Солнце взойдет

      Радость наполнила высокий нескладный дом под названием «Нора». Младшие дети во всю наряжают комнаты всеми возможными украшениями, малышка Джинни вырезает новые из купленной взрослой подружкой разноцветной бумаги, а старшие помогают накрывать на стол. Аделаида тихо смеется, слушая страстный спор близнецов Фреда и Джорджа, которые не могут решить, куда вешать новенький елочный шар, и ставит большую вазу с фруктами в центр стола. Рождество обещает быть волшебным, как и положено всему, что существует в мире магии. — Тебе совсем необязательно помогать мне, милая, — с материнской улыбкой произносит Молли. В отличие от Аделаиды, которой в принципе колдовать пока нельзя, женщина все делает с помощью палочки, и вовсе не потому, что лень или не хочется — так экономится куча времени на самом деле. — Я не могу сидеть в стороне, миссис Уизли, — отмахивается Аделаида, вместе с тем отвешивая легкий подзатыльник Чарли, который вдруг стал обычным ребенком и попытался забрать с тарелки приготовленное девушкой имбирное печенье с глазурью.       Чарли показывает язык и, все же выхватив печенье в форме звезды, убегает к сестре, чтобы поделиться с ней. Остин качает головой, когда видит уже вторую протянутую к сладостям руку, которая принадлежит Биллу. Парень не попадается под удар и, откусив большой кусок, в полном удовольствии закатывает глаза от вкусноты. Тогда слизеринка выпрямляется и складывает руки на груди, недовольно смотря на своего парня. — Можно просто Молли, дорогая, — подает голос Молли, даже не поворачиваясь в сторону шестикурсников, полностью погрузившись в готовку мяса. Артур должен вернуться с минуты на минуту, он с трудом отпросился с рождественского дежурства, чтобы провести праздник в кругу семьи, а не четырех голых стен.       Билл пользуется моментом и быстро целует Аделаиду в щеку, а затем забирает у матери стопку тарелок и начинает их раскладывать. Девушка театрально закатывает глаза и принимается ему помогать со столовыми приборами. Атмосфера здорово влияет на волшебницу, меняет ее поведение, что не утаивается от зоркого взгляда старшего сына Уизли.       То Рождество было вторым, когда Аделаида находилась далеко от родной семьи. Тогда она получила в подарок от Молли теплые перчатки, которые позволила себе проносить еще два года после школьного выпуска.       Когда Артура отпускают из больницы с чистым сердцем, наступает день Рождества. Вспоминая давние события, Аделаида постаралась исчезнуть с площади Гриммо как можно раньше, чтобы не портить своим присутствием радостную атмосферу, но ее нагло перехватили прямо у двери, крепко поймав за запястье. Билл предложил остаться, отпраздновать в кругу близких. Это было слишком странно с его стороны, ведь Аделаида принесла ему уже немало проблем. — Зачем тебе это? — уставившись на сжимающую ее руку, шепотом спрашивает Остин. На кухне этажом ниже Молли командует насчет готовки праздничного ужина, — Я здесь… не так уж и нужна, ты знаешь.       Билл чуть улыбается — всего лишь уголки губ чуть вздрагивают на долю секунды, — и начинает медленно отходить назад, уводя за собой слизеринку. Когда места становится чуть больше для разворота, рыжеволосый начинает аккуратно снимать с девушки шарф, все так же ничего не произнося. Аделаида не знает, почему не останавливает его. Наверное, в глубине души ей хочется остаться, вновь окунуться в беззаботность, в один из тех моментов, когда она была по-настоящему счастлива. — Я не хочу, чтобы моя подруга праздновала такой день в одиночестве, — отвечает на первый вопрос Билл и начинает расстегивать осеннее пальто. То, в котором волшебница заявилась грабить сейф своего отца. Погода на улице такому фасону явно не располагает, но никто так и не смог заставить девушку начать одеваться по сезону.       В этот момент Аделаида останавливает руки Билла, которые расстегнули пальто уже до ремня на джинсах, и поджимает губы. В голове набатом бьет мысль, что она этого не заслуживает. Только донести ее истинность до остальных никак не получается, они будто не хотят верить в правду. Уизли переворачивает свои руки так, чтобы сжать ее в кулаки, и подносит к лицу, заставляя поднять взгляд. — Аделаида, неважно, что между нами произошло шесть лет назад. Ты все равно остаешься моей подругой, частью семьи Уизли, и ты никогда не будешь ненужной в наших кругах.       Уже на словах «все равно» Остин чувствует, что слезы подступили к горлу. Как жаль, что таких теплых слов от близкого человека для нее недостаточно, чтобы простить саму себя. Осознанно притупляемое желание остаться усиливается в несколько раз, и Аделаида позволяет себе его исполнить. Сириус ведь тоже всячески старается вернуться к обычной жизни, живет, как прилипала по отношению к Ордену, а ведь они со слизеринкой по душе одинаковые.       Девушка раздевается сама, вешает пальто на место и, приняв протянутую Биллом руку, появляется на шумной кухне. Фред и Джордж в этот раз спорят, с каким вкусом можно сделать лимонад, а Джинни обсуждает с Гарри предстоящие занятия в Отряде Дамблдора. Орден никак не отнесся к решению Поттера создать отдельный Отряд в школе, но некоторые приняли это достаточно радушно — Амбридж почти подстроила Хогвартс под себя, запретив любое проявление магии, и тренироваться ученикам хоть где-то, но надо.       Аделаида не может снова сидеть на месте, ей кажется, что это неправильно, и потому принимается печь уже знакомое всему рыжему семейству имбирное печенье, благо, Молли хорошо закупилась ингредиентами для ужина. Коротко глянув в сторону Билла, обсуждающего с отцом выходки Министерства, девушка думает, что, может, это и не такая уж плохая идея.       Всего на мгновение ей захотелось вернуться в школьные годы, до расставания с Биллом. Желание исчезает, стоит перевести взгляд на Сириуса. Вернуть прошлое нельзя, и сейчас это как нельзя правильно и кстати. Задумавшись о недавних проблемах, Аделаида промахнулась с ударом ножа по маслу и здорово повредила кожу. Джинни и Билл сразу вскакивают, Молли начинает искать аптечку, которую куда-то переставили близнецы. — Всего лишь царапина, — уверенно и с улыбкой произносит Аделаида. Не шрамы, что покрывают ее тело. И тем более не шрамы, покрывающие душу. Билл будто чувствует эти мысли, а потому, забрав у матери найденную аптечку, усаживает слизеринку за стол и начинает обрабатывать порез, — Уизли, ты ко всем так подкатываешь, или я у тебя в приоритете?       Билл не отвечает, но заметно напрягается. Ему пришлось несколько дней жить бок о бок с девушкой, в которую был долгое время влюблен. И это в тот момент, когда он решил, что ему начинает нравиться Флер. Он хочет разрешить эту проблему как можно скорее, но из-за Аделаиды это получается с ужасным трудом. На самом деле, Билл был бы рад, если Аделаида решит все вернуть даже спустя шесть лет. И именно поэтому чувствует себя неправильно рядом с Делакур. — Остин, ты не заметила, что сидишь в приоритете буквально у всех? — скривив уголок губ, спрашивает Билл и завязывает бинт, — У Министерства, у своих родителей, даже у Гринготтс. — Ох, не завидуй, что приходится делить мое внимание с этими ущербными, я сама этому не рада, — повторив его улыбку, произносит Аделаида и несколько раз сгибает-разгибает палец для проверки. Все хорошо, жить можно, вернуться к готовке тоже.       Билл позволяет себе поцеловать ее в волосы, когда поднимается, чтобы поставить аптечку. Все старательно делают вид, что ничего не заметили, и это выглядит до невозможного смешно. Аделаида продолжает готовить печенье, и разговоры потихоньку набирают обороты. Девушка старается влиться в этот шум, чтобы снова не уйти в себя, и получается с таким же трудом, как у Билла разбираться в своих чувствах.

***

— А это тебе, милая, — протягивая разноцветную коробку, произносит Молли.       Аделаида сидит рядом с Фредом и совсем не ожидает получить подарок от миссис Уизли. Девушка несколько долгих минут смотрит на коробку непонимающим взглядом, затем забирает, но открывать не спешит. В голове зароились множество мыслей, одна другой хуже, и Остин вдруг понимает, что уж подарков она точно не достойна, тем более от такой женщины, как Молли. А еще приходит осознание, что она теперь должна сделать ответный подарок, а идей и возможности нормальных нет: покупка чего-нибудь магического сейчас в Косом переулке для нее невозможна. — Но у меня нет ничего в ответ, — ослабевшим и осипшим голосом произносит Аделаида, продолжая пялиться на коробку, не смея поднимать темные глаза на Молли, которая теперь дожидается, когда все подарки будут раскрыты. — Ох, это совсем неважно, Аделаида, — отмахивается рыжеволосая колдунья, и в это хочется верить, — Главное, что ты сегодня с нами и с тобой все хорошо, верно, Артур? — Конечно, — чуть кривовато улыбнувшись из-за еще несошедшего с щеки синяка, произносит мистер Уизли.       Тогда слизеринка все же открывает подарок. На дне коробки лежат перчатки зелено-красного цвета, возможно, с намеком на основные цвета Гриффиндора и Слизерина. К глазам вновь подступают слезы, когда Аделаида достает перчатки и примеряет их, чувствуя ни с чем несравнимое тепло родительской руки, что связала вещицу. За все годы, проведенные рядом с родителями, Аделаида никогда не чувствовала от них должной любви — оно и ожидаемо от чистокровных волшебников, чтящих чистоту крови сильнее, чем что-либо. Все подарки были сделаны «на будущее», «в приданое», «для повышения статуса». — Спасибо большое, миссис Уизли.       Фред, которому достался теплый шарф, со смехом обнимает Аделаиду и обматывает ей шею концов шарфа. Джордж, долго не думая, пересаживается на другое место и повторяет действия брата. Этого хватает, чтобы сломаться и заплакать, но недостаточно, чтобы зарыдать в голос. Когда Джордж с усмешкой прижимается щекой к ее, то отстраняется с черной полоской — подводка растеклась. — О-о-ой, только не говори, что вы все такие, — пренебрежительно произносит Джордж и начинает сильно-сильно тереть свою щеку, — Какая гадость!       Аделаида смеется. Она чувствует, что Джорджу хоть и не приходилось до этого пачкаться в косметике, но говорит все это лишь в попытке развеселить. И это после того, как Остин дала ему пощечину. Остин не может припомнить, когда в недавнее время была так счастлива. Неожиданная встреча с Биллом в августе, встреча в Гринготтсе, побег от родителей — ничто в сравнении с сегодняшним днем. Потому что сегодня она наконец, хоть и на недолгое время, ожила.