Ожидается дождь

      К зданию общежития я чуть ли не бежала со всех ног. В горле образовался горький ком непонятной обиды, и сдерживать слезы уже не представлялось возможным. Только вот у самого входа мне пришлось резко остановиться. Время. Черт! Я совсем забыла про время!       Несмотря на мои хорошие отношения с комендантом, она меня не пустит. В этом плане женщина строга и непреклонна.       С тяжелым удручающим вздохом я круто развернулась и направилась к совершенно другой части здания, слепой зоне камер. Вот тебе и началась жизнь шальная и блатная…       Откинувшись спиной на кирпичную холодную стену, набрала номер одного парня, который как раз жил в этой части общежития. Ах, да, точно! Забыла уточнить: единственное место, через которое можно было проникнуть втайне от коменданта, — это окно в коридоре мужского корпуса.       — Фокс? — недоуменно спросил знакомый голос без лишних приветствий.       — Ты в комнате?       — Воу, наши отношения перескакивают сразу на такую ступень? — насмешливо поинтересовался он.       Почему-то я была уверена, что парень прекрасно знал, зачем звоню ему в столь поздний час, но не поиздеваться не мог.       — Окно, Итан, просто открой окно.       Голос не надрывался из-за нахлынувшей влажности, но выражал обречённую усталость пережитого дня. Это, судя по всему, подействовало на молодого человека, — его шутливый тон сменился на серьёзный.       Буквально через минуту надо мной открылось окно, и высунулась знакомая широкоплечая фигура, что подала руку и затянула в тёплый коридор здания, будто я совершенно ничего не весила. Парень поставил меня на пол с тяжёлым вздохом.       А, нет, всё-таки что-то вешу.       — Привет, принцесса!       Миллер всегда называл меня «Принцессой», с самого первого дня. Сначала мне казалось, что так он обращался ко всем девушкам, чтобы привлечь внимание, но я ошиблась. Это было только моё прозвище, иногда оно разбавлялось какими-то определениями и всегда сопровождалось улыбкой и ненавязчивыми объятиями. Итан учился в одной группе с Лерой и был одним из популярных парней факультета. Оно и ясно почему — выглядел всегда бесподобно и лучезарно. Умён и красив — опасное сочетание, способное вскружить голову любой. Ну, или почти любой…       И почему-то тёплые объятия сейчас стали финальной точкой: судорожно вздохнув, крепко обняла, уткнулась в мужское плечо и заплакала. Вот тебе и отдохнула в компании друзей…       Итан не растерялся, стал утешающее гладить меня по спине и что-то нежно шептать на ухо. Удивительно, но это подействовало довольно быстро. Я выпрямилась, судорожно, но аккуратно, чтобы не размазать макияж, вытерла слёзы с щёк, поправила волосы и попыталась улыбнуться. На душе отчего-то стало легче и теплее, поэтому и улыбка оказалась искренней.       — Ну вот, а я только привык к твоей близости, — усмехнувшись, сказал Миллер.       Он заглядывал прямо в мои глаза, будто пытался что-то выяснить и найти ответы на какие-то свои мысленные вопросы. От такого прямого взгляда голубо-серых глаз мне стало неловко, румянец появился на щеках, и я чуть отвернулась.       — Ты такая милая, когда краснеешь.       Он сделал шаг ко мне и ласково поправил выпавшую прядь.       — Принцесса, — его теплая ладонь переместилась на мою щёку, — ты мне нравишься.       Мой взгляд, до этого блуждающий везде, но не на парне, стремительно переместился на лицо Итана. Выглядел он серьёзно, без капли насмешки или привычной кокетливости. Я, которая всегда безэмоционально и сухо воспринимала подобные признания, снова смутилась и неловко закусила губу. Он поднял ладони вверх, чуть отстраняясь, и поспешил договорить:       — Я ни к чему не обязываю! Просто решил всё-таки сказать тебе. Спустя полгода… — последние слова он сказал почти шепотом.       Теперь, по-видимому, смутился и он. Где-то вдалеке коридора раздались шаги, и Миллер, приобняв за талию, втянул за собой в комнату и стал прислушиваться. Я же внимательно рассматривала лицо парня: сумраки представили его каким-то более загадочным и симпатичным что ли.       — Мы можем попробовать, — почти неслышно произнесла я, надеясь, что румянца не было видно.       Внимание Итана мгновенно переключилось на меня. Казалось, что тот факт, что нас могут обнаружить вдвоем, больше ни капли волновал, впрочем, и меня тоже. Я слышала, как сильно билось сердце, и прокручивала в голове, какая фраза успела выскочить до того, как мозг все обдумал.       — Правда? — в тон мне спросил Миллер.       Да откуда же я знаю? Скорее да, чем нет. С другой стороны, что я теряю, правильно? Правильно же?       Пауза затянулась. Он ожидал подтверждения и, казалось, начал волноваться, а я лишь смотрела в проницательные глаза и не могла ничего сказать. Решив действовать наугад, он потянулся ко мне, намереваясь поцеловать, но стук в дверь, в которую я упиралась спиной, прервал этот интимный момент, заставляя нас отпрянуть друг от друга. Голос коменданта ухудшил положение. Казалось, сердце ушло в пятки, и кровь ушла следом. По телу пробежались мурашки.       — Миллер! Фокс!       Стук стал более настойчивым и громким, поэтому, не придумав ничего более логичного, я открыла дверь и смогла лицезреть строгое лицо женщины, которая тут же недовольно скрестила руки на груди.       — Миссис Дейвис, добрый вечер, — неловко поздоровавшись, стыдливо отвела я взгляд.       — Добрый-добрый, — комендант разочарованно вздохнула и, судя по всему, покачала головой. — У тебя минута, чтобы скрыться из мужского крыла, Фокс, и я сделаю вид, что не застукала вас вместе.       Развернувшись на носочках, я как-то на автомате поцеловала Итана в щёку и быстрым шагом двинулась в сторону своей комнаты, чтобы сразу по прибытию рухнуться на кровать прямо в одежде, испуская уставший долгий вздох. С этим вздохом закончились мои последние силы, и я отключилась.       Утро началось далеко не утром, а в полдень. Да и проснулась, только потому, что Лера впорхнула в нашу комнату и упала на кровать, мечтательно вздыхая. Открыв глаза, я увидела абсолютно счастливую подругу с букетом ромашек в руках и в мужской куртке. — Эм, — тихо протянула Малиновская, будто готовясь поведать мне великую тайну, — кажется, я влюбилась. Он невероятный…       Она глубоко вдохнула запах цветов и, по-видимому, мужского парфюма, что ещё не выветрился с одежды.       — И где же вы такие невероятные и влюбленные были всю ночь?       Но в ответ послышалось лишь мирное сонное сопение. Приподнявшись на локтях, глянула на соседнюю кровать: девушка действительно уснула, так ещё и с улыбкой на губах.       — Малиновская, ты мастер хранить интригу, — закатив глаза, на выдохе произнесла я.       Стоило бы проветриться и освежить мысли после вчерашнего. Да, вчера много чего произошло, о чём стоило бы задуматься.       Встав с первой попытки, я потянулась и, переодевшись и смыв остатки макияжа, отправилась в ближайший парк на пробежку, пока не передумала. В пансионе утренние и вечерние пробежки были обязательны, как и физические нагрузки. Каждый божий день. Никаких исключений. Приходилось либо мириться с этим, либо воспитывать любовь к спорту. Был, конечно, и рисковый вариант — избегать, но, если на этом ловили, назначалось наказание. Кто-то успевал проходить все три этапа, мне же пришлось привить любовь изначально, хотя это больше походило на мазохизм. Со временем это стало отвлекать от каких-то проблем и уводить мысли в другое русло, или же наоборот — хорошенько поразмыслить. Вот и сейчас я решила использовать пробежку, как способ разложить всё по полочкам в голове.       Когда я только пришла в парк, людей было достаточно много, но вскоре количество сократилось до одного, то есть меня. Осознание этого факта пришло не сразу, а, придя, оказалось запоздалым, потому что начался ливень. Произошло это так резко, что я не успела быстро сориентироваться и промокла до нитки. Бежать или скрываться уже не было смысла, а хуже стать не могло, поэтому прогулочным шагом двинулась в общежитие. Ну вот, и освежилась заодно.       Как по закону подлости дождь закончился именно тогда, когда я подходила. Пройдя под проницательным взглядом коменданта, поднялась в комнату, где картина совершенно не изменилась: Лера до сих пор спала одетая, с ромашками, что были раскиданы по ней, постели, и некоторые лежали на полу. Я решила не тревожить её идиллию, поэтому перемещалась по комнате крайне тихо. Открыв шкаф, на глаза сразу попалась белая мужская рубашка.       Точно! Надо отдать её мистеру Хиддлстону.       Я вспомнила, как он заступился за меня, и на губах сама собой появилась улыбка.       — Ты выглядишь жутко, стоя напротив шкафа, смотря в него и улыбаясь, — раздался хриплый после сна голос подруги.       Повернувшись к кровати Малиновской, увидела, что она скинула букет и куртку на пол, натянула одеяло до подбородка и, отвернувшись к стене, снова уснула. Усмехнувшись, я всё-таки взяла сменную одежду и направилась в душ, запланировав после этого посещение магазина.       Мысль о профессоре заставила вернуться во вчерашний вечер, и всё, что я так отчаянно пыталась убрать на второй план, снова заняло мысли. Поэтому, чтобы не оставаться наедине с этим, решила не задерживаться и поскорее отправиться в торговый центр. Шопинг — ещё один из способов отвлечься.       На этот раз я всё-таки взяла с собой зонт на всякий случай. Молл находился дальше парка, но вид перемещения я всё равно выбрала пеший. Идя в сторону продуктового, ненароком остановилась у бутика мужских рубашек. Недолго сомневаясь, в итоге зашла внутрь, где ко мне сразу подошла любезный консультант. Час…я провела час там, где меня вообще не должно было быть, и вышла с двумя пакетами, что не должно было понадобиться ещё какое-то время.       По пути попался магазин косметики и женский бутик, откуда вышла также не с пустыми руками, но до продуктового всё-таки добралась. Купила, конечно, минимум, чтобы суметь донести все пакеты до общежития.       Удивительно, но обстановка в комнате даже спустя столько времени почти не изменилась. Лера лишь поставила потрепанный букет в непонятно откуда взявшуюся вазу, и теперь она не спала, но зато активно с кем-то разговаривала по фейстайму, постоянно улыбаясь. Я нахмурилась, когда подошла к своей кровати: на ней лежал букет пионов и шоколад с фундуком. Повернувшись к подруге, молча показала на это недоразумение, но она даже не посмотрела в мою сторону, поэтому подняла цветы, надеясь найти записку. И действительно, из них выпала маленькая картонка с надписью: «Принцессе». Это объясняло, кто отправил. Но вот адресант шоколада был другой человек. По приклеенному листочку нельзя было понять, хотя вскоре догадка пришла сама — «Оливер». Размышления прервал звонкий смех подруги.       — О, Эм, ты здесь! — она повернулась ко мне.       — Ух ты, я стала видимой для тебя? Что это? — я указала на всё тот же букет и шоколад.       — А! Это твои женихи приходили, если быть точнее, то Итан — с цветами — искал тебя. На свидание, вроде, хотел позвать. И Уильямс с шоколадом искал тебя, но ему нужен был серьезный разговор, да и выглядел он виноватым.       Закатив глаза, убрала сладкое вместе с купленными продуктами в холодильник и остановилась над букетом.       Ну, и куда мне его? Вазы-то нет.       Тяжело вздохнув, отправилась на поиски какого-либо сосуда у соседей, и, к удивлению, такой нашёлся крайне быстро. Я расставила всё по местам, в том числе и новые вещи, оставив около кровати только пакет из бутика с мужской рубашкой карамельного цвета, куда положила ещё и белую рубашку мистера Хиддлстона, чтобы завтра отдать всё вместе.       Ах да. Заходила я за рубашкой ему в знак извинений за порченную вещь, которую мне вообще-то удалось восстановить в идеальное состояние, но я подумала, что так будет правильнее.       Итак, сделав всё, что нужно было, со спокойной душой легла на кровать, предварительно надев увлажняющую маску на лицо, и решила проверить социальные сети впервые за этот день. Включив в наушниках музыку, благополучно под которую уснула, я очнулась только рано утром.       Понедельник — день тяжёлый, тем более когда просыпаешься в пять утра. Этот день задаёт ритм целой недели. А проснулась я, честно говоря, как солёный огурец в банке: вроде и огурчик, но на любителя, который найдётся не скоро. Ничего лучше, чем долгий тёплый, переходящий в прохладный, душ, не придумала, поэтому направилась в сторону душевых, пока народа там нет или крайне мало. Водные процедуры не особо, конечно, помогли, но были необходимы. Чтобы скоротать время, я специально долго приводила себя в порядок, наносила макияж, выбирала и гладила одежду, а потом и вовсе пошла в кафе с целью полноценно позавтракать.       Хорошо то, что ходить с пакетом с рубашками, не пришлось долго: классическая литература стояла первой. У аудитории я стояла за двадцать минут до начала пары, тогда, собственно, и пришёл преподаватель.       — Здравствуйте, — профессор вежливо кивнул и улыбнулся.       — Здравствуйте, — я повторила его жест. — Мистер Хиддлстон, мы можем поговорить?       Он посмотрел мне в глаза, будто пытаясь понять тему нашего разговора (а я и сама не знаю, мне ведь просто надо было отдать пакет), но потом кивнул и почтительно-вежливо открыл дверь аудитории, приглашая вовнутрь.       — Итак, — мужчина прошел к своему столу, — о чём же Вы хотели поговорить, мисс Фокс?       Я подошла к нему, отчего-то чувствуя неловкость, приподняла пакет и, улыбнувшись, произнесла:       — Мне удалось вывести кофейное пятно, не лично мне, конечно, но Ваша рубашка вновь белоснежна.       — А я уже и забыл про неё и про наше столкновение, — профессор усмехнулся.       Про вторую рубашку говорить не хотелось, сам найдёт. И именно сейчас я почему-то почувствовала, что это было глупой ошибкой. Да и вообще выглядит, будто взятка. Молча поставила пакет и сделала шаг назад, неосознанно, конечно же. И, не медля, мистер Хиддлстон заглянул, рассматривая содержимое, и в тот же момент обнаружил подарок (смешно сказано). Я наблюдала, как его эмоции сменялись одна за другой, и, в итоге, преподаватель недоуменно поднял на меня взгляд, выгибая бровь в немом вопросе. Он не знал, как корректнее спросить, а я не знала, как лучше ответить. Полминуты тишины и гляделок, и мужчина всё-таки достал рубашку карамельного цвета.       — Моральная компенсация, — выпалила первое, что пришло на ум, и неловко закусила губу. — Я ведь испортила Вам рубашку.       — Если мне не изменяет память, то это я налетел на Вас и вылил Ваш кофе, поэтому это мне полагалось возместить ущерб.       — Что Вы, не стоит.       — Теперь я просто обязан купить Вам кофе, — он улыбнулся.       А меня вдруг осенило, и я резко посмотрела в голубые глаза, слегка прищурив свои:       — Скажите, мне послышалось, или изначально Вы сказали, что совершенно забыли про наше столкновение?       По аудитории разнесся бархатный мужской смех, профессор провел ладонью по волнистым волосам и кивнул.       — Подловили! — он усмехнулся и добавил, — возможно, это покажется странным, но я даже запомнил вид кофе — латте…ммм…карамельный? — мои брови поднялись вверх от удивления, а глаза округлились. — Там была надпись, — более неловко добавил он и отвёл взгляд, снова поправляя волосы.       Это как надо было увести разговор, чтобы неловко стало обоим?       — О, и, мистер Хиддлстон, спасибо ещё раз, что заступились за меня в субботу, если бы не Вы…       — Не думайте об этом, — мужчина неожиданно перебил меня. — Простите, — он кашлянул.       Еще один неловкий момент. Чудесно! Но на этот раз нас спас звонок на пару. Услышав его, мы одновременно облегченно вздохнули.       — Спасибо за рубашку, мисс Фокс, — послышалось мне в спину, когда я уже отправилась на своё место.       Обернувшись, я улыбнулась и кивнула. В тот же момент открылись двери аудитории, и мои одногруппники одной толпой вошли. Кто-то зевал, а кто-то уже что-то активно обсуждал, но в моей голове прокручивался этот неловкий момент.       Кто бы мог подумать, что такой простой разговор окажется сложным и странным?