Сломанные

На перроне первокурсников, как всегда, ожидал Хагрид, держа в руках огромный фонарь. В этом году студентов прибыло заметно меньше, но младшие курсы всё равно безустанно галдели, словно ничего и не произошло. Словно не было никакой войны. Впрочем, так даже лучше. Гермиона практически одной из последних покинула «Хогвартс-экспресс». Повеял прохладный ветерок. В воздухе ощущался скорый приход дождя. Где-то вдалеке мелькнула белобрысая голова Драко Малфоя. Гермиона искренне удивилась тому, что он тоже здесь. Как всегда, за ним волочилась его почти неизменная шайка дружков. — Идем? — из толпы вынырнула Джинни и взяла Гермиону за руку. — Не стоит отставать, иначе к банкету не успеем, а я так проголодалась. Рон съел все булочки, хотя мама в дорогу испекла на всех. Обжора. Гермиона улыбнулась подруге и крепче сжала ее тёплую ладошку. Вместе они направились вперед по перрону. Поздоровавшись с Хагридом, Гермиона едва заметно улыбнулась и продолжила шагать вслед за Джинни. Шум и гам немного раздражали и вынуждали боль неприятно пульсировать в черепной коробке. Гермионе хотелось поскорей приехать в замок и оказаться в тишине спальни. Но она тут же себя одёрнула. В тишине воспоминания всегда становились особенно яркими и громкими. Это медленно и методично убивало изнутри. Нет, пусть уж лучше шум. Так создается хлипкое, но всё же приятное ощущение безопасности и уюта. — Эй, ну вы где потерялись?! — воскликнул Рон. — Мы же вместе выходили из поезда, разве нет? — он подошел к Гермионе и немного неуклюже и даже больно сжал ее плечо, в попытке обнять. — Ты так быстро вышел, что я не успела за тобой, — ответила Гермиона и отпустила руку подруги. — Джинни вернулась за мной. — Ты никогда не была такой вялой и нерасторопной, — Рон зачем-то еще крепче сжал ее плечо, почти до хруста в косточках. Гермиона тяжело вздохнула и попыталась успокоиться, но получалось скверно, потому что Рон снова решил бросить в нее «шпильку». Хотелось скинуть его руку со своего плеча, но девушка сдержалась. — Идемте, сядем в карету, — заявила Джинни, и схватив Гарри за руку, повела его за собой, давая еще одну возможность своему брату и лучшей подруге попытаться прийти к согласию, пока они направляются к карете. — Не думал, что и Малфой сюда приедет, — фыркнул Рон, когда Драко со своей шайкой обогнали их. После всего пережитого было как-то до одури странно вспоминать какие-то старые обиды, потому что они уже не имели никакого смысла. Когда каждый день встречаешься с неизвестностью, опасностью и смотришь в лицо смерти, какие-то совершенно детские школьные стычки одномоментно теряют всякий смысл. Это прекрасно понимал Гарри, поэтому никак не прокомментировал появление Драко. Это понимал и сам Малфой, поэтому никаких едких привычных комментариев в сторону «золотого трио» не бросил. Это понимала и Гермиона. Но уж точно не Рон. Возможно, это был его личный способ справиться с последствиями войны. Проще возвращаться к чему-то знакомому и такому понятному, чем пытаться взглянуть на всё под другим, неизведанным еще углом. Мало ли, что за ним скрывается. — Да, неожиданно, — откликнулась Гермиона, решив поддержать разговор и развеять напряжение между ней и Роном. — Гарри слишком добр к их семейке, — продолжил рассуждать Рон. — Всё-таки Малфой-старший — бывший Пожиратель смерти. Хотя я считаю, что бывших Пожирателей быть не может. Не нужно было Гарри защищать его в суде. Отправили бы в Азкабан, где Люциусу самое место. — Это был выбор Гарри, — Гермиона нахмурилась и постаралась думать обо всём, чем угодно, только не возвращаться мыслями в треклятое поместье, только не прокручивать в голове всё, что должно было навсегда остаться в прошлом. Шрам на руке, словно налился болью из-за непрошеных воспоминаний. — Он посчитал, что так будет правильней. В битве семья Малфоев не участвовала, если ты забыл. А мать Драко даже помогла Гарри, — в голосе Гермионы зазвучали такие знакомые и родные нотки нравоучения. — Не забыл. А также не забыл, что тебя пытали в его вонючем доме. Уверен, этот ублюдок смотрел и наслаждался. Упивался своей вонючей властью. Не забыл и про столкновение в Отделе тайн, где кстати погиб Сириус. Не забыл, что именно из-за Малфоя-старшего едва не погибла Джинни. Что-то упустил? Насчет Джинни Гермиона не могла поспорить, поэтому понимала негодование Рона. Он никого и ничто не делит на полутона. Есть зло и добро, черное и белое. И никак иначе. Если ощущает ненависть к кому-то, то никогда не изменит своего отношения. Разве что, когда открылась вся правда о профессоре Снейпе, Рон сменил гнев на милость. Но и это произошло далеко не сразу, потому что он долго не мог поверить в то, что профессор Снейп, оказывается, тоже был обычным человеком со своими слабостями и его жизнь никогда полностью не принадлежала ему. — Мне кажется, что Джинни уже давно отпустила эту ситуацию, — Гермиона посмотрела на подругу. Та шла под руку с Гарри и о чем-то оживленно с ним разговаривала. Они выглядели такими счастливыми. — А Гарри отпустил смерть Сириуса? — Рон нахмурился и пнул носком ботинка камешек. — Что именно ты хочешь от меня услышать? — тяжело вздохнув, спросила Гермиона и попыталась убрать в хвост, выбившуюся прядь каштановых волос. Но вечно непослушный локон не желал подчиняться и в этот раз. — Ничего. Ну их, этих Малфоев, — Рон крепче обнял Гермиону, ненамеренно снова причинив ей существенный дискомфорт. Когда друзья заняли места в карете, где-то далеко-далеко мелькнул бледный росчерк молнии, затем послышалось рокотание грома, словно за горизонтом пробудилось какое-то чудовище. — Надеюсь, мы доберемся в замок быстрей, чем попадем под дождь, — Джинни взглянула на черное вечернее небо. — Интересно будет посмотреть, изменилось ли что-то или всему зданию вернули первоначальный вид? — Думаю, всё будет выглядеть, как раньше, — поддержал Гарри разговор, что никак не желал склеиваться в нечто непринужденное и дружеское. — Разве это имеет значение? — Рон почесал затылок. — Гермиона, а ты что думаешь? — спросила у подруги Джинни. Гермиона смотрела на свои пальцы, крепко сжатые в замок и полностью мыслями ушла в себя. Она даже не сразу поняла, что ее кто-то о чем-то спросил. Порой, Гермиона хотела дать себе крепкую затрещину, чтобы стряхнуть эту ненормальную рассеянность. — Что? — Гермиона часто заморгала и посмотрела на Джинни. — Замок? Он… Думаю, он ни капли не изменился. Ему точно вернули прежний вид. — Это будет странно, — вставил Рон. — Ну в смысле, вернуться и не обнаружить ни единого намёка на то, что случилось. Будто и не было всего прошлого года. — Ну, а что насчет преподавателей? — Джинни с рвением ухватилась за разговор, стараясь хоть как-то отвлечь друзей и снизить чувство напряжения, что особенно остро витало между Гермионой и Роном. — МакГонагалл теперь директор. Очевидно, что состав преподавателей изменится. Профессор Снейп, — Джинни осеклась и украдкой взглянула на Гарри, боясь, что всколыхнула в нем болезненные воспоминания. — В общем, вы сами понимаете. — Никого хуже жабы Амбридж быть не может, — твёрдо заявил Рон. — А так пусть кто угодно преподаёт. Гарри улыбнулся и инстинктивно потёр тыльную сторону ладони, на которой, когда-то зачарованное перо Долорес Амбридж царапало день за днем одно и то же словосочетание: «Я не должен лгать». Это случилось целую вечность назад! И теперь казалось таким пустяком, что и впрямь хотелось смеяться. Хотя тогда, на пятом курсе, Гарри ненавидел эту Жабу так отчаянно, что скрежетали зубы. Когда друзья увидели Хогвартс, то несколько минут не могли проронить и слова. Он действительно был прежним. Никаких изменений, что могли бы вот так сразу броситься в глаза — не обнаружилось. По спине у каждого пробежался холодок. Это и в самом деле было странно — снова вернуться сюда. Словно в первый раз. Словно ничего и не было. Джинни плотней прижалась к Гарри, и он тут же крепче обнял ее одной рукой. Тёплая и всегда немного влажная ладонь Рона во тьме нашла руку Гермионы. Разжав ее крошечный, но крепкий кулачок, Рон сплел их пальцы вместе. В его груди задрожала боль. Рон вспомнил Фреда и почувствовал, что к горлу подкатил ком. Снова. Глубоко втянув прохладный вечерний воздух, Рон крепче сжал ладонь Гермионы. Она ничего не сказала, потому что прекрасно знала — слова не помогут. Не облегчат ту боль, что возникла в Роне, когда он потерял брата. Гермиона придвинулась ближе и опустила голову на плечо своему парню. — Мы справимся, — вдруг тихо, но твёрдо заявил Гарри, когда карета остановилась. — Мы всегда справлялись. Это у нас в крови. Гермиона взглянула на друга и словно только сейчас осознала, что мальчик-который-выжил давно уже не мальчик. В его больших зеленых глазах, спрятанных за стёклами круглых очков затаились решительность и ответственность. Гарри возмужал, хотя в росте всё равно по-прежнему уступал Рону. Движения стали немного резче, голос звучал значительно ниже. — Согласен, — подхватил Рон. — А теперь давайте-ка в замок. Есть хочу, умираю. Над головами друзей снова вспыхнула молния, а раскат грома прозвучал уже значительно ближе. Но стоило им подняться по ступенькам и войти в замок, как все тут же затормозили. Гермиона от неожиданности даже врезалась в спину Рона и выглянув из-за его плеча, увидела того, кого совершенно не ожидала увидеть. Ни здесь. Ни сейчас. Ни еще когда-либо. Вдалеке, у дверей, что вели в Большой зал, стояла директор МакГонагалл и разговаривала с… Высокий и стройный. Бледная кожа. По широким плечам, что были скрыты под черной дорогой мантией, струились длинные прямые волосы платинового цвета. Этого человека сложно не узнать, как бы далеко он не стоял. — Люциус Малфой, — прошипел Рон, обозначив и так всем очевидный факт.