Дорнийская жена

- Это должно было случиться. Бриенна молча сжала пальцы на рукояти меча. - Нет? - Не в таких обстоятельствах, Подрик. Они стояли друг против друга, посреди пыльного, жаркого двора, окруженного поместьем Дондарриона. Здание трудно было даже замком назвать: скорее, какое-то нелепое нагромождение построек из серого и розового камня, с узкими окошками, призванными укрыть обитателей от пустынных ветров. Заполненное воинами со всех концов света, оно, казалось, вот-вот развалится, падет, устав принимать толпы шумного, гремящего и орущего люда. На устроенных во дворах кострах жарили огромные куски мяса, поливали их вытопленным жиром, забрасывали пучками трав, чтобы отбить запах паленой шерсти и жженых костей. У колодцев толпились, в нетерпении, в жаркой лихорадке распихивая друг друга локтями, вспыхивали перебранки и даже драки, и приходилось Бриенне то и дело рассылать военачальников – для усмирения горячих голов – а то и самой являться, раздавать оплеухи и осыпать проклятиями и отрывистыми приказаниями. Здесь, в месте, где, волею судеб все армии воссоединились, она и застыла напротив Сира Командующего, сверля его тяжелым взглядом. Подрик не выглядел смущенным, скорее – очень уставшим, он как-то повзрослел, постарел. Лицо его, и всегда серьезное, совершенно утратило подростковую припухлость, щеки заросли густой темной щетиной. А глаза смотрели на нее в упор – все в той же смеси упрямого укора и таящейся жалости, которые Бриенне были так знакомы. - Итак. Ты был прав. Можешь это вслух вымолвить, - холодно заметила она. - Прав?.. В чем же? Она поморщилась, отводя глаза. - Относительно Мартелла? Леди Бриенна, да ведь правота мне ни на миг не… не принесла никакой радости. - Что тебе известно? - Я не хочу такое повторять. - Ах, значит, все. Брови его сошлись над переносицей: - Я ругал себя за то, что позволил вам меня прогнать. - Ты бы помочь не сумел. - Уж поверьте, сумел бы. Ей хотелось засмеяться – и так она и сделала, поразившись тому, какой вышел злой и отчаянный смех. Они поднялись по ступеням маленькой террасы, Бриенна открыла скрипучую дверь и прошла в свои покои – череду комнаток, завешенных пологами от мух, уставленных тазами и лоханями с водой, заваленных оружием. Подрик немного помялся у порога, потом осторожно прикрыл дверь, и шум двора стих. - Садись, выпей вина или воды. И то, и то другое здесь просто ужасны. Он послушно налил себе воды в глиняную кружку, начал торопливо глотать. Бриенна села напротив него, не снимая своего нового доспеха. Нагрудник ее был посеребрен и украшен гербом: солнце Дорна, а рядом полумесяц Тарта и две змейки, оплетающие их. Мерзкий узор, подумала она, проследив за взглядом Подрика. Тот уставился на странный герб, вытирая губы тыльной стороной ладони. - Никто не мог бы помочь, - сказала Бриенна негромко. – И все же. Все же это был хороший урок. - Да? – скептически пробормотал Подрик. - Теперь я прекрасно вижу, когда мне лгут: и когда желают меня использовать. Он, наконец, дрогнул и опустил голову. - А ты? Ты научился это различать, Подрик Пейн? Тишина. Она слышала, как где-то в складках белых полотнищ стрекочет запутавшийся там степной сверчок. - Вы велели мне служить Королю, - покаянно пробормотал он. – Я так и делал. Я… много раз я хотел взмолиться, чтобы меня отпустили, чтобы дали уйти, чтобы все это как-то… окончилось, но я думал, я думал, миледи сир, я думал о вас, и о том, как вы бы меня презирали за эту слабость. И покуда… покуда я не узнал, что на самом деле с вами творят, я делал все, как вы велели, верно служил, но в тот вечер я собрал преданных мне рыцарей, призвал их отказаться от присяги Короне и принести вам освобождение. А ежели нам станут мешать, то мы поднимемся на бой против гвардейцев. Вот, и… я собрал свои вещи и… А он? Он знает все обо всех. Явившись ко мне, он стал говорить. Я клянусь вам, что не все он даже произносил языком или губами, он будто мне какие картины смог показать, это все просто… возникло у меня в голове, вот тут. Подрик коснулся своего виска. - Я увидел, как вы… как вас… как кровь плещет на ваше лицо, а вы лежите, так… устало, так измучено, все как-то… Как-то перевернулось во мне. Человек был обезглавлен, прямо на супружеском ложе, впрочем, я не стал бы его называть «человеком». Гадкое, озлобленное, ядовитое чудовище. И Король сказал мне: это случится очень скоро. К этому моменту войско должно быть приготовлено и ждать лишь приказа, чтобы выступить. Ты станешь на ее сторону? Заступись силой меча, а не своим ребяческим возмущением. Ребенок топает ногами и плачет, когда мать избивают на его глазах: мужчина берет оружие и спокойно, размеренно вершит справедливость. Подрик замолчал и покраснел, румянец пробивался сквозь слои загара и дорожной пыли на его усталом лице. Бриенна поняла, что он сказал больше, чем собирался. Скорее всего, эти рассуждения насчет «матери» он мечтал бы пропустить или умолчать о них. О, Король ее не раз удивлял свой бесхитростной хитростью. Говорить людям прямо и честно порой было равно самой изысканной и тонкой дипломатии. Она не замечала этого, покуда сама не попалась в ловушку… Ох, Подрик, подумала она отстраненно. Честный, запутавшийся в чужой лжи, верный, глупый мой Подрик. - Как вам удалось так скоро собрать армаду? – спросила она, чтобы отвлечь его и себя от горьких мыслей. - По воде все двигается быстрее. Мы высадились и на Костяном Тракте, да будет известно вам… - Известно, - мрачно проворчала она. – Северные границы вы оцепили прекрасно, превосходно. Пожалуй, в какие легенды по военному делу войдет. - При помощи сира Давоса, который во всем помогал… переслал большие флотилии для войск с Севера… также и сир Черноводный… Иногда он совершенно невыносим, но, покуда вас не было, мы с ним… мы словно бы… - Ясно, - сухо отозвалась она. – Нашел себе наставника, нечего сказать. - Знаю, вы его недолюбливали. - Я ему благодарна за то, что явился сюда, разумеется. Просто интересно, какие земли ему будут пожалованы на сей раз, за этот подвиг? Что-то в Дорне? Подрик беспокойно поерзал. - Он еще прислал мне страннейшие вести, миледи сир Бриенна. - Ну? Он поднял на нее глаза, набравшись храбрости: - Что Джейме Ланнистер жив. И что он здесь, с вами. - Не со мной, - отрезала она. – Но жив. Объявился тайно, скрытно, и был здесь занят тем, что… в основном, Тириону служил. Еще в Солнечном Копье. - А лорд Десница нам никогда не… - Неужели до сих пор не привык к порядку вещей? В Королевской Гавани всегда секретов побольше, чем в голове у самого осведомленного шептуна. Он робко усмехнулся: - Да. Это верно. Это так… странно. - Я бы сказала – изматывает. - Так он вправду отправился с вами в пустыню? – гнул свое Подрик. Бриенна вздохнула: - Это все, что тебе известно? - Это мне сир Черноводный сообщил. - Ланнистер был тем, кто отнял голову Манфри Мартелла от его тела. Теперь он под моей защитой и защитой Короны, и, если понадобится, мы дадим ему войско, чтобы ушел на Восток спокойно, поскольку… перед Мартеллами он в большом долгу. Она помолчала. - Или они перед ним, - закончила с тихим смешком. – Дорн это клубок змей. Вот почему мы так легко продвигаемся к столице. Проще собрать предателей, чем осаждать упрямцев. Уллер лишь самый хитрый из них. Остальные… покорятся нам, или же мы сломаем их. Я клянусь, что сломаю всех в этом краю, ни о ком нет ни капли сожаления. - Вы прежде такой не были, - вырвалось у Подрика, и он тут же прикусил язык. Она посмотрела на него, приподняв бровь, ненавидя себя за эту гримасу, которая у нее от Джейме явилась: - Прежде меня не истязали со столь великолепным умением. Подрик с сожалением, но и с отчаянной храбростью поглядел ей в лицо: - Я убил бы каждого, кто причинил вам страдание. Убил бы, а перед тем пытал. Долго. И не без некоей… радости. Вы ведь знаете это? - Значит, и ты изменился, - негромко проговорила Бриенна. – Не только я. Не только. В дверь застучали. Она закатила глаза, и тут же опомнилась, увидев ухмылку на лице лорда Командующего. Открыв, Бриенна недовольно проговорила: - Что еще? Сир Черноводный сунул голову в комнаты, увидел Подрика, просиял: - Ага! Ты здесь уже! - Я ведь отослала вас зачистить окрест, - проворчала она. – Неужели так быстро управились? Джейме, стоявший чуть позади Бронна, так и впился в нее пылающим взором. Она старалась на него не смотреть. - И хотели бы отчитаться, - самодовольно сказал Бронн. - Хорошо. Позже. - Нет, теперь, - вмешался Джейме с плохо скрытым нетерпением. - Я сказала, позже! – крикнула она. Бронн слегка попятился. – Оставьте меня. Я не спала несколько суток. - Теперь, - повторил Джейме упрямо. – Впусти нас. - Вы не слишком ли дерзки, оба?! - Миледи сир Бриенна, я тоже хотел бы, - заблеял Подрик, и ее ожгло внезапным гневом. - Все. А ну-ка, вон. Это приказ, не шутки. Подрик! - Она мотнула головой: уходи. - «Сир Пейн», а не «Подрик», - хохотнул Бронн. Пальцы ее невольно опять сжали рукоять меча. Заметив это, Джейме нахмурился. - Что-то еще желаете сказать, сир Черноводный? – протянула Бриенна самым ласковым тоном. – Не стесняйте себя, чем больше будет сказано, тем хуже станет ваше положение. Бронн оглянулся на Джейме, что-то пробубнил себе под нос, развернулся и начал спускаться с крыльца. Подрик шмыгнул за ним следом. Джейме стоял, не шевелясь. Она заметила, что на щеке его темнела полоска засохшей крови. Платок, которым он укутывал лицо, был пропитал потом, потемнел, а доспехи были покрыты пылью, словно кто-то смеха ради осыпал беднягу мукой. - Впусти меня, - сквозь зубы проговорил он. Она молча потянула дверь на себя, но Джейме скользнул ближе и просунул носок своего сапога, застопорив ее. Бриенна распахнула дверь и сказала: - Убери свою ногу и самое себя отсюда убери. Хватит паясничать! - Джейме! – крикнул Бронн раздраженно. – Оставь. Идем. Правда, в самом деле… идем! Он наклонился к уху Подрика и что-то зашептал. Бриенна вспыхнула, от ярости руки ее затряслись. - Я не уйду, - тихо и решительно заявил Джейме. Несколько секунд они прожигали друг друга свирепыми взглядами, и, наконец, поняв, что зреет скандал, и что зеваки вот-вот начнут собираться, чтобы насладиться этим зрелищем, она отступила. Джейме затопал за нею следом, прикрыл дверь, начал кружить по комнате. Заметив дремавшую на постели Царапку, он подошел и потрепал ее за ушком. Кошка открыла глаза и посмотрела на него с презрительной скукой. Зевнула, свернулась клубком, отвернулась и продолжила дремать. - Ты, кажется, меня избегаешь? – решился он. Бриенна не сразу поняла, к кому это было обращено. Она села у стола и принялась сосредоточенно возиться с застежкой доспеха. - Ты меня избегаешь? – повторил Джейме, повернувшись к ней. Бриенна молча крутила тугие узлы. Пальцы ее намокли от пота и оскальзывались. - Почему? – заговорил он еще тише. Ты мне не нравишься, подумала она с отвращением. Ты мне никогда не нравился! Это была глупая мысль, детская и пустая, и лживая, но и правда в ней некая была. Можно ли полюбить человека, безнадежно, нежно, отчаянно - и одновременно все в нем ужасно возненавидеть? - Что я сделал не так? – он подошел к ней, мягко оттолкнул ее руку и очень ловко распутал первый узел. Бриенна застыла, глядя в одну точку перед собой. – Чем я провинился? Может быть, тем, что все еще здесь, подумала она и сморщилась, чувствуя: вот-вот расплачется. Может быть, тем, что ничего, НИЧЕГО – так и не понял. Может быть, тем, что вообще не понимаешь, к чему дело идет… - Зачем остригла волосы? – спросил он, закончив с одним наплечником, мягко отложив его на стол и коснувшись ее шеи. Волосы она обрезала до плеч, и теперь они свисали такой, весьма неказистой, мокрой от пота, пыльной длинной бахромой вдоль ее уродливого лица. - Должна была с тобой посоветоваться? – вырвалось у нее невольно. Он хмыкнул: - Ты такой ребенок, Бриенна. Такое упрямое дитя… - Чтобы никто больше не посмел ухватить меня за волосы и вытряхивать из меня душу, - сказала она, поморщившись. – Манфри нравилось так издеваться. Всегда приказывал мне распустить косы, а потом накручивал их на кулак, рвал их, смотрел мне в лицо, будто что-то чудесное наблюдал. Тишина. Бриенне вдруг захотелось плакать, захотелось кричать. Подбородок у нее предательски затрясся: - И? Я все еще ребенок после этого? Джейме не нашелся, что ответить. Он погладил ее висок. - Не трогай меня, - теперь она задрожала всем телом. – Убери свою руку. - Ты ребенок в сердце, но ребенок израненный, измученный, - негромко заметил он, но убрал свои пальцы от ее лица. – Тем больнее мне. Тем сильнее хочу с тобой оставаться. А ты… кажется, приняла другое решение? - Никакого решения я не принимала, - Бриенна фыркнула, чтобы не показывать свою слабость. – Покамест. Наберись терпения, Ланнистер, дождись моего вердикта. - Не буду ждать, я не буду… не желаю молча сойти в тень и там оставаться. - Это не тебе выбирать. - Как раз-таки, только мне. - Ланнистер как есть. - Тем больше поводов гордиться этим именем. - Умерь свою гордыню. Так тебе не к лицу. - А мне говорили противоположное. - Кто говорил? Трактирные девки? Перинные шлюшки? Подхалимы твоего отца? Или твоя сестрица? - Зачем ты так? - Что такое, говорить о сестре теперь тебе неприятно?! А прежде очень любил поминать мудрые речи Серсеи к месту и не к месту! Правда тебя задела? - Это не правда, а какая-то твоя новая обида. - «Новая»! - После того, что мы сделали… - Мы ничего не сделали. - О, я бы так не сказал. «Ничего»? Тогда мне бы побольше эдакого «ничего». - Ничего, - упрямо повторила она, не сводя взгляда с покрытого пылью и крошками стола. – Это было… ничто. - Твой язык на моих яйцах – тоже ничто? - Помолчи. - И не подумаю. - Помолчи, не то ТВОЙ язык окажется сейчас на этом столе. Меч острый, руку ты уже потерял, а сейчас рискуешь и остальным. - Да хоть член отсеки, - со злобным упрямством навис он над ней. – Ну? Хочешь, разденусь, приведу его в самое счастливое состояние, чтобы тебе удобнее было отмахнуть? Бриенна подняла на него полные слез глаза. - Давай! – губы ее прыгали от злости. – Пожалуйста, покажи, до чего твое шутовство может дойти! Он отшатнулся и зашагал по комнате, стуча коваными подошвами своих запыленных сапог. Царапка, наконец, проснулась, фыркнула и метнулась к окошку, высоко подняв хвост. - Ты меня решила оставить? – спросил Джейме каким-то разбитым, потерянным голосом. И опять Бриенна подумала, что не знает, к кому это было обращено. - Так решила? – остановился он у кровати, положив руку на пояс. Золотая рука его, опущенная вдоль тела, подрагивала. – Скажи! Скажи теперь, и теперь ж все объясни, Бриенна! - Вот прямо-таки все? – ощерилась она. - Я не потерплю, чтобы… чтобы… Джейме замолчал, облизнув сухие губы. - Чтобы тебя отвергли? – насмешливо произнесла она. – Это так ранит, или..? В чем дело, Ланнистер? Он дернулся и рывком поднял голову: - Не смей так со мной говорить, женщина. - Не то что? - Не позволю собой играть, - хрипло сказал Джейме. – Не тебе. Никому. - Ты уже со мной наигрался. - Что за чушь? - А скажешь иное? - Я люблю тебя. Я люблю тебя, я ради тебя… Все готов был… Бриенна! Она поднялась, расстегнув, наконец, все застежки. Сбросила с себя наручи и нагрудник и осталась в нижней рубашке. - Значит, должен слушать мои приказы. - И слушал бы. - Если бы не? - Если бы ты меня не отвергала теперь, будто какого-то придворного пажа, чье место было в постели, и то на одну лишь ночь. Она пожала плечами: - Как ты все быстро понял. - Замолчи! – взорвался он, почти закричал. - В постели тебе не было равных, - медленно и жестоко проговорила она, и горло ее сжалось от горя. – Хотя мне и не с кем сравнить, разве что с человеком, который меня попросту изнасиловал. Но все кончается. Плохое ли… или хорошее. Здесь, в Дорне, я больше не найду для тебя причины остаться. Потому прими то, как закончилось – с честью, с достоинством, просто прими. Живи дальше. Ступай своей дорогой. - Ты меня бросаешь? – изумленно переспросил он, словно все до того сказанное осталось неясным. – Вот, значит, как? - Прошу поступить мудро, только и всего. - А если я не желаю так поступить? - Но тебе придется. Нам всем придется. - Ты не можешь… - Но смогу. - Не смеешь. - Разве есть выбор? - У меня? Разумеется. Более того – и у тебя. - Нет. Больше нет. Он молчал, и трудно было судить, потрясен он, ошеломлен – или просто в глубочайшем негодовании. Бриенна подошла к умывальной скамье и начала наливать теплую, железистую воду в медный таз. Он прохудился местами, и на глинобитный пол закапало мелко, дробно, словно кто-то невидимый начал ронять слезы – вместо нее или вместо них двоих. - Все решено до нас, - сказала она, раскатывая полотенце. – Все. Давно. Решено. Джейме по-прежнему молчал, застыв, глядя куда-то за окно. Она намочила жесткую ткань, прижала к лицу, провела по шее и ключицам. - Дорнийская жена, - произнес он внезапно и невпопад. - Прости? – она отняла полотенце от груди. - Каким ядом тебя опоили, Бриенна? - Может, только открыли мне глаза. - Что они сулили тебе? Я не верю, что ты соблазнишься престолом Дорна. - Умерь свою раненую гордость. Не позволь ей влиять на взвешенность поступков, уже не раз она вредила тебе, Джейме Ланнистер. Всего лучше было бы тебе уйти за море. - Что для меня лучше – это не тебе решать, - отрезал он. - Ты женат. - А ты обесчещена. И не единожды! Она швырнула полотенце на пол и подошла к нему вплотную. Сверху вниз глядя, тихо проговорила, почти прошипела: - Желаешь поговорить о том, кто это сделал? Злая, самодовольная улыбка была ей ответом. Потом глаза его нехорошо сверкнули: - Оскорблять меня моим браком, тем, как я пришел ребенку на помощь? Ты не посмеешь больше. - Я не виновата, что это тебе оскорбительно слышать. Правда тебе всегда была обидна. - Вижу, что и тебе, радость моя. - Лучше пережить бесчестье, чем оставаться с таким, как ты! –она задохнулась от возмущения. - Остановись, прошу… - И что мне в награду будет? Ты перестанешь меня преследовать? - Еще есть шанс, что не перестану тебя уважать. - Твое уважение мне без надобности. - Как и мне – твоя глупая «правда». Ты видишь лишь часть картины, ума не хватает понять все: а решительна не по разуму. - Так изысканно «полной дурой» ты меня еще не называл. Ну? Продолжи. Поведай, что там еще на сердце. Какая я уродливая корова. Какой у меня куриный ум. Какая я заносчивая, властолюбивая гарпия, продавшаяся сначала Старкам за командование, а потом дорнийцам за престол... - Это ты произносишь. Не я. - Потому что ты уже натешился. Если прежде ты был убежден, что я не отвечу, не найдусь или приду в смущение, язык прикушу, так теперь знай – я ни одно слово без ответа не оставлю. - Будь уж так добра. Послушаю твои обворожительные выдумки. Пауза. Они стояли друг против друга, слегка наклонившись, почти соприкасаясь лицами, и горячечное дыхание касалось их щек. Они стояли в той позе, из которой рыцари расходятся на поединке, подумалось ей запоздало. Потом она посмотрела вниз – и увидела, что пальцы их, и ее, и Джейме – сжимают рукояти валирийских мечей. Он отшатнулся первым. Качнулся, будто от невидимого удара, дернул головой упрямо – и отошел, убрав руку от Вдовьего Плача. Ссутулившись, побрел к двери, лишь у самого порога смог обернуться: - Хорошо. Если сочла это самым правильным – я уйду. Оставлю тебя в покое. Бриенна пошевелила губами, но не смогла и звука произнести. Он повернулся к ней в профиль, опустив глаза: - Пусть так, Бриенна. Я не с твоим решением мирюсь, а только… с тобой, а ты мне всегда и всех дороже. И я теперь смирюсь. Все будет по-твоему. О, пожалуйста, больше ни слова, подумала она в отчаянии. Сердце ее сжалось, а в горле возник огромный комок, словно туда пыли натолкали. И он начал расти, стремительно, сухо, горячо. Джейме вышел за дверь, впустив в комнату пустынный ветер и обломки перекати-поля, захлопнул ее за собой – в полсилы, она это поняла, без какой-либо ярости, как-то очень устало и бессильно. Она сделала пару шагов: и вдруг развернулась боком, согнулась пополам – и опустошила желудок прямо в углу комнаты. Позывы рвоты не прекращались очень долго, у нее уже слезы текли ручьями, а ее все тошнило горькой желчью. Она только и успевала отплевываться. После ужина, который она благоразумно пропустила, помогая служанкам убирать в комнате, к ней заявились военачальники для совета. Бриенна выслушивала их донесения, но не могла заставить себя перестать смотреть туда, где стояли, чуть в стороне от других, Бронн Черноводный и Джейме. Оба изучали ее странными, тяжелыми и спокойными взорами, и она чувствовала, как от этого тает ее обычная решительность и истончается голос. Наконец, начали расходиться. Подрик, заметивший ее смятение, подошел к Бриенне, сидевшей к тому моменту у стола с картой их продвижения к востоку – подошел и вытянулся по струнке. Джейме и Бронн, так и не получившие от нее ни слова, ни приказа, вышли на крыльцо, о чем-то тихо заговорили. - Что? – спросила она нетерпеливо. Опять началось странное волнение в ее животе, и она подумала – воду бы стоило хоть прогреть, вкус у нее здесь был странный, муторный и жесткий, и на пользу ее желудку все это явно не шло. - Миледи Бриенна, с глазу на глаз. - Мы вдвоем, - она посмотрела на дверь, которая закрылась за пустынным вождем из клана Тахани. – Что еще надобно? - А надо бы втроем, - тоскливо сказал Подрик, и по его лицу она поняла, что он вовсе не шутит. - Кто? - Сир Черноводный. - Так призови сюда. - Он не… - Подрик досадливо сморщился. - Мне и это за тебя сделать? Ты его старше в этом походе, - резко заявила Бриенна. – Я тебе не… Не твоя мать, подумала она устало. Я так устала вас всех разнимать и приводить к миру. Но заставила себя подавить эти жестокие мыслишки, прежде и не входившие в ее голову. Это все Ланнистер, решила она. Его жестокость, самолюбие, насмешки, прямота и язвительность. Так многому можно научиться, ежели провести с ним больше времени, чем следовало бы. - Хорошо, я тотчас… - заторопился Подрик смущенно. Он ушел, громыхая сапогами, оставив ее бессмысленно и устало таращиться на тонкие линии, прочерченные по сшитому из козьих шкурок, огромному пергаменту. Они одолели едва ли половину пути. Войско ее распухло и перестало вмещать всех желающих. Скоро придется поделить его между самыми верными людьми. Но кого здесь она может назвать воистину верными? Может, и нет таких. - Миледи? – осторожно, всунув голову в дверь. - Быстрее, - прикрикнула она, уже закипая от раздражения. Бронн наверняка сам его и подослал с этими глупыми разговорами. Но вид у сира Черноводного был смущенный, надутый. Он встал у стены, подперев плечом косяк из облезлого белого дерева. Глаза его остекленели, как часто бывало, когда он готовился получать выволочку на Совете. Бриенне все это показалось знакомым – и тошнотворно знакомым даже. Она пошевелилась, чувствуя, как с каждым, малейшим движением вновь оживают волны противной качки в ее желудке. Хотелось кашлянуть, словно ее душило что-то. Но она боялась, что, изменив положение на стуле или слишком громко закашлявшись, она опять опорожнит желудок – на сей раз прямо перед этими двумя. - Ну? – потребовала она, посверлив бедного Подрика взглядом. – Что у вас? Он вытащил руку из-за спины и протянул ей цветок. Это был маленький, сизо-багряный цветочек с тремя лепестками, единственный на тонком и чахлом стебле. Бриенне захотелось рассмеяться от нелепости происходящего. - Что это? - она перевела взгляд на Бронна. Тот уставился за окно, точно высматривал там кого-то очень важного. Подрик держал цветок своими жесткими, грязными от пыли пальцами, а потом положил перед нею на стол. - Сладостный туман, - сказал он грустно. – Так называют. Сир Черноводный? Не желаете ли поведать подробности? - Тебе они хорошо уже известны, - буркнул Бронн, не поворачивая головы от окна. - Но не миледи Мартелл. - Нет. Не ей. Бриенна стукнула по столу раскрытой ладонью, цветочек покачнулся и слетел с края, опустившись на пол рядом с подошвой Подрика. Тот поднял ногу и брезгливо наступил. Разлился острый и дивно-сладкий аромат – и пропал в тот же миг. Бриенне запах показался знакомым. Опять приступ тошноты. Она поднялась, еще не все понимая, но начиная догадываться. - Яд? – тихо проговорила она, уставившись на изрезанное глубокими морщинами, словно бы топором вытесанное, лицо наемника. – Ты?.. - Нет, - он торопливо дернулся, повернулся к ней и сделал шаг. – Вечно вы… Ах, Ланнистер прав: вечно вы всего-то не видите! Ничего не видите! И впрямь лошадь в шорах! - Молчать! – крикнула она, вскипая за какую-то неудержимую долю мгновения. – Еще слово, я казню тебя без дальнейшего разбирательства! Станешь править своими борделями с того света. Жалкий, несчастный, гнусный обманщик, шулер, распутник, предатель! - Да как угодно, - рявкнул он в ответ, не опуская наглых прозрачных глаз. – Да как вам угодно, леди Мартелл! - Миледи Сир Бриенна, послушайте, - заныл Подрик, явно такого поворота не ожидавший. – Хорошо, пусть я. Я скажу. Это не отравление. Это… это… даже и не знаю, как… - Я выполнял приказ, - угрюмо пробурчал Бронн. – Слышите, вы, невинные святоши? - Что за приказ? – спросила Бриенна. - Он добавил цветы в питье вам и… и… сиру Ланнистеру, насколько могу судить. - Что?! - Я спрашивал у кочевников и у… той девочки… у внучки лорда Уллера, она ужасно умна. - Времени не терял! – осклабился Бронн. – Поберегись кинжала юноши Дондарриона. Супротив него ты уже почти старик… - Замолчи, - перебила Бриенна с гневом. – Несчастный, ты лучше молчи сейчас. Говори дальше, Подрик. - В ночевке, во владениях Уллера. Ему… Сиру Черноводному… было приказано добавить цветы. Растут только там, говорят, на тех песках, что выступили из-под опаленных драконом… И лишь там. И живут только две или три ночи. В Дорне не все даже ведают об этом растении. Сладостный туман. Так называют их. Вызывают томление, желание. Чресла возбуждаются, но хуже того – и души… от этих цветов… и души, говорят, от них греховно воспламеняются. Человек не владеет собой… Не в полной мере… Подрик густо покраснел и умолк. Бриенна тоже начала краснеть, щеки ее словно углями посыпали. - Но почему? – спросила она после тягостной паузы, и вышло как-то жалобно, почти умоляюще. - Приказано было, - Бронн подергал плечами, точно ему стало тесно в своем доспехе. – Вот и все. Хотите спросить меня? Да и никакие яды не сумели бы сделать с вами то, что вы уже сами в себе распалили. Оба. Греховно, в самом деле? Слова какие нашел! Какой ты стал правильный, смотрите-ка! Сам-то ни разу не трахался? Не смеши богов, Пейн! Да ты легенда у всех моих девиц! Что же касается нашей парочки? Думаешь, они невинны? У Ланнистера его маленький лев всегда восставал на эти светлые волосы и синие глаза, а у дражайшей миледи Мартелл… Цветы из пустыни им только прибавили сил. Этих запереть на минуту вдвоем – и они тотчас составят самую томную картинку, сплетутся телами, как самые порочные мраморные фигурки в дорнийском борделе. Тишина. Бронн посмотрел на Подрика и зачем-то прибавил: - Тут ими украшают перинные дома, видать, чтобы постояльцам еще повеселее было. И вновь ему никто не ответил. Он сложил руки за спиной и выпрямился, горделиво воззрившись на Бриенну, сощурив свои пустые, серебряные, как монетки, глаза: - Однако те, кто мне доложили о результате, остались весьма… впечатлены. Ланнистер, говорят, и даже если не считать того, как ловко он орудовал языком да пальцами, которых и не так много… Однако ему и оставшихся пальцев хватило? А вам? Так вот, поговаривают: чуть не семь раз за ночь… Бриенна сделала к нему несколько шагов, пошатнулась на последнем – и с размаху ударила по физиономии. Бронн перенес удар стойко, без звука: но сила в ее кулаках всегда была значительная. Голова его мотнулась в сторону, изо рта брызнуло кровью, и он начал плевать на пол, и Бриенна, не без какой-то звериной радости, увидела в кровавых ошметках осколки зубов. - Ты посмел опоить меня?! – зашипела она в негодовании. – Послал шпионов после?! Да как ты… - Он говорит, таков был приказ Совета. Леди Бриенна! Прошу вас! Я думаю, он не лжет!.. Подрик схватил ее за руку, пытаясь увлечь в сторону. Она легко сбросила его пальцы со своего рукава: - Отойди от меня! - Ему дали такой странный приказ, и я не понимаю, с какой целью, он сам не понимает, говорит, что это было совершенно излишне, и все же ему строго было велено… Леди Бриенна! Бронн выпрямился, утирая кровь со своего подбородка. Он положил пальцы на рукоять меча, и Подрик, заметив это, встрял между ними, воинственно тесня наемника своим телом. Он помедлил, но схватился за меч тоже, закрывая Бриенну - хоть и без особенного успеха. От запаха крови, от пустых и дрянных, порочных слов, ее тошнило пуще прежнего. - Велено было убедиться в том, чтобы вы соединились именно там, сказано было – «под дыханием дракона», и я так и сделал. Мне жаль, что ваш глупый и наивный мальчишка вам разболтал, жаль, что он вообще об этом узнал, однако не жалею, что так сделал. Уверен, что все это было не просто ради горячей ночи, но с умыслом, а, как все его умыслы… - Сволочь, - Бриенна выплюнула грязное слово и почувствовала, что, вместе с тошнотой, из нее лезут наружу какие-то совершенно неприличные рыдания. – Какая же ты дрянь, Бронн Черноводный! Бесстыжий, бессовестный, омерзительный червь! - Я не виноват, что вам семи раз оказалось мало, - усмехнулся он, сверкнув глазами. Осколки разбитых зубов остро торчали в окровавленном озерце его рта. Бриенну затрясло. Она отшвырнула Подрика в сторону и опять ударила, но на сей раз наемник уклонился, кулак ее пришелся в жесткое, одетое доспехом плечо. Бронн ловко выпрямился и отскочил. Широко развел руки в стороны: - Ну?! Если так легче, давайте еще! Я, может, и червь, но не бью женщин, особенно таких, которые… Пауза, в течение которой она ждала какого-то оскорбления, в них он бывал очень меток. -…возможно, уже в тягости! – бухнул Бронн с отчаянием, с горестно-торжествующей злобой. Наступила потрясенная тишина. Бронн выскользнул за двери, вероятно, прочтя нечто немыслимое на ее – она не сомневалась – в тот же миг опрокинувшемся лице. Подрик юркнул было к двери, но остановился, силой воли заставил себя заговорить: - Нет. Я не верю в это. Наш Король… в сердце он… добр, милостив, да, он… милостив… Леди Бриенна, нет, нет, я не смогу в это верить, ведь выходит тогда, что… Он захлебнулся словами и замолчал. - Поди вон, - сказала она негромко и страшно, сама своего голоса испугавшись. – Подрик. Убирайся. Сейчас же.