Сломанные

— Гарри? — с этим коротким вопросом изо рта Гермионы вырвалось маленькое облачко пара. — Что ты здесь делаешь? — За тобой решил прийти. С Рождеством, — Гарри крепко обнял подругу. — Если ты, конечно, не возражаешь. Сможем провести чуть больше времени вместе и вне стен Хогвартса. Без тебя совсем не то. Гермиона не удержалась и обняла Гарри так крепко, как только могла. — Тогда не будем терять время. Мне нужно лишь предупредить родителей. Когда Гарри с Гермионой трансгрессировали неподалёку от «Норы», на землю начали медленно спускаться мелкие снежинки. Вокруг было тихо. Вдалеке мерцали уютным желтым окна дома семейства Уизли. Умиротворенное настроение Гермионы и отсутствие ветра, будто благоволили начать разговор. — Гарри, — осторожно обратилась она к другу, неторопливо пробираясь по узкой дорожке прямиком к «Норе». — Я хотела с тобой поговорить. — О чем? — голос Гарри прозвучал так, будто он уже обо всём знал, и это заставило Гермиону поёжиться. — Так сразу и не ответить. Передо мной предстал нелёгкий выбор. И несмотря на то, что я как бы уже приняла решение, меня всё равно мучают сомнения. Я не знаю, что мне с этим делать. За тот период, что Гермиона провела дома, она несколько раз собиралась с силами, чтобы поговорить с мамой. Но в самый последний момент почему-то останавливала себя. Не находилось нужных слов. А еще не хотелось омрачать рождественские праздники. — Рассказывай, — Гарри остановился и поправил шапку, что чуть съехала ему на лоб. Гермиона никак не могла избавиться от навязчивого чувства, что он всё знает. — Себастьян хочет, чтобы между нами завязались серьезные отношения… — Он отличный парень, — вставил Гарри. — Да. Я знаю. Но есть другой человек… — Малфой. Гермиона замерла на месте и на несколько секунд перестала дышать. Мысли о том, что ей могло послышаться, даже не возникло. Тишина не была способна исказить звуки до такой чудовищной степени. — Старший, — добавил Гарри. — Ты… Знаешь? — Гермиона жадно втянула холодный воздух и ощутила, как он обжег лёгкие. — Знаю, — кивнул Гарри. — И я рад, что ты всё-таки доверилась мне. Рад, что наша дружба… Она всё равно остается такой крепкой, несмотря на то что мы пережили. Если честно, Гермиона, — Гарри неловко засунул руки в карманы джинсов. — Я не просто так решил пораньше тебя забрать. Я хотел поговорить с тобой. Джинни заметила, что ты как-то изменилась с приездом в Хогвартс. И Рон тоже. Да все это заметили. Я подумал, что ты поделишься своими переживаниями с Джинни. Вы же девчонки и всё такое. Но… — Этого так и не произошло, — закончила за друга Гермиона. — Именно. Поэтому я подумал, что мы… могли бы поговорить. Я видел тебя Гермиона. Перед отъездом. Ты ушла из гостиной. Наплела что-то про библиотеку. Я решил проследить, потому что боялся, что тебе может снова стать плохо. А ты ушла к Малфою. В общем, я обо всём догадался. Всё-таки мы уже не дети, можно в голове сложить два и два. — Не дети, — эхом повторила Гермиона, всё еще не веря в то, что ее тайна теперь и не была никакой тайной. — Ты меня осуждаешь, Гарри? — после длительного молчания спросила Гермиона, боясь поднять взгляд на друга. — По-твоему, я выгляжу, как человек, который осуждает? — в голосе Гарри скользнул непривычный холод. — Нет, — Гермиона всё же набралась смелости и посмотрела на друга. — Ты кому-нибудь еще рассказал? — Да за кого ты меня принимаешь? — вспылил Гарри. — Конечно нет! Гермиона рвано выдохнула, снова выпуская наружу облачко пара. Вдруг стало легко и больно одновременно. — Я… Я не понимаю, как это всё получилось, — она качнула головой и потуже затянула узел на своем шарфе. — Правда. — Ты пытаешься оправдаться? — Гарри снял очки, вытер их от налипшего снега об край куртки и снова надел. — Не знаю. Я уже ничего не знаю, Гарри. Всё так запуталось. Я… Он… Понимаешь, он не такой, каким мы его считаем. То есть… Люциус, конечно, не святой. Далеко не святой, но мне рядом с ним спокойно, — Гермиона пожала плечами. — У тебя с Роном именно по этой причине ничего не получилось? — Нет-нет. У нас всё начало распадаться ровно с того момента, как мы решили вернуться в Хогвартс. Я не знаю, что мне делать, Гарри. — Иди сюда, — Гарри крепко обнял подругу и уткнулся подбородком в ее лоб. — Постоянно пытаюсь уговорить себя, что это нужно прекратить. Прекратить по многим причинам, но… Как подумаю, что всё вернется в прежнее русло, сразу больно становится и тоскливо. Может, я схожу с ума, Гарри? Может, это какое-то древнее проклятие? — Если это было бы именно проклятие, ты уже давно принялась готовить какое-нибудь исцеляющее зелье, — мрачно пошутил Гарри. — Да. Ты прав, — Гермиона глубоко вздохнула. — Но это всё неправильно. Когда я не вижу его, то понимаю всю чудовищность своих поступков. Но стоит мне оказаться в его руках… Гарри… — Всё хорошо, Гермиона. Всё будет хорошо, — Гарри опустил одну ладонь на затылок подруги. — Может, тебе стоит прервать обучение? Гермиона вздрогнула и выпрямилась. — МакГонагалл поможет всё уладить. Тебя возьмут на работу в Министерство. Да, возможно, назначат какой-нибудь испытательный срок или устроят экзамен. Но ты со всем этим с лёгкостью справишься. Ты ведь… Гермиона Грейнджер. Ты всегда и во всём самая лучшая. — Нет, — сдавленно ответила Гермиона, ощутив, что вот-вот расплачется. — Это не так. Уже не так. И — нет. Я не буду прерывать обучение. Осталось совсем немного. Я не могу сойти с дистанции. — Знаешь, Гермиона, в чем-то ты осталась прежней. И это меня радует, — Гарри едва заметно улыбнулся. — Что мне делать? Я впервые не знаю ответа на такой простой вопрос. — Не знаю, Гермиона. Правда, не знаю. После Войны всё смешалось и выяснилось, что нет ничего белого и черного. Я помог семье Малфоев, хотя Рон мою позицию не понял и не разделил. Но понимаешь, я не уверен, что Люциус Малфой — хороший спутник. Он… Да ты и так прекрасно знаешь, какой он. — Знаю, — тяжело вздохнула Гермиона. — Я просто не хочу, чтобы он причинил тебе вред, понимаешь? Вряд ли человек способен кардинально изменится. К примеру, мои дядя и тётя остались прежними. Не уверен, что с волшебниками всё обстоит иначе. Гарри озвучивал все те страхи и опасения, от которых Гермиона малодушно пыталась убежать. — Это было твое решение? — деликатно спросил Гарри. — Насчет вашей связи? — Да. Никто никого не принуждал. Это был мой выбор. Мой. — Но почему он всё это допустил? — искренне недоумевал Гарри. — У него ведь совершенно другие взгляды на жизнь. Он старше. И бывший Пожиратель. А теперь… Он, в конце концов, преподаватель. — Я не знаю, Гарри! Не знаю! — Гермиона отвернулась и задышала чаще, чтобы справиться с резким наплывом эмоций. — Мне не стыдно за всё это. И я не хочу, чтобы наша связь прерывалась. Пытаюсь, конечно, себя переубедить в обратном, но… Люциус просто нужен мне. С ним я себя чувствую лучше. С ним мне просто становится легче. — Гермиона, — ошарашено прошептал Гарри. — Да ты… Ты ведь влюбилась в него. — Что? — Гермиона резко обернулась. — Не говори ерунды. — Это не ерунда. Ты влюблена, Гермиона. Мерлин! — Гарри присел на корточки. — Это же безумие. Тебе всё это нужно прекратить. Ты ведь понимаешь, чем всё это может кончиться? — Понимаю, — Гермиона уткнулась носом в свой шарф. — Не нужно рушить свое будущее из-за него. И лучше выбрать Себастьяна. Это мое мнение, Гермиона. Только и всего. Остаток каникул в «Норе» прошел тихо и спокойно. Гарри сохранил тайну, но легче почему-то не становилось. Гермиона не могла избавиться от чувства, что нагло и подло лжёт друзьям, разрушает их дружбу. Гермиона хотела быть правильной, потому что так нужно. Но от этой правильности уже тошнило. В Хогвартс друзья вернулись поздним вечером. Рон привычно бурчал о том, что не имеет ни малейшего желания завтра встречаться с Малфоем. Гарри бросил быстрый взгляд в сторону Гермионы. Она шла вместе с Джинни чуть позади. — Мерлин! Джинни, я ведь совсем забыла! — вдруг встрепенулась Гермиона и резко остановилась. — Что это с моей памятью? Себастьян для тебя передал коробку конфет. Небольшой подарок к Рождеству. А я тебе его так и не отдала. Это наши конфеты, магловские. Уверена, ты еще такие не пробовала. Гермиона достала из своей сумочки коробку конфет, перевязанную золотистой ленточкой. — Ух ты! Как красиво! Твой Себастьян такой милый. Кстати, как у тебя с ним? — Спроси что-нибудь полегче, — Гермиона устало улыбнулась Джинни. В спальне девочек было тихо. Все уже спали. Кроме Гермионы. Неторопливо поглаживая Живоглота за ухом, она смотрела в окно, наблюдая за пушистыми хлопьями снега. Зима в Хогвартсе всегда была поистине волшебной и щедрой. Мысли тянулись к Люциусу. Гермиона ничего не могла сделать с собой, со своим сердцебиением, что учащалось, когда она думала об этом волшебнике. Всё еще раз хорошенько обдумав, она абсолютно точно решила, что не хочет никаких отношений с Себастьяном. Он совершенно не ее человек. А принуждать себя не имело никакого смысла. Первый учебный день в новом году был наполнен гомоном студентов. Время неумолимо неслось к тому моменту, когда должен начаться урок ЗОТИ. Стискивая в кармане мантии черную шелковую ленту, Гермиона мысленно приказывала себе не волноваться. На завтраке она пересеклась взглядом с Себастьяном. Он смотрел на нее с надеждой, отчего на душе стало совсем уж гадко. Дорога, ведущая к кабинету ЗОТИ сегодня показалась Гермионе неожиданно короткой. Жесткий ритм сердцебиения ощущался где-то под языком. Пропустив сокурсников вперед, Гермиона вошла почти одной из последних. На периферии слуха доносились возмущенные реплики Рона. Он бурчал о том, что нужно подать жалобу на Малфоя и напоминал, что именно Малфой виноват в отравлении Гермионы. Люциус стоял у своего письменного стола. Как всегда изысканно одетый. Плечи расправлены, а осанка до того идеальна, что даже чуть раздражала. Волосы были аккуратно стянуты в низкий хвост. Обычный хвост, но он так прекрасно гармонировал с общим холодным надменным образом. Гермиона поймала себя на мысли, что жутко соскучилась по этому бледному лицу, ледяному взгляду и чуть приподнятым в ироничной усмешке тонким губам. Он одарил ее коротким нечитаемым взглядом. Гермиона ощутила привычный холодок, скользнувший вдоль позвоночника. Все расселись по своим местам. Гермиона снова села рядом с Роном и разложила на парте учебники. Люциус обвел кабинет холодным взглядом, затем развернулся к своему столу и взял свитки пергаментов. — На досуге я проверил ваши итоговые работы, — строгим, уже отлично проработанным преподавательским тоном начал Малфой. — Времени всё меньше. Экзамены всё ближе. И что я вижу? — ироничная улыбка на губах стала ярче. — Ничего утешительного. Пожалуй, если бы мисс Грейнджер была в состоянии написать работу, я поставил хоть одному студенту «превосходно». Гермиона затаила дыхание от упоминания собственной фамилии, что звучала так привычно холодно в исполнении Люциуса. — А так, — меж тем продолжил он. — «Выше ожидаемого» только у Поттера, Малфоя, Джинни Уизли и Долгопупса. Большая часть отметок «удовлетворительно». У мистера Гойла и мистера Уизли «слабо». — Что? — тут же всплыли Рон, словно только и искал повод, чтобы зацепиться. — «Слабо»? — У вас проблемы со слухом, мистер Уизли? — Люциус выгнул одну бровь. — Обратитесь за помощью к мадам Помфри. — У меня всё прекрасно со слухом. И с памятью тоже. Моя работа не могла получить отметку «слабо». — Вы поразительно самоуверенны, мистер Уизли, — Люциус лично передал ему свиток, чтобы поближе рассмотреть разгневанное и покрытое красными пятнами лицо Рона. — Похоже, без поддержки мисс Грейнджер справиться с проверочной работой может только Поттер. Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки. Голос разума подсказывал, что беспричинно Малфой не стал бы устраивать очередную публичную порку Рону. Но из дружеских побуждений хотелось немедленно встать на защиту. — Нравится унижать? — Рон стиснул кулаки. — Ничего. Я потерплю. Потерплю и дождусь момента, когда вас поцелует Дементор, профессор. Удача рано или поздно оставит вас. И да, я абсолютно убежден, что вы пытались отравить Гермиону. Да-да. Пусть доказательств нет… — Рон, — шикнула Гермиона. На дальнем ряду Драко вместе с дружками даже не пытались скрыть свои мерзкие ликующие ухмылочки. — Но я уверен, что директор доберется до истины. И тогда, — Рон резко вскочил со своего места. — Справедливость восторжествует. — Закончили? — Люциус даже бровью не повел. Жаркая речь Уизли его совершенно не тронула. — А теперь сядьте. Берите перо и записывайте. Иначе провалитесь на экзамене. — Мне всё равно, — Рон сгрёб в сумку все свои вещи и вышел из кабинета. — Очаровательно, — Люциус вернулся к своему столу. — Продолжаем урок. После занятия Гермиона решила забрать свиток Рона и лично просмотреть все его ошибки. Друг посчитал ниже своего достоинства забрать собственную работу. Гарри многозначительно посмотрел на подругу. — Мне только нужен свиток Рона. Когда кабинет опустел, Гермиона снова почувствовала, как ее сердце уверенно сходит с ума. Она уже не первый раз оставалась здесь после занятий. Не первый раз оставалась наедине с Люциусом. Но эмоции всё равно захлёстывали. — Можно ли мне забрать работу Рона? — осторожно спросила Гермиона. — Время идет, мисс Грейнджер, а вы остаетесь прежней, — не скрывая насмешки, произнес Люциус. — Снова бросаетесь в бой, чтобы защитить честь друга? — Да. Похоже, всё именно так. — Плохая привычка. Очень плохая привычка, мисс Грейнджер, — Малфой поднял взгляд и оставил перо в чернильнице. — Ваше право, — он отдал Гермионе пергамент. Сделал этот так, чтобы их пальцы даже не соприкоснулись. — Спасибо. — Как провели каникулы, мисс Грейнджер? Гермиона вдруг ощутила себя так же, как при первом разговоре с Гарри после Рождества. Возникло стойкое чувство, что Люциус знал о ее встрече с Себастьяном. — Прекрасно, профессор, — Гермиона позволила себе небольшую улыбку. — Всего хорошего, — она вернулась к своему месту, чтобы собрать вещи. — Он лучше? — раздался в висок короткий вопрос. Гермиона застыла и крепче сжала ремешок своей сумки. Люциус стоял позади, его ровное дыхание касалось сначала виска, затем щеки. Это. Было. Слишком. Близко. — Волнуетесь, мистер Малфой? — Гермиона уже приняла в себе тот яд, что передался ей от Люциуса. — Нет, — рука с серебряным перстнем медленно коснулась шеи, убивая своей обманчивой нежностью. — Злюсь. И ненавижу себя за эту злость. Гермиона тихо выдохнула. — Нет. Он не лучше, — собравшись с силами, она закинула сумку на плечо и пошагала к выходу из кабинета. — Какая же ты упрямая, — Малфой ухмыльнулся в пустоту. — Всё равно ведь сама захочешь ко мне сегодня прийти. Дрянная грязнокровная ведьма.