыслям занимать все больше места в своей голове, Драко морщился. Он пытался перестать думать. Перестать смотреть на нее. Но от этого ему становилось больно. Больно там, где, по его мнению, было пусто. Сейчас же пустота стала заполнятся. Пускай и болью, но это лучше, чем ничего. Он понимал, что жив. И он может чувствовать.

***

      Один из очередных матчей по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином закончился не совсем так, как ожидалось. Если говорить точнее, то совершенно иначе. Малфой, пытаясь поймать снитч, не заметил, как бладжер летел прямо на него и стремился ударить в голову. От столкновения с шаром-вышибалой слизеринец потерял равновесие и не смог справиться со своей метлой. За доли секунды он оказался около трибуны, где за игрой наблюдали гриффиндорцы. Потребовалась еще секунда для того, чтобы Малфой влетел в студентов на огромной скорости. Собой он снес тех, кто не успел среагировать. В их числе оказалась и Гермиона. Последнее, что запомнила она до потери сознания - это зеленый плащ, оказавшийся рядом с ней. Удар. Вопли студентов. Темнота.       Очнулась Гермиона в больничном крыле Хогвартса уже ночью. Голова раскалывалась, а тело ломило так, будто она выпила Костерост.       "Что я здесь делаю?" - она попыталась восстановить события, благодаря которым и оказалась на больничной койке. Но это далось ей с трудом. Попытки расшевелить память привели лишь к усилению головной боли.       "Так, это был Малфой. Он врезался в нас. - Она вздохнула, приподнимаясь на локтях и борясь с болью в спине. - Черт, как же больно".       Она поморщилась. Было ощущение, что ее сбил не Малфой, а сам бладжер, который заодно решил переломать ей парочку костей.       Гермиона прищурилась и попыталась осмотреть комнату. Тишина. Темнота. Она попыталась аккуратно лечь обратно, даже недолгое пребывание на локтях далось ей с трудом.       – Ай! - она вскрикнула, когда резкая боль пронзила ее тело от головы до пальцев ног. Глаза стали мокрыми. Было адски больно.       – Грейнджер? - голос из ниоткуда. Гермиона тут же прекратила хныкать и уставилась в потолок. Тело парализовало.       "Это... МАЛФОЙ?!" - сердце бешено забилось. Только вот отчего? Что стало причиной тахикардии? Что стало причиной такой реакции на самовлюбленного хорька? Это пугало. Нет, это вводило Гермиону в неописуемый ужас. И стыд.       – Ты оглохла? - он лежал через две койки от нее. Ему тоже было больно, но он старался не показывать этого. Бладжер четким ударом влетел ему прямо в голову.       Гермиона собралась с мыслями и аккуратно повернулась на ту сторону, с которой послышался его голос. Попыталась разглядеть его в темноте, но увидела лишь очертания тела.       – Чего тебе? - ей тяжело было говорить. Во рту пересохло.       – Да проверяю, не откинулась ли ты тут, - он помолчал. - Не хочу находится с мертвыми гриффиндорцами в одном помещении.       Конечно, в этом весь Малфой. - Какая забота, Малфой, - она с недовольством протянула его имя, стараясь сделать свой ответ более ядовитым. Сил на большее сейчас ей не хватало.       Он недовольно фыркнул и повернулся со спины на бок, положив ладони себе под голову. Далось с трудом, но он хотел видеть ее. Было темно, но он смог заметить, что Гермиона лежала точно в такой же позе. Это его позабавило.       "Нет, сука, Малфой, не смей!" - голос в его голове разрывался. Но это не помогло.       – Что, сильно досталось? - он проклинал себя за то, что задал этот вопрос. Ему хотелось провалиться сквозь койку, сквозь пол, сквозь эту гребаную землю. Краска тут же залила его бледные щеки. Стало горячо. Он просто, блять, потерял контроль над собой.       Гермиона вытаращила глаза и судорожно сглотнула. Он никогда не задавал ей вопросов. А сейчас задал. И сразу о ее состоянии. Она попыталась собраться с мыслями, чтобы ответить что-то гадкое, достойное Малфоя, но вместо этого выпалила:       – Болит все.       Он не ожидал. Он молился, чтобы она не ответила ему, а послала, сказала бы что-то в гриффиндорском стиле, что-то чисто по-грейнджерски. Но сейчас ему придется ей отвечать.       Он ощущал себя полным идиотом. И вместо того, чтобы отвернуться от грязнокровки и заткнуть свой рот, он снова заговорил.       – Ну, квиддич дело такое.       Ее сердце билось с бешеной скоростью. Даже боль во всем теле отошла на второй план. Она не понимала того, что сейчас происходит. Малфой говорит с ней, а она в этот момент пытается справиться с эмоциями, которые огромной волной накрыли ее разум.       "Так, Гермиона, почему ты ведешь себя так глупо? - голос в ее голове пытался заставить девушку взять себя в руки. - Это Малфой. М.А.Л.Ф.О.Й. Тебе даже не стоит с ним говорить".       Она зажмурилась. И мысленно поблагодарила Мерлина за то, что была ночь. И что сосед по несчастью не видит ее лица.       Они оба замолчали, вслушиваясь в темноту. Они оба понимали, что ЧТО-ТО происходит. И это ЧТО-ТО руководит ими и делает из них двух идиотов. И они никогда (а так ли это?) не заговорят об этом. Хотя интуитивно понимают, что оба чувствуют одно и тоже. Какое-то странное притяжение, заставляющее их действовать необдуманно и глупо. С чего это началось? Их частые стычки в этом году стали носить совершенно другой характер. И это вводило их в ступор.       Тишину прервала Гермиона.       – Мал...- она запнулась. - Малфой, а что произошло?       "Молодец, Гермиона, просто умница!" - она мысленно взвыла, понимая, что ступает на очень скользкую дорожку. Но она хотела этого, хотела поговорить с ним. НО. Сдерживала себя. И лишь тогда, когда она потеряла концентрацию всего на мгновенье, слова сами вылетели из ее полуоткрытого рта.       А он будто бы ждал, но боялся этого. Словно маленький мальчик.       – Я влетел в вашу мерзкую трибуну. - сказал, как отрезал, и с облегчением выдохнул.       – Мерзкую? Ты себя видел? Хорек безмозглый,- она не сдержалась. От такого ее порыва Драко удивленно поднял бровь.       – Заткнись, Грейнджер, - легкая улыбка, которая заставила Драко смутиться. Эта обычная для него фраза сейчас звучала иначе. Мягко. Снова повисла тишина.       – С тобой свалился еще придурок Долгопупс. - зачем он это говорит? Драко не понимал. - И Финниган. Их выписали уже, это ты валяешься здесь, портишь мое одиночество.       "Блять, какой ты конченный. Тебе что, общения не хватает?!" - его внутреннее Я разрывалось, орало, терзало и разрывало Малфоя на мелкие кусочки. Да, ему не хватало. Не хватало, сука, общения с ней.       "Стоп. Сколько я здесь уже?" - Гермиона попыталась понять, какой сегодня день и сколько она уже находится у мадам Помфри.       – Выписали? Сколько дней прошло?       – День. Я сам очнулся сегодня днем, это ты только к ночи. Похоже вы гриффиндорцы совершенно не такие отважные и сильные. Или как вы там себя позиционируете.       – Малфой, заткнись уже, - Гермиона простонала и закатила глаза. - Если бы ты умел нормально играть, то мы бы здесь не оказались.       "Мы" прогремело и больно ударило по голове Малфоя, которая и так была не совсем здорова. Он чувствовал, что где-то там, глубоко внутри, что-то неизвестное ему пытается вырваться. И от этого было страшно. Неизвестность всегда пугала его. Он не отдавал себе отчета в своих действиях. Сначала делал, потом думал. Это было не в его стиле. Всегда расчетливый, спокойный, каждый шаг продумывает наперед. Но не сейчас. Сейчас его тянуло и отталкивало. Тянуло и снова отталкивало, когда он понимал, что делает то, что непозволительно ему. Ведь он Малфой. Был бы он, например... Уизли? Было бы легче. Делай то, что хочешь. Живи так, как знаешь. Нет запретов, нет предубеждений. Нет ничего, что мешало бы жить.       Гермиона отвернулась. Виски пульсировали. То ли от боли, то ли от этого разговора.       Этой ночью они больше не произнесли ни слова. Молча смотрели в потолок, каждый думая о своем. Но это "свое" было неразрывно связано между ними.       И если бы они знали о том, что так любезно уготовила судьба, чтобы скрасить их времяпровождения в больничном крыле, сбежали бы? Маловероятно.

***

      В Малфой Мэноре все было так, как и всегда: домовики были заняты по хозяйству, глава семейства важно вышагивал из комнаты в комнату, старательно имитируя занятость.       – Люциус, ты уверен? - Нарцисса сидела в кресле, обеспокоено наблюдая за мужем. Он вымерял каждый свой шаг.       – Да. Я возлагаю на этот брак большие надежды. Ты знаешь.       – Но Драко, - она не договорила. Люциус остановился и смерил ее тяжелым взглядом.       – Мы уже об этом говорили. Договор есть.       – Да, но...       – Нарцисса, хватит. Мистер Гринграсс возлагает на этот брак такие же надежды, как и мы. И сегодня он прибудет к нам с визитом. Будь готова. - Он развернулся на каблуках и направился к двери, всем своим видом показывая, что их разговор окончен.       Миссис Малфой промолчала. Она была умной женщиной и прекрасно понимала, что лучшее, что может она сделать для Драко - это согласиться с Люциусом. Ведь он уже выбрал жену для их сына. И ей должна будет стать Астория Гринграсс - чистокровная волшебница.       Нарциссе не хотелось такой жизни для своего единственного и горячо любимого сына. После падения Темного Лорда она тешила себя надеждами, что они сами смогут выбирать то, как им жить. Но Люциус считал иначе. Чистота крови, как и прежде, была для него на первом месте. И он не мог позволить Малфою-младшему сделать самостоятельно выбор, от которого зависит их положение в обществе.