Загнанная птица

      Кулаки до боли сжались, а голова начала гудеть. Было столько вопросов, но и с ними приходили и ответы. Вот оно что. Вот как Герман попал в полицию за такой короткий срок. — Прошу, присаживайтесь, — проговорил Лиам, рукой показывая на свободные места.       Итами стоило больших усилий сделать шаг к ним и не убить к чёртовой матери. Но нет, она сдержала свою агрессию. Спокойно села на стул и посмотрела на парня. — Что ж, раз мы все собрались, думаю, можно начинать, — продолжил Лиам, поправляя стопку документов около себя. — Самое первое это: Добро пожаловать разведчикам. Чувствуйте себя как дома. — Притворная улыбка, вжившаяся в лица всех полицейских, и добрый взгляд. — Сейчас уже поздно, поэтому все важные вещи мы обсудим уже на завтрашнем собрании. Но сейчас я должен ввести всех в курс дела. — Он посмотрел на Смита и продолжил: — Верхушка недовольна тем, что стена Мария всё ещё потеряна. Они надеялись на вас, дали средства, а никаких продвижений нет. Вам стоит подумать, что вы скажете на завтрашнем собрании по этому поводу. — Он замолчал ненадолго и повернулся к Герману. — Ещё поднимется вопрос по поводу двух организаций. Убийства возросли, а нахождение Итами в Разведкорпусе никак не приносит профита. А ещё будет рассматриваться жалование. Собрание начинается ровно в девять, попрошу никого не опаздывать. — Все, кроме самой Иты, кивнули. Она не будет участвовать в этом собрании, так что слушать это даже было необязательно. — Тогда все свободны. Хорошо отдохните после дороги и будьте готовы к завтрашней промывке мозгов от главного. — Лиам, — неодобрительно покачав головой, выпалил Герман, на что сам виновник пожал плечами. Мол, «А я что, неправ?»       Все встали со своих мест и направились на выход. Девушка уже представляла, как наконец ляжет на кровать и отрубится на несколько часов в сладком сне. Но её даже таким маленьким мечтам не суждено сбыться. — Итами, останься, пожалуйста. — Собственное имя из уст парня заставил курсантку вздрогнуть. Она обернулась и непонимающе посмотрела на него. — Нужно обсудить кое-что важное.       Итами была последней, и только капитан услышал этот разговор, бросив недоверчивый взгляд сначала на девушку, потом на парня. Его просили не вмешиваться, так что он закрыл дверь и двинулся в свою комнату с мыслями об этом происшествии. О чём они говорят? Что он хочет от неё? — Чего ты добиваешься? — неожиданно даже для себя выпалила Ита очень твёрдым и уверенным голосом. Руки сложила на груди и встала в позу полную готовности. — Ну не так же грубо, Ита! — Парень скорчил недовольную гримасу и облокотился на стол спиной. — Мы же так давно не виделись! — Два брата на одно лицо. Один не лучше другого, — пробубнила девушка и закатила глаза. — Мы не выбираем свою семью. Тебе ли не знать? — Гадкая улыбка. Прям молодая версия Джима. Фу. — Быстрее к теме. — Терпение было на пределе. А находиться с ним в одной комнате было ещё хуже, чем любая пытка. — Герман сказал, что ты потеряла память, — задумчиво начал Лиам, обходя стол и аккуратно проводя по нему рукой. — Совсем ничего не помнишь? — Нет. Ничего, — всё так же грубо отвечала курсантка, даже с места не сдвинувшись. — Жаль. Почти ведь получилось тебя сломать. — И зачем ты мне это сейчас говоришь? Что ты хочешь от меня? Что вы все хотите от меня? — Нервы не выдержали, и она перешла на крик. — Ты убила нашего отца, что, ты думаешь, мы хотим? — Он посмотрел на неё некоторое время и продолжил: — Справедливости. Возмездия. Вы, Мацумоты, должны сдохнуть, исчезнуть с лица земли. А мы, охотники, должны поспособствовать этому. — Я убила Джима, это правда. Даже не собираюсь оправдываться. Этот кусок говна заслужил. — Итами сделала шаг к нему, заглядывая в карие глаза. — Но что я сделала именно тебе? И вот только не говори, что ты это из-за своего любимого отца делаешь. Уж я-то знаю, как ты его ненавидел. Тогда зачем? Потому что я Мацумота? Или потому что так сказал твой любимой старший брат? — Ты ничего не знаешь. — Его голос стал похож более на звериный рык, а кулаки сжались. — Нет, Лиам, знаю. Я много чего знаю. Вот скажи мне, что бы ты делал, если бы не было Германа? Как бы действовал? Пошёл бы мстить мне? Да ты бы даже не узнал про смерть отца. А если бы узнал, пожелал бы ему гореть в аду. Да, наверно, такая и была у тебя реакция. Только вот Герман был другого мнения. — Заткнись. — Желваки заиграли на его лице, а костяшки побелели. Венка на лбу вздулась, а сам он был на пределе. — Не смей так говорить. — Неужели я не права? Я жила в приюте пять лет. Пять чёртовых лет. И скажи мне на милость, сколько раз ты навестил отца? Раза три от силы. Мы в жизни виделись три раза, и ты решил мне мстить? Ты меня не знаешь. Ты не знаешь, кто я такая. Какой у меня характер. Ты не знаешь, был ли у меня мотив убивать этого придурка. — Он держал тебя взаперти и не давал полной свободы. Вы, Мацумоты, свободолюбивые. — Нет, Лиам. Ты не прав. Хоть я и не была свободна, но я не жаловалась. Было только пару больших «НО». Думаю, ты знаешь про бои без правил. — Стоп, что? Бои? — Брови парня полетели вверх, а на лице отпечаталась маска удивления. Ха. Попался. — Неужели любимый братец тебе не рассказывал? — Лиам нахмурился, и девушка продолжила. — Каждую неделю нас увозили в лес и заставляли драться. Кто первый упадёт в обморок — проиграл. Было ужасно, знаешь ли. Так к этому ещё этот придурок, твой отец, избивал меня каждый раз, как только я сделаю что-то не так. Каждый раз запирал в подвале и избивал плёткой. Каждый удар приносил адскую боль. А ему нравилось. Он бил и повторял чуть ли не каждую секунду. Урок первый… — Не смей плакать, — закончил за неё парень, смягчив взгляд. — Слёзы — это проявление слабости.       Они уставились друг на друга странными взглядами. Каждый думал о том, что пришлось пережить другому. Точнее, что им обоим пришлось пережить. Какие унижения. Какие ужасы. Взгляд Лиама поменялся. Теперь в нём было сочувствие. Он понимал её. Понимал как никто другой. — Сколько? — С самого приезда. — Она поняла его без лишних слов. Они оба знали, о чём говорят. — До самого последнего дня. Пока я не сожгла таверну. — Придурок. — А ты? — Началось всё, когда мне было лет пять. — Он повернулся к окну, вспоминая те моменты. — Я отчётливо помню этот день. А я ведь просто разбил чашку отца. Да даже не я. Это был Герман. Но он свалил всю вину на меня. — Взгляд его загорелся ярой ненавистью, а губы скривились. — А потом ещё смотрел, как меня бьют, и наслаждался. Нет бы помочь. Мудак. — Чудовище. — Ты права, он заслужил свою смерть. Он ещё легко отделался. А брат весь в него пошёл. Видела бы мама, во что он превратился. — Герман гордился отцом. Он первый сын, и это вложило в него все свои силы. Все свои мысли и эмоции. Сотворил полную копию самого себя. — Со вторым такое не получилось. Спасибо матушке. — Лиам опустил голову, и длинная чёлка прикрыла лицо. — Прости меня, Ита. Из-за меня тебе пришлось такое пережить… — Тебе промыли мозги. Тут уже ничего не поделаешь. — Ты не злишься на меня? — Злюсь. Но это не значит, что ненавижу. Мы ещё можем всё исправить. — Хах, хочешь переиграть его? — Хочу уничтожить, размазать в пыль. Чтобы он понял, с кем связался. — Мне уже начинает это нравиться. — Они оба злобно улыбнулись, и парень кивнул в сторону стола. — Будешь чай? Ночь обещает быть длинной. — Только давай без крысиного яда. Он на меня не работает, а вкус просто ужасный. — Фу, даже представлять не хочу. — Грей усмехнулся и поставил две чашки на стол.

…

      День обещал быть трудным. Бессонная ночь и постоянные разговоры солдат. Жужжание в голове и жжение в глазах. Все были на собрании. Одна Итами сидела в комнате и ждала своего часа. Через полчаса у неё встреча с командиром первого отряда. Девушка аккуратно закрыла окно и вышла из комнаты. Солдаты были оповещены о её «прогулке». Курсантка получила разрешение выйти на пару часов под предлогом выяснения данных по каким-то там преступникам. Это она могла узнать и через письма. Но полиции это знать необязательно.       Солдаты косо смотрели на неё. В их взглядах читалась и ненависть и брезгливость. Они ненавидели её. Оно и понятно. Но её это как-то не волновало. Ита просто шла по коридорам корпуса, направляясь на выход, и полностью игнорировала их взгляды. Было как-то не до этого.       Город был прекрасным. Красивым и аккуратным. Невысокие домики, максимум три этажа. Цветные узоры и специфические таблички. Резные надписи и кусты цветов. Орхидеи, тюльпаны, розы. Всё просто пестрило красотой и богатством. А люди ходили с поднятой головой. Женщины со своими пышными платьями и украшениями с большими камнями. Аккуратные причёски, локоны, спадающие на большие груди. Тонкие руки, спрятанные под тонкую ткань перчаток. Мужчины тоже ничем не отличались. Чёрные лаковые костюмы, шляпы и дорогая обувь. Хотелось блевать. От таких людей тошнило. Они смотрели на тебя с высока. Для них ты никто и ничто. Пустое место. Потенциальный раб. Грязнокровка без имени. Они не видели другой жизни, за пределами стены Сина. Они не прошли все семь кругов ада, чтобы выжить. Им не приходилось жертвовать собой, своими друзьями, товарищами, чтобы просто остаться живым в этом сраном мире. Их тела идеальны, без всяких шрамов. Их кровь идеальна. Они сами по себе идеальны. Хотя, если так подумать, Мацумоты-то тоже были аристократками. Можно ли тогда назвать Итами девушку белых кровей?       Местом встречи была простая кафешка. Ничем не примечательная. Один этаж, небольшой зал. Стены из тёмного дерева, а пол из гладкого камня. Большая лампа под потолком, освещающая почти всё помещение. На каждом столе ещё стояло по свечке, но они не горели. Света из больших окон хватало, чтобы осветить весь зал. Ита прошлась взглядом по каждому из посетителей. Она узнала нужного ей человека в госте за последним столиком, в самом конце зала. Мужчина склонил голову над своей кружкой пива, лицо его скрыто капюшоном. И только иногда он поднимал взгляд своих зелёных глаз, чтобы осмотреться. Он заметил курсантку сразу же и мягко ей улыбнулся. Мацумота сразу же двинулась к нему и, присев на стул напротив него, сложила руки на груди. — Здравствуйте, — сдержанно проговорила девушка и уставилась на него требовательным взглядом. — Здравствуй, — дружелюбно ответил ей мужчина. — Выпьешь чего-нибудь? Я угощаю. — Нет, спасибо. — Итами слегка наклонила голову, прищурившись, и продолжила: — Давайте перейдём сразу к делу. — Эх, раз так. — Мужчина тут же стал более серьёзным и хриплым голосом выпалил: — Что ты хочешь знать? — Вороны, — даже не думая, ответила девушка. Брови у её собеседника тут же полетели вверх. Не давая ему и шанса что-то сказать или подумать, она продолжила более тихим тоном. — Я хочу знать о них всё. Начиная от поставок, заканчивая каждым членом организации. Каждую мелкую деталь.

…

      Каждый шаг Итами делала медленно, специально растягивая время. Возвращаться в полицию не очень хотелось. Особенно, когда уже слышишь, что там происходит. Ругань, разговоры, бег солдат. Настоящий балаган. Намечалось что-то очень интересное.       Только её нога перешагнула порог корпуса, как к ней тут же подбежали солдаты. Ите моментально скрутили руки и силой опустили на колени. Даже опомниться времени не дали. Запястья сразу же сковали стальные наручники. Дёрганья ничего не дали. Она сжала челюсть и уставилась в пол. К ней подошли три пары сапог. Подняв голову, девушка увидела троих мужчин. Герман с Лиамом стояли по обе руки от незнакомого ей человека, а впереди стоял старый, с седой бородой и явно самый главный тут мужчина. Его карие глаза смотрели на девушку через стёкла очков с презрением. Рот девушки скривился от одного его вида. Он же начал свою речь надменным тоном. — Итами Кояма. — Ровный и поставленный голос. Он говорил очень медленно, и это бесило. Взгляд Мацумоты излучал такую злобу, что любой другой побоялся бы. — Ты задержана военной полиции по срочному приказу. Будет проведён суд, в результате которого будет решаться твоя дальнейшая судьба.