one more step

на следующий день сонхва было легче, но хонджун продолжал за ним постоянно наблюдать и заботиться, даже когда того не требовалось. пак в ответ убеждал, что в теле больше нет той тяжести и уже не нуждается в постельном режиме, но младший продолжал его гнать в кровать и взбивать подушечки, для удобства. но пак показал себя тем еще вреднюлей: он продолжал упираться, но с усилиями младшего ложился, правда, стоило хону уйти — он поднимался и убирался, потому что за пару дней в их комнате опять воцарилось полное безобразие. хонджун поначалу предпринимал попытки опять его уложить, но спустя пару неудачных — сдался, и оставил его, со словами, что все равно будет за ним присматривать. несмотря на то, что их разговоры, казалось бы, продолжали быть легкими и непринужденными, оба испытывали убийственное смущение, будучи одни в общежитии. смущение, которое они испытывали находясь рядом, можно было потрогать руками. хонджун вообще избегал взгляда, когда говорил делал вид, что пипидастр в руке сонхва ему интереснее. а сонхва смотрел в упор, что заставляло младшего, редко поглядывающего на пака, краснеть всеми открытыми участками кожи. ему казалось, что он опять перед ним полностью обнаженный и до дрожи возбужденный. сонхва забавляло поведение кима и он позволял себе немного поигрывать с ним: то выпускать больше феромонов в его присутствии, то нечаянно прикасаться к нему в неожиданно вызывающих позах. а что хонджун, а хонджун просто потянулся за затерянной вещью под кроватью. — хен, ты что делаешь? — вскрикнул хонджун, после громкого шлепка по ягодице. он от неожиданности ударился головой о край кровати и, схватившись за ушибленное место, осел на полу. невинными глазками хлопая, он схватился за пострадавшую половинку, немного потирая. удар был несильным, игривым, но кожа загорелась. — это все еще мое неконтролируемое поведение, — оправдывался сонхва, пожимая плечами. хонджун недоверчиво прошелся взглядом по фигуре пака, и тихо фыркнул, поднимаясь с пола. он почувствовал, как сзади кольнуло острой болью, когда он наклонил голову вперед. старший услышав тихое шипение, быстро настиг его и аккуратно приложил прохладные пальцы к назревающей шишке. — больно? хонджун, впервые за день оказавшись так близко к паку, сразу покраснел и сгорбился, выдавая скомканное «угу». пока хонджун собирал свои мысли в кучу, сонхва сбегал за льдом на кухню и, присев на его кровать, достал пару кубиков. он похлопал по ногам. — может, не надо? — жалостливо пропищал хонджун. сонхва твердо смотря на кима, снова пару раз хлопнул по бедрам. непреодолимое чувство дежавю закралось в голове кима, когда сонхва вот так продолжал сидеть, сложив руки на сведенные бедра. хонджун, покраснев еще гуще, попытался прикрыться челкой, но склонив голову, сзади опять заныло. поэтому он просто закрыл глаза и присел к сонхва на колени. осторожно, еле присаживаясь, он не поворачивая голову вбок, тихо выдохнул. — сядь ко мне спиной, — просит сонхва, свободной рукой накрывая бедро младшего, — так удобнее будет. хонджун бросив на него просящий взгляд, получил в ответ, лишь кивки, поторапливая. разворачиваясь к старшему спиной, ким ощутил себя еще более странно. поза казалась обычной, но незнание, что сейчас сделает пак, напрягало его. и не зря. сонхва резким движением поддвинув его выше по ногам, заставил расслабленные ноги разойтись и оказаться по обе стороны от паковых. он для удобства оперся руками о его колени и теперь уже сомневался, что сонхва будет только его ушиб лечить. руки лежащие на стыке бедер и ягодиц не исчезали, даже когда сонхва совершенно расслабленно пропел: — вот так бы сразу. — ты уверен, что именно в таком положении лучше всего было… ох, черт, — сонхва приложил лед к ушибу неожиданно, отчего хонджун сильно вздрогнул и попытался отодвинуться. но вторая рука сонхва придерживалала его за живот и не позволяла сдвинуться с места. он, легко прикладывая холод к гематоме, поглаживал живот младшего и заметил, как от прикосновения к ушибу, сжались пальцы на его коленях. — в другом положении ты бы мог сбежать, — старший, тем временем, пока прикладывал лед к затылку хонджуна, старался не сильно обращать внимание на соблазнительные изгибы его тела. плавные линии тонкой талии шли к разведенным бедрам и округлым ягодицам. а упершись руками в его колени, тот слегка прогнулся в спине, придавая его позе пикантного характера. он не удерживался, до конца не затихшие гормоны вновь заиграли в его крови и, стоило хонджуну опять немного поерзать, сонхва почувствовал, как стремительно возбуждается. — хен, то что я чувствую… это то, что я думаю? — хонджун попытался съехать чуть ниже, но из-за руки сонхва на его животе, он лишь усугубил их ситуацию. вроде бы и не то положение, в котором положено о таком думать, но чувство чего-то твердого упирающегося в задницу, заставляет хотя бы обратить внимание. — да, — впервые за сегодня в голосе сонхва слышно дрожь. она пробирает и хонджуна. сам замысел подобной позы будоражит мысли, а нахождение в ней, хоть и со льдом на затылке, будоражит все внутри. — но если ты прекратишь двигаться — я продолжу просто прикладывать лед. борьба внутри младшего происходила не долго, ему стоило просто вновь проехаться задницей по выпуклости, как его тормоза идут ровно к черту и он плотнее прижимается к чужому возбуждению. — ты же знаешь, что ребята скоро должны прийти, — убрав от головы хонджуна лед, тот слышит позади небольшой шорох. — но если мы немножко поторопимся, то можем получить то, чего хотим. после хонджун слышит тихий стук возле уха, как его голову поворачивают и впиваются в губы. пара медленных движений и младший понимает откуда был слышен этот звук — кусочек льда на его языке, скользит и охлаждает, но температуру их поцелуя не сбавляет. из-за неудобной позы, хон начинает извиваться сильнее, за что получает легкий укус за губу и шипение в уголок рта. сонхва отстраняется от него, оставив в его рту практически растаявшую ледышку, позволяет хону опять опереться о его колени. — привстань немножко, — просит старший, стягивая мешающую ткань с ягодиц и ног кима. тот послушно приподнимается и потом уже сам стягивает с себя легкие, домашние штаны вместе с бельем. — можешь и футболку снять. сонхва желает увидеть голого кима у себя на коленях и, о, господи, в столь копроментирующей позе. когда младший выполняет и эту прихоть пака, сонхва разводит свои ноги, ловя хонджуна и раздвигая его ноги сильнее. — если бы ты знал, как красиво сейчас выглядишь, — выдыхает сонхва и прижимает младшего к себе. — уверен, ты будешь выглядеть не менее красиво, — усмехается хон. но ухмылка заменяется гримасой удовольствия, когда пак вводит одну фалангу в мокрую дырочку. не ощущая больше давления на свой вход, хонджун пытается двигаться навстречу и не ожидает что палец совсем исчезнет и его развернут. — ты, конечно, красив со всех сторон, но я хочу видеть твое лицо, когда ты кончаешь, — быстро говорит пак, прижимаясь к его губам. одна его рука накрывает ягодицу и слегка сжимает, второй он проникает в тугую дырочку сразу двумя пальцами. младший, чувствуя желанную заполненность, выгибается, прижимаясь своей грудью к груди пака. сонхва ритмично трахает его пальцами, покрывая поцелуями шею и ключицы. ощущение сжимающихся стеночек вокруг его пальцев сводит с ума, и пак стонет вместе с хонджуном, ощущая удовольствие лишь от этого. он отдается процессу и добавляет третий, слыша судорожный вздох на ухо. он хочет сделать первые движения, как хонджун останавливает его руку и заглядывает в глаза. — так не пойдет, — строго говорит хон, но он видимо только старается быть серьезным, потому что его голос от возбуждения срывается на некоторых словах. — в твою течку получать удовольствие должен ты. он соскальзывает с пальцев и быстро освобождает сонхва от одежды. — ложись полностью на кровать, — просит он, и когда сонхва немного растерянный ложится на кровать, он не ожидает, что его бедра грубо розведут в стороны и, согнув, прижмут к груди. находясь в столь открытой позе, сонхва вдруг ощущает себя крайне беззащитным и интимно обнаженным. это заводит. так же себя чувствовал хонджун? он видит, как голодным взглядом младший обводит каждый сантиметр его тела и усмехается. оценивает. ким не медлит, сразу касается влажной дырочки и вводит один. палец скользит легко, стеночки создают еле ощутимое давления, и хонджун толкнувшись пару раз и запечатлев, как сонхва блаженно растянулся по кровати, ввел второй. стеночки обволакивали его пальцы, лаская приятным бархатом. сонхва прерывисто выдохнул, засматриваясь на хонджуна, руки которого касались его. одна его рука ритмично вводит в него пальцы, выбивая тихие всхлипы и скулеж, попади они по простате, а вторая покоилась на его бедре, помогая держаться в этом положении. хонджун, впервые ощущая власть над хеном, чувствует какое-то странное эгоистичное удовольствие. сонхва из тех, кто редко позволяет собой командовать, самодостаточный и уверенный в себе омега, которым сложно управлять, даже если брать шантажом. он редко слушается хонджуна и младший всегда это скидывал на, хоть и небольшую, разницу в возрасте, но прожив столько лет вместе он понимает, что возраст здесь ни при чем. имей он значение, он бы больше слушался менеджеров или других сотрудников, которые были постарше, но ему были практически ни по чем все слова. но если сравнивать со всеми, то наименьшее количество претензий было именно к сонхва. несмотря на то, что временами он может сделать настоящую глупость, он никогда за это не получал нагоняев. с самых первых дней стажерства, сонхва хонджуну жутко не понравился. весь его вид говорил о полной автономности и неподвластности, и если даже нужно будет он сам тебя подчинит и заставит сделать так, как хочет он. если называть его одним словом — идеальный. стойкий, редко говорящий о своих проблемах и работающий не меньше других, он продолжал сохранять стабильно милое и заботливое отношение ко всем. эта течка стала для хона неким открытием. он увидел его вторую сторону, которая нуждается в помощи и, которая сама просит ее. хонджун чувствовал, как он стал раслабленнее в его присутствии. он открыл свою потребность в чужой помощи и заботе — это до чертиков нравилось хонджуну. и сейчас видя, как старший нуждается в контакте с его телом, хонджуну хочется заставить его умолять об этом. это сродни наркотику, слышать, как сонхва скулит о том, чтобы хонджун продолжил трахать его тремя пальцами и выцеловывать худой живот и грудь. сонхва чувствует наконец, что он может отдать кому-то еще бразды правления над его существованием. когда почти все его существо буквально находится во власти младшего. в его руках его тело, в его поцелуях — сердце, а во взгляде — душа. хонджун замечает, как сонхва начинает дрожать сильнее и стеночки вокруг пальцев пульсируют, поэтому отстраняется и накрывает свой член, водя по длине в такт движениям своих пальцев. находясь в полном экстазе, старший не чувствует, как кончает, лишь вскрикивает и изливается на свой живот. он даже не чувствует, как младший тоже изливается на его бедро. он открывает глаза и замечает, лишь как хонджун подносит руку к лицу и с пальцев стекает вязкая смазка, попадая на губы и подбородок. он слизывает пару капель густой жидкости, наклоняется, целуя, проталкивает ее языком в рот старшего. ощущение своей смазки на языке, отличается более густой консистенцией и терпким вкусом розмарина. в этом он находит их отличие с хонджуном, который хоть и пытается казаться сильным на самом деле мягкий, нежный и пряный, а сонхва — матерый*, приапический*, терпкий. — думаю, у нас нет времени просто остаться здесь, — недовольно говорит хонджун, но все равно поддается и снова целует сонхва. они лениво двигаются навстречу друг другу, прижимаясь потными телами. — думаю, они даже не заметят то, что теперь наши запахи немного смешались, — саркастично говорит сонхва. он хоть говорит это в несерьезном тоне, на деле боится, что ребята и правда что-то заподозрят. хонджун такой же мысли, но надеется, что все скинут это на течку пака.

***

— ребят, если вам нужно что-то купить, сейчас можете выйти. мы немного здесь задержимся, — менеджер оборачивается к мемберам, замечая, как некоторые отвернулись, наверняка спят. он обводит взглядом салон, подмечая, что уен и чонхо поднимаются со своих мест. есан, который сидел позади, с саном, так крепко уснул, что даже не услышал голоса мужчины. сан, который служил ему за подушку, заботливо поправил плед на парне. уен на выходе обернулся. — ты не идешь? — сан пару раз отрицательно кивнул. — ты же говорил, что тебе нужно купить новые перчатки и пластыри? — я не хочу будить есана, — максимально тихо отвечает сан, но так, чтобы было слышно уену. чон озадаченно его осматривает и заглядывает за спинку кресла, замечая спящего альфу. — так спихни его, чего ты паришься, — смеется уен. — не хрустальный. сан недовольно смотрит на него и подгоняет, чтобы тот побыстрее справился. уен выходит из машины и быстро нагоняет чонхо, который уже направился в сторону аптеки. — ты снова за спреем для горла? — неожиданно громко обозначает свое присутствие чон. младший недовольно смотрит на старшего и отмалчиваясь, натягивает маску. — ну и чего ты молчишь? — просто, то за чем я иду, довольно интимного характера, — чонхо игнорирует любопытный взгляд. а тому словно по боку, что ему непрямо сказали, что не желательно, чтобы он тоже шел. — хен, могу я сам справиться? уен вдруг осекается и останавливается, удивленно хлопая глазками. — а, да, — он широко улыбается и уходит в другую сторону. чонхо убедившись, что старший ушел достаточно далеко, заходит в аптеку. милая девушка на кассе приветливо улыбается и вежливо спрашивает о причине визита. — мне нужно болеутоляющее, — тихо говорит чонхо. девушка недоверчиво смотрит на него и пытается найти более толерантный вопрос. чонхо, замечая замешательство на чужом лице, быстро добавляет: — когда клыки режутся… она вдруг выдыхает и, снова улыбнувшись, идет во второй отдел. — что-то еще? — нет, спасибо, — он хватает коробочку и выбегает с помещения. — хорошо, что на мне была маска. он не осмеливается ее снять, просто направляется обратно к машине. такого стыда, возможно, он еще никогда не испытывал. — да, мы немного задерживаемся, — подбивая камешки на земле, говорит уен. после того, как он ушел от чонхо, он сильно расстроился и даже забыл зачем вообще пошел. решив, что просто прогуляться тоже будет неплохо, он пошел по небольшой улочке, которая вела к парку. направляясь к одной из качель, он позвонил лидеру, предупредить, что они приедут немного позже. — надолго задерживаетесь? — младший слышит, как на втором конце что-то громко падает, а потом следует копошение. лидер нервно чистит горло. уен в унылом настроении не обращает внимания на шипение и поддельный кашель. — нет, мы скоро уже поедем — он слышит, как помимо текущего разговора, на телефон идет второй. быстро проверив от кого, он опять прислоняет телефон к уху. — ладно, мне уже пора. когда тот отключается, он перезванивает сану. — да, — чхве быстро сообщает, что нужно уже возвращаться. — хорошо, я уже иду. резко атмосфера в машине изменилась. чонхо отвернувшись, сидел в наушниках и смотрел куда-то в окно. сан выглядел взволнованным, а есан слегка нахмуренный, как и чонхо в наушниках, искал, что-то в телефоне. — все есть? — спрашивает менеджер, заводя машину. уставшее «да» в ответ, дает знак на движение с парковочного места. на минут двадцать дороги в салоне воцарилась полная тишина. все сидели в наушниках и не обращали внимания ни на кого больше. уен, находясь в опущенном настроении, откинулся на кресле и слушал одну из песен, которые он недавно слышал в плейлисте сана. но ее быстрый ритм и громкий бит никак не вязался с чувством опустошения внутри, поэтому он выдернул одним движением капельки и сунул их в карман сумки на руках. за окном дома сменялись другими и, несмотря на поздний вечер, огни города никак не спешили гаснуть. лишь в некоторых окошках квартир было приглушенное свечение или вообще отсутствующее. — хен. уен продолжал наблюдать за вечерним пейзажем, пока не почувствовал, как его дергают за руку. он обратил внимание на руку на его предплечье и пробежал взглядом от кисти к глазам. — я хотел извиниться, — шепчет чонхо, когда уен наконец обращает на него внимание. чон смотрит пару секунд, разглядывая в темноте очертания лица младшего и пытается понять правильно он услышал или ему показалось. они проезжают мимо фонарей, которые на мгновение освещают салон машины и обеспокоенного парня. уену хочется отвернуться, так же проигнорировать, но затрепетавшее сердце и лицо младшего делают из него плюшевого, и он накрывает его руку своей. — ничего. я сразу должен был понять. чонхо сжимает губы в тонкую полоску и отпускает руку старшего, получив, что-то похожее на «все нормально». между ними этого достаточно. уен не настаивает на мольбе о прощении, чонхо всегда умел улавливать основное. настроение становится ровным, и музыка уже не кажется такой быстрой и громкой.