Тьма наступает

Тьма. Пустота. Холод. Клубы темноты тянули Лайю стремительно, желая пригвоздить её к дну. Снова тьма забирает её с собой, пытается уничтожить её душу и тело. Не сегодня. Недолго думая, Лео бросился в воду. Всплеск быстро поглотила ночная тишина, оставляя Влада в ступоре наблюдать за медленно расходящимися кругами воды. Они оба. Вновь. Влад сжал в руке нечто крохотное и невообразимо красивое, источающее голубое сияние. Вещь, за которой охотилась тьма, послав преспешника, меняющего обличие. Вещь, которая была способна победить в вечной борьбе света и тьмы. Вещь, которая попала в руки её законного владельца слишком поздно. И эта вещь должна была вернуться к ней сегодня.    Он не может потерять её снова.   Холодная рука Илинки легла поверх руки Влада. Девушка пронзительно смотрела в глаза своего господина. Сандра же бросилась к берегу. — Влад, — Илинка потянула мужчину ближе к берегу,— мы успели вовремя. — Я не уверен... Минуты ожидания тянулись, заставляя думать о самом плохом исходе. Наконец на берег вынырнул Лео, из последних сил волоча за собой тело Лайи. * * * Синие губы, пылко целовавшие Влада несколько часов ранее. Закрытые глаза, источавшие любовь и заботу когда-то. Всё с ужасом повторялось. С точностью до мелочей, заставляя душу, или то, что от неё осталось, сжиматься. Маленькая, хрупкая, требующая защиты, жаждущая любви, но попавшая в неправильные обстоятельства. Она заслуживает счастья и покоя, но Лайя влюбилась в монстра и тем самым обрекла себя на страдания. Влад не думал, что спустя почти шесть веков сможет почувствовать не просто отголоски боли, но ощутить её снова и сполна. Он опять терял её. 1446 год Терзаемый мучительной скорбью, Влад мчался вперёд, пересекая поле с кольями, на которые были посажены вчерашние пленники, но он не видел их. Его взор застилала мука, и чувство вины за то, что он остался в живых, в то время, как старший брат и отец отдали свои жизни ради него и Раду. Предательство блуждало сплошь и рядом. Самые, казалось бы, родные люди готовы отодвигать возвышенные чувства долга Родине, семейные узы и элементарную человечность. Их место не стесняясь занимала алчность и жестокость. Может и не было никаких семейных уз. Борьба за власть — самая жестокая из возможных.   Обессиленно опустившись на колени, Влад отчаянно сжимал кулаки и блуждал по воспоминаниям, яростно просматривая беззаботные моменты детства, пытаясь отыскать там намёк или оправдание поступку своего крестного и людей иже с ним. Приближенные бояре, словно стервятники, кружили над разлагающейся плотью Румынии, ожидая удобного момента, чтобы напасть и сожрать гниющие останки былой сильной страны. Османы сильно повлияли на государство, поселили в нем страх, разлад, подмяли под себя правительство. Непреклонность правящей семьи, их чувство справедливости, человечности и сострадания, теперь обернулось против и погубили. Излишняя доброта неприемлема в политических играх.    Сгустившийся туман проглотил мир, позволяя лишь видеть жалкие его остатки на расстоянии вытянутой руки. Однако Влад заметил фигуру старика, облачившегося в чёрные одежды. Он выходил из тумана. Тело его было одной субстанции, что и туман, но в то же время он крепко стоял на земле. Словно бы у самого уха Влад услышал старческий шёпот, словно скрежет: —Смерть твоих родных — самое только начало! Чтобы стать великим правителем мало быть мудрым и милосердным, нужно иметь силу. Настоящую силу! Нечеловеческую! — старик коснулся расплывчатой дымчатой рукой плеча юноши, — Я дам тебе то, что сделает тебя сильнее, быстрее, изворотливее! Ты перестанешь быть испуганным маленьким мальчишкой, лишенным семьи, поддержки и любви... Ты станешь могущественным существом, ни один враг не посмеет перейти тебе дорогу. Османы— твои враги! Только подумай, ведь все беды произошли только из-за них. Помни, что я тебе сказал. Думай об этом каждую секунду.    Он хотел было сказать что-то ещё, но услышал быстрые шаги. Пошатываясь, к Владу побежала хрупкая фигурка Лале. Старик испарился. 1447 год.    Осенние ливни закаляют бойцовский дух, помогают отвлечься от мыслей и сосредоточиться на оттачивании ударов меча. Лязг стали, рычание парней, клубы пыли и брызги луж — атмосфера османских военных походов каждый раз разная и каждый раз одинаковая.    Теория боевых искусств, изучаемая Владом затяжными вечерами в дворцовой библиотеке, подкреплялась практикой. Сердце его очерствело и, казалось, покрылось коркой безразличия и холодной отчужденности. За последний год движения Влада стали ожесточённее, взгляд безжалостнее. Глядя на него, сложно было увидеть прежнего юношу, теперь же он с каждым днем становился безупречным воином, одним из лучших в полку, однако лишь самые близкие видели, что взгляд его мог иногда источасть смирение и доброту.    Бекир стёр со лба капельки пота и кинулся вперёд. Влад успел оценить особенности воина в красном кафтане, Бекир ничем не выдавал своих недостатков, однако в голове Влада отчётливо слышался голос Али-Бея "У каждого воина есть своя особенность. Если ты вовремя её заметишь, то получишь преимущество в бою". Молодой воин прихрамывал на правую ногу. Это было едва заметно, однако Басараб ухватился за эту деталь. Бекир занёс кулак, но Влад кинулся вперёд и повалил мужчину прямо в лужу грязи. Воин потерял ориентацию на пару мгновений, но этого хватило, чтобы Влад, нанёс сокрушительный удар по ребрам. Бекир перекатился и навис над Владом, вдавливая его в влажную землю, руки мужчины сомкнулись на его шее, а лицо налилось краской от напряжения. "Нужно иметь силу. Настоящую силу. Нечеловеческую. " Басараб стал хватать воздух ртом, руки его цеплялись за красные рукава бостанджи, но после он начал шарить по мокрой земле. Ничего не найдя для помощи, Влад сгреб горстку грязи и метлул её в лицо противнику. Бекир остабил хватку и схватился за переносицу. Влад вернул преимущество в бою себе. Теперь он нависал над бостанджи. Бекир пятался разлепить глаза, но Влад вытянул из-за пояса небольшой кинжал и приставил его к горлу воина. Немного придавив, Влад склонился к самому уху и прошипел: — Хромая утка побеждена юным соколом. Не такой уж ты неуязвимый, Бекир. — Влад, ну же! Ты сейчас совсем его задушишь! — Аслан подошёл и стал поднимать мужчин на ноги. Бекир восхищенно улыбнулся и пожал руку Владу, после чего пошёл вперёд, едва прихрамывая и придерживая  ушибленный бок. * * * Ночами его мучали кошмары. Он видел свою семью. Смерть каждого дорогого человека приследовала Влада и заставляла винить во всем самого себя, однако он старался сохранять здравый рассудок, ведь Раду оставался маленьким и беззащитным, его страна оставалась слабой и только он мог её поднять с колен.   Долгие тренировки, самобичевания, монологи и нескончаемый поток мыслей — Влад походил лишь на безжалостного воина, не позволял себе улыбаться и думать о чем-то кроме мести.    Но когда его ноги ступали на земли османского дворца, что-то внутри начинало трепетать, что-то внутри тихонько постукивало, словно напоминая ему, что он молодой мужчина, заслуживающий чувствовать. Она. Ее улыбка, смущение, звонкий смех. Он мог часами смотреть, как Лале перебирала кисти для живописи, как она хмурилась, когда рассказывала о чем-то совершенно неважном, но бесконечно волновавшем её, как она украдкой глядела на него своими лучистыми глазами, и мог только догадываться о чем она думает в эти моменты.    В такие моменты Влад переставал быть бесчувственным, он становился тем, кем боялся стать... Он становился самим собой. А это значило, что в его жизни была слабость. И имя этой слабости – Лале. 1448 год. Османская империя. Июнь. Лале бесчувственно обмякла в объятиях Влада. Такая чудесная, светлая, спокойная... мёртвая. Мужчина кажется испытал всю палитру боли, прижимая тело девушки к себе. Её платье пропиталось горячей кровью, а летний ливень лишь усугублял ситуацию, увеличивая бордовое пятно.    Бостанджи, словно обезумев, разбегались перед чем-то тёмным, что быстро окутывало поле. Тьма клубилась и разрасталась, но Влад не замечал её вокруг себя, он замечал её внутри себя. Боль смешивалась с яростью, с жаждой мести, с пустотой...     Лучший друг, любимая девушка мертвы. Всё, что способствовало сохранению света теперь уничтожено. Он так поздно признался в своих чувствах. Теперь они никому не нужны. Теперь его поглотят собственные демоны, теперь его душа станет одной вязкой тёмной массой злобы и боли, чувства несправедливости и жажды мести. Он станет жестоким правителем, враги будут в страхе разбегаться при виде него. * * * Как ускользающее видение счастья, как мнимая иллюзия любви её улыбка теперь оставалась лишь в воспоминаниях, лишь в светлых обрывках. Увы, боль заглушала счастливый смех, она окутывала душу тёмным дымом. — Ты должен дать ответ, — старческий шёпот теперь был слышен из тьмы, окутавшей поле бессмысленной битвы, — сила... Будущий правитель Валахии, ты нуждаешься в ней!    "Я буду твоим светом" Но ты мертва. Теперь ничто не имеет смысла. Влад взлянул во тьму без страха и тени сомнений. Теперь он был готов. Ничто не задерживает его в этом мире. Свет покинул его и сейчас он готов погрузиться во тьму.