Сломанные

Гермиона лопатками почувствовала холодную неровность стены коридора. Шум дождя звучал в ее голове глухо и как-то даже немного отдаленно, словно она находилась под водой. Сердце тяжело, но всё равно оглушающе быстро билось в груди. Настолько быстро, что физически даже стало как-то неуютно. Губы… Губы Люциуса Малфоя оказались такими… такими тёплыми. Гермиона почему-то дико боялась этого. Боялась, но всё равно позволяла, чтобы они ее целовали. Глубоко. Жестко. Словно пытаясь либо проучить, либо отомстить, либо же возненавидеть. Хотя куда еще глубже ненавидеть? Ничего подобного Гермиона прежде не ощущала. Не ощущала того, чтобы одними губами человек так яро передавал весь сгусток эмоций, что отравлял его кровь, испепелял вены. Люциус полностью закрыл собой Гермиону. Вот так просто никто бы не сумел заметить ее в его руках. Всё это было абсурдно. Всё: его губы на губах грязнокровки; его руки на талии грязнокровки. Он — преподаватель. Она — студентка. Даже если бы Гермиона была чистокровной волшебницей ситуация от этого всё равно легче не стала бы. Между ними пропасть. Спасительная пропасть. Проклятый аромат жасминов забился куда-то в носоглотку. Люциус продолжал его глубоко вдыхать. Еще глубже. Еще. Его ладони обхватили лицо Гермионы. Язык в ее рту ощущал себя полноправным хозяином. Она не сопротивлялась. А отвечала. И этот ответ красной пеленой стал перед глазами Люциуса. Он злился, потому что не мог совладать со своими эмоциями. Злился, потому что Грейнджер вызывала в Малфое такие странные смешанные чувства, что выдрать их из себя уже не получалось. Невозможно к вот этому грязнокровному существу испытывать что-то еще, кроме омерзения. Это аксиома. Это часть самого Малфоя. И получается, что сейчас, в эту самую секунду, часть его существа медленно, но верно начала крошиться. Уничтожая Люциуса. Она застонала. Тихо. Возбуждающе. Гермиона была такой податливой и мягкой в его руках. Уязвимой. Беззащитной. Ладонь Люциуса медленно скользнула к аккуратной шее. Он чувствовал, как бешено пульсирует жилка мисс Грейнджер. Ему даже не придётся вынимать палочку, хотя трость всё еще была рядом. Люциус просто сломает эту изящную шею с бледной нежной кожей. Она не достойна быть убитой заклятием. Таких нужно голыми руками… Послышался шум шагов — студенты покидали Большой зал. Люциус нехотя отстранился, но не спешил выпускать Гермиону из своих рук. Он хотел увидеть ее лицо. Пусть в коридоре было и темно, Люциус всё равно увидит. Она смотрела на него. Тяжело дышала и вжалась пальцами в его предплечья. Он не заметил, когда именно грязнокровка прикоснулась к нему, пусть и через ткань одежды. Гермиона шокировано смотрела на Люциуса. Она не спешила стыдливо уводить взгляд в сторону. Не спешила возмущаться и рьяно доказывать, что он воспользовался её минутной слабостью, и именно Малфой спровоцировал то, что между ними несколько секунд назад произошло. Звук дождя стал ближе и отчётливей. Гермиона всё еще ощущала тепло чужих губ. Это оглушало. Ведь она была убеждена, что Люциус Малфой — подлый, злобный змей. А таким существам не присуще ничто человеческое. Что-то изменилось. Что-то было не так. Гермиона немного нахмурилась и поняла, что ее шрам перестал болеть. А то странное паническое состояние, что настигло ее в Большем зале — исчезло. Одно потрясение начисто уничтожило другое. — Люциус! — вдруг раздался оклик мадам Трюк. — Ты еще не ушел? Гермиона вздрогнула и быстро отпустила профессора Малфоя. Люциус остался спокоен. Удивительно спокоен, учитывая, что ощущение страха — одно из тех чувств, что часто так ярко могло отпечататься на его лице. Малфой был труслив, но лишь перед тем, кто выше его, сильней. В остальных же случаях он прекрасно умел владеть собой. Почти умел. Если поблизости не ошивалась эта жасминовая грязнокровка. — Мистер Финниган пронес бочонки сливочного, — мадам Трюк вынырнула из тьмы. — Студенты из Гриффиндора уже успели набраться. Мисс Грейнджер? — профессор взглянула на Гермиону. — Вы тоже нарушили запрет директора МакГонагалл? — Нет, профессор, — ответ дался Гермионе с трудом, потому что показалось, будто язык прилип к нёбу. — Всех, кого я уличила уже отправили к директору. Вы не лжете, мисс Грейнджер? — Она же сказала — нет, — вставил Люциус, сверля тяжелым взглядом стену над головой у Гермионы. — Идите, мисс Грейнджер, и впредь будьте осторожны. Столько лет уже учитесь в этом замке, а всё еще умудряетесь заблудиться. Гермиона кивнула и медленно выдохнула. Люциус Малфой пресёк на корню любые расспросы или подозрения, которые даже еще не были озвучены. — Нам тоже к директору нужно, Роланда? — Люциус расправил плечи и посмотрел на мадам Трюк, приподняв одну бровь. — Да. Гермиона глубоко втянула воздух, когда Малфой ушел с мадам Трюк. Глухой стук трости еще несколько долгих мгновений эхом отдавался в сознании, а затем затих. Отлипнув от стены, Гермиона побежала в сторону лестниц. Один пролет, второй… Когда она оказалась у портрета Полной дамы, едва сумела выдавить из себя пароль. Общая гостиная… снова лестница… комната девочек. Гермиона закрыла дверь, сняла туфли и взобралась к себе на кровать. Из девочек пока еще никто не вернулся. Так было даже лучше. Значительно лучше. Если прежде Гермиона панически боялась тишины, то сейчас она ей была просто необходима, чтобы утихомирить ворох собственных мыслей. Не переодеваясь, Гермиона накрылась с головой одеялом и крепко закрыла глаза. Так крепко, что тьма под веками окрасилась в разноцветные мелкие точки. Страх отсутствовал. Паника тоже. Только какое-то странное чувство засело где-то глубоко-глубоко в груди. Это было неправильно. Гермиона поступила неправильно. Как студентка, как девушка, как подруга. В любом из этих пунктов она поступила неправильно. Это должно было возмутить. Но Гермиона лишь неподвижно лежала на кровати, продолжая наблюдать за точками под веками, пока они не утащили ее в сон. — Ты вчера так быстро ушла, — отметила на следующий день за завтраком Джинни. — Голова неожиданно разболелась, — Гермиона убедила себя в том, что почти не солгала подруге. Всё же ей действительно стало плохо. — Твой партнёр по танцам искал тебя, — Джинни многозначительно посмотрела на Гермиону. — Он очень симпатичный. — Да. Симпатичный, — повторила Гермиона. — Всё хорошо? — Джинни немного встревожилась. — Всё просто отлично, — Гермиона улыбнулась. — А что там с Симусом? — Ничего. МакГонагалл сняла баллы, — Джинни вздохнула. — Постой, а ты откуда знаешь про Симуса? Ты ведь к тому моменту, когда мадам Трюк его разоблачила, уже ушла. Гермиона напряглась, но ответ пришел сам собой: — Так все уже об этом говорят. Я в Общей гостиной услышала. — А ну да! Точно. Вообще это так странно. Снятие баллов. Как-то уже об этом не сильно переживаешь. Разве что младшие курсы огорчились, но в целом, — Джинни отпила из своего кубка. — Всё слишком изменилось, чтобы прежние проблемы имели какой-то значительный вес. Гермиона тихо выдохнула и продолжила завтракать. Ей категорически не нравилось то, что приходилось лгать лучшей подруге. Пусть и в мелочах, но это жутко претило. — Привет, — Себастьян нагнал Гермиону в коридоре после Истории магии. — Ты скажи, если я навязчив. Гермиона прижала к груди тяжелый учебник и удивленно взглянула на Себастьяна. Он возник внезапно, отчего немного напугал. — Привет. Слушай, я должна извиниться перед тобой, — начала Гермиона. — Мне вчера стало нехорошо. Прости. — Я думал, что ты просто хотела от меня избавиться. — Нет. Конечно, нет, — Гермиона смущенно улыбнулась. — Я буду рада, если мы продолжим наше знакомство, — она крепко впилась пальцами в обложку учебника и заметила боковым зрением стремительное приближение тёмной фигуры с платиновыми волосами, собранными в низкий хвост. — У нас матч по квиддичу будет в пятницу. Мы играем со Слизерином. Я — загонщик. Себастьян еще что-то говорил, но Гермиона не слышала. Ее взгляд вперился в фигуру Люциуса Малфоя. Ровная осанка. Расправленные плечи. Он шел и никого не замечал вокруг. Впрочем, ничего нового. Этот человек всего лишь трус, который не способен отвечать за свои поступки. А Гермиона лишь хотела, чтобы вчерашний эпизод поскорей выветрился из ее памяти. Наверное. — Гермиона? — осторожно обратился Себастьян к ней. — Да? Прости. Я задумалась, — она снова улыбнулась. — Я обязательно приду на матч. Спасибо за приглашение. Себастьян тут же просиял. — Отлично. Тогда, до скорого? — Именно, — Гермиона кивнула. — Удачного тебе дня, — парень уже развернулся, чтобы уйти, но остановился и снова взглянул на нее. — Твои цветы. Жасмины. Они были чудесны. И… Думаю, они тебе к лицу, — Себастьян немного покраснел и быстрым шагом пошел вдоль коридора. Гермиона ослабила хватку и спрятала учебник в сумку. По расписанию следующим уроком была Трансфигурация.