Сломанные

Люциус так сильно стиснул зубы, что всю его нижнюю челюсть тут же болезненно свело. Погрузив свои пальцы в копну густых и шелковистых волос, он сжал их в кулак и оттянул голову чуть вбок, обнажая изящную длинную шею. Бледная кожа Аннет всегда была окутана тонким сладким ароматом. Этот аромат путался в ее волосах, оседал невидимой плёнкой на красиво очерченных губах. Что-то карамельное или как жженый сахар. Аннет определенно знала, сколько именно капель нужно нанести на свою кожу, чтобы не перестараться и не сделать запах приторным. Люциус рвано и глубоко выдохнув, впился губами в уязвимый участок обнаженной кожи на шее. С губ Аннет слетел протяжный тихий стон. Она лишь сильней отклонила голову в сторону, позволяя Люциусу не просто целовать, а кусать. Опустив вторую руку на тонкую талию, он крепче стиснул волосы на затылке и сделал первый глубокий толчок. Тело Аннет задрожало, она снова застонала и что-то зашептала сбивчиво на французском. Она всегда так делала в особенно яркие эмоциональные моменты: когда злилась, когда радовалась, когда была сильно возбуждена. Оставив заметный, налитый светло-розовым след от зубов на шее, Люциус чуть выпрямился, проникая глубже в податливое тело. Пальцы, выпутавшись из плена густых волос, опустились на шею и медленно сжали ее. Серые холодные глаза сверлили тяжелым взглядом массивную резную спинку кровати. В голове, в которой сейчас не должно было быть ни единой мысли, застыла одна-единственная. Она была настолько упрямой и навязчивой, что хотелось взвыть. Но вместо этого Люциус лишь наращивал темп своих движений, почти распяв под собой Аннет. Она хотела вывернуться и поцеловать. Хотела видеть эти серебряные глаза в тот момент, когда Люциус входит в нее. Он всегда брал ее только сзади. Во всяком случае, на протяжении последних двух месяцев их секс был именно таковым. И он был великолепным, за одним лишь исключением — Аннет не видела в этот момент глаз Люциуса. Они ей страшно нравились. Выразительные и холодные. Они могли быть просто серыми, а иногда серебряными, реже наполнялись пепельным цветом. Каждый оттенок Аннет обожала по-своему. Серыми глаза Люциуса бывали, когда он находился в состоянии спокойствия. Серебряными, когда он позволял себе едва заметно улыбаться и изящно с иронией пошутить. А пепельными… Пепельными его глаза становились, когда Люциус злился. А какие они, когда он в ней? Этот вопрос никак не желал давать Аннет покоя. Она потянулась, чтобы коснуться пальцами Люциуса, но он быстро перехватил ее руку и вжал своей в мягкую зеленую подушку. Тяжелое, почти рычащие дыхание, кожа к коже. Глубокие, резкие движения вынуждали, практически вырвали у Аннет стоны снова и снова. Она бы солгала, сказав, что Люциус Малфой — ужасный любовник. Он был, пожалуй, самым лучшим из всех. Потому что лишь с ним она всегда получала удовольствие. Такое тягучее и концентрированное, что казалось кровь в жилах превращалась в раскалённую лаву. Его длинные бледные пальцы сильней, чем обычно сжали горло Аннет. Люциус закрыл глаза, надеясь, что морок исчезнет. Но проклятая упрямая маленькая ведьма нахально отпечаталась на внутренней стороне век. Это было слишком сентиментально. Для него. Впервые Люциус, находясь в постели с одной женщиной, думал о другой. Жженая карамель вдруг показался ему страшно приторной. А шелковистые тёмные волосы — слишком послушными. Хотя Аннет полностью соответствовала вкусу Люциуса. Он не боялся назвать ее идеальным образчиком его сексуальных предпочтений. Но самое главное — Аннет была чистокровной французской волшебницей. Но всё это вдруг перестало иметь хоть какое-нибудь значение. Хотя еще пару дней назад, когда они бешено занимались сексом прямо на дорогом ковре в его кабинете, Люциус не думал ни о чем, кроме обнаженной Аннет. Ее чуть хриплые стоны будоражили, а бледная без единой веснушки, родинки или шрама кожа, так и искушала поцеловать, укусить и оставить следы от пальцев. Кто это был с ней? Кто стоял с его ведьмой там, в Атриуме? Его ли? Люциус прижался губами к округленному бледному плечу Аннет. Конечно, маленькая грязнокровная ведьма оставалась его, потому что… Потому что он был ее первым мужчиной и этого уже запредельно достаточно. — Люциус, — простонала Аннет. Он ощутил дрожь, что волной прокатилась по телу Аннет и передалась ему самому. Прижав и вторую ее ладонь к мягкой подушке, Люциус ускорил жесткий темп своих движений. Удовольствие прошило пах и оплело позвоночник. Он откинул голову назад и зажмурился до серебристых точек перед глазами, среди которых проступал силуэт Гермионы. Это было немыслимо. Рвано выдохнув, Люциус лёг на спину. В тот момент, когда он стёр Гермионе память, ему казалось, что он поставил жирную точку во всей этой истории. Ситуация ухудшалась, и он не хотел дополнительных осложнений. Ни для себя, ни для нее. Всё заходило слишком далеко. Для обоих. Он касался ее так, будто ему было не всё равно. Смотрел на нее, жадно и беззастенчиво наслаждался ароматом жасмина. Люциус долго себе не мог признаться в том, что даже просто молчать с Гермионой ему оказалось вполне комфортно. Ее абсолютно дурацкая храбрость и злила, и смешила, и даже восхищала. Слишком много эмоций она разбудила в Люциусе. Слишком непозволительно близко подошла. Это было опасно. И теперь, когда казалось, что всё осталось позади, она снова возникла. Люциус не ожидал ее увидеть. Он знал, что Гермиона стажируется в Министерстве, но всё равно почему-то оказался застигнутым врасплох. Было странно видеть ее такой… прежней мисс Грейнджер. Словно никогда ничего и не было. А разве не к этому он стремился? — Люциус? — промурлыкала Аннет и удобно устроилась у него под боком, опустив ладонь на мерно вздымающуюся грудь. Люциус познакомился с Аннет во Франции. После последнего уже финального слушания он уехал на некоторое время из Англии, чтобы повидаться с Драко и наладить контакты с французским Министерством. Многое пришлось начинать с нуля. Аннет работала в Министерстве. Роскошная молодая женщина, которая явно всегда знает, чего хочет и делает всё, чтобы достичь своих целей. Она импонировала Люциусу. Всё завязалось само собой. Никаких внутренних противоречий. Никакой ослепляющей ненависти напополам с диким, почти больным желанием. Никакой разницы в возрасте и положениях. Ничего. Всё было как на ладони. Аннет готовилась перебраться на некоторое время в Англию. По поручению французского Министерства, она должна была заняться укреплением дипломатических связей: почерпнуть новые методы работы у коллег и поделиться своими. Всё складывалось удачно. — Да? — Люциус, чуть нахмурив брови, смотрел в высокий балдахин кровати. — Ты здесь? — пальцы Аннет медленно скользнули вверх по груди, коснулись подбородка и потянулись к метке Азкабана на шее. Люциус резко дёрнул головой в сторону. — Не тронь, — почти прошипел он. — Как скажешь, — ладонь Аннет снова послушно опустилась на грудь. — Так ты здесь или нет? — Не понимаю, о чем это ты. — Мыслями, — уточнила Аннет. — Здесь, — коротко ответил Люциус и встав с кровати, надел черный халат с серебряным шитьем. — Хочешь бренди? — Нет. — Аннет убрала за ухо прядь волос. Люциус допил ту порцию, до которой даже не успел притронуться, потому что Аннет почти с порога впилась в него страстным поцелуем. Тогда уже стало не до напитка. Теперь ему впервые за два месяца захотелось, чтобы Аннет поскорей собралась и ушла. Неважно куда. Просто ушла. Перед глазами Люциуса упрямо всплывал непослушный локон, который Гермиона наверняка торопливым и небрежным движением заправила за ухо. Ее способность делать прически так и осталась жутко прескверной. Но если раньше Люциус кривился, когда видел это «гнездо», то теперь поймал себя на мысли, что ему абсолютно плевать. Плевать на то, как именно заколоты непослушные волосы его ведьмы. Он ведь всё равно стянет жуткую магловскую резинку и распустит густую каштановую гриву. Абсолютно невзрачная серая юбка и белая кофта, что тоже явно были из мира маглов, ни капли не волновали Люциуса. Хотя он всё еще был непоколебимо уверен, что такие вещи стоило бы просто выбросить. Он никогда не думал, что когда-то в будущем спутается с грязнокровкой. Одна лишь мысль раньше заставляла его испытывать тошнотворные спазмы в желудке. Но судьба изощренным образом разыграла свою главную карту и практически ткнула Люциуса в ту сторону, в которую он прежде ни за что в жизни добровольно не посмотрел. Люциус давно перестал быть юнцом и понимал, что его с Гермионой связывало нечто большее, чем физическое влечение. Она была ему небезразлична. Даже больше, чем просто небезразлична. Но всё теперь сложилось так, что он спит с другой женщиной, а его маленькая ведьма водит дружбу с молодым и очевидно перспективным волшебником. Думать о том, что между ними может быть что-то большее Люциус категорически отказывался. Из упрямства и нежелания признаться хотя бы самому себе, что он совершил, пожалуй, самую дурацкую ошибку, решив стереть Гермионе память. Но в тот момент Люциус был искренне уверен, что поступает правильно. Он не хотел тянуть ее за собой. Не хотел, чтобы хоть кто-то прознал о их связи. Не из-за страха, а из желания защитить. Защитить… Люциус криво ухмыльнулся. — Почему улыбаешься? — поинтересовалась Аннет. — Просто так, — чуть приподняв брови, ответил Люциус и налил себе еще бренди. — А я хотела узнать кое-что у тебя. — Говори, — Люциус вальяжно опустился в глубокое кресло, что стояло недалеко от горящего камина. — Твоя семья ведь плотно сотрудничает с Министерством, так? — Очень проницательное с твоей стороны замечание, — не удержался от иронии Люциус. — У тебя шикарное поместье, — Аннет обвела быстрым взглядом обширную спальню. — И насколько мне известно с твоих слов, дела у тебя сейчас идут не так хорошо, как прежде. Так почему бы тебе не устроить небольшой вечер? Пригласить самые важные фигуры Министерства. Наладить отношения в непринужденной обстановке с новыми лицами, которые занимают высокие должности. Можно выбрать любой предлог. Благотворительная акция, например. Немного расщедришься. А я заодно посмотрю, как у вас в Англии проходят такие вечера. Познакомлюсь со всеми. Не бегать же мне из Отдела в Отдел. Как ты думаешь? Аннет медленно и грациозно поднялась с кровати и плавной, неспешной походкой направилась к Люциусу. Она была совершенно уверенная в себе женщина, зная обо всех своих достоинствах и недостатках. — Я рассмотрю твое предложение, — ответил Люциус, скользнув взглядом по стройным ногам Аннет. — Но позже, хорошо? — Аннет облизнула нижнюю губу. — Сейчас я хочу, чтобы ты занялся мной. — Смеешь мне приказывать? — Люциус откинулся на спинку кресла и с высокомерием посмотрел на Аннет. — Только умолять, — Аннет аккуратно поставила свою ногу на колено Люциуса. — Тогда умоляй. Люциус закрыл глаза. И как только ощутил влажные тёплые губы Аннет на своем животе, а затем и на члене, крепко стиснул зубы. Его маленькая ведьма так и не выветрилась из мыслей.