Из рассвета и заката

      Оби-Ван едва не ступил ногой на Тёмную сторону, когда увидел останки своего истребителя. Увлечение механизмами осталось в далёкой юности, но именно в этой «Дельте» он с трепетом хранил всё, что когда-то занимало львиную часть его времени и даже становилось причиной выговоров от Квай-Гона.       Магистр провёл в успокоительной медитации два часа, старательно убеждая себя в том, что какая-то вещь не стоит его переживаний. И что на Энакина, который поступил как капризный мальчишка, не стоит сердиться. Ведь по сути, его ученику едва перевалило за двадцать, он ещё юн, импульсивен, самонадеян… Мстителен… Высокомерен! Нахален и, порой, бесит до зубного скрежета!       «Спокойно, спокойно. Помни, Оби-Ван, есть только покой»       Мантры подействовали, но ровно до того момента, пока Скайуокер не заявил, что откладывает полёт к Мортису ещё на сутки. Видите ли, сенатор Амидала задержится у них на это время, и он должен обеспечить её безопасность. Ага, охраняет он её, как же!       — Сэр, Вы в порядке? — участливо спросил Коди, заметив, как у магистра желваки заиграли.       — Нормально, — буркнул Кеноби, разворачиваясь к выходу. — Я буду в своей каюте, если понадоблюсь.       Практика погружения в Силу всегда приносила умиротворение, хоть и требовала определённых навыков, больших усилий и сосредоточенности. От всех, кроме Избранного, которому достаточно было просто прикрыть глаза. Отогнав от себя приступ лёгкой зависти, Оби-Ван приступил к практикам, очищающим сознание и шаг за шагом подготавливающим его к глубокой медитации.       Чуть больше часа ушло на то, чтобы полностью абстрагироваться от мира и погрузиться в Силу. Вселенная распахнула границы, позволяя видеть любое существо сияющим узором, связанным в единую нить самой Жизни. Оби-Ван мог видеть каждую планету и травинку, гигантского освафта и мелкого жучка — всех разом. Включая бывшего ученика, который составлял практически одно целое с очень знакомым узором бывшей набуанской королевы.       Сосредоточенность улетела, как истребитель в гиперпространство, выкидывая магистра обратно в реальность. Кеноби с чувством выругался, вскочил и пошёл в тренировочный бокс, решив, что у него ещё будет время провести с бывший учеником… беседу относительно его поведения.

***

      Манипулятор астродроида несколько раз ткнулся в плечо генерала прежде, чем тот проснулся. В глубине распахнувшихся синих глаз ещё отражались всполохи взрывов и гаснувшие золотистые искры. Убедившись, что Падме по-прежнему мирно спит, Энакин сел на кровати и выдохнул едва слышное спасибо в сторону Р2.       В этот раз на полу оказалась пара декоративных подушек да несколько вещей с открытых полок гардеробной, примыкающей к спальне супругов. Убрав неосознанно устроенный беспорядок, Скайуокер вышел на открытую террасу, соединявшую помещения второго этажа. В приглушённом свете по стенам бегами волнообразные отблески воды из бассейна, возле которого мужчина опустился на пол, привычным образом скрещивая ноги. В голове не в первый раз мелькнула мысль перебраться в отдельную спальню или, вовсе, в «генеральскую» каюту, но даже думать об этом было больно. Да и как бы он объяснил Падме свою прихоть, если сам настаивал на прекращении игры «в прятки»?       Энакин уже думал провести остаток ночи в мастерской, когда на плечи легли нежные руки. Тонкие пальчики принялись разминать крепкие мышцы, то поглаживая, то чуть царапая кожу.       — Не спится?       — Всякая ерунда снилась, — отозвался Скайуокер, блаженно закрывая глаза. — Я тебя разбудил?       — И да, и нет, — прошептала Падме. — Мне тоже приснился сон.       — Что-то приятное, я полагаю? — усмехнулся мужчина, уловив её настроение.       — Мы были дома, — начала девушка, не прерывая своего занятия. — Ты — падаван, а я — сенатор, которая из последних сил сопротивляется твоему очарованию.       Скайуокер улыбнулся, вспоминая своё первое одиночное задание, которое вылилось в самую настоящую пытку. Ведь сколько бы Падме не противилась, сколько бы не отрицала, он через Силу чувствовал её страсть и желания, которые были зеркальным отражением его собственных.       — Я к тебе приставал?       — Мы целовались, — девушка пальцами зарылась в волосы мужа. — Касались друг друга… Ласкали так… Откровенно.       — Продолжай.       — Может, лучше покажу? — Падме убрала руки и опустилась на пол рядом с мужем, вовлекая его в нежный поцелуй.       — Я бы предпочел услышать, — чуть отстранился Скайуокер. Он знал, что жене сложно говорить о сексе и всеми силами пытался её раскрепостить.       — Мы, — супруга закусила губу и едва заметно покраснела. — Мы вдруг оказались на кровати. Одетыми. И ты… Ты говорил такие вещи…       — Какие? — продолжал настаивать Энакин.       — Нет, я не могу, — тихо рассмеялась Падме, пряча смущённый взгляд. — Не заставляй меня, пожалуйста.       — Это было что-то вроде «хочу нарисовать карту Вселенной на твоей коже языком»?       — Нет, — заявила супруга и, набравшись смелости, скороговоркой выдала:       — «Я хочу, чтобы ты погладила мой член, облизала его язычком, впустила в своё влажное лоно, а потом и в тесную попку»       — Ммм, хорошая мысль, — рассмеялся Энакин, прижимая к себе раскрасневшуюся жену и нежно сжимая её ягодицы.       — Нет, Эни, стой.       — Почему?       — Потому… Потому, что у каждой части тела своё назначение.       — Не припомню, чтобы ты жаловалась, когда я «не по назначению» использовал пальцы или язык. Да и я в абсолютном восторге, когда твой горячий ротик обхватывает мой…       — Прекрати, — уже строже потребовала Падме, и Скайуокер убрал ладони, успевшие пробраться под ночную сорочку. — То есть говорить об этом прекрати. А руки верни на место!       — Как пожелаете, госпожа.

***

      — Курс на систему Чрелитиумн, в Диком пространстве, — произнёс старший пилот, буквально, через час после того, как крейсер покинула сенатор Амидала.       Скайуокер лично проверил каждый сантиметр космической яхты прежде, чем позволил супруге подняться на борт. Та пребывала в удивительно хорошем настроении и, быстро обняв мужа, прошептала «до скорой встречи». Энакину оставалось надеяться, что он не разочарует жену и к тому времени сумеет покинуть Мортис.       — Обязательно нужно было ломать мой истребитель? — вырвалось у Кеноби после недельного молчания на этот счёт.       — Мне запчасти были нужны, — отмахнулся бывший ученик, давая понять, что ни капли не раскаивается.       — Взял бы шаттл побольше и ничего не нужно было бы разбирать, — не унимался магистр.       — Мне нужен был не большой корабль, а большие крылья, — принялся объяснять Скайуокер. — Если помнишь, Мортис охраняет не только Монолит, но и мощный электровихрь в верхних слоях атмосферы. Полагаю, именно он и создаёт то ослепляющее свечение. Как миллионы молний, вспыхивающие разом.       — Но такого ни одна электросхема не выдержит…       — Если они будут активны, — согласился Энакин. — Но, если отключить все системы, то можно попробовать проскочить, не получив повреждений.       — Но… Как тогда ты планируешь лететь?       — У меня свои способы, — усмехнулся Скайуокер, уже успевший испытать свою модифицированную модель над поверхностью Квукрра.       Крылья позволяли парить в воздухе, без включения двигателей, которые использовались лишь для выхода за пределы атмосферы. Генерал надеялся, что, если не удастся убедить Отца отпустить его, то истребитель и Р2 не подведут.       — Готов, приятель? — рука в чёрной перчатке легла на верх корпуса астродроида, как только «Обвинитель» вышел из гиперпространства в нужном секторе. Тот короткой трелью заверил, что был собран готовым.       — Сэр, я думаю, имеет смысл подойти ближе, — раздалось из комлинка, когда Энакин уже забрался в кабину. — Бортовая навигация не показывает планет в зоне видимости.       — И не покажет, — отмахнулся генерал, заводя двигатели и покидая ангар. — Компьютер её не видит.       — А вы?       — Ясно, как днём, — Скайуокер закрыл глаза, полностью погружаясь в Силу.       Границы корабля исчезли, живые существа стали узорами из причудливо сплетённых нитей, но самое главное: Мортис был впереди. Он терялся среди звёзд, почти неотличимый от них, но Энакин чувствовал ту невидимую связь, что тянула его к Монолиту.       «Надеюсь, стучать не придётся», — промелькнуло в голове перед тем, как гигантские грани раскрылись, словно створки огромного моллюска, ослепляя жгучим белым светом и беспощадно притягивая к себе.       — Р2, полное отключение систем, — скомандовал мужчина, обеими руками цепляясь за штурвал.       Он надеялся пройти через атмосферу в состоянии медитации, но силы оказались слишком неравны. Разум отчаянно цеплялся за уплывающее сознание, когда сверкающая белизна полностью поглотила и корабль, и пилота.

***

      Трель будильника не умолкала, кажется, целую вечность, но, приоткрыв веки он увидел лишь темноту и уже собирался провалиться обратно в сон, когда небеса, а потом и землю, расчертили сверкающие кривые молний.       Скайуокер резко сел, уже по привычке зарываясь левой рукой в волосы. Трель астродроида-будильника тут же сменилась с обеспокоенной на то, что у человека было бы вздохом облегчения.       — Порядок, приятель. Ты как?       Р2, в шестнадцать «пиков» объяснил, как включился сразу, после входа в атмосферу, и как истребитель, без активации двигателей, спланировал на ровное плато.       — Давай-ка осмотримся, — пробормотал Скайуокер, открывая кабину и выбираясь наружу.       Корабль не пострадал, разве что немного ободрал брюхо. Отключенные системы энерговихрем не затронуло, а значит, сохранялся шанс улететь из этого места после встречи с Отцом.       Скайуокер обвёл взглядом горный массив, рассмотрев вдалеке шпиль древнего храма. Пейзаж не самый радостный, да и воспоминания, с ним связанные, были далеки от приятных. В голове эхом прокатился крик дочери — последнее, что он запомнил из той, другой жизни. И чего обязан был не допустить в этой.       На глаз прикинув расстояние до святилища, Энакин решил, что вполне может добраться до него своим ходом. Да, крыльев у него не было, в отличие от местной «молодёжи», но была Сила да и ловкость никто не отменял. Велев Р2 снова отключиться, мужчина оттолкнулся от скалы, перепрыгивая на соседнюю, а за ней — на третью и далее, к обители Отца.       Прыжки давались удивительно легко, несмотря на тёмное время суток, сверкающие молнии и, порой, крошащиеся под ногами камни. Последний выступ перед храмом, видимо, всерьёз решил проверить координацию Скайуокера, потому как рассыпался в пыль, едва ноги его коснулись. От переломов спасла быстрая реакция, рефлекторно бросившая тело в сальто. Сгруппировавшись, мужчина приземлился точно в центр плиты у подножия храма. И тут же встретился взглядом с Сыном, словно ожидавшим здесь его появления. Сияющие во мраке красные глаза и нагловатая улыбочка были последним, что генерал хотел увидеть в этом месте.       — Надо же, сам Лорд Вейдер в нашем захолустье, — Сын отвесил издевательский поклон, не прекращая ехидно скалиться.       — Я пришёл поговорить с Отцом, — уверенно заявил мужчина. — Уйди с дороги.       — Да пожалуйста, — тот фыркнул и сдвинулся чуть в сторону. — А я пока новый корабль осмотрю, не против? Может, даже, прокачусь немного.       — Не справишься, — отмахнулся Скайуокер, поднимаясь на пару ступеней.       — А я попробую. Может, справлюсь, а, может, разобью. В любом случае утешать твою любезную женушку будет кто-то друг… Ай!       Вейдер развернулся так резко, что даже Повелитель Силы среагировать не успел. Металлическая рука вцепилась в причудливый воротник, резко дёргая вниз, а вторая легла на голову, сдавливая гладкий череп не только мышцами, но и Силой.       — Ещё хоть одна мысль в её сторону, и остаток вечности твои конечности проведут на разных концах Мортиса, — прорычал низкий голос. — Уяснил?       — Да ладно, ладно, — Сын попятился, убедился, что его отпустили и выпрямился во весь рост. — Не заводись, я просто пошутил.       Вейдер смерил его очень недобрым взглядом, давая понять, что такой юмор не одобряет. И уже развернулся, собираясь продолжить восхождение, как в спину прилетело:       — Отец спит.       — Это надолго? — Сила подсказывала, что красноглазый не врёт, да и Отец наверху ощущался каким-то… Ослабленным что ли?       — Без понятия, — заявил Сын. — Они, в последнее время, частенько это практикуют — папочка уходит почивать своим восстанавливающим сном Силы, сестрица дежурит возле его постели. А вот мне даже спокойной ночи пожелать не зайдёт.       — Тогда, боюсь, мне придётся его побеспокоить. Нужна его помощь.       — О, могу только пожелать удачи в попытке договориться с этими занудами. Они же у нас фаталисты, пацифисты и прочие «исты», означающие смертельную скуку. Хотя, если тебе так приспичило, то я мог бы помочь.       Энакин обернулся, иронично поднимая левую бровь, от чего шрам на его лице чуть сморщился. Повелитель Силы, в ответ, раздражённо цыкнул и демонстративно закатил глаза.       — Да брось, неужели два тёмных владыки не смогут поладить между собой? — Сын состроил максимально невинное лицо, на которое только способна человекоподобная горгулья.       — Что ты задумал? — Скайуокер смерил красноглазого недоверчивым взглядом, пытаясь найти подсказку в его мыслях, но там творился настоящий хаос.       — Твое недоверие разбивает моё чёрное сердце. А я ведь могу предложить, действительно, стоящую вещь. Или две, — Сын усмехнулся, как человек, знающий о собеседнике нечто сокровенное. — Тебя ведь мучают вопросы? Как насчёт ответов? Тех, которые любезный папочка не удосужился тебе дать и, возможно, не даст никогда. Что скажешь? Или можешь стоять тут весь следующий месяц — Дочь тебя к нему, всё равно, не подпустит. Ну?       Энакин вспомнил эту самую Дочь, своей приверженностью правилам не сильно отличавшуюся от незабвенной Луминары Ундули. Потом мысленно взвесил все «за» и «против», незаметно перепроверил наличие меча на поясе и, выдохнув, кивнул.       — Показывай.       — Я знал, что ты на моей стороне, — Сын оскалился от радости и даже приобнял гостя за плечи, разворачивая в нужном направлении. — Идём!       Храм Отца остался позади и быстро пропал из вида, растворяясь во мраке местной ночи. Сын, явно торопился, то ли опасаясь реакции семьи на очередную выходку, то ли самого Вейдера, который посматривал в его сторону глазами с едва различимыми крупицами золота.       Примерно за час две фигуры в одинаково тёмных одеждах, почти сливающихся с окружающим миром, дошли до очередного горного массива. Который выглядел ещё более старым, если такое, в принципе, было возможно.       Сын зажёг красноватую сферу прямо на ладони и жестом пригласил гостя под своды высокой и явно рукотворной пещеры. Выдолбленные в цельном камне ступени резко уходили вниз, теряясь в темноте уже через пару метров. А изнутри исходило странное ощущение чего-то древнего и очень мощного.       Решив, что с собственным «освещением» ему комфортнее, Скайуокер активизировал световой меч. Сын, с видом оскорблённой невинности, пошёл вперёд, на ходу объясняя, куда собственно, они спускаются.       — Это пещера носит пафосное название Алтарь Мортиса. По мне, так подвал древностей, но Отца на старости лет тянет к театральщине. В ваш прошлый приезд сестрица думала прогуляться сюда с твоим наставником, да что-то не сложилось.       — Зачем ей приводить сюда Кеноби? — спросил Энакин, отрываясь от разглядывания настенных росписей.       — Ну, может премудростями своими поделиться, может безделушку какую-нибудь показать. А может просто поворковать наедине. У сестры всегда были специфические вкусы.       Узорные линии вдоль стен, напоминавшие то ли лозу, то ли щупальца, резко обрывались у странных расплывающихся фигур, а затем снова появлялись на стенах, но уже более чёткими, словно прожилки металла в скальной породе.       — А зачем ты ведёшь меня сюда?       — Помочь, конечно же, — Сын остановился у последней ступени и как-то странно посмотрел на своего гостя. А затем шагнул вперёд, исчезая под сводом.       Скайуокер двинулся следом, прошёл по просторной подземной галерее и вышел к огромному гроту, пол которого был залит зеленоватой субстанцией, напоминавшей то ли кипящую воду, то ли горящее топливо. Сын успел потушить свой «фонарик» и удобно устроиться на одном из выступов перед странным каменным столбом. В голове Энакина почему-то промелькнуло, что это не столб, а какая-то конструкция, но сделанная не из металла или пластойда, а из того же куска скалы, как те, что их окружали.       — Ты прилетел сюда за помощью, — палец в чёрной перчатке указал на то, что, видимо, и было местным Алтарём. — Ну так вот она, бери.       Сын взмахнул рукой, посылая к «столбу» лёгкую волну Силы. Не прошло и секунды, как раздался громкий щелчок, гулким эхом отразившийся от стен пещеры. Каменные пластины разъехались в стороны, демонстрируя то, что хранилось внутри.       — Это что?       — Кинжал Мортиса. Вещица куда более могущественная, чем ваши световые мечи. Таким можно убить не только старого ситха, но и любого из моей чудной семейки.       — Так вот зачем он тебе, — догадался Скайуокер.       — Ах, если бы я мог! — Сын притворно всплеснул руками и как-то устало улыбнулся. — Но Отец наложил вето на этот древний ножечек, так что, увы, взять не могу.       — С каких пор тебя останавливают запреты?       — О, запреты Отца — это не слова, мой друг. Это Сила в том её проявлении, что пока за гранью твоего понимания, — и Сын протянул руку, пытаясь ухватить кинжал. Но ладонь прошла сквозь рукоять, как сквозь голограмму.       — Никому из Повелителей Силы не дано коснуться Кинжала, дабы не было более кровопролития между Первыми, — фраза прозвучала, как заученная цитата. — А ты бери, на здоровье. Подойдёшь к ситху, тихо всадишь его под ребро или пониже поясницы, и Галактика спасена. Ты ведь этого хотел?       — От тебя звучит как-то…       — Нечестно? — красноглазый ухмыльнулся. — А ты ждешь честного поединка от старого ситха?       Скайуокер усмехнулся в ответ, вспоминая, насколько коварен его бывший «повелитель». В арсенале которого, помимо меча, были очень даже смертоносные молнии, и попадать под них второй раз не хотелось, от слова «абсолютно». Но стоило Энакину протянуть ладонь к рукояти, как стены пещеры сотряс крик:       — Не смей!       Дочь, всегда аккуратная, со всех сторон идеальная, выглядела запыхавшейся и едва ли не дрожала. А вибрация Силы вокруг неё выдавала страх.       — А вот и наша маленькая леди лицемерие, — Сын, казалось, не удивился появлению сестры. — Тебе, значит, можно сюда гостей водить и раздавать оружие на сувениры, а мне…       — Ты знаешь, почему Ему нельзя! Отец запретил! Мы не можем вмешиваться в события внешнего мира, разумные сами должны преодолевать отпущенные им испытания.       — Поверьте, леди, мы так и поступаем, — заявил Вейдер, протягивая руку к заветному клинку.       Но, вместо ожидаемой тяжести, почувствовал лишь… воздух. Растерявшись, мужчина попробовал ещё раз, а потом снова и другой рукой, но результат был один — пальцы проходили сквозь Кинжал, но не могли его коснуться, словно ему было не дано…       Мгновение, два — и понимание отразилось на лице мужчины откровенным шоком, Дочь замерла, поджав губы, и только Сын разразился довольным хохотом.       — Добро пожаловать в семью, братишка! Обнимемся?