Ожидается дождь

      С моей стороны было наивно полагать, что после одного душевного разговора с братом, его гиперопека и забота закончились. Конечно, тема расставания не проявлялась теперь ни в общении с ним, ни с друзьями, да и подборка будущих кандидатов прекратилась. Они просто решили ограничиться одним. Одним профессором Хиддлстоном. А так как в игру включился мастер любовных дел – Лео, я была уверена, что за моей спиной происходила разработка какого-то хитроумного плана. И такое положение дел напрягало; на это были причины.       Во-первых, мои друзья стали активно взаимодействовать между собой, у них внезапно появились общие, понятные только им двоим темы. Во-вторых, Лера часто общалась с литератором, даже, можно сказать, они неплохо так сдружились. И наконец, в-третьих, в единственный выходной за две недели после нашей встречи мой брат на прогулке с Джеймсом в том же парке столкнулся с мистером Хиддлстоном. Ну, как столкнулся, пёс, завидев своего нового друга, рванул к нему. Дабы потрепать мои нервы, Шерман отправил фотографию животных. Кто бы мог подумать, что на этом испытания на прочность не кончатся.       Я старательно проверяла написанный реферат, когда в комнату вошла подозрительно довольная Валери. Однако это мне заприметилось не сразу.       — Как успехи?       — Почти закончила. Ты сегодня задержалась.       Подняв глаза на подругу, мгновенно встретилась с взглядом, который узнаю из тысячи. Она что-то задумала, и это «что-то» вряд ли понравится мне. Я решила проигнорировать её и сделать вид будто не ожидала, что сейчас свалится какая-то умопомрачительная идея.       — Ты же завтра свободна? — начала издалека Лера.       Она присела на край моей кровати и выжидающе смотрела, хотя и так знала ответ.       — Да.       И одно слово стало рычагом к действиям: она устроилась в турецкой позе напротив меня, пока улыбка становилась всё шире.       — Сегодня за разговором мистер Хиддлстон предложил одну интересную идею, и я его полностью поддержала. Надеюсь, что ты присоединишься, — Валери выдержала почти минутную паузу, сохраняя интригу. — Он хочет собрать студентов с разных курсов вместе в книжном клубе, а к обсуждению произведений и авторов там добавить распитие чая, чтобы атмосфера была более уютной.       — Там и без меня девушек будет достаточно, — бросила я, отчаянно пытаясь закончить проверку своей работы.       — Ага, — недовольно хмыкнула она, — и все они будут лишь слюнки пускать на него, выставляя все свои богатства, — Малиновская махнула руками в воздухе, представляя пышные формы. — После одного такого часа Хиддлстон прекратит устраивать подобные мероприятия.       — Так вы на входе просите цитировать любимых авторов, и будет вам счастье.       — Шерман!       Подруга несильно хлопнула меня по ляжке от негодования, от чего пришлось всё-таки отложить реферат, иначе нанесение увечий продолжится. Я сохранила документ на ноутбуке и выключила его; села так же, как Лера, сложив руки на груди и вскинув брови, спросила:       — Что ты хочешь? Чтобы я притащила компанию своих поклонников? Тогда это будет не литературный клуб, а борьба за внимание.       Скептицизмом от меня так и веяло, что заставило Валери хмуриться: она уже давно не улыбалась. Она начинала злиться, но всё равно больше походила на котёнка, что пытается казаться устрашающим.       Интересно, сколько их гениальных идей я должна пережить, чтобы меня оставили в покое? Вероятно, они и сами не знают.       — Я схожу один-единственный раз, но звать кого-то с собой не собираюсь, ясно?       От былых эмоций Малиновской не было и следа, она радостно кинулась в мои объятия.       — Обожаю тебя!       Пара минут — Лера сидела уже на своей кровати, кому-то что-то довольная писав. Я ни капли не удивлюсь, если сразу приду после пар, но никого там не окажется, кроме профессора и меня. Однако это кажется слишком банально и предсказуемо.

***

      — О, нет, Эм, даже не думай впутывать меня в это, — посмеиваясь, проговорил Оливер.       Оставалась последняя пара на сегодня, но только сейчас я смогла рассказать ему про вчерашнюю ситуацию с Валери. Как и ожидалось, поддержки не последовало. Он определённо дожидался завершения, чтобы посмотреть, во что это всё выльется. Мне оставалось лишь тяжело вздыхать, скрестив руки на груди.       — Привет.       Мы с другом синхронно повернулись к блондину с выразительными зелёными глазами, что стоял с какими-то явно важными бумагами.       — Какие люди! Адам Грин! Что привело старосту к нам, простым плебеям? — театрально воскликнул Уильямс.       Я закатила глаза на ребяческое поведение парня и дружелюбно улыбнулась Адаму, и тот повторил моё действие.       — Привет. Как твои дела?       — Хорошо, спасибо. Я по делу к тебе. Могла бы отнести профессору Хиддлстону эти документы для подписи после этой пары? Слышал, что ты идёшь к нему на занятие. Просто я совсем ничего не успеваю с этой приближающейся сессией.       — Ай-ай, наш примерный староста подслушивает чужие разговоры и перекладывает свои обязанности на других, — язвил Оливер.       Воздух между ними накалялся. Чем быстрее они разойдутся, тем меньше будет последствий. Их неприязнь уходила в самое начало сентября прошлого года, и никто не мог точно сказать, с чего всё действительно началось, даже сами парни.       — Давай документы, мне несложно, — я вновь улыбнулась, стараясь разбавить атмосферу.       — Спасибо, Эмили. Я в долгу перед тобой.       — Ты так скоро долгов накопишь столько, что до конца жизни будешь расплачиваться, — не унимался друг.       Я ткнула локтем ему в рёбра в попытке хоть немного его успокоить или переключить на что-то другое, однако в этом Грин решил мне не помогать, а лишь ухудшить ситуацию, проговорив:       — Слушай, Эми, может сходим куда-нибудь после экзаменов?       Боже…за что мне всё это? Как будто дети малые, и меня ещё приплетали ко всем разборкам.       — Слышь, очкарик, у тебя зубы лишние выросли?!       — А ты что, ревнуешь?       Я негромко хлопнула ладонями, привлекая внимание, одарив обоих недовольным, разочарованным взглядом, и сказала:       — Довольно. Ведёте себя глупо и отвратительно. Адам, если твоё предложение только повод позлить Оливера, то это не делает тебя ни капли лучше него, а меня оскорбляет.       В коридоре раздался звонок, извещающий о начале занятия. В то же мгновение в аудиторию вошёл преподаватель, заставляя парней окончательно остыть и утратить интерес друг к другу.       — Прости, — неловко произнёс староста.       Он положил документы мне на край стола и поспешил ретироваться на своё место. Друг же рядом виновато притих, не решаясь что-то сказать, именно поэтому пара прошла без привычных коротких переговоров. А после я сразу стала собирать вещи, чтобы до литературного клуба успеть перекусить и зайти в деканат.       — Эм, — осторожно позвал Уильямс, — ты обижаешься?       — В отличие от вас у меня нет времени на подобные глупости.       Подхватив сумку, я двинулась на выход, а там и в сторону аудитории классической литературы.       И почему из всех одногруппников Грин выбрал меня для передачи документов? Почему этим не занимался заместитель старосты? Или что, я единственная из группы, кто шёл в этот кружок?       Тактично постучав в дверь, заглянула внутрь помещения, но почти сразу выскочила оттуда из-за открывшегося передо мной зрелища: какая-то девушка, крепко обнимая литератора, целовала его. Хлопок явно привлёк внимание, да и меня, скорее всего, заметили. Однако, бросив неловкое извинение, я поспешила быстро скрыться, насколько позволяли шпильки ботильонов и клетчатая юбка-карандаш. Уже только стоя перед деканом, смогла перевести дух. Не думала, что неловкость может стать таким двигателем.       Как оказалось, мистер Стюарт, декан, ждал лишь меня, поэтому, когда я подписала все нужные согласия, мы вместе неспешно двинулись на улицу, разговаривая о чём-то обыденном. Здесь меня и настигли. Из-за угла вывернул литератор и резко застопорился, увидев нас вместе, а потом он обеспокоенно пошёл к нам. С его ростом и широким шагом он в пару мгновений оказался рядом.       — О, мистер Хиддлстон, а мы как раз о Вас говорили, — серьёзно начал декан. —У Вас всё хорошо? Выглядите встревожено, будто Вас застукали со студенткой.       И тут дар речи потеряли все, кроме мистера Стюарта. Дело в том, что я не говорила и не собиралась об увиденном в аудитории, просто очередная шутка декана попала прямо в яблочко. Профессор ошарашено смотрел на нас, приоткрыв рот. Выглядел он так, будто ещё живую рыбу бросили на доску и собирались отрезать голову. Казалось, можно было видеть, как активно крутились его шестерёнки, пытаясь придумать достойный ответ или оправдание. Эта тяжёлая, напряжённая атмосфера царила ровно до тех пор, пока мистер Стюарт не выдержал и не засмеялся.       — Расслабьтесь, Томас, я шучу, - он ободряюще похлопал литератора по плечу, но на мгновение подозрительно прищурил глаза и спросил:       — Вы же ничем таким не занимаетесь?       — Нет, что Вы, — ещё нервно ответил мистер Хиддлстон.       — Вот и отлично, — декан улыбнулся и, глянув на меня, продолжил:       — Я спрашивал у мисс Фокс про Вас как про преподавателя. Она, между прочим, очень лестно отзывается. Я бы, конечно, мог подумать, что это всё Ваша харизма и шарм, но Эмили честная и ответственная в этом плане девушка, её ничем не подкупить.       Профессор внимательно смотрел в мои глаза, от чего я ещё больше чувствовала неловкость и решила, что самое время уходить.       — Простите, мистер Стюарт, я вынуждена покинуть Вашу компанию.       — Да-да, конечно, мне бы перед уходом хотелось поговорить с профессором.       Сочтя, что сейчас самый удобный момент, передала документы литератору и быстро двинулась на выход, желая поскорее оказаться на свежем воздухе. Теперь ни в какой клуб идти не хотелось. Ведь это больше часа сидеть в одном помещении и чувствовать пристальный взгляд голубых глаз. Теперь я искренне надеялась, что придёт достаточно много девушек, которые будут бороться за его внимание, и мне удастся уйти без какого-либо разговора об увиденном.

***

      Я, конечно, собиралась перекусить перед собранием, но вместо этого предпочла чуть успокоиться и пройтись до излюбленной кофейни, где часто брала карамельный латте, но сегодня решила остановиться на чае, на пол-литровой кружке ромашкового чая.       — Тяжёлый день? – неожиданно спросил Шон, бармен, пока готовил мой напиток.       — Можно и так сказать.       Периодически, когда было время, мы часто обменивалась несколькими репликами. Чем мне нравилось общение с ним, так это тем, что я никогда не слышала флирта в свою сторону. Максимум искренний комплимент.       — Я вот думаю, надо сказать хозяйке, что стоит закупить стаканы побольше. Сюда постоянно забегают студенты, а ведь скоро сессия.       Короткий смешок вырвался из моего рта, и я кивнула в знак согласия. Скоро пятьсот миллилитров будет мало как мятного или ромашкового чая, так и кофе. Да здравствуют бессонные ночи!       Шон поставил мой стаканчик с горячим напитком на стойку, улыбнувшись, а в моей голове что-то щёлкнуло, и я попросила его поплотнее закрыть крышку, чтобы чай не пролился. Он перепроверил и уверил в надежности, пошутив, что даже, если я собралась сталкиваться с какими-нибудь красавчиками, дабы познакомиться, напиток не прольётся. И почему подобные слова не вызвали ответный смех с моей стороны?       Улыбнувшись на прощание, я неспешно отправилась обратно в университет, думая о том, что слишком сильно себя накручиваю. Собственно, ничего ведь страшного не произошло, да и причин волноваться не было, по крайней мере, для меня. И вообще Шон прав: скоро сессия, а я расхаживаю по всяким литературным клубам.       С подобными размышлениями о смысле бытия дошла наконец-таки до аудитории, но буквально у дверей чуть не столкнулась с профессором: успев затормозить в паре сантиметров от него, я убрала руку с чаем в сторону. Он глубоко втянул воздух. Видимо, ему уже надоело сталкиваться со мной. Только через несколько мгновений он всё же отстранился.       — Прошу прощения, — поднимая глаза на него, извинилась я.       — Вы тоже простите, мне стоит быть внимательнее и осторожнее, — уголки его губ приподнялись, но он тут же что-то вспомнил и принял более серьёзный и неловкий вид.       — Мисс Фокс, мы могли быть поговорить?       Но, прежде чем я успела что-то ответить, нас прервали. Из аудитории высунулась девушка с приятными чертами лица и довольно привлекательными формами, протиснувшись между нами. Пока она что-то щебетала, стараясь переключить внимание мужчины полностью на себя, я сделала неторопливый глоток горячего напитка и, тихо вздохнув, прошла внутрь помещения, сразу замечая взглядом подругу и несколько парней с нашего потока.       — Ты пришла! — довольно воскликнула Малиновская.       Как будто могло быть по-другому.       Но вместо озвучивания своих мыслей, я лишь кивнула. Однако, увидев, что будем сидеть мы на стульях в кружочке, скептично выгнула бровь.       — Да ладно тебе, это ведь мило и удобно: все друг друга видят.       А можно я всё-таки уйду в комнату и утоплюсь в информации для подготовки к экзаменам, или это будет слишком некрасиво?       По настоянию Леры мне пришлось сесть рядом с ней и, как оказалось чуть позже, напротив мистера Хиддлстона. Прекрасно…       Как я и говорила Валери, этот час походил на перетягивание одеяла внимания, а не интересное обсуждение любимых авторов или произведений. Девушки активно старались впечатлить профессора не только вырезами, формами и кокетливыми взглядами, но и познаниями в литературе, используя даже какие-то сложные термины.       Сам же преподаватель втягивал в разговор меня, но практически сразу я оказывалась либо перебита дамами, либо подхвачена парнями. Под конец данного мероприятия, когда чай был давно выпит, а успокоительный эффект ромашки сходил на нет, я пыталась вежливо отмалчиваться, наблюдая как тема литературы исчезала и сменялась откровенным флиртом. Мистер Хиддлстон окончательно не вытерпел, едва его на прямую спросили об отношениях, тем самым бесцеремонно влезая в личную жизнь.       — Знаете, дамы, доброта в женщине, а не соблазнительные взоры, завоюют мою любовь.       Я тихо усмехнулась, узнав в его словах цитату Шекспира, чем заслужила гневные взгляды тех самых поклонниц и довольную улыбку литератора.       — Я думаю, нам стоит заканчивать на сегодня. Был рад видеть всех вас. Увидимся уже на занятиях, — он подождал какое-то время, прежде чем добавил:       — А Вас, мисс Фокс, я попросил бы задержаться. Это по поводу бумаг, что Вы передали.       Хах, ну, конечно, бумаги. Или то, что случилось до них.       Кинув умоляющий взгляд на Малиновскую, я получила лишь кокетливую игру бровями и ухмылку. Ещё и подруга называется. Вот так захочет со мной какой-нибудь сексуальный маньяк наедине остаться, а она и не против будет. Когда за ней громко захлопнулась дверь, профессор неловко кашлянул и протянул подписанные документы.       Неужели он действительно хотел просто их отдать?       Но как только я облегченно выдохнула, он заговорил:       — Я хотел поблагодарить за то, что Вы не рассказали о той ситуации, свидетельницей которой случайно стали. И хочу объясниться, что это немного не то, о чём Вы могли подумать.       Интересно…он извиняется за то, что я ничего не сказала декану, но в добавок это не то, о чём я могла подумать. У кого в данной ситуации проблемы с логикой?       — Не думаю, что Вам стоит оправдываться передо мной, это Ваша личная жизнь, которая меня не касается.       — Это была моя сестра — Эмма. Она младше меня на пять лет. И из-за её карьеры актрисы мы редко видимся, поэтому сегодняшняя наша встреча была столь…пылкой.       Пока я растерянно придумывала, что ему ответить, попутно пытаясь понять, похож ли весь этот рассказ на продуманную ложь, мистер Хиддлстон усердно что-то искал в телефоне, а когда нашёл, то протянул мне. На экране была открыта фотография предположительно его семьи и той девушки соответственно. Ладно, выглядел он крайне убедительно и искренне. Возможно, по нему самому плакала карьера актёра. Однако я всё равно не понимала, для чего он оправдывался.       — Мистер Хиддлстон, — после тяжёлого вздоха начала я.       Боже, просто хочу домой, в общежитие, в кроватку.       — Не знаю, за кого Вы меня принимаете, но я абсолютно не собиралась и не собираюсь лезть в чужую личную жизнь, как и рассказывать декану или кому-либо ещё что-то, что меня не касается.       Да, надо будет сказать Шону, чтобы они покупали стаканчики семьсот миллилитров, потому что такой объём ромашкового чая мне сейчас не помешал бы.       — Нет, мисс Фокс, я не имел ничего дурного. Вы прекрасная, начитанная девушка. Я просто хотел объясниться, чтобы Вы не думали скверно обо мне.       И ему семьсот миллилитров ромашки тоже не помешало бы: выглядел он нервным. А ещё я была уверена, что первой ассоциацией при имени литератора будут слова «неловкость» и «растерянность».       — Профессор, всё в порядке. Давайте просто сделаем вид, что ничего этого не было.       — Да. Вы правы, — он благодарно улыбнулся. — Спасибо за понимание и за то, что выслушали.       Я надела своё пальто, лежавшее до этого на одной из парт, и уже собралась уходить, как ненамеренно выпалила:       — У Вас красивая сестра, и вы похожи с ней, глазами точно.       — Спасибо, мисс Фокс.       Теперь мы вдвоём улыбались, стоя напротив друг друга.       Прекрасно…неловкость, растерянность и смущение – отличный союз эмоций для каждого нашего разговора.       — Я, пожалуй, пойду.       — Да, не смею Вас больше задерживать.       И мы наконец-таки распрощались!       Выйдя в коридор, плотно закрыла дверь за собой и облегчённо выдохнула. Ну что за день… Отныне лучше буду сидеть за учебными материалами, чтобы избегать подобное. Так определённо будет спокойнее и менее…ммм…неловко. К тому же скоро о себе дадут знать родители, ведь приближается Рождество, а значит и попытки затащить меня под венец к какому-нибудь богатому бизнесмену.       Впереди тяжёлые времена… да спасет нас чай ромашковый...