Дорнийская жена

Пытаясь отвлечься, она начала осматриваться по сторонам, с преувеличенным и натужным любопытством, запоминая дорогу и разглядывая небогатые жилища редких речных поселков. Солнце клонилось к закату, а к моменту, как они достигли замка – почти опустилось в морскую гладь. Жаркие его лучи заливали сады и розовый мрамор стен каким-то потусторонним, ярким и беззастенчивым светом. Длинные тени тянулись синими отпечатками на вытоптанной пыли дороги. Пахло морем и разнотравьем. Апельсиновые деревья пышных садов отдавали вечерней прохладе свое тонкое, пронзительное благоухание. Ворота отворились, их впустили во внутренние кварталы. Дома для прислуги, конюшни, несколько миль вдоль каналов и мраморных статуй. Наконец, они остановились и спешились. Слуги приняли поводья, она отдала несколько распоряжений для своих солдат, но, слишком утомленная дорогой и своими невеселыми размышлениями, оставила их, послушно пошла за кастеляном. Он ввел ее в огороженный со всех сторон дворик и оставил одну. Бриенна положила было руку на меч – и тут же, смущенная собственным жестом, опустила. - Почему так долго? Она обернулась и увидела, как к ней приближается Сир Манфри. Рядом с ним, сложив руки перед собой, семенил человек в длинном, на эссоский манер скроенном, и так же пышно расшитом, халате. Его гладкое бесстрастное лицо скопца напомнило ей лицо покойного Лорда Вариса. - Добрый вечер, Сир Манфри. И я рада вас видеть. Он подошел к ней, внимательно оглядывая и пропустив колкость мимо ушей. - Почему выбрали эту дорогу, миледи? – с едва скрытым раздражением осведомился он. – Мы ждали вас на пять дней раньше. Я велел вам двигаться по Костяному Пути. И, помнится, вы обещали внять моим советам. Почему шли через Поднебесье? - Это было мое решение. - Очевидно, что так, - сквозь зубы проговорил Манфри. – Но я задал другой вопрос, миледи Бриенна. Она пожала плечами. Он был на полголовы ниже нее, и ей было легко говорить с ним, не тревожась о собственном тоне и не чувствуя себя слишком уж неловко. - Мне показалось, этот путь безопаснее. В улыбке блеснули белоснежные, заостренные клыки: - Через перевалы? Действительно? - Говорят, на Костяном Пути лютуют разбойники, рыщут мародеры… - Где говорят? В Красном Замке? - Так мне донесли за день до отъезда. Я решила, что рисковать нет смысла. Перевалы нам не страшны, мы прошли весь Север и доставляли в Гнездо наследника Аренов… В самом деле. Это было нетрудно. Что касается пути вдоль берега, то мы не собирались ни с кем сражаться, и я не хотела, чтобы мои люди… Он повернулся к своему молчаливому скопцу, бесцеремонно оборвав ее сбивчивые объяснения: - Джайлс, распорядитесь без меня. Вижу, дальнейшие прения смысла не возымеют. Отдыхайте с дороги. Прежде всего, заклинаю – примите ванну, - он вновь обратился к ней и медленно поднес к лицу унизанную перстнями, темную от загара кисть. – От вас ужасно пахнет. Он ушел, и Бриенна проводила взглядом золотой кафтан. Она на мгновение испытала столь привычную девичью неловкость, что сама поразилась. Ощутила себя той четырнадцатилетней застенчивой дурочкой, чей рост, прыщи, уродство и, по меркам придворных Баратеона, неважное происхождение – все взывает к тому, чтобы унизить и высмеять. Когда Бриенна, наконец, стряхнула с себя этот морок, она подняла глаза на человека перед собой - а он, точно ждал этого знака, сказал ей, приветливо и мягко: - Джайлс Гарденер, к вашим услугам, миледи. Хоть и состою официально в советниках принца Мартелла, рад буду служить и его будущей супруге. Позвольте вас проводить в покои и рассказать, как пройдут дни до венчания… - Мне все уже рассказали. - О. Ну что ж, мне доносили, будто вы умны, нетребовательны и просты, леди Бриенна. Рад, если все окажется правдой. Нетребовательна и проста, подумала она, покорно следуя за Гарденером. Как мило. Сир Манфри, по крайней мере, не унизил себя ложью перед подданными насчет ее неописуемой красоты или нежного нрава. Нетребовательна и проста, так он ее охарактеризовал. Точно лошадь на каменоломне. Корми ее как следует, да чисти раз от раза. И она со всем справится. Гарденер привел Бриенну в приготовленные для нее комнаты. Хотя Бриенна и была уставшей, расстроенной, хотя мысли ее путались, а в сердце начал закипать гнев – но она не смогла скрыть почти детского изумления. Таких богатых покоев она не видела никогда, нигде. Красный Замок, который она повидала и в дни его ярчайшего расцвета, и в дни ужасных разрушений – не мог даже сравниться с этой наглой, великолепной, бесстыдной роскошью. Всюду были золото и мрамор, и богато расшитые пологи, и тонкие шелковые занавеси, и толстые ковры, и вазы с истекающими сладкими соком фруктами, и дорогая посуда самого тонкого фарфора. Явились две служанки, она только помотала головой, отгоняя их, маленьких и хрупких, от своих доспехов. Эти тонкие пальчики бы все равно не справились, подумала она. Гарденер сделал какой-то короткий жест, и служанки исчезли, словно их ветром сдуло. - Вы не привыкли к такому обращению… - Нет, - просто сказала она, не без труда развязывая неподатливые кожаные шнуры, - да и девицам вашим не хватило бы сил распутать крепления. Сир Манфри прав, запах этот, должно быть, ужасен… мы все пропитаны лошадиным потом и пылью. Она села на низкий диван, возясь с обмундированием, но Гарденер и не подумал удалиться. Он остался стоять, разглядывая ее в упор. - Вы не послушались своего будущего мужа, миледи. - Должна была? – она подняла на него глаза. – Не знала, что мой путь сюда станет камнем преткновения. - Вся церемония будет сдвинута. Все так… непредвиденно отложилось из-за этой вашей задержки. Поймите нас и вы. Манфри просто очень скучал. Он жаждал вас видеть… От нее не ускользнуло ни то, как он назвал своего патрона по имени, обрезав все титулы – ни то, как беззастенчива была вся дальнейшая ложь. - Наш союз не представляет собой чего-то… сверх необходимости, - пробормотала она, и тут же пожалела. Но закончить мысль пришлось. – Необходимости заключить мир и объединить наши армии, и принести, наконец, милость Сломленного Короля на все земли Вестероса. Гарденер качнул своей гладко выбритой головой и улыбнулся, не сводя с нее круглых, совиных глаз: - А вы совсем не наивны, миледи. Все же иногда немного сердечного расположения лишь скрепляет союзы. Чуть крепче. Чуть… надежнее. Бриенна молча сложила доспехи перед собой. Она наклонилась, чтобы снять сапоги, и выжидающе подняла глаза на Гарденера. - Вы не оставите меня? Он с сожалением улыбнулся: - Разве я не обещал рассказать вам, что надлежит сделать в ближайшие дни? Это приказ, если уж на то пошло. А я исполняю приказы Сира Манфри без всяких промедлений. Она поджала губы. - Прошу вас, вот сюда, - он величаво махнул рукавом куда-то за ее спину. Бриенна поднялась и, шлепая босыми ногами по прохладному мрамору, прошла туда, куда ей было указано. В комнате со стеклянным потолком пахло благовониями, цветами и фруктами, и пар стелился над восьмиугольным, выложенным мозаикой, бассейном. По ветвям деревьев, насаженных в огромные кадки, перелетали какие-то диковинные птички с хвостами, похожими на разноцветные лиры и банты. Вновь, откуда не возьмись, явились служанки, и принялись расстегивать на ней камзол, распускать завязки ее дорожной рубашки. Она решила больше не сопротивляться их ласковому натиску, и только смущенно переступала с ноги на ногу, ощущая волны зловония, что шли от ее грязной одежды. Лорд Гарденер щелкнул пальцами, слуга принес ему кресло, он опустился в него, с удовольствием жмурясь. Бриенну закутали в длинное шелковое покрывало, и она шагнула в бассейн, не без наслаждения ощущая, как теплая вода льнет к ее обветренной, сухой, точно пергамент, коже. Она решила, что не станет обращать внимания на противного скопца: а коли так, он вскоре сам поймет, что ему здесь не рады. Но Гарденер вдруг заговорил: - Вам придется принять ванну под моим надзором, миледи. Но не беспокойтесь, таковы уж мои обязанности… - Вот как? – она не решилась обернуться к нему, понимая, что мокрый шелк теперь больше покажет, чем спрячет. – Я наслышана, что в Дорне люди свободных нравов, но все-таки не понимаю этой необходимости… - Вы не привлекаете ничьего взора, - сказал он ей без всякого ехидства, словно бы констатировал необходимую истину. – Моего – так уж тем более. Позвольте служанкам вымыть вас с ног до головы, и давайте к делу. Слегка ошеломленная его прямодушием, она послушно подставила голову под ласковые руки служанки, и та, вытащив золотую брошь, начала массировать ее волосы, поливая их водой, смачивая каким-то чудесно пахнущим бальзамом. Бриенна закрыла глаза, присев на каменный выступ у края бассейна. - Вас осмотрит септа Марилла, на чем лично я настоял, ибо Сир Манфри просил о том мейстера. Но наш мейстер молод, ему… я бы сказал, не пристало молодому мужчине производить такие осмотры, тем более что дело касается невесты принца… - Не вы ли только что заметили, что я не привлекаю ничьих взоров? – хмуро оборвала она, чтобы не слышать этого самоуверенного и очевидного хвастовства. – К чему столько хлопот, лорд Гарденер? Он хмыкнул. После паузы, пока служанка осторожно расчесывала ее мокрые волосы, сказал: - Я хотел завоевать ваше доверие, миледи. Маленькие добрые жесты. То, на чем строится долгая и крепкая дружба. Вам следует уяснить это, ведь теперь вы – часть Дорна. Так у нас принято. - Хорошо, - сказала она терпеливо, - хорошо, я позволю септе себя осмотреть. Он вновь взял паузу, а затем осторожно проговорил: - Но ведь я не спрашивал вашего согласия. Это будет сделано, ибо… должно быть сделано. Бриенна почувствовала, как в ней нарастает гнев, и огромным усилием воли она заставила себя промолчать. По ее лицу бежали струйки теплой воды, ресницы намокли, ей не хотелось открывать глаза и видеть это – чужое и странное - место. - Затем портной снимет мерки, чтобы пошить новые платья. Мужская одежда не запрещена здесь, но после бунта Песчаных Змеек мы… давайте я выражусь предельно осторожно: мы не приветствуем такого рода знаки. Мы сошьем вам красивые платья, в которых вы будете… Кхм. Они вам понравятся. И на корову можно нацепить седло, подумала она без всякой горечи. Лорд Гарденер умело подмешивал в свои речи приказы, лесть, дружеское расположение - и немного истины: плел эдакую липкую паутину, в которой легко было увязнуть несведущему человеку. - Завтра с утра Манфри желает видеть вас, чтобы отдать распоряжения перед церемонией. После обеда прибудут представители всех лордов Дорна, чтобы принести дары и поздравить новобрачных. Через три дня септон проведет обряд, а затем вас повезут на пиры в Солнечное Копье, где в башне Солнца и завершится этот праздник. После пиров вам будет позволено вернуться сюда и носить ребенка. Служанка наклонилась и начала тереть ее плечи комком мокрого шелка, и Бриенна не стала возражать. Она позволила вымыть свою спину и грудь. Когда маленькие ладони скользнули ниже, она перехватила их и отобрала шелковое мочало. Закончила она без посторонней помощи, остервенело растерев свою кожу едва ли не до ссадин. Служанки принесли еще одно полотно цветного шелка, и, вытершись досуха, она замотала шелк вокруг себя, подобно длинному одеянию. Лорд Гарденер смотрел на нее, слегка сощурившись, оценивающе и спокойно. - Могу я просить, чтобы мне дали одежду? - О. Разумеется. Но сначала септа осмотрит вас, как и предупреждал. Бриенна растерянно оглянулась. - Здесь?.. - Должно быть, вода попала вам в уши, - ухмыльнулся скопец. – Я говорил, что мы произведем осмотр прямо сейчас. Она с нарастающим страхом смотрела, как старуха в сером облачении приблизилась и встала позади кресла лорда Гарденера. - Милостью Семерых, сделайте то, что должны, - он показал на Бриенну, едва шевельнув рукой в ее сторону. На пальце его, крупном и пухлом, блеснула темно-алым тусклая яшма. Септа приблизилась, служанки натянули белоснежную простынь, скрыв от мужчины все, что было ниже плеч Бриенны. Она оглянулась, когда септа обошла ее, деловито семеня и разглядывая с равнодушием зеленщицы. Точно кусок тыквы выбирает, подумала Бриенна с неприязнью. - Наклонись-ка вперед, милая, - сказала старуха. Бриенна послушалась. Глаза ее впились в разноцветную мозаику пола, пока пальцы септы обшаривали ее бедра и ягодицы, мяли грудь и дергали соски. Септа что-то пробормотала, потом сказала, чуть громче: - Ты кормила дитя? - Нет. - Хорошо. Бриенна почувствовала, как в ее лоно уперлось что-то сухое и твердое, жесткое, точно старая веточка. - Пожалуйста, я не… Не надо! - Тихо. Тихо, тихо, стой спокойно… вот так. Слезы полились из ее глаз совершенно внезапно, слезы от резкой и сухой боли, или слезы унижения, злости, ярости – она не знала. Старуха протолкнула в нее пальцы и бесцеремонно шевелила ими, точно пыталась причинить ей как можно больше боли. - Не надо, сестра, прошу вас, не надо! – вскрикнула она, испугавшись вдруг, что жесткие колючие пальцы разорвут в ней что-нибудь, так глубоко и болезненно они погружались. - Потерпи еще немного, - равнодушно сказала септа. – Ты терпела, когда тебя откупорили, точно бутылку дешевого вина, потерпишь и сейчас. Она выпрямилась, резко и мгновенно, отпихнув от себя септу, и та едва не шлепнулась на скользком от воды полу – и отступила, изумленная. - Не смейте этого делать! Отдайте мне одежду! – она повысила голос, а служанки, переглянувшись, вновь уставились на нее, открыв от изумления рты. – Что стоите? Дайте сюда. Она вырвала из их рук края полотнища и закуталась в белую ткань. - Миледи, вы не должны, - начал было Гарденер, но Бриенна его не слушала. Она надвинулась на септу, кипя от негодования: - Как вы смеете так со мной обращаться?! Вы… вы… вы ведь тоже женщина. - Я не подставляла свою щель кому попало, - холодно сказала старуха. – Так что мне не пришлось после доказывать обратное добрым людям. А станешь плакать – выйдет еще хуже. Бриенна с изумлением поднесла руку к своей щеке и поняла, что септа Марилла права: слезы все еще бежали по ее лицу, неукротимый поток. Они делали ее слабее, хотя куда уж слабее и беспомощнее можно было себя ощутить. - Уйдите прочь. Не смейте меня больше касаться. Не смейте, слышите! Септа, ухмыльнувшись и, показав Бриенне ряд превосходно сохранившихся, по-дорнийски белоснежных, зубов, обошла ее, точно норовистую лошадь. Подойдя к лорду, наклонилась к нему и зашептала. Гарденер кивал, изучая при том Бриенну с каким-то омерзительным, почти приторным сочувствием. Едва септа выпрямилась, он сказал: - Благодарю вас, и можете идти. Простите нашу строптивую гостью, она… не привычна к порядкам дворца. Септа Марилла посмотрела на нее хмуро, без всякого интереса - и, отвернувшись, зашаркала к дверям. - Что это было?! Как вы вообще… Как вы могли подумать, будто я позволю… - Но вы дали согласие, - спокойно заметил Гарденер. – Разве не так? Вы прославились тем, что всегда исполняете обещанные клятвы. Она вытерла слезы, почти всхлипнув от накатившего бессилия. Шмыгая носом, прошла мимо него в свои комнаты. Он двинулся следом, и Бриенна уселась на низкую кушетку, крепче кутаясь в свою простынь. Служанка принесла ей расшитый птицами плащ и накинула на плечи. Другая налила в высокий бокал подогретое вино. Бриенне не хотелось пить, но она вдруг ощутила усталость, огромную, как этот дворец, или еще больше – как целый Дорн. - Септа сказала, что вы не девица, - заметил скопец, стоя на почтительном расстоянии, свернув руки в этих длинных рукавах так, что ладони его были не видны. – Вас пользовали. Утверждает, что не один раз. - Об этом я… - она сглотнула насухо и отпила вина. – Об этом я… об этом было доложено Королю Брану, и я… Я просила донести до Сира Манфри. Еще перед помолвкой. - Верно. Нам донесли. Вы потеряли честь девичью, но не потеряли рыцарской, - заметил лорд Гарденер с гадкой улыбкой. – Вами стоило бы гордиться. Если бы использованные девицы вообще были хоть где-то в цене. - Вы не смеете так со мной говорить, - неуверенно заявила она. Вино развязывало ей язык, но отчего-то и пробуждало робость, какие-то мутные и старые страхи, от которых ей было тошно. Вроде паука, что видишь утром на своей постели… - Прошу прощения, - он слегка поклонился. – Это было жестокой процедурой, но… давайте сойдемся на том, что - это было необходимо. Ответьте мне еще на несколько вопросов, и я удалюсь, а вы, наконец, поужинаете, отдохнете и наберетесь сил перед завтрашним днем. Бриенна поставила бокал, с растерянным изумлением поняв, что почти осушила его. - Сколько раз вы спали с мужчиной? Она прикусила губу, решив, что ответом не удостоит. - Сколько мужчин было? Бриенна уставилась на свои босые пальцы, выглядывавшие из-под белого шелка. - Вы пили Лунный Чай, чтобы освободиться от бремени? Но вы не справитесь, миледи. Подумать только, как быстро он оказался прав. Подрик Пейн всегда был поумнее многих… да что там, поумнее большинства из всех, кого она знала. И сколько бы она отдала за то, чтобы в этот раз он оказался неправ. И какая же она дура, в самом-то деле. Он был прав, прав всегда, с самого начала. Бриенна вздохнула и обхватила себя руками. Где-то в галерее запела нежно, переливами, местная ночная птица. Только теперь она заметила, что за высокими окнами стемнело, и в галереях, в маленьких двориках Водных Садов зажгли множество цветных фонарей. - Я не считала. Один. Один мужчина. Я не пила Лунный Чай, я не… я ни разу не понесла. - Много раз спали с мужчиной, при том ни разу не беременели? И вот еще одно доказательство, какая же ты дура, Бриенна Тарт. Неужели ждала, что, если ответишь ему, он на этом и успокоится! - Мне было сказано, что… Мне… мы… Мы не… Она запнулась. - Он изливал семя мимо вашего лона, не так ли? – мягко спросил лорд Гарденер, и, как ни странно, к вящему своему ужасу, она испытала даже благодарность за то, что он сам нашел слова для постыдных действий. Для такого, чему ее язык не поворачивался дать словесной оболочки. - Да, так, - Бриенна кивнула, стараясь не смотреть на своего мучителя и молясь всем богам, чтобы на этом допрос прекратился. - Не было ли такого, чтобы он замешкался и все же излился в вас, леди Бриенна? Она поняла, что лицо ее пылает, просто горит огнем. Наклонившись вперед, она уставилась на пальцы своих ног, так и сидела, не шевелясь – и корчилась, точно от боли. - Нет… я не помню такого. - Не было ли такого, что ваши кровавые луны приходили бы позже срока или обильнее, чем всегда? - Этого также не было… Молчание. Она подняла на него свое пылающее лицо. Лорд Гарденер разглядывал ее с почти отеческой полуулыбкой. - Вы истинная дочь Тарта. Мне говорили, что люди вашей семьи прямодушны и смелы. Но, должен признать, вы превзошли мои ожидания. Если мои расспросы привели вас в замешательство, смутили вас – прошу прощения. И было б хуже, коли б не смутили! Теперь отдыхайте и позвольте оставить вас. Он слегка поклонился и вышел, неслышно ступая. Бриенна вскочила, бросилась следом и, закрыв тяжелые двери, торопливо толкнула засов. Спотыкаясь, путаясь в тяжелом плаще и намотанных на ней простынях, бесцельно и беспомощно она закружила по комнатам. Она зажала рот руками - и слезы полились из нее, горькие, неудержимые, по-детски долгие.