Проблемы находятся, когда их не ищешь

– Сиди смирно, Наруто, – выдохнул Итачи, пытаясь удержать пальцами подбородок мальчишки. – Это больно, – повторял уже в который раз, отдёргиваясь от пропитанного спиртом ватного диска. – Раз больно, – опустил ладонь на светлые волосы, фиксируя голову чуть крепче, – перестань влезать в драки. – Я не влез, – заверил парень, пытаясь отодвинуться, но в итоге лишь съездил своим же затылком по стене позади. Ватный диск показался ледяным, а потом обжёг ссадину под глазом, и парень недовольно охнул. – Он не влез, – подтвердил Саске, наблюдавший за всем этим сбоку, – у Сакуры отобрали тетрадь, и он пытался её вернуть. – Ладно, – протянул брюнет, чуть склонив свою голову. – Почему к медсестре не пошли? – Она сказала, что, если увидит моё лицо ещё хоть раз в этой четверти, вышвырнет меня из команды, – протянул он виновато. Итачи лишь усмехнулся, мягко потрепав парня по волосам и отпуская на все четыре. Вечер этой пятницы обещал быть максимально расслабленным: за плечами изнурительная тренировка, впереди заслуженный выходной, по пути к дому парень взял себе пару порций лапши на вынос и собирался посмотреть новенький фильм. Всё приготовил уже, почти к трапезе приступил, как телефон мяукнул сообщением от Саске. «Чем занимаешься?» Тревожный звоночек зазвенел вот уже примерно тогда, потому что Учиха сегодня должен был сдавать один из своих проходных экзаменов, после чего предпочитал зависать со своим омегой, а не с лучшим другом. «Да ничем. В чём дело?» улетело в ответ. «Сможешь собраться за 20?» Рефлекторный взгляд на часы, хотя он прекрасно понимал, что сейчас восемь вечера. Думать тут особо не над чем. За двадцать минут он может хоть в космос собраться, а отказывать другу в компании в жизни не станет. Потому, собственно, тот и пропустил шаг с бесполезным «не против ли». «Без проблем» «Галстук под пиджак» уточнилось следом, не слабо, если честно, удивив. Наруто в пиджаке, порой, практически жил. Спортсмены вынуждены посещать огромное множество мероприятий, абсолютно никак напрямую с профессией не связанных, но красиво дополняющих её спонсорами и полезными знакомствами. Посему в костюме парень себя чувствовал более, чем комфортно, и имел на руках не один и не два варианта. Саске же, напротив, облачался в официальщину исключительно при своей семье, потому что встречи этого древнего японского клана походили с его слов на слёт бизнесменов, якудза и суперзвёзд, когда нужно выглядеть с иголочки, за речью следить и поддерживать манеры на высшем уровне. Не очень по-семейному, конечно, но когда Учихи хоть что-то делали, как простые смертные? Встречались они, к слову, не только по праздникам, но и ради внутриклановых собраний, на которых, видимо, решалась судьба бренных мира сего. Даты подобных сборищ не менялись с, кажется, прошлого тысячелетия, и Узумаки вполне допускал, что одно из них может проводиться сегодня. Вопрос в другом: какого чёрта ему-то там быть? Семья эта была в такой степени закрытой для посторонних, что даже супругов чужих к столу не всегда допускали, а уж друзей и подавно. – Всё нормально? – уточнил альфа сразу, падая на заднее сидение подъехавшего к дому такси. Саске выглядел мрачно, но не то, чтобы больше обычного. – Ммм? – так и не отвлёкся от телефона, с которого строчил длиннющее сообщение. – Да. Выдох. Вопросы следует откладывать до момента, когда он не перекидывается грязными фразочками со своей второй половинкой. Почему, спрашивается, грязными? А иных предположений у блондина просто не было, судя по тому, как стремительно отключался чей-то мозг. Этот рассудительный, прохладный и обладающий чертовски острым умом альфа превращался в прямом смысле в овощ, когда на горизонте маячил Кимимаро. Машина тронулась, и Наруто поспешил пристегнуть ремень безопасности. В принципе, не важно, куда они едут и почему. Проводить вечер в компании не может быть хуже просиживания дивана перед телевизором. На то, чтобы отмереть, брюнету понадобилась пара минут, но после он отложил девайс от себя, очень картинно повернувшись к другу. – Пристегнись, – посоветовал Узумаки, цепляясь взглядом за огни за окном и подмечая, что они скорее всего направились за город. Саске просьбу игнорировать не стал, но лицо какое-то скривил. – Как экзамен прошёл? – первое, что интересно. – Нормально, – дёрнул он уголком своих губ в присущей только ему усмешке. Раз ответ поставлен так, дополнительных деталей от этого парня ты не добъёшься. Невербальная просьба не лезть дальше в тему, потому что она нелюбимая. – А едем…? – неопределённое движение рукой. – К моему дяде, – уточнил парень быстро. – Я не говорил? Узумаки медленно покачал головой. Как обычно, он загонял себя до такой степени, что действия за мыслями не поспевают. Это, похоже, было семейной чертой – его старший брат тоже забывал огромное множество обыденных задач, когда направлял все свои силы на что-то конкретное. Конкретно рабочее, если точнее. Временами это походило на абсолютное безразличие к людям вокруг, но Наруто знал их не первый год, и прекрасно понимал, что это не личное. – Главы семейств встречаются каждый квартал, решают там себе что-то, помогают друг другу с бизнесом – не знаю, – выдохнул альфа, бросая взгляд за окно. – Детям не обязательно на этом присутствовать, так что я и не хожу никогда. Ну, в таком случае, вариант здесь только один: – Что-то с Итачи? Брюнет повёл головой, поймав чужой взгляд. – Да, этому мазохисту, видимо, нравится над собой издеваться, – вздохнул Саске шумно, – он посещает практически все эти встречи, хотя возвращается с них с такой дозой яда, что самому впору отравление словить, – быстрый взгляд на часы. – На этой неделе у них с отцом были встречи с ведущим дело прокурором. Придурок дома-то почти не ночевал, что ему весьма свойственно, и теперь он, со слов Шисуи, близок к тому, чтобы махнуть на всё рукой и отправить Фугаку в тюрьму самому. Поэтому там нужен я, – растянулся в жутковатой неестественной улыбке, – все же знают, что Итачи превращается в лапочку, если я рядом. Когда Саске обращался к отцу по имени, это уши резало всегда, но в этот раз Наруто, кажется, даже не заметил этого прохладного слова. Мозг зацепился за одну-единственную фразу: о том, что Итачи не ночует дома, и это нормально. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, почему человек предпочтёт проводить свои ночи не под родной безопасной крышей через стену от брата. Это не должно было резать, Узумаки даже права на эту мысль не имел, и это совершенно точно не ревность, но омегу захотелось хорошенько встряхнуть. Вот так взять и вытрясти всю дурь из его далеко не тупой головы. Порыв этот, разумеется, пройдёт, ему просто не дадут шанса на жизнь, но… А давай-ка минутку честности с собой? Тебе претит мысль о том, что Итачи у какого-то альфы в руках, потому что это манифестация твоей любви и заботы, или… глупая, разумеется, мысль, но потому что эти руки не твои? Блондин прикрыл глаза, отсчитывая от десяти до нуля. Феромоны, мысли, слова и движения – всё под совершенным контролем. Невозможно притереться к новому запаху за пару часов. На то, чтобы поставить взаимодействие на место, требуется какое-то количество времени, и пока оно не прошло, вполне естественно ловить подобные мысли. Ничего тут страшного нет, и грызть себя здесь тоже не за что. Но, чёрт, по нервам всё же скребёт. К поместью Мадары они подъехали примерно через час, и оно с первых же секунд удивило своей территорией. За коваными воротами их ожидала ровнейшая дорога, ведущая через традиционно-японский сад к похожему больше на замок, чем на жилой дом, зданию. У блондина натурально перехватило дыхание, пока они выходили из автомобиля, и практически полностью восстановленный духовный баланс ощутимо пошатнулся. Наруто не был особо зависим от отношения к нему окружающих, и в принципе комфортно чувствовал себя практически везде, но заходить в место, где ему точно совершенно не рады, всё равно было так себе. Внутрь, вопреки ожиданиям, они не пошли, но так даже лучше. К запаху этого альфы Узумаки давно уже привык, но он всё равно был не из приятных. Представлять, как по организму ударит смесь от сразу нескольких альф из этой семьи, не хотелось даже. У парня была чудесная выдержка, но по очень высокой цене, и растрачивать моральные силы зазря не хотелось. – Там ничего интересного, – махнул Саске рукой в сторону дома, пока они огибали его, – они до полуночи могут курить там свои сигары и перетирать наши косточки. – Какой вообще план? – уточнил Наруто, поправляя свой галстук. Не то, чтобы он плохо сидел, просто нужно было куда-то девать свои руки. – Хватаем Итачи и бежим на свободу? – Ну да, – усмехнулся, – примерно так. Если он дастся в руки, конечно. За домом, как оказалось, пряталась огромная лужайка, если не сказать даже поле. Редкие деревья были украшены жёлтыми гирляндами и предоставляли тусклое освещение всем, кто решил проводить время вне стен. Таковых, к слову, было немало: по меньшей мере двадцать человек, так или иначе очень походивших на Саске теми или иными чертами. Голубоглазый блондин мгновенно привлёк к себе внимание, но комментировать его появление никто не стал. Секунда-две, и все вернулись к своим разговорам. Чудовищно безэмоциональная семья. – Шисуи, – позвал Саске, и высокий альфа сию же секунду отделился от одной из групп, прервавшись, казалось бы, на полуслове. Н-да. Шутки шутками, а отметать генетику сложнее и сложнее. Это поведение – действительно нечто семейное. – Где Итачи? – Пытается стрельнуть у Мадары сигареты, – повёл мужчина бровью, ощутимо пробежав по Узумаки взглядом, – всё в норме, он предельно вежлив со всеми, с кем должен. – А с хрена ли ты мне позвонил? – не понял Учиха. – Ммм, – глотнул чего-то крепкого из своего стакана, – а потому, что ещё пара часов, и готов поспорить кто-нибудь попытается его по-тихому прикончить. Возможно, Инаби, возможно, Фугаку, может я, чем чёрт не шутит, – смешок, – за желающими-то не заржавеет. – Ясно, – выдохнул парень пресно, оглядываясь на поместье в надежде выцепить взглядом родную фигуру. Наруто всё никак не мог стряхнуть с себя раздражение. Дело, скорее всего, в нестабильном настроении вот этого альфы, но и атмосфера в принципе здесь не самая дружеская. – Шисуи, блять, – донеслось вообще откуда-то сзади, дёрнув Узумаки и тревогой, и облегчением. Итачи явился откуда-то, как чёртово приведение, с практически до краёв наполненным стаканом крепкого алкоголя и зажатой в губах сигаретой. – С хуя ли ты Саске позвонил? Так, окей, когда этот омега пребывает в отвратительном настроении, рот ему в прямом смысле хочется с мылом промыть. Ругается, как сапожник, и это, конечно, предубеждения всё, Наруто прекрасно понимает, что не все представители этого пола нежные сладкие мальчики, но, чёрт, это очень неприятно режет слух. – С меня хватит вот это терпеть, – обвёл омегу по контуру, – ты не идёшь ни под какое количество алкоголя, а Саске-чан же у нас сродни магии действует, смотри-ка подарочек даже привёл, как раз в твоём вкусе. У Наруто только что буквально челюсть свело. Раздражение к этому кадру, как оказалось, далеко не на пустом месте вспыхнуло. Очень ровный выдох. Взгляд на Саске. Серьёзно, плевать? Не говорите только, что этот обмен комплиментов – дело нормальное. У блондина уже все мышцы подёрнуло болью – так хотелось шагнуть ближе и закрыть Шисуи рот в форме, которую он точно поймёт. – Не трогай Наруто, – предупредил Итачи, – он солнышко. А трахать какого угодно альфу будет вполовину не так весело, как тебя доёбывать, ты же знаешь. – Ну это же не повод не пробовать, – усмехнулся он звучно. – Вдруг, когда-нибудь повезёт приземлиться на… – Оба заткнитесь, господи, – выдохнул Саске негромко, мигом оборвав не самую красивую фразу. Вопреки мерзкому посылу, и омега, и оба альфы выглядели чертовски спокойно. Никто не повысил тона, желваками не поиграл, пальцы на руках не сжал, тем более уж не отразил настроение на феромонах. А вот Узумаки о себе такого сказать бы не смог. Очень странная вещь для максимально мирного человека. Умным было отойти и проветрить свою голову вдали от ядовитых фраз, силу которых даже не пытались, кажется, сдерживать. Так и поступил, понимая, что лучший друг поймёт без объяснений, а на остальных участников больного разговора как-то даже и плевать. Прошёл дальше, оставив богатый на обороты речитатив лучшего друга за спиной. Выпить было бы не лишним, но в поместье парень точно не пойдёт. Максимум представителей этого клана, что нервы способны за раз вывозить – это два. За невысоким каменным бортиком поджидает лужайка, и она идеально подходит этому дому и всем этим людям: безупречно зелёная, очень красивая, идеально подстриженная, но от того не в пример жёсткая. Не прогулка в парке и не лужайка за школой. Эстетика. Что за глупости вообще? В чём смысл красоты, если у неё нет души? Дом, участок, дети – всё как с картинки в журнале. Очень красиво, но, а любовь-то где? Какой смысл собирать всё семейство вместе, если от семейного у вас одна только фамилия и больше ничего? Близость командам не поддаётся, на неё надо работать. Подпускать ближе, протягивать руку, быть чуть-чуть уязвимым, а иначе какой в этом смысл? Какой смысл вообще жить, если никто в мире тебя настоящего не знает? Здесь хотелось порадоваться, что Саске из этого выбрался, что есть у него люди, от которых не отделяет ни единая стена, но ведь и это не так. Как бы он ни доверял Узумаки, черта у него есть, и заходить за неё он не позволит. Итачи ему тоже близок, но отчего-то при нём разговор о том, как трудно ему в медицинском, не желает случаться. Остаётся надеяться, что с Кагуей у него всё по-другому. Пожалуйста, пусть этому омеге можно будет знать и видеть абсолютно всё. Всё самое страшное и самое уродливое, что показывать не хочет никто, но нуждается в том, чтобы хоть одна душа знала об этом. Вдох. Выдох. Всё нормально, всё под контролем. Задача на сегодня предельно проста: быть моральной поддержкой. Быть рядом, не обременяя, помочь устоять на ногах, если выдержка соизволит посыпаться. Прикрыть Саске, какому бы тупому плану не решил он последовать. Просто молча помогать, не ставя под сомнение мотивы. Вот и молчи. Не твоя семья – не тебе в ней что-то чинить. Не твой брат – не тебе его за безрассудность отчитывать. Ммм, а всё-таки свежий воздух чертовски приятен. – Хей, – что-то сжалось внутри от мягкого голоса. Сложно уговаривать себя, что защищать этого омегу не твоя работа, когда каждой клеточкой веришь, что, блин, твоя. Когда благодарен ему за то, что в урагане мракобесия, едких фраз и фальшивых вежливостей мотылёк полетел не к тому свету, который убъёт, а тому, который максимально согреет. Медленный разворот, пока голова соображала, как себя вести. Итачи щёлкал зажигалкой, и делал это так естественно, что в пору было делать фото. Потрясающей красоты человек в дорогущем костюме с напитком, вероятно, неприличной выдержки и сигаретой в изящных губах. Ну чем не дъявол, демонстрирующий все искушения разом и обещающий, что только руку протяни, и они все твои, но на самом деле уже затачивающий свои зубки под твоё горло. – Хей, – продублировал за неимением какой-то более адекватной фразы в голове. Взгляд медленно пропутешествовал выше тёмной головы, чтобы глянуть на лучшего друга, но его на фоне не оказалось. – Ты, помнится, спрашивал, почему я никогда не знакомил вас со своими друзьями, – протягивает омега, затягиваясь дымом с таким лицом, словно в первый раз за тысячу дней в пустыне добрался таки до воды. – Пожалуйста. Мой лучший друг. Узумаки сморгнул с глаз пелену, ища подвох в мимике. – Вот этот вот… – оборвал себя вовремя, не позволив чему-то крайне невежливому вырваться на свободу. – Вот это быдло, да, – усмехнулся Итачи, наконец, посмотрев альфе прямо в глаза. – Не принимай близко к сердцу. Не все умеют выражать свою привязанность красиво. – Не пойми меня неправильно, – склонил блондин голову, позволяя взгляду беспрепятственно бродить по человеку напротив в предоставленной тусклым освещением безопасности, – но девяносто девять и девять процентов людей, – омега уже где-то здесь начал тихо смеяться, – выражают свою привязанность без каких-либо проблем. А все, кто не умеет это делать, так или иначе состоят в родстве с тобой. Учиха не стал придумывать на это какой-то искромётный ответ, позволив себе просто рассмеяться с замечания в установившейся тишине, и блондин, кажется, услышал, как какие-то рамки пошли трещинами в голове. – Не против? – уточнил парень, протянув руку вперёд и тут же получив в неё бокал спиртного. Ожидал завидного возраста виски, а распробовал завидного возраста коньяк. Не самый приятный напиток, если спросите Наруто, но за неимением других вариантов и это сойдёт. Один глоток от стресса, второй для души, а третий за место звонкой пощёчине себе самому. А было ли за что? Было. Вне всяких сомнений. – Идём, – усмехнулся мужчина, получив обратно в руки свой напиток, – сделаем что-то с твоим настроением. Когда оно унылое даже у тебя, мне не по себе становится. Узумаки проследил взглядом за двинувшимся в темноту омегой, стремительно взвешивая в голове все «за» и «против». Ему однозначно не надо туда. Никакие нормальные мысли не придут в голову вдали от огней, вдали от людей… Наруто мог похвастаться почти абсолютным отсутствием ситуаций, за поведение в которых ему было бы стыдно, и дело здесь не в том, что у него контроль над собой нечеловеческий, а в том, что хватает ума избегать ситуаций, которые ну точно ничем хорошим не закончатся. Чем пытаться решить нерешаемую задачу, лучше в принципе не ставить себя в положение, где все ответы будут неверными. Не ставить, Наруто, не ставить! Эх. Ноги послушно поплелись за омегой, и уговаривать их развернуться уже не было смысла. Что делать, когда искренность не соглашается со здравым смыслом, объясните кто-нибудь, пожалуйста. – А где Саске? – уточнил, чуть прочистив своё горло. Итачи шёл очень медленно, будто смакуя каждый метр расстояния, и для человека, чей шаг чуть не в два раза шире, это показалось практически пыткой. – Фугаку выразил желание с ним серьёзно поговорить без свидетелей, – фыркнул, очень тонко передав своё к этому отношение. – А ты почему не там? – не понял блондин. – А мне не позволили, – затяжка, – по мнению Саске, я создаю дополнительную турбулентность. – Это не то, чтобы преувеличение, – заметил парень осторожно, прощупывая настроение на том конце. – Я знаю, – согласился легко, но вот взгляд подарил не самый приятный, – хочешь об этом поговорить? Я с равным успехом могу испортить тебе настроение вместо того, чтобы его поднимать. – Не моё дело, – приподнял мягко руки, не собираясь на чём-то настаивать, – я понял. – Моя ж ты умница, – вроде бы, улыбнулся, но послышалось, будто прорычал. А Наруто уж было чуть не обманулся, решив, что всё с этим омегой в порядке. Но иллюзию видно только с того места, где отвечают на все фразы правильно и ведут себя так, как мужчине по душе. Со всех остальных углов это скалящая зубы собака, которая не боится кидаться и откусывать пальцы. Почему-то это не вызывало сомнения: что он не просто может сделать больно, но даже и намеревается, промахнись ты с шагом хоть раз. И какой бы эта боль ни была, блондин будет от неё уворачиваться, потому что наносить ответные удары уж точно не собирается, будь они реальными или метафорическими. Оказавшись полностью выкуренной, сигарета полетела прямо на траву. Своё отношение к этой семье Итачи выражает предельно ёмко, ничего не скажешь. Окурок очень захотелось поднять, но Наруто не стал. Ты не можешь бороться за чистоту окружающей среды, будучи мёртвым. Инстинкт выживания всегда перевесит любые морали. – Расскажешь, как прошли встречи с обвиняющей стороной? – поинтересовался, чтобы тишину заполнить. Тема эта вполне безопасная, с учётом того, что он всегда может ответить «нормально», как делает его младший брат. – Да как обычно, – повёл омега плечом, замедлив свой шаг ещё сильнее из-за сгущающейся темноты. – Они не приняли наше предложение, мы не оценили обвинения. Потанцуем так ещё пару раз, пока цена не устроит обиженного. – Ты всё ещё веришь, что цена есть у всего? – временами кажется, что этот гениальный по всем статьям человек бывает чудовищно слеп к некоторым аспектам реальности. – Цена не обязательно измеряется цифрами, – протянул Итачи, ведя пальцами по шершавой стене какого-то крошечного здания, – но у каждого есть нечто, отняв или подарив которое, можно фактически дёргать за ниточки. Если брать тебя, – замер, видимо, ища на стене выключатель, – это баскетбол. Подвергни это кто-нибудь риску, ты опустишься на колени, как бы эта мысль тебе не претила. Хотелось, конечно, поспорить, но выбор был сделан в пользу молчания. Этот разговор не о цене ведь, а о слабостях, о том самом, что придаёт целой жизни смысл, без чего ты способен прожить, но не хочешь. И вопросы, что по теме напрашивались, были в такой степени личными, что, задав их, первым делом загонишь в угол себя самого. Выключатель щёлкнул без предупреждения, и заливший пространство свет ослепил на секунду. Наруто аккуратно проморгался, рефлекторно оперевшись ладонью на стену, чтобы совсем не потеряться в пространстве. Смех тронул, стоило лишь глазам разобрать очертания кольца на высоком столбе. Действительно, почему бы человеку с несколькими гектарами земли не иметь наружной баскетбольной площадки? Омега исчез за незапертой дверью в крошечный каменный домик и вернулся мгновением позже с баскетбольным мячом. Узумаки поймал его, так и не избавившись от улыбки. – Я готов признавать свою неправоту, – улыбнулся одними глазами. Предложение, конечно, заманчивое, но Наруто не нужно разрешение на то, чтобы впечатлять. Он предпочёл бы сделать это в своё время. Кроме того, сейчас маячит нечто послаще. – Хах, нет, – покачал он головой, протягивая мяч одной рукой обратно под крайне вопросительный взгляд. – Ммм? – дёрнулась острая бровь. – Мы же мне поднимаем настроение, – улыбнулся блондин, сократив расстояние и ненавязчиво забирая у него стакан с коньяком. – Есть подозрения, что твоё мнение в этой области меня вообще трогать не должно. Вперёд, – позволил коварству оттенить чуток улыбку, передавая мяч в, без сомнения, неопытные руки. Не то, чтобы лёгкие и тонкие люди не способны были преуспеть в баскетболе – один Хидан чего стоит, но по тому только, как руки Учихи приняли этот мяч, стало ясно, что держат его чуть ли не впервые. – Мелкий засранец, – цокнул омега, покачав головой. Видит бог, это будет весело. Альфа прильнул плечом к грубому камню, глотнув чуть-чуть коньяка и с неописуемым удовольствием наблюдая за тем, как брюнет отчеканивает мяч от земли пару раз, чтобы привыкнуть к его весу. Попытка попасть с того места, на котором стоял, пробила блондина на смех, потому что мяч не то, что не долетел до своей цели – ни на секунду даже не набрал необходимой высоты. Итачи ровно выдохнул, видимо только сейчас понимая, насколько это с непривычки непросто. Принял мудрое решение снять с себя пиджак, оставив его висеть на ручке приоткрытой двери. Когда принялся закатывать рукава белой рубашки, Узумаки пришлось найти что-то чертовски интересное у себя в стакане, потому что пальцы эти разбирались с пуговицами крайне соблазнительно, если такое вообще возможно. Учиха поднял мяч по новой, решив в этот раз сократить расстояние. На удивление, делал это всё без комментариев, не сопротивляясь наказанию за свою болтовню. Место выбрал самое козырное, с которого попасть действительно проще всего, но это вообще не помогло. – Ха-хах, – не сдержал снова смеха. Очаровательно. Иных определений у Наруто не найдётся. – Красиво на место поставил, – не смог не признать, поднимая подкатившийся к ногам мяч, – что-нибудь ещё? – Поймать на видео было бы замечательно, – усмехнулся, словив брошенный мяч одной рукой и даже этим слегка выбесив человека напротив. – Одно удовольствие за раз, – покачал брюнет головой. Наруто медленно оттолкнулся от стены, рассудив, что сейчас как раз будет вовремя поставить точку в этом нелепом споре. Шаг, глоток из стакана, прицеливаться смысла нет – он миллион раз забрасывал трёхочковый из этой позиции. Рука поднялась плавно вверх и таким же плавным движением отправила мяч в полёт. Взгляд даже не проследил за траекторией – в том, что попадёт, не было ни единого сомнения, а вот за лицом Учихи наблюдать было чертовски приятно. Глаза пропутешествовали вслед за мячом, пока губы красноречиво сжимались. – Что ж, – усталый выдох, – комментариев о твоей игре больше не поступит. – Что, вообще никаких? – вылетело раньше, чем он успел остановить. Технически, эта фраза не флирт и не наглость. В контексте их прежних отношений очень даже невинный вопрос, но решать так или иначе собеседнику. А тот очень неоднозначно сейчас сощурился. Медленный поворот головы. Обязательно тебе нести всякую хрень постоянно? Неужели, функция «красиво промолчать» работает только две секунды и отключается на весь оставшийся вечер? – То, что ты бесподобно играешь, здесь всем очевидно, – протянул омега, наклонившись за мячом, но взгляда с парня так и не спустив. – Я это сказал, ты это знаешь, – прошёл до приоткрытой двери, чтобы закинуть внутрь мяч. – Если моё мнение поменяется, я дам знать, – сдергивает с ручки пиджак. – Если не дал знать – значит не поменялось. В принципе, ничего нового. С Итачи всё работает по этой схеме: он не разбрасывается своим одобрением, потому что оно как бы должно считаться установкой по умолчанию. Если я не называю тебя идиотом – значит думаю, что ты молодец. Молчание приравнивается к ласке, но только, если я в хорошем настроении. В плохом же молчание означает, что пора бы тебе уже бегством спасаться. Минное поле без указательных знаков. – Вопросы? – дёрнулась бровь. Учиха предельно медленно раскатывал обратно свои рукава, а ритм сердца как некстати начинал набирать обороты. В том смысле, что ты либо от недостатка кислорода на землю повалишься, либо спасёшь себя десятикилометровым забегом на скорость, либо сожмёшь эти тонкие плечи и подаришь своим мышцам куда более приятный способ избавления от адреналина. – Что ты, – улыбка здесь никого не обманет, но даже такой мелкий мимический жест дарил ценные секунды контроля над конечностями, – я прекрасно знаю, как у тебя всё работает. – В таком случае, предлагаю все тупые вопросы держать при себе. Воу. А вот это внезапно прилетело. И не в том даже дело, что слова некрасиво подобраны, он не всегда их имеет в виду. Просто сам факт, что он огрызнулся сейчас… – Прости, – выдохнул омега практически сразу же, пережав переносицу пальцами и, кажется, считая про себя до десяти, – я, кажется, не это собирался сказать. Я... – выдох. Он выцепил из руки блондина стакан и осушил его буквально за глоток. Чуть сморщился, качнув головой и приподняв в воздух указательный палец. Узумаки и не собирался на самом деле ничего говорить, но тот факт, что Учиха просил тишины, немного сбил с толку. Блондин в жизни ещё не видел, чтобы вот этот человек ляпнул чего-то, не подумав. Все его фразы, жесты, даже мимика были продуманными и отконтролированными. А вот это сейчас лишь говорило о том, насколько настроение сегодня расшатано. Хотелось бы сказать, что всё нормально, что здесь не надо притворяться, потому что Наруто всё понимает. Ценит искренность, даже если в такой уродливой форме, но… попросили же не говорить. Поэтому он сделал самое естественное, что напрашивалось в такой ситуации – просто обнял. Шагнул ближе и скользнул пальцами по лопаткам против своего инстинкта самосохранения. Итачи оцепенел на секунду или две, не ожидав, что личное пространство будет нарушено, но потом очень медленно уложил руки Узумаки на талию. Шальная мысль про стакан, который однозначно стоило забрать, чтобы он ненароком не выпал из чужих пальцев, потеряла актуальность, когда брюнет глубоко вздохнул и очень ровно выдохнул, прислонившись лбом к груди. Руки как-то сами прижали его крепче к себе. Ненавязчивый наклон головы. Нос трогает тёмные волосы. На свежем воздухе это почти незаметно, но от него разит стрессом и усталостью. Та самая комбинация, от которой у любого в принципе альфы запустится механизм оберегать, защищать и успокаивать, но ещё даже сильнее у тех, с кем у тебя есть хоть какая-то форма дружеских отношений. Собственные феромоны среагировали уже очень давно, и дыхание мужчины выравнивалось с каждой новой дозой. Замедлялось после каждого вдоха. Гормоны как таковые обонянием не улавливались даже у особо чувствительных, но когда кортизол с адреналином били тревогу в чужом организме, это на каком-то интуитивном уровне ощущалось, даже ещё до того, как феромоны до тебя дотянулись. Так и сейчас альфа не мог чувствовать в чужой крови окситоцин, но очень чётко понимал, что он уже среагировал на ласку. Что запустил свою работу в укреплении связи и скоро медленно расслабит омегу, подарив ему уверенность не только в моральной и физической безопасности, но даже в принципе в твёрдости почвы под ногами и собственном умении на ней ровно стоять. – Я в порядке, – выдохнули внизу на грани слышимости. – Я в этом ни на секунду не сомневался, – протянул немногим громче, рефлекторно дёрнувшись на разбившийся позади стакан. Чужие руки, вдруг, расстегнули пуговицу на пиджаке, и Узумаки почти уже отстранил его от себя, но то ли сил в себе не нашёл, то ли вовремя понял, зачем он сделал то, что сделал. Во всех смыслах ледяные руки проскользнули в распахнутый пиджак, обхватывая рёбра поверх рубашки. Может, хотелось более острый физический контакт, а, может, он просто пытался согреться, но было в этом движении что-то болезненно личное, словно края того разбитого стакана вонзили только что под рёбра в попытке дотянуться осколком до сердца. Кончики пальцев как-то сами собой провели по голове омеги, зарываясь всё дальше в волосы против всех усилий резинки удержать их в аккуратном хвосте. Итачи повёл головой, прижимаясь к груди альфы щекой, и трепет этого момента неожиданно напоролся на мысль о том, что тут слишком много контакта. Не то, чтобы Учиха скупился раньше на объятия, но снисходительно позволять ребёнку валить себя в прихожей с ног – это не то же самое, что добровольно сокращать дистанцию вот в этой ситуации. Даже если допустить, что ты не знаешь содержимого чужих мыслей, даже если день был откровенно дерьмовым, подобное поведение не становится от этого чуть менее беспечным. – Кхм, – голос любит предавать в такие моменты, – нам стоит вернуться. Ответа за этим не последовало, а значит Узумаки здесь сам по себе. Позволяя кому-то расслабиться и отпустить ненадолго игру, не забудь помнить о том, что ответственность в этом случае целиком и полностью на тебе. Выдох. Руки очень медленно приходят в себя, ослабляя давление на лопатки и выпутываясь из длинных волос. – Нашим планом было хватать тебя и бежать. Я, пожалуй, так и сделаю. – Окей, – усмехается мужчина шумно, словно только что проснувшись. Позволяет отстранить себя, разомкнув свои руки, но потом тяжело врезается в стену, видимо, хлебнув чуть больше феромонов, чем следовало. Тоже не его вина, просто кто-то забыл про самоконтроль на секунду. Не очень вежливо, но и не сказать, чтобы слишком страшно. Свежий воздух всё исправит, главное не смотреть на то, как он ловит его ртом, насильно переключая лёгкие с феромонов на обычный кислород. Взгляд на пострадавший стакан. Осколки достаточно крупные, хотя поднимать их руками всё равно не слишком умно. Посещает идея заглянуть в волшебную дверь. За ней, как и предполагалось, обнаруживается огромное множество полезных вещей, включая и метлу с совком. Они, правда, гигантские, такими убирают как минимум листья с асфальта, но опять же лучше, чем руками. Итачи медленно приходит в себя, следя за передвижениями альфы очень пристально. Влияние феромонов напрямую зависит от характера ситуации, и от тёплого объятия омегу технически не дёрнет прыгать на тебя в пылу страсти, но чёрт его вообще знает, в какой порыв может вылиться нестабильное настроение. Проверять это здесь никто не собирается, посему Узумаки очень старательно сейчас избегал зрительного контакта. Он в принципе очень строго следил за собой в моменты обмена с кем-то феромонами, потому что, по мнению абсолютно всех, с кем он этим занимался, его очень быстро становится слишком много. И предел у каждого, разумеется, свой, но общий тренд игнорировать глупо. Так что глазки в пол, притворись, что тебя нет, и не провоцируй возвращающегося в сознание человека на поступки, которые он не имеет в виду. Блондин избавился от осколков, еле разобрав высокую мусорку в полумраке. Медленно убрал всё на место, оттягивая момент, когда снова придётся смотреть Итачи в глаза, и сбито выдохнул, когда он, наконец, наступил. Так и замер возле двери, не прикрыв её ещё до конца, когда был пойман этими непроглядно-чёрными глазами в капкан. Интересно, что он ими видит сейчас? Порой кажется, что в самую душу способен залезть, разглядев там все твои самые страшные слабости. – Хм, – протянул, неспеша явив из кармана сигарету. – А я думал, тебя не зацепило. В смысле? Хотите сказать, что всё это время, что Наруто не мог выкинуть его волшебный запах из собственной памяти, у него в голове происходило то же самое? И рамки взаимоотношений поехали так сильно, потому что с обеих сторон? Чисто технически, поговорить об этом прямо было бы в разы лучше, чем проблему игнорировать, но почему же так неловко? Почему-то мысль о том, что Итачи – омега, на которого можно влиять, очень режет абсурдностью. Это же Итачи. Он кто угодно, но не смертный человек со смертными слабостями. Не потенциальный партнёр. Совершенно точно, нет. – Всё в порядке, это быстро пройдёт, – пообещал Узумаки, на самом деле не испытывая никакой уверенности на этот счёт. – Разумеется, пройдёт, – усмехнулся мужчина, выдохнув облако белого дыма, – но ты очень забавно паникуешь из-за этого. – Видимо, моя очередь поднимать настроение, – выдохнул себе под нос, глядя удаляющемуся омеге вслед. Что за день вообще такой? Саске, к счастью, уже ждал их. К несчастью, в отвратном настроении. Итачи предпринял попытку узнать, что такого Фугаку успел наговорить ему за пятнадцать-то минут, но покорно заткнулся, когда младший брат попросил его об этом не в самой вежливой форме. По дороге домой все очень обоюдно молчали, изучая еле различимый пейзаж за окном. Минут через десять этой напряжённой неловкости таксист поставил на фон какую-то музыку, и пребывать в собственных мыслях стало чуточку легче.