Сломанные

Люциус медленно раскачивал в руке хрустальный бокал, лениво наблюдая за бликами огня, игравшими на прозрачной поверхности. — Еще? — аккуратно спросила Аннет, сжав пальцами узкое горлышко графина, наполовину наполненного бренди. — Пожалуй, — без тени каких-либо эмоций ответил Люциус, продолжая рассматривать мерцающий хрусталь. — Я думала, что ты будешь рад нашей победе, — Аннет наполнила бокал и отставила графин в сторону. — Нашей? — переспросил Люциус и уголок его губ приподнялся в холодной ироничной усмешке. В мыслях всё еще навязчивым насекомым жужжали слова Гермионы, брошенные ею перед уходом. Из-за них у Люциуса совершенно не получалось отпраздновать свою первую весомую победу с момента его повторного оправдания. Не получалось как раньше эгоистично сосредоточиться на себе. — Разве нет? — Аннет улыбнулась и сделала небольшой глоток красного вина из своего фужера. — Мне всего лишь одобрили финансирование, — Люциус опустил свой бокал на кожаный подлокотник кресла. — Без достойной программы мои деньги не имели бы никакого смысла. — Достойной? — Аннет непроизвольно и почти идеально повторила холодную ухмылку Люциуса. — Нет, безусловно, потенциал есть. Но достойно — это слишком высокая оценка. Мисс Грейнджер еще слишком молода. Она максималистка. Искренне верит, что сумеет навести порядок и восстановить справедливость. — Возраст не имеет значения, — неожиданно ледяным тоном парировал Люциус. — Эта девушка умеет заткнуть за пояс любого, если потребуется. И в свое время она увидела и пережила столько всего, чего тебе даже в самом кошмарном сне не приснится, — каждое его слово звучало спокойно и уверено. — Ты восхищаешься маглорожденной ведьмой? — тонкая аккуратная бровь Аннет немного выгнулась. — Констатирую факт, — отрезал Люциус и в один глоток полностью осушил свой бокал. Терпеть выпады в сторону Гермионы Люциус не был намерен. То, что их связывало или наоборот — отталкивало, никого из посторонних не касалось. Неуважительные высказывания в сторону его выбора Люциус воспринимал как личное оскорбление. Так было всегда. — Хорошо, — выдохнула Аннет, ощутив, что слишком резкий взяла курс в сторону темы, которую очевидно с ней никто развивать не собирался. — Не будем об этом. Я вижу, что ты очень напряжен. «Напряжен», было слишком безликим словом для того чувства, что поселилось в Люциусе. Он пришел к Аннет, надеясь в ее компании забыть о том маленьком факте, что сейчас Гермиона была с другим. Несмотря на всё то, что Люциус сказал ей напоследок, половина этих слов не соответствовала правде. Он ревновал. Он так страшно ревновал, что в груди становилось невыносимо тесно. Ревновал, потому что понимал — есть кому проигрывать. Не только молодому и перспективному мистеру Флемингу, но и самому себе. Для Люциуса признание своих чувств было сродни проигрышу. Пожалуй, самому огромному и фееричному за всю его жизнь. Их ничего не связывало. Всё началось неожиданно, странно и болезненно. И там, где должно было закончиться, дало начало новому витку. Внешне Люциус почти выглядел спокойным. Почти. Только плечи всё равно были напряжены и пальцы сжимали бокал с такой силой, что суставы угрожающе побелели. — Люциус, — обратилась к нему Аннет, но он ее не слышал. Взгляд серых холодных глаз остановился на какой-то невидимой точке в пространстве. В мыслях одна за другой сменялись картинки, на которых Гермиона вероятно сейчас ужинает с Флемингом. Очевидно, она смеется, наслаждается каким-нибудь магловским блюдом и позволяет к себе прикасаться. Это была уже не просто ревность. Не просто собственнический порыв. Это была злость. На себя. Злость за то, что рядом с ним Гермиона никогда не будет счастливой. — Люциус, — снова позвала его Аннет. Он моргнул один, второй раз и медленно перевел взгляд на женщину. — Твоя рука, — она с ужасом посмотрела на его руку, в которой он весь вечер держал свой бокал с бренди. Люциус посмотрел на руку и увидел лишь осколки, что глубоко впились в кожу ладони. Боль пришла не сразу. Он даже не заметил, как это получилось. — Я помогу, — решительно заявила Аннет и уже потянулась, чтобы взять свою палочку. — Нет, — Люциус ответил тихо, но твердо. Разжав ладонь, он вынул из кожи особенно большие и острые осколки. Крови было много, но она уже начала сворачиваться. — Мне пора. — Как? — Аннет растерянно посмотрела на Люциуса. — Уже? Зачем торопиться? День был долгий. Ты устал. Она грациозно поднялась со своего места и приблизилась к Люциусу. Длинные пальцы коснулись твердого плеча. Аннет села к нему на колени и потянулась развязать шелковую ленту на волосах. Ей нравился этот аксессуар. Коснувшись прохладного черного шелка, она посмотрела Люциусу прямо в глаза. — Ты мог бы меня связать, — прошептала она. — Например, этой лентой. Верхняя губа Люциуса дёрнулась. Черный шелк ленты он мог видеть лишь на одних запястьях, и эти запястья не принадлежали француженке. — Мне пора, — снова повторил Люциус, глядя на Аннет, не моргая. Соперница рядом отсутствовала, но эта дуэль была проиграна. Аннет поняла, что сегодня переубеждать не имеет смысла и благоразумно отступила. Оказавшись в поместье, Люциус ленивой походкой прошелся вдоль аллеи, поднялся по ступенькам и направился в сторону своей спальни. Ладонь ныла, но он решительно не собирался ничего с этим делать. Хватило бы одного простенького заклятия, но даже за палочкой тянуться не хотелось. В полутьме спальни, разбавленной светом горящего камина, было тихо. Люциус снял мантию и заметил странное небольшое шевеление в его кресле. — Ты, — обозначил он и немного прищурившись, посмотрел в большие глаза Живоглота. — Маленький уродец. Впрочем, не такой уж и маленький. Хозяйка хорошо тебя кормит. Живоглот хлопал своим длинным пушистым хвостом по кожаной обивке кресла и продолжал наблюдать за Люциусом. — И как она вообще тебя купила? — скривившись, продолжал он свой монолог. — Ты пронырливый и умный, вот и ответ. Живоглот мурлыкнул, словно подтверждая слова Люциуса. — Ну и где твоя хозяйка? Не здесь. А где-то… Где-то там. Очаровательно, — Люциус нервно помассировал переносицу. Кот снова мурлыкнул и потоптался на кресле. — Это мое место, уродец, — Люциус направился к креслу и сел в него. Живоглот, явно уже твердо решивший сегодня никуда не уходить, нахальным образом взобрался к Люциусу на руки и лизнул теплым шершавым языком раненную ладонь. Люциус лишь глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он искренне хотел найти в себе хотя бы отголосок злости, или ненависти, или хотя бы пренебрежения, но ничего этого в нем не было. Люциус больше не мог ненавидеть или пренебрегать той, которая забралась к нему глубоко под кожу. Этот факт уже давно стоило принять. Тогда, вероятно, никакого Флеминга и не было бы. А теперь… Теперь Люциус лишь давился и задыхался своей ревностью, погрузив пальцы здоровой руки в густую кошачью шерсть.

***

— Мне нравится твой смех, — вдруг искренне произнес Дамиан, когда они с Гермионой вышли из ресторана. — Ты просто отлично шутишь, — Гермиона всё еще улыбалась, перебирая пальцами тонкий ремешок своей сумочки. — Ничего подобного, — отмахнулся Дамиан и раскрыл большой купол зонта. С неба срывался мелкий холодный дождь. Дул ветер. Гермиона закинула сумочку на плечо и скрестила руки на груди. — Погода, конечно, не для прогулок, — с досадой отметил Дамиан и предложил свой локоть Гермионе. — Это уж точно, — согласилась она и приняла предложение. — Можем ко мне зайти. Если… Если ты хочешь. Время всё равно еще не позднее. — С удовольствием. Вот так просто шагая по улице с привлекательным молодым мужчиной, Гермиона чувствовала себя самой обычной нормальной девушкой. Она бы слукавила, сказав, что компания Дамиана ей была неинтересна. Вечер в ресторане прошел просто замечательно. Но горький вкус неправильности так и жег изнутри. Дамиан не заслуживал того, чтобы быть просто использованным. Но и Гермиона уже не могла отступиться от задуманного. «Видимо, связь с Люциусом на мне негативно сказывается», — тенью пронеслось у нее в голове. Когда Гермиона открывала дверь в свою небольшую квартирку, сердце стучало как ошалелое. Она искренне боялась увидеть Люциуса в гостиной или спальне. Но зная его гордый, невыносимый и просто крайне тяжелый характер, Гермиона быстро отмела всякий страх. Вряд ли он себе позволит ее ждать. Да и зачем? В квартире было пусто. В этом не скрывалось никакой неожиданности, но на душе стало тяжело. — У тебя здесь уютно, — отметил Дамиан, с интересом рассматривая книги на полках. — Спасибо, — кивнула Гермиона и повесила верхнюю одежду на крючок. — Всё в порядке? Мне иногда кажется, что я слишком навязчивый и как-то давлю на тебя. — Что? Нет. Вовсе нет, ты на меня совсем не давишь, — торопливо проговорила Гермиона, убрав с лица немного влажный локон. — Вечер был потрясающий. Я впервые за долгое время по-настоящему отдохнула. Морально. Поэтому не думай ничего плохого, ладно? Я рада, что познакомилась с тобой. Правда. — Почему ты так нервничаешь? — Почему? — Гермиона глубоко вздохнула. — Не знаю. Может, потому что не хочу тебя обидеть. Но в то же время использую тебя, чтобы… чтобы… неважно. Ты хороший парень, и… — Используешь? И каким это образом? — Дамиан неловко улыбнулся. — Чтобы забыть другого человека, — солгала Гермиона, а затем добавила: — Чтобы проверить его, себя. Это всё очень сложно. И мне жутко стыдно за свой поступок. — Рад, что ты призналась, — вдруг тихим и уже не таким веселым голосом произнес Дамиан. — Ты знал? — удивилась Гермиона. — Догадывался. В общих чертах, конечно. Мы ведь не первый день знакомы, Грейнджер. Я же знаю, когда ты честна со мной, а когда — нет. И всё же я уверен, что намного лучше Люциуса Малфоя. — Ты и об этом тоже знал? — глаза Гермионы стали похожи на два больших блюдца. — И снова лишь догадывался. Достаточно просто на вас посмотреть и некоторые подозрения возникли сами собой. Но знаешь, мне всё равно. Малфой позер, эгоист и нарцисс. Это правда. И я не хочу, чтобы ты и дальше увядала рядом с ним. — Я вовсе не увядаю. Просто всё слишком запутано. Дамиан пересек небольшую гостиную и остановившись в шаге от Гермионы, взял ее лицо в свои ладони. — Ты мне понравилась в первую нашу встречу, — признался он. — Но я видел, что тебя что-то мучило, поэтому старался держаться на расстоянии, чтобы не давить. Теперь же я просто хочу, чтобы ты чаще улыбалась, занималась любимым делом и получала от этого удовольствие. Рядом с ним ничего этого не будет. Такие, как он, не меняются. Даже в волшебном мире. Нечто подобное когда-то Гермиона услышала и от Гарри. Она смотрела на Дамиана и не верила тому, что слышала. Ей хотелось, чтобы все эти слова сказал совсем другой человек, но тот, другой, умел лишь иронизировать и манипулировать. И Гермиона принимала его вот таким, каков он был. Разве это не безумие? Дамиан склонился к ней и поцеловал. Осторожно, но не боязливо и не смущенно. Он прижал к себе Гермиону, опустив одну ладонь к ней на поясницу. Дамиан не был противен, и его поцелуи не вызывали отторжения. Они совсем ничего не вызывали. Себя Гермиона обмануть не могла и дальше заниматься обманом не хотела. — Подожди, — прошептала она, чуть отстранившись. Дамиан по-прежнему прижимал ее к себе и Гермиона чувствовала, как быстро бьется его сердце. Если бы не Люциус Малфой, она была почти уверена, что могла по-настоящему влюбиться в такого человека, как Дамиан. — У меня крепкое терпение, — пошутил он и оставил едва ощутимый поцелуй в уголке губ Гермионы. — Я не об этом, — она уткнулась лбом в его плечо. — Я знаю, какой… какой он. — Тогда ты должна понимать, что будущего рядом с ним у тебя нет, — Дамиан нахмурился. — Откуда ты знаешь? Имеешь дар прорицания? — шутка была нелепой и именно этой нелепости Гермиона невесело улыбнулась. — Тут и магия никакая не нужна. Люциус Малфой способен лишь использовать людей. Все это прекрасно знают. Зачем тебе пятнать свою репутацию связью с таким… таким, как он? — Вся ирония заключается в том, что мне всё равно на свою репутацию, — пожала плечами Гермиона и полностью отстранилась от Дамиана. — Но не ему. Все эти его наклонности с чистотой крови… — Ерунда, — закончила Гермиона. — Иначе между нами ничего не было бы. Дамиан, прости, зря я согласилась. Кажется, я дала тебе ложную надежду. — Он тебя приворожил или какое-то заклятие наложил? Я не понимаю, почему ты с ним? Почему оправдываешь его? — Люблю. Вот почему. Впервые Гермиона сказала это вслух. Сказала не самой себе, а человеку. Стало легче. Неожиданно и абсолютно. — Нет никаких заклятий, Дамиан. — Странная ты, Грейнджер, — единственное, что он сказал. Без обвинений или пренебрежения. — Согласна, — кивнула она. — Пожалуй, всегда такой была. — Он сделает тебе больно, Гермиона. Такие люди умеют делать только больно. И… Наверное, тебе нужно пережить эту боль, чтобы понять всю неправильность своего поступка. — Дамиан опустил взгляд. — Я пойду. В любом случае, спасибо за вечер. Когда хлопнула входная дверь, Гермиона еще несколько минут просто стояла посреди своей квартиры и смотрела в пустоту. Если бы не Живоглот, который остался в поместье, Гермиона вряд ли решилась туда вернуться, но кота нужно было забрать. Распустив волосы и помассировав кожу головы, она трансгрессировала к Малфой-мэнору. Идя по коридору, Гермиона искренне боялась внезапно столкнуться с Аннет и в очередной раз убедиться в том, насколько Люциус может быть жесток. Но вокруг царила лишь тишина. Зайдя в спальню, Гермиона поискала взглядом своего любимца, но его нигде не было видно. Забрав некоторые вещи, она вышла из комнаты. В голову пришла дикая мысль подняться в спальню к Люциусу. Зачем? Гермиона сама до конца не понимала. Дверь была приоткрыта. Мягкий свет камина в полутьме не раздражал глаза. Гермиона заглянула внутрь. Кровать была пустой. Гермиона уже хотела уйти, но взгляд остановился на глубоком кожаном кресле и пушистом хвосте, что лежал на подлокотнике. — Глотик? — прошептала Гермиона и вошла вглубь спальни. Кот мирно спал на коленях у Люциуса. Сам же Люциус, опустив голову, кажется, тоже дремал. Эта картина ошеломила Гермиону, потому что она прекрасно знала, как Малфой относится к ее коту. Живоглот, словно ощутив присутствие хозяйки, проснулся и лениво потянулся. — Идем, — прошептала Гермиона и взяв питомца, увидела изувеченную ладонь Люциуса. — Подожди секундочку, — она отпустила Живоглота и медленно присела на корточки. Даже в полутьме было видно, что небольшая горизонтальная рана с мелкими царапинами вокруг, была глубокой. Засохшая кровь и вовсе казалась черной. Гермиона потянулась за палочкой, что лежала в сумочке, но даже не успела произнести заклинание, когда Люциус схватил ее за запястье здоровой рукой. Гермиона испуганно посмотрела на мерцающую в его глазах холодную сталь. — Что у тебя здесь произошло? — прошептала она. — Хорошо провела время? Думал, раньше утра тебя не ждать, — губы Люциуса изогнулись в кривой ухмылке. — А ты ждал? — Гермиона нахмурилась.