Дорнийская жена

Все в этой комнате двигалось и жило по логике несчастья, по собственным законам, или, точнее, в собственном безумном, чудовищном беззаконии. Все, включая Бриенну. Все говорили в полголоса, если вообще говорили: и стояло какое-то особенное безмолвие, прерываемое только тихими шагами по мокрым от крови коврам, редким клацаньем металла о металл - и криками гуляк из садов. Бриенне казалось, что на ее голову набросили толстый шерстяной капюшон, или впихнули в уши комья воска – так изумительно негромко текла, и длилась, и длилась, бесконечно - эта бесславная ночь. Джейме Ланнистер оторвал кусок простыни и вытер свой меч, затем вбросил его в ножны и подошел к ней, очень бережно взял за плечи и куда-то повлек. Не оборачиваясь, он велел своему сообщнику: - Твой черед, Террен. Если не сможешь, я пойму. Он усадил Бриенну, впавшую в вялую отрешенность, на кушетку, принес кусок шелка, оторванный откуда-то еще – все вокруг рушилось и разрушалось, подумала она оторопело. Затем погрузил ткань в чашу с чистой водой, приготовленную слугами, конечно, для совсем иных целей. И, расторопно, с внезапной деловитой нежностью, начал оттирать от крови лицо Бриенны. - Т-с-с, - говорил он негромко, мурлыкал почти. – Вот так. Тихонько. Я осторожно… Не двигайся и не кричи, хорошо? Слушай меня, прошу, Бриенна, слушай только меня теперь, ладно? Кивни. Пожалуйста, кивни мне, если слышишь. Она так и сделала. - Хорошо. Хорошо, вот здесь еще… Я все вытру сейчас, не шевели головой, не отворачивайся, пожалуйста. Так. Вот, молодец… Еще немного. Так, моя радость, вот что мы станем делать. Мы будем действовать тихо, быстро, никому не причиним вреда, просто сейчас мы уйдем отсюда. Я тебя уведу. Слушаешь? Да? Скажи, что понимаешь. - Да, - пробормотала Бриенна. – Перестань так со мной… - Да, - повторил он с энергичным, с до обидного преувеличенным кивком: точно обращался к ребенку. – Я тебя отсюда выведу, все будет хорошо, все будет быстро, и тихо, незаметно и очень, очень просто. Только нужно слушаться меня, ладно? И идти быстро, без шума, без переполоха, хорошо? Эй, эй. Он заметил, что Бриенна закрыла глаза руками, пытаясь защитить себя от его прикосновений. - Эй, - Джейме схватил ее запястье, отводя в сторону, - не пугайся, не бойся, не бойся больше ничего. Мы не дадим тебя в обиду, мы просто уйдем, ты слышишь?.. Террен! Давай же быстрее! Не можешь – не берись вовсе. Он встал, раздраженно отшвырнув окровавленный клок ткани в сторону. Террен все это время торчал у кровати, видимо, до сих пор пораженный происходящим – или же просто очень испуганный. Бедный ребенок, неожиданно подумала Бриенна. Бедный, бедный, бедный, заплутавший в наших приказах, в наших несчастьях и жестокости, ребенок. И вдруг юноша, с коротким пронзительным стоном, перевернул тело Манфри на бок, вытащил меч – она заметила блеск валирийской стали и успела подумать – это же Верный Клятве. В следующее мгновение Террен отсек нечто, брезгливо кривясь, зажал двумя пальцами, затем схватил голову Мартелла за волосы и высоко поднял. - Что вы делаете! – закричала Бриенна, вставая с места, и Джейме охватил ее золотой рукой, а ладонь свою вжал в ее рот. - Тише, не кричи, только не повышай голоса, пожалуйста, пожалуйста, любовь моя. Отвернись! – он почувствовал, как она задергалась в его руках, прижатая спиной к его груди, пальцы ее соскальзывали по гладкому кожаному рукаву. – Отвернись, не смотри теперь. Бриенна! Он резко повернулся сам, и повлек за собой ее плечо, и она вся скользнула по дуге, но в последний момент увидела, как Террен, с перекошенным от ужаса и ярости лицом, заталкивает отрубленный член меж зубов Манфри. Когда Бриенна повернулась обратно, вырвалась из рук Джейме, голова несчастного уже валялась в изножье кровати, обезображенная этим последним актом возмездия. - Что вы делаете, - повторила она слабым голосом. – Зачем? Зачем?! Как вы можете?! - Это неважно, - сказал Террен, отирая меч, - миледи, не смотрите, молю. Сир Джейме отомстил за вас, а я – всего лишь за Динну. Простите нас. Простите, если сможете, а если нет, просто отвернитесь от меня и больше не считайте достойным рыцарем. Это грязное и скверное зрелище, не для ваших глаз, я клянусь, что больше такого вам видеть не придется… Я прошу вашего прощения. Но это уже закончилось, и больше неважно. Она заметила, как он был бледен. Повернулась к Джейме и оскалилась на него: - Ты сам не справился бы, заставил его! Заставил?! Ты – его – принудил… Джейме виновато усмехнулся: - Не принудил. Соблазнил возможностью, скорее уж. И потом? Тут и правда нужны были две руки. Бриенна с горечью толкнула его, сама не понимая, за что и зачем. Джейме поймал ее пальцы, сжал, дернул ее к себе. - Эй. Довольно. Я хотел, чтобы смерть этого мерзавца была как можно позорнее и стыднее, что и осуществил. Вопрос моей личной чести… - У тебя нет чести, - закричала она яростным шепотом. – Ты не смеешь глумиться над мертвыми!.. - Над собственноручно убитыми? Смею, еще как. И, дорогая моя миледи Сир, мертвым уже все равно. Это не ему оскорбление, хотя он и заслужил, только лишь знак остальным: ЧТО за человек ими правил… Обессиленная, она отступила от него - и натолкнулась спиной на Террена. - Нам пора, - встревожено сказал он. – Миледи Бриенна, вы можете бежать, бежать быстро? Нам нужно будет одолеть две или три сотни шагов. Лошади приготовлены, все готово… Проход сюда мы очистили, так что… - Куда? – спросила Бриенна, почти равнодушно. – Куда вы хотите бежать, да еще и быстро? Чтобы быстрее насадить себя на копья стражи? Дворцы забиты рыцарями и солдатами. Террен что-то обиженно пробормотал. - Мы уйдем незаметно, - мягко проговорил Джейме. – Уверяю, мы не стали бы подвергать тебя опасности… Она едва не расхохоталась, и только необходимость соблюдать тишину ее остановила. - Не стали бы, вот как? Ну, так вы подвергли опасности себя, двое глупцов! Ваше безрассудство даже на подвиг не тянет. И в довершение всего, вы двое себя обесчестили. - Я бы повторил все то же, - медленно и лениво отозвался он. – Еще и похуже чего сделал бы с проклятым мертвецом, если б не боялся тебя расстроить. Он сгнил при жизни, сгнил изнутри. Ничто уже не осквернит его сильнее, нет такого позора, которым он не покрыл бы сам себя … - Хороши же из вас рыцари, нечего сказать! Разбойники, взломщики и палачи! - Называй как угодно, - все с тем же искусным спокойствием кивнул Джейме. – Я сделаю то, что сделал, еще тысячи раз, если понадобится. - И куда вы так спешите теперь? – ей хотелось плакать. – Нет такого места, где можно спрятаться и переждать. - Корабль ждет нас в Дощатом Городе, - сказал Террен, и, как показалось ей – с обидой. – Сир Джейме нашел такой, который отвезет нас на остров Тарт. Бриенна вытерла щеку рукавом. Это неглупо, подумалось ей. Не так уж глупо. Солнечное Копье очень скоро заполнится патрулями, они станут ловить всех без разбору, кто только покажется отдаленно схожими с ней. Дощатый Город был местом запутанным и бестолковым, но и людным, и шумным, там определенно легче было бы скрыться. Тем более, что, вероятнее всего, искать их начнут не оттуда… Двери, ведущие во внутренние покои, вдруг затряслись под градом ударов. Кто-то колошматил так, словно пытался сорвать замки. Все вокруг подпрыгивало и звякало, Джейме скользнул к дверям и встал по одну сторону, Террен без слов повторил, прижавшись к стене через проем. Оба уставились на Бриенну, и она громко крикнула: - В чем дело?! И сама поразилась своему зычному, властному голосу. Ее била дрожь, она была в мокрой, покрытой влагой и кровью, рубашке, но голос ее звучал так, словно она отдавала приказы в битве. Наступила неуверенная тишина. Затем заговорил Гаргален: - Ваше высочество? Все ли в порядке? Стражи из комнат куда-то удалились, и я… Я обеспокоен. Простите. Простите, что вторгаюсь посреди… Он замолчал. Бриенна не знала, что отвечать, и, пока она смотрела на Джейме, почти умоляюще – он осторожно и медленно мотнул головой на дверь: открой. Она подошла к дверям, еле передвигая ноги, в последний момент Джейме поймал ее руку и притянул к себе. - Ничего не бойся. Все решится быстро. Бриенна. Отступи, как только повернешь ключ. Он отпустил ее и вытащил меч, прижав его к бедру. Бриенна боковым зрением заметила, что Террен и тут повторил все за своим наставником. Оба рыцаря обменялись понимающими взглядами и кивками. В Пекло вас, подумала она с горечью. О, будь все проклято. Она открыла дверь и очутилась нос к носу с сиром Гаргаленом. Он скользнул глазами по ее окровавленной рубашке, зачем-то вперился в полутьму спальни за ее спиной, а затем втолкнул ее в комнату с озлобленным проворством. - Тупая шлюха, - зашипел он, и, едва переступил порог, потянул из ножен собственный меч. – Что ты наделала?! Что ты здесь натворила? Гаргален вдруг схватил ее за ворот сорочки, скрутил его в кулак так, что кружево с жалобным треском начало рваться, посыпались мелкие жемчужинки - и встряхнул Бриенну, очень легко, точно соломенный манекен. Ступни ее на миг оторвались от пола. Она ахнула и отступила, с холодным, неожиданным спокойствием понимая: чем больше шагов она теперь сделает, тем легче будет Джейме и Террену расправиться с входящим в раж дорнийцем. Она повлекла его в комнату, пятясь и задыхаясь, и, едва он вдвинулся в спальню полностью, Террен толкнул половинку двери и щелкнул замком. Хотя по лицу Гаргалена было ясно, что он начал нечто соображать – он все же медлил, как будто не в силах был отказать себе в удовольствии опять ее мучить. - Шлюха, - сквозь зубы повторил он. – Жалкая, глупая, уродливая тварь… Бриенна схватила его запястье, обвила двумя руками, чтобы задержать: но он уже окончательно уразумел, что происходит. Гаргален разжал пальцы, оттолкнул ее от себя - и она полетела на пол, и упала, откатившись далеко, оскользнувшись на мокром. В то же мгновение Гаргален пригнулся, весьма элегантно и споро для такого немаленького воина, и лезвие Вдовьего Плача с плоским, сухим свистом прошло над его головой. Он обернулся и выхватил второй меч, поменьше, почти кинжал - с двух рук отразил еще одну атаку. Террена он просто отбросил к стене, заблокировав удар и вытолкнув мальчишку из зоны боя. Джейме же, которому доставалось больше просто потому, что Гаргален с ним работал тяжелым мечом и правой рукой, он погнал по какой-то широкой траектории, втягивая в быстрый и беспорядочный поединок. Бриенна вскочила на ноги, увидела, как Террен поднимается, отряхивая с волос осколки одной из тех, сплетенных в любовной истоме, фигурок – и вдруг Джейме споткнулся о низкий столик и повалился на ковер, в последний момент успев выставить золотую руку. Клацнул металл о металл. Гаргален потянул меч, чтобы вытащить, и Бриенна, не раздумывая, прыгнула ему на спину. Она обхватила его ногами и потянула за волосы назад, он отшатнулся, почти упал, начал стряхивать ее с себя. Меч зазвенел, отлетев в сторону. Она плохо помнила бой, да и боем это назвать было нельзя – беспорядочная череда ударов, укусов, пинков, которыми Бриенна, в каком-то оторопелом бесстрастии покрывала своего врага. На нее снизошло спасительное бесчувствие, она не ощущала ни единый ответный удар. Они сцепились и сплелись, как два животных, рыча и пытаясь добраться до глоток. Следующее, что она помнила – был грохот посуды, которую они своротили, уронив столик с угощениями в этом стремительном и все же неуклюжем вихре. Бриенна швырнула Гаргалена на пол, вскользь и быстро поразившись тому, как легко это ей далось, оседлала его, упавшего навзничь, сцепила руки на его шее и начала сдавливать. Колено ее поехало в сторону, вошло во что-то мягкое, липкое – должно быть, в рассыпавшиеся пирожные - запахло корицей, апельсиновым цветом и медом. Кожа Гаргалена через мгновения пошла пятнами, глаза закатились. Она не в силах была остановиться, что-то в ней застыло, омертвело: она не могла даже оторвать взор от его медленно покрывавшегося синим, а затем – темно-серым - лица. Он раскрыл рот, из него полились кровь и пена. И вдруг открыл глаза – они налились кровью, стали еще страшнее в этой алой обводке вокруг темных зрачков – и начал выталкивать из себя какие-то слова. Бриенна слегка отпустила его, и он просипел: - Пощади. Пощади, докончи же, пусти… Дай уйти… Она опять сжала пальцы, почти плача, не чувствуя, как ее в три руки пытаются поднять и оттащить в сторону. Но он никак не умирает, подумала она вдруг с отчаянием. Не умирает. Не умирает. Никогда не умрет! Она почти лежала на нем, упершись коленями в размазанные по ковру сладости, сжимая руки на его бычьей шее, слушая его мокрые хрипы и какие-то бессвязные просьбы. Взгляд ее упал на что-то, блеснувшее неподалеку, какой-то тонкий металлический предмет на ковре, среди рассыпавшихся гранатов и слив. Она дотянулась и сжала рукоять. Поднесла к одному широко распахнутому, алому глазу, другой рукой все еще держа его за шею. Что именно она держала в пальцах – до последнего мига ускользало от нее, и вдруг она увидела. Увидел и он. - Ну?! Пырнуть тебя моим ножиком для фруктов? – прошипела Бриенна, оскалившись. – Этого желал!.. Он осклабился в ответ, тщетно ловя ее запястье. Рука с ножом, занесенная над его глазом, ходила ходуном. Кончик ножа оцарапал ему веко, побежала кровь. Гаргален забулькал, извиваясь, беспомощно, как-то беспорядочно, точно в судорогах - и она подумала мельком, что при ударе коленом сломала его ребро или еще что – было видно, что он испытывает какую-то сильную боль. - По… пощади, - простонал он опять. – Моя леди Бриенна, не делай этого. Пощади. Прости меня, прости меня, прости! Прости, я зна… знаю, что ты хочешь… Но я… Я… помогу… Я пущу их по ложному следу… Они не найдут… Я помогу тебе. Я… помогу… Она секунду или две нависала над его лицом, чувствуя его горячее дыхание и сжимая нож над его метавшимся из стороны в сторону глазным яблоком. Бриенна наклонилась, прижав нож к его скуле, а свои губы – к его уху. - Скажи им, что я была одна. Что расправу свершила я одна. Скажи всем, что он делал со мной, ведь ты знаешь? Что он делал, и что принуждал делать – тебя. А потом скажи, что я отправилась к Принцеву Перевалу. Слышишь?! Гаргален молчал, дыхание с шумом вырывалось из его приоткрытого рта. Бриенна со злостью вдавила нож, потекла кровь, пачкая ее пальцы и заливая его виски и густую бороду. - Да, - простонал он. – Да, леди Бриенна. Да… - Повтори, что услышал. Повтори! – крикнула она, когда он медлил, обводя мутным взглядом потолок. – Я клянусь, что вытащу твой глаз и затолкаю в твой собственный рот, если не… - Принцев… Принцев Перевал… Одна. Ушла одна, - пробормотал Гаргален мучительно и хрипло. Бриенна выпрямилась. Мгновение смотрела на него сверху вниз, а потом выронила нож и отпрянула. И тотчас ее поволокли от него. - Что с тобой, - зашептал Джейме. – Зачем?! Отпусти его, дай мне… Террен, держи леди Бриенну подальше от урода! Бриенна обернулась к нему и толкнула спиной на дверь. - Нет. Не трогай. - Что?! - Отпусти его. Оставь его. - Чего же ради? – возмущенно встрял Террен. – Ведь он едва нас не убил. - Он принесет пользу. И он молил о пощаде. - Нет уж, я докончу то, что… - Джейме пошел прямо на Бриенну, будто намереваясь пройти сквозь нее, но она загородила ему проход к Гаргалену. Затем отпрыгнула в сторону, распахнула дверь и толкнула Террена из комнаты. Обернулась к Джейме, схватила его за ворот куртки, грубо и скверно, точно нашкодившего ребенка - и выбросила следом. Оба упали, ударившись о стену коридора, соединявшего внутренние покои, загромыхав оружием и тихо ругаясь. Она захлопнула дверь и повернула ключ, а затем швырнула его далеко от себя – и от них. - Что ты делаешь, Бриенна! В Пекло тебя, женщина! – Джейме вскочил и надвинулся на нее, он просто кипел от ярости. - Сир Джейме, пора уходить, - взмолился Террен. – Нет времени на перепалки, прошу вас. Леди Бриенна, послушайте же… Она оглядела вокруг себя безумным и бездумным взором. Было пусто, лишь где-то неподалеку слышались странные звуки, точно булькало и шипело, и пузырилось нечто жидкое и странно-живое. Бриенна толкнула одну из дверей – и очутилась внутри комнаты, в которой ее держали перед свадьбой. Все здесь было залито кровью, перевернуто и разворочено. На полу лежала груда тел, в которой с ужасом она увидела белое, с посиневшими губами, лицо юного Дагаса. Джейме и Террен, наверное, сложили убитых стражей здесь, чтобы не оставлять следов уж слишком явных. Кто-то схватил ее за плечо, она стряхнула руку с той же необъяснимой силой, которая ее направляла в схватке с Гаргаленом. Рядом с кроватью, на которой Бриенна провела столько дней в забытьи, лежала, скрючившись, маленькая сухая фигурка. Серый платок сбился с головы септы Мариллы, обнажив ее жидкие седые волосы. Старуха держалась двумя руками за живот, издавая эти странные булькающие и тошнотворные звуки. Бриенна упала на колени с ней рядом и перевернула лицом вверх: и увидела, что септа шевелит губами, повторяя какие-то бессвязные слова. Живот ее был вспорот, внутренности вывалились на пол. - Мать, Отец, Дева, я иду к вам, - услышала Бриенна ее бормотание. – О, я иду к вам, заберите же меня, остановите все это… - Тихо, - сказала она растерянно. – Тихо, тихо, теперь… я помогу. Септа с трудом перевела на нее мутный от боли взгляд и какое-то время пристально, почти не мигая, всматривалась. - А, - наконец, прошептала она. – Это ты. Это ты, потаскуха. Бриенна заплакала. - Простите меня. Молю, простите. Марилла с трудом облизнула сухие, словно из серой бумаги, губы: - Не… поможешь. Защищай себя, глупая тварь. До последнего. Защищай, не дай им все тут и окончить… Она завела глаза и забормотала едва слышную молитву. Потом вновь взглянула на Бриенну - со странной твердостью и даже требовательно. - Убей, - проскрипела она. – Отпусти к Матери и Отцу, призови Неведомого, о, сестра, сестра, пусти меня к ним, туда… Джейме подошел, вытащил меч и прижал к морщинистой шее, вокруг которой, будто петля, сбился старухин платок. - Не трогай, - Бриенна поднялась и ухватила его за плечо. – Не смей. Я сама! Он изогнул бровь, но отдал ей меч – и, размахнувшись, почти не глядя вниз, она нанесла один быстрый удар. Голова септы покатилась прочь, а Бриенна выронила меч и упала на колени, всхлипывая, уже не ведая, что же вокруг – и что с ней происходит. Ей начало казаться, что она погрузилась в какой-то ужасно долгий, нескончаемый, тяжкий и темный сон. Что и комнаты этой она никогда не покидала, а, быть может, умерла здесь, в этом запахе требухи и крови, от излишних доз макового молока. Умерла – и попала в свое собственное преддверие Пекла. - Надо идти, - повторял Террен за ее спиной, растерянно, чуть не рыдая. – Прошу вас, прошу, надо уходить. Сир Джейме! Миледи! Пожалуйста!.. Ее поволокли в коридор, там накинули на нее плащ, голову скрыли капюшоном – и куда-то повели, куда - она не понимала. Мелькали комнаты, каморки, тайные лесенки и переходы, затем они очутились в саду, где к ее тоскливому изумлению, беззаботно кружились светлячки, меж деревьев слышалось журчание фонтанов, играли тамбурины и скрипки и лился колокольчиками далекий детский смех. Пустынные гости, подумала она отрешенно. Их шумные гуляния позволили спрятать звуки борьбы и убийства, и тем очень помогли двум непрошенным гостям. Ее вели все дальше и дальше, по мглистым пустым тропинкам, в сухое и теплое предрассветное марево. Затем она очутилась в каком-то проходе, низком и узком, вырытом в земле и выложенном мозаикой из ракушек и яшмы. Террен поднял фонарь, освещая дорогу. Шли они долго, мучительно долго, поворачивая, петляя, минуя какие-то развилки, где, наверное, лишь Террен знал верный путь. Она спотыкалась и падала несколько раз. Каждый раз на плечах ее оказывались две руки – теплая и легкая, и тяжелая, прохладная, неживая. Каждый раз ей помогали подняться, очень бережно, хотя и в торопливом нетерпении. Она запомнила, что ее не ругали за эти неловкие задержки, что несколько раз ей дали воды из фляги и кто-то убрал ее волосы, связав их обрывком ленты. Когда они выбрались из-под земли, в лицо ей ударил нежный и долгий свет. Они очутились посреди пустынного клочка земли, неподалеку от которого сверкало в рассветных бледно-розовых лучах тихое, спокойное море. Ветер пригибал к земле ковыли и морской овес. Какие-то птицы кружили над ними. Было так тихо, так спокойно, такая безмятежность была вокруг – что ей захотелось заплакать. Но вновь ее куда-то потащили, ухватив за плечи, уговаривая, увещевая, обещая что-то, что она вовсе уже не понимала. Бриенне помогли забраться в седло. Затем был долгий перегон по линии прилива: лишь много позже она сообразила, что так беглецы пытались скрыть следы копыт. Следы трех лошадей и правда тотчас слизывали низкие, ленивые волны. Оглянувшись, она увидела, как вдали показались темные силуэты дорнийских всадников – может, просто прибрежного патруля - и вскрикнула. Рядом с нею послышались торопливые, задыхающиеся голоса. Тогда лошади пошли еще резвее, хотя и без того неслись быстрой рысью. В какой-то момент Бриенна поняла, что ее лошадь попросту держат за поводья, но у нее не было сил сопротивляться или протестовать. Она омертвела. Мир сжался до маленького клочка мокрого песка перед ее глазами, до короткой судороги в ее пальцах, которыми Бриенна вцепилась в темную гриву. Ей даже больно не было, ничто не трогало ее теперь, словно своей растерянной тоской она спаслась от всех остальных несчастий. Наконец, почувствовав, что лошадь сбавила шаг, она вновь обернулась. Берег был пустынен, стелился на обе стороны бесконечной чередой рыжих дюн. В сухой траве стоял оглушающий стрекот цикад. Солнце поднялось над волнами, умывая мир свежим и прозрачным светом. Она повернулась, чтобы что-то сказать – не знала и сама, что именно - к своим спутникам – и в этот момент ее лошадь встала, как вкопанная, почуяв неладное. Бриенну качнуло вперед, затем назад – а затем она очутилась на песке, и поняла, что вывалилась из седла, потеряв сознание. Падала она из-за беспамятства мягко, как-то растрепанно и развалено. Край ее сорочки, истерзанной за ночь, зацепился за болт в тяжелом стремени. Лошадь стояла неподвижно, косила на нее сочувственный темно-пурпурный глаз, будто и вправду что-то понимая. Бриенна со стоном открыла глаза, пытаясь сообразить, сколько времени так провела. Вероятнее всего, прошли считанные секунды. Ее обмороки и в пытках-то не длились дольше. Она была сильной женщиной, и ненавидела себя за то. Ненавидела и сейчас, потому что зачем-то она вскочила и принялась выпутывать сорочку из стремени. Вокруг нее происходило движение, какая-то неясная суета, но у нее не хватало сил обратить на это внимание, даже голову повернуть в сторону спорящих меж собой голосов было муторно, казалось напрасным. От собственного имени, которое они произносили по очереди – то умоляюще, то сердито, то с тревогой, то почти в гневе – Бриенна отмахивалась, как от назойливого насекомого. Ей овладела какая-то сосредоточенность, деловитая спешка. Притом мысли ее были пусты, как и душа, будто все, что случилось, покрыло ее чувства толстой мозолью. Она повозилась с сорочкой, оторвала ее край, наконец, а потом побрела в волны, думая медленно, торжественно и до странности размеренно: я войду в море и не стану возвращаться. Не стану. Не стану. Не стану. Я усну и буду видеть сны, в которых мне будет легче, я увижу Джейме, и Подрика, и отца, и Сансу, и всех, кого любила, все вернутся ко мне по-настоящему, и простят меня, о, конечно, они когда-нибудь меня простят… Кто-то вновь окликал ее за спиной, она не оборачивалась. Развязала тесемки плаща, и он упал в воду и поплыл тяжелой шерстяной медузой. Море показалось ей холодным, но через какое-то время согрело и начало качаться вокруг, чуть приплясывая. Она вошла уже по колено, вода стаскивала с края ее рубашки красные пятна, растворяла их. Бриенна с глупым и пристальным вниманием смотрела, как белая ткань колышется и кружит вокруг ее ног. Она побрела дальше, крики позади нее стали громче. Затем голоса приблизились и возник какой-то спор, яростный и все же растерянный. - Я помогу, - сказал Террен, - я помогу, сир Джейме. Думаю, миледи еще в потрясении. - Миледи и не такое видела, - грубо оборвал его голос Джейме. – И не такое прошла. Отойди. Она придет в себя очень скоро… Отойди отсюда, дай ей место. - Прибывает волна. Корабль снимется сразу с приливом, чтобы обойти мели, посмотрите туда, на горизонт. Видите темную полосу? Идет волна. Я был в здешних местах, я знаю… - Дай ей минуту, ладно? Просто вернись на берег и жди. - Но вы не… вы не справитесь. - С чего бы?! - У вас нет руки! - Мне не нужны руки, коль придется уговаривать. - Она не слышит нас, ничего не слышит, не разумеет, она в беспамятстве, разве не поняли?! Надо оттащить ее обратно, а то и утонуть может… - Просто жди нас вон там. - Нет, я не уйду. - Боги! Ты еще упрямей, чем она! Разве ты не клялся во всем меня слушаться? - Но не теперь. Вы оба… вы оба не знаете ничего, вы на моем попечении теперь, сир Джейме, уж простите такую дерзость! О, Седьмое Пекло! Держите ее! Проклятье!... Миледи, миледи, прошу вас, надо вернуться, не идите туда, прошу! Что вы делаете! Что вы делаете! Она была в воде уже по грудь: и в какой-то миг оскользнулась на камне и упала, ушла в волну с головой. Мир закрутился и загудел вокруг нее, разрываясь пузырьками воздуха, стеклянисто-зелеными всплесками. Ей стало отчего-то легко, она раскинула руки – и вдруг кто-то схватил ее и рывком поставил на ноги. Она начала кашлять и отбиваться, впрочем, слабо. Повернув лицо к морской глади, что-то бессвязное бормотала. Даже, кажется, просила прощения, вот только уже не понимала, у кого и за что. И вдруг эти две руки, такие неизменные во всех несчастьях этой ночи и этого утра, такие твердые и неутомимые, живая и золотая - подхватили ее под мышками и под коленями. Она увидела над собой лицо Джейме, его прочерченную сединой бороду и волосы, коротко остриженные, мокрый клок этих некогда пшеничного цвета, а теперь покрытых белыми полосками, густых волос торчал над его лбом. Лицо его было покрыто каплями соленой воды. Джейме держал ее легко. Но неужели я так исхудала, подумалось ей туманно. Прежде он ни за что бы не смог ее даже от земли оторвать, такой она была здоровенной. И тем гордилась, следовало заметить, гордилась – пока не встретила его. Тогда ее гордость как-то переплавилась в мучительное ощущение собственного несовершенства. Ведь она всегда знала, что некрасива: почему же именно Джейме Ланнистер ее заставил ощущать это так, словно она ходила среди людей со вспоротым животом или с разрезанным от уха до уха горлом? …А может быть, море облегчало его задачу: он держал ее с легкостью, с какой держат в руках ребенка. Плащ его вздымался на волнах темным пузырем. В воде вокруг них колыхались белые лоскуты ее оборванного подола. Она сделала слабую попытку извернуться и оттолкнуть его – и он прижал ее к себе еще крепче и пошел к берегу, ссутулившись, раздвигая море своими крепкими плечами. - Не надо, - очень спокойно и ласково говорил он ей. – Не надо, не уходи от нас. Не убегай, не бросай меня больше, Бриенна, ладно? Хорошо? Вот так. Держись, сейчас выберемся. Все, все, все закончилось. Все уже позади. Видишь? Здесь только я, и я держу тебя. Я держу. Держу. Когда вода стала доставать ему до колен, он опустил ее, поставил на ноги и крепко сжал плечи. - Пойдем. Пойдем со мной, сейчас станет легче. Мы больше не станем друг друга бросать, верно? Ты не оставишь меня? Не оставишь? Я здесь, я с тобой, и я никому не дам тебя в обиду, и я никому не позволю сделать тебе больно. Буду всегда с тобой, всегда рядом, всегда, всегда, Бриенна. Всегда. Он отер ее лицо своей ладонью, проведя большим пальцем по векам и от уголка глаза к щеке, убирая с ее глаз горько-соленую влагу, из-за которой она мелко моргала и громко шмыгала носом. Затем ласково развернул к берегу. Террен выловил из воды ее плащ и расстелил на песке. Солнце вставало все выше, и грело песок так, что он становился горячим, словно бы раскаленным добела. Джейме усадил ее на этот плащ, Бриенна подтянула колени к груди и обхватила себя руками. Ей стало как-то грустно, сумрак в ее мыслях не развеялся, но отступил: и за ним явилась все та же звенящая пустота. Снова заспорили рядом с ней. Террен причитал что-то насчет приливной волны, что поднимает устье реки и позволяет кораблям быстрее пройти на рейды. Джейме отмахивался от него, огрызался и, наконец, совсем замолчал. Он сел перед ней на колени. - Бриенна. Послушай. Посмотри на меня. Она подняла на него глаза, потом сощурилась от яркого солнца и смотрела сквозь ресницы. - Нам надо торопиться. Мы не можем здесь задерживаться, ведь патрули, если им дадут весть, передадут ее в Дощатый Город быстрее нас. У нас мало шансов ее обогнать, только лишь если поспешим изо всех сил, – сказал Джейме таким тоном, каким учат детей какой-то очевидной истине. - Миледи Бриенна. Они пошлют гонцов во все концы, но в первую очередь – на Костяной Тракт, к Принцеву Перевалу и к портам, ибо все знают, что в пустыне беглецов ожидает смерть. Мы попадем в ловушку, нас отрежут от корабля, если мы… - затараторил Террен в горячей панике. - Тихо, - прикрикнул Джейме со злостью. – Дай мне договорить. Дай нам всего несколько минут, хорошо? - Вы не можете ее уговорить, она вовсе вас не слышит! - Услышит! Отойди, оставь нас вдвоем. Бриенна, - Джейме повернулся к ней с мольбой в голосе. – Покажи мне, что слышишь, что понимаешь. Прошу. Прошу. Дай мне хоть какой-то знак… Она тихо всхлипнула и отвернулась. Он со вздохом встал на колени и обнял ее, придерживая затылок, и ее лицо ткнулось в жесткие застежки его кожаной куртки. Нос ее оцарапало каким-то крючком, но Бриенна закрыла глаза и покорно прислонилась головой к груди Джейме. Она слышала, как невдалеке шумит море и как совсем рядом, гулко, размеренно, бьется его сердце. Эти звуки в сочетании странно ее успокаивали, почти баюкали. Он начал вдруг покрывать мелкими, короткими поцелуями ее макушку. - Не отпущу тебя и не позволю остаться тут, сдаться им. Нет. Не после всего, что они сделали. Пойдем с нами, и я отвезу тебя домой. Куда угодно, куда только укажешь мне. Пусть будет Тарт, ладно? Я знаю, как сильно ты хочешь уйти отсюда, от этих ужасных людей, от этих поганых мест. О, Бриенна. Я отвезу тебя туда, где ты была счастлива, и ты снова будешь… Будешь. Я обещаю. Я обещаю, моя леди Бриенна… Все будет хорошо, слышишь? Обещаю, все будет хорошо. Ты здесь, ты со мной. - Можем мы посадить ее к кому-то из нас в седло, сир Джейме? – упрямо встрял Террен. – Привяжем веревкой. Она вздрогнула, и Джейме это почувствовал. - Нет, - с угрозой сказал он. – Не трогай ее. Не смей прикасаться. - Да я же… Леди Бриенна упала без чувств, вы сами же видели, - в голосе юноши слышалось отчаяние. – Счастье, что лошади замедлились. Но это не всегда бывает! Если она упадет на полном скаку, то разобьется. Шею себе свернет! - Я ведь просил тебя – отойди и умолкни. Хоть минуту подержи свой рот закрытым, глупый мальчишка! – зарычал Джейме, выпуская ее из объятия. – Клянусь, если ты ее хоть пальцем сейчас тронешь, я и тебе твою пустую башку снесу. - Оставь его, - хрипло выдавила Бриенна, и оба повернули к ней головы, а Джейме даже опустил руки. – Перестаньте спорить. Если нужно идти дальше, я смогу. Я не упаду из седла. Джейме распрямился, встав, затем подумал, снял с пояса флягу, открыл и поднес к ее губам. Она без всякого раздражения, но с тоскливой благодарностью, отобрала у него флягу. Ей не хотелось, чтобы он возился с ней, как со столетней старухой или грудным младенцем. Стало казаться, что, если это продлится, она совершенно потеряет себя от горя и чувства вины перед ним, перед Терреном и всеми остальными, чьи смерти или увечья легли на ее совесть этой ночью. - Террен, дай мне нож, - попросила она, вернув флягу и поднявшись. Джейме протянул ей было руку, но она лишь качнула головой. Касаться его ей тоже больше не хотелось. И не хотелось, чтобы он лишний раз прикасался к ней. - Зачем? - Боги, - устало вздохнула она. – Я не собираюсь с собой покончить, не здесь, где весь песок будет в крови, и вас тотчас найдут. Не будь дурачком. Эта сорочка не дает мне двигаться, цепляется за упряжь и попросту неудобна. Надо укоротить. Джейме молча протянул ей короткий кинжал, вынув его из голенища. Террен неожиданно просиял: - Леди Бриенна. А я ведь для вас все сберег, что вы отдали мне тогда, вы помните?.. Вы не помните? Ее взгляд блуждал по его честному, усаженному темными веснушками и родинками, радостному лицу. Наконец, когда Террен отвернулся и принялся копаться в седельной сумке, она вспомнила. Он отдал ей ее бриджи и сапоги. - Отвернись, - велел ему Джейме сердито. Террен вспыхнул до корней волос и отошел, ведя лошадь под уздцы, встал спиной к ним – тоненькая высокая фигурка посреди пустынного пляжа. Ветер трепал его длинные пшеничные волосы. Бриенна с тоской смотрела ему вслед. Ей хотелось подойти и сказать ему нечто… правильное, твердое, какое-то наставление, которое бы помогло ему обрести себя, найти свою собственную дорогу. Мы тянем и тянем его за собой, точно на привязи, и все дальше, и дальше, и беспросветнее… Она вспомнила Подрика и поежилась. Начала поднимать свою рубашку, и подняла до самой груди - а потом заметила, что Джейме так и не отвернулся. Впрочем, подумала она с угрюмой вялостью, теперь уж все равно. Этот человек умудрился отрубить голову мужу, стоявшему меж ее разведенных ног. Смешно было бы притвориться той, что все еще верит в собственную непорочность, недосягаемость, чистоту - или еще какую чушь. - Седьмое Пекло, - сказал Джейме. Бриенна заметила, как он, быстро скользнув глазами по ее животу, вздрогнул и отвернулся. Она проследила его взгляд. Впрочем, к чести его, он вскоре опять поднял на нее лицо, даже подошел ближе. - Это только выглядит ужасно. В самом деле, скоро пройдет, - зачем-то стала она оправдываться. - Почему ты не дала мне убить его? Я знаю, кто был палачом. Я многое знаю, Бриенна, - негромко сказал Джейме, вновь подав ей нож. Она схватила кинжал - и начала с ожесточением обрывать лишнюю ткань со своей рубахи. - Почему? – повторил Джейме тоскливо, с какой-то щемяще-искренней, оттого особенно неприятной ей, болью. - Он поможет. - Ты ему поверила? Гаргалену? Дорнийцу? Чего не наболтаешь, когда обещают выткнуть глаз! - Он поможет, - упрямо повторила она, комкая ленты белого шелка в руках. - Он пригодится нам. И довольно об этом. Твой новый друг, Террен, умоляет нас поспешить. Значит, следует спешить, Джейме Ланнистер. Когда она подошла к лошади, в покорном нетерпении взиравшей на нее, Джейме окликнул ее. - Бриенна. Она обернулась из седла. - Ты забыла кое-что. Террен! Юноша подбежал к ним, как и всегда, с этой резвой готовностью. Он посмотрел на нее, затем на Джейме, что-то понял без слов - и начал расстегивать один из своих поясов, к которому прикреплен был Верный Клятве.