Инь-Ян

       Утром Хёнджин был уставшим и разбитым. Он так и не смог сомкнуть глаз за ночь, утопая в разных мыслях и самобичевании.        Эта бессонная ночь оказалась для брюнета решающей. Один лёгкий поцелуй не только заставил его задуматься об отношении к своему близнецу, но и заставил наконец-то понять самого себя. Неправильные мысли посещали Хёнджина и раньше, но никогда он не задумывался об этом всём.        Он хотел застать брата и посмотреть ему в глаза, но мама сказала, что тот ушел в школу рано утром для какой-то классной планёрки. Хван понимал, что это ложь. Никаких планёрок не планировалось, ведь они учатся вместе. Маме он этого не сказал.        Войдя в класс, Хёнджин первым делом пробежался взглядом по партам. Феликса на своём месте не было. Хван сел за свою парту и подготовился к урокам. Лишь на втором уроке он, наконец, заметил брата. Тот, пригнувшись, одиноко сидел один за последней партой, прячась за распущенной белой чёлкой и в капюшоне своего безразмерного худи.        Хёнджин хотел подойти, но что он ему скажет? Что он всё слышал? Он боялся усугубить ситуацию. Тем более, в классе при нескольких десятках посторонних людей?        Лучше дома.        Однако, дома тоже не вышло поговорить. Младший пришел домой первым. Закрылся в комнате и больше не выходил. Хёнджин сам не знал, как поступить правильно. Впервые в жизни он не знал, что и как лучше сделать. И впервые в жизни он не винил в проблеме Феликса.        На следующее утро Хван решил всё же подловить младшего. Он караулил его с четырёх утра и, когда тот рано утром пошел в ванную, «случайно» столкнулся с ним, когда тот вышел после душа. В очередной раз Хёнджин пожалел о своём плане. Картину, которую он увидел, он предпочёл бы мгновенно забыть, но, как назло, она яркой вспышкой впечаталась в центральную ячейку памяти.        Феликс вышел с мокрой головой и в одном обёрнутом вокруг бёдер полотенце. Но вовсе не это шокировало старшего. Как раз-таки нагим и в полотенце он видел его не раз. А то, что на шее парнишки красовался огромный черный синяк от ладони Хёнджина, а на белках обоих глаз были кровоподтёки от лопнувших при удушении сосудов. Вдобавок ко всему этому на груди виднелось большое красное пятно не то от аллергии, не то от ожога или чего-то в этом роде. Увидев старшего брата, Феликс заметно запаниковал и, смотря в пол, чуть ли не бегом попытался обогнуть брюнета и допрыгнуть до своей спасительной спальни.        — Ликс, постой! — Хёнджин схватил младшего за руку, тот застыл, не оборачиваясь. Грёбанное дежавю накрыло обоих. Хван, поняв ошибку, отпустил руку юноши.        — Я расстался с Йеджи.        Младший равнодушно пожал плечами.        — Меня это не касается.        — Ликс, давай поговорим. Пожалуйста.        Феликс молчит и не оборачивается.        — Я очень виноват перед тобой. Я даже не знаю, что сделать, чтобы вымолить у тебя прощения. Конечно, я никогда не смогу загладить перед тобой вину.        — Хён, всё нормально. Это была моя вина. Я нарушил обещание уже в который раз. Ты имел право разозлиться.        Голос младшего ужасно хриплый. Каждое слово ему явно давалось с трудом.        Старший понял, что помимо травм снаружи были и внутренние.        — Позволь мне хотя бы как-то помочь тебе с лечением. — Хёнджин утонул в чувствах стыда и вины. Былая ненависть растворилась, будто её никогда и не было.        Феликс усмехнулся.        — Не переживай, Хён. Само быстро заживёт. Хорошего тебе дня. — ни разу не обернувшись, сказал юноша и скрылся за дверями своей комнаты.        Хёнджин остался молча стоять в коридоре еще несколько минут.        — Джин, ты жёстко проебался. — сказал на выдохе сам себе старший и пошел обратно в спальню.        С момента последнего разговора братьев прошли недели. Как Феликс и пообещал, он исчез из жизни старшего. Блондин почти не общался с Хёнджином. Избегал любых возможных пересечений. А если это происходило, сводил разговоры и взгляды к минимуму. Если бы это происходило раньше, Хван бы по-настоящему кайфовал от такой свободы, но не теперь. Не после того, как его мир стал другим, а в его сознании поселился малыш Ликс с признанием в любви и обжёгшим губы поцелуем. Хван никогда не думал, что он будет скучать по младшему близняшке. Никогда не думал, что его тело будет реагировать на мысли о брате мощнейшей эрекцией. Как же всё изменилось в его жизни. Как же изменился он сам. И что теперь делать со всем этим грузом брюнет не знал. Всё, что он мог себе безобидно позволить, это втихаря позалипать на младшего, рассматривая его внешность, и в итоге понять, насколько он был слеп и туп раньше.        Бойся своих желаний…        — Здаров. Чего киснешь? — парень подсел к Хёнджину за стол и откусил своё яблоко.        — Привет, Уджин. Всё норм. У тебя что нового? — Хван сидит за столом, подперев подбородок и задумавшись, монотонно мешает ложечкой свой полуостывший кофе.        — Тоже нормуль. Слушай, я Ликса уже пару дней не видел. С ним всё в порядке?        Хван напрягся. С чего это его друг интересуется его младшим братом?        — Да, вроде, всё хорошо. А почему ты спрашиваешь? — Хёнджин перестал размешивать кофе и посмотрел на Уджина.        — Он пару дней уже как в чате не появлялся.        Хван округлил глаза.        — Вы общаетесь?? Ты мне не говорил. — Хёнджина звонкой пощечиной подхлестнула ревность. Поганое чувство. Тоже самое испытывал Ликс? Брюнету стало ещё больнее.        — Я думал, он тебе сказал. Да, это вообще не важно. — он отмахнулся рукой, как от чего-то незначительного. — Слушай, я обещал ему одну Манхву. Передай, плиз.       Юноша достал из рюкзака журнал и положил перед Хёнджином. Парень посмотрел на обложку и, откровенно охренев, округлил глаза.        — Ты охуел подсовывать Феликсу гейские комиксы? — Хван начал вскипать, сам не замечая этого. — Я не собираюсь передавать эту мерзость брату. Оставь его в покое!        — А тебе-то что? Сколько помню, тебе всегда было на него насрать. Не? — Уджин забрал Манхву назад. — И не забудь, Джин, ты сам мне его предложил. А я не отказался. А ещё я всегда добиваюсь своего и ты мне не помеха.        Уджин саркастично улыбнулся, издевательски подмигнул и пошел прочь.        — Пальцем его тронь и ты — труп! — прокричал ему вслед Хёнджин. А затем схватил свой стакан кофе и швырнул его в стену. Школьники удивленно уставились на брюнета. Тот злобно схватил свой рюкзак и быстрой походкой вышел из столовой.        Кажется, он только что потерял друга и обрёл новый страх.