По неизведанному пути

Пытаясь не заснуть в пудинге, Гарри вытерпел все, что сказал директор — честно говоря, он так устал, что даже если бы он и пытался, это не имело бы никакого смысла — и последовал за остальной частью своего нового домашнего зомби в подземелья. Он очень старался не выглядеть так, будто точно знал, куда идет. Северус — нет, профессор Снейп — ждал в гостиной. Его глаза, казалось, искали Гарри. — Соберитесь, — сказал Северус, — первокурсники, пожалуйста, я должен начать запоминать имена по лицам. Гарри послушно переместился между Панси и Дафни. — Я буду краток. Я уверен, что вы все очень устали. Я Северус Снейп, глава вашего дома. Завтра в восемь утра перед завтраком здесь состоится домашнее собрание; убедитесь, что вы пришли вовремя. Слева — комнаты для мальчиков, справа — комнаты для девочек, — он сделал паузу. Было ли это воображением Гарри, что его глаза снова были на нем? — Добро пожаловать в Слизерин, — сказал он наконец, — постарайтесь продержаться до утра. Если вы абсолютно не можете, мой офис находится в коридоре справа. А теперь пора спать. Студенты направились к лестнице, и Гарри, ковыляя, направился вместе с Блейзом к общежитию мальчиков. Чья-то рука легла ему на плечо. Он посмотрел в усталые глаза Северуса. — Несколько слов, мистер Поттер. Хорошо. Не то чтобы он этого не ожидал. Он просто подумал, может, это подождет до утра. Остальные первокурсники бросили его без раздумий. — Я сделал что-то не так, сэр? — спросил Гарри. Северус уставился на него. Он был близок к тому, чтобы развалиться. — Я не знаю, мистер Поттер. Я не знаю. Гарри последовал за Северусом обратно из темниц и обратно в холл. Они оказались перед кабинетом директора. Как только Гарри понял, куда они направляются, он почувствовал, как к нему вернулась небольшая настороженность. Он был хранителем нескольких секретов, и Дамблдор, вероятно, хотел их всех. Теперь ему нужно было не забыть о себе. Северус наклонился к горгульям, чтобы прошептать пароль. Гарри уже знал это — эта неделя была кровавой, но он сделал вид, что смотрит в сторону. Он не был в кабинете директора после того ужасно близкого звонка, но все выглядело так же. Серебряные мобильники и инструменты. Феникс Фоукс сидел возле стола Дамблдора. Теперь все портреты проснулись и все смотрели на него. Так же были Дамблдор и Минерва, которые сидели в кресле перед столом. Они оба встали, когда вошли Северус и Гарри, и Минерва коротко вздохнула и прижала платок. Они смотрели на Гарри так, будто он был самым драгоценным в мире. Ожидалось ли этого, что мальчик появился? Независимо от того. У него был план. И это было глупо любой ценой. — Здравствуйте, — сказал он, — я сделал что-то не так? Минерва тяжело вздохнула. Дамблдор моргнул несколько раз, а затем указал на два пустых стула. — Конечно, нет, — сказал он, — у нас есть только несколько вопросов к вам. Чай, мистер Поттер? Северус? — Нет, — сказал Северус. — Нет, спасибо, — сказал Гарри. Он сидел в среднем кресле в окружении Северуса и Минервы, которые все еще смотрели на него. Он немного поерзал. — В чем дело, — сказал он, — вы меня отсылаете? Это моя мантия? Дамблдор поднял руку. — Мистер. Поттер, пожалуйста. Вы не сделали ничего плохого. Только вот последние три года или около того мы считали, что тебя нет. — Правда? Дамблдор посмотрел на него поверх. — Мой мальчик, для всех нас большое облегчение, что это не так. Волшебный мир грустил о твоем исчезновении. Где ты был? Вы знаете? Он знал? — Я находился со своими, — сказал Гарри. — Нет, — сказала Минерва, — ваша единственная — Петуния Дурсль. — Вы знаете о Дурслях? — спросил Гарри. Он рефлекторно попытался отогнать мысль об их имени, уложить его обратно в сон, но сейчас было не время. — Конечно, — сказал Дамблдор, — как вы думаете, кто передал вас к ним? Гарри уставился на него. — Не ты? Пожалуйста, не позволяйте, чтобы это был Дамблдор. Только не Дамблдор. — Я сам привел тебя к ним, — сказал Дамблдор, — в доме было какое-то волшебство, которое должно было защитить тебя. — Защищал меня? — спросил Гарри. Дамблдор оставил его в этом доме. Дамблдор. Замечательный, забавный, волшебный Дамблдор, который подсовывал студентам лимонные дольки и играл с Пивзом. В его груди было что-то горячее и холодное одновременно. — Это никогда не защищало меня, — тупо сказал Гарри, его мысли были статичны, — твоя магия не сработала. Дамблдор нахмурился. — Это защитило тебя от того, чтобы тебя нашли, Гарри. — Не надо называть меня Гарри, — сказал Гарри чисто из-за гнева. Его руки дрожали. — Мистер. Поттер, — строго сказал Северус, — вы будете обращаться к директору школы с уважением. Гарри хотел домой. Он хотел василиска. Он хотел, чтобы в его логове был светящийся камень. Он не хотел, чтобы Дамблдор сделал это с ним. Он яростно покачал головой, словно хотел избавиться от этого уродливого предательства, которое затопляло его нервы. — Мистер. Поттер? — обеспокоенно спросила Минерва. А потом он затрепетал, и что-то тяжелое и острое приземлилось ему на колени. Гарри обнял Фоукса и позволил весу феникса на его ногах успокоить его. Он не оглядывался на Дамблдора. — Меня там никогда не защищали, — снова сказал он, — я хочу спать, пожалуйста. — Мистер. Поттер, — снова сказал Северус, но остановился, прежде чем успел закончить. Дамблдор заговорил. — Мистер. Поттер, мы должны знать, где ты был, — сказал Дамблдор, — с кем ты был? Были ли они к вам жестоки? Они, мой мальчик, пожалуйста, скажи нам, если ты помнишь — кто-нибудь когда-нибудь брал твою кровь? — Моя кровь? — Гарри уставился на него, — что? Нет! — Возможно, ты этого не помнишь, — сказал Дамблдор, — можете ли вы назвать нам имена людей, которые забрали вас? Как они выглядели? Какие отличительные черты? Татуировки? — Прекрати! Никто меня не взял! — крикнул Гарри, — я ушел! — Вы оставили? — спросила Минерва, — зачем тебе такое делать? Гарри знал, он просто знал, что вот-вот расстроится. Он скривился и почувствовал, как Фоукс коснулся его макушки подбородком Гарри. Воспоминания просыпались, и он не мог успокоить их, чтобы они заснули достаточно быстро. Имя, лица, слова и раны выползали наружу. Но затем Фоукс издал прекрасную небольшую трель, и мысли Гарри улеглись. Волна воспоминаний отступила. Все, что осталось — это несколько запомненных ощущений: мир содрогнулся, когда он сбежал по ступеням. Маленький паук, которого он знал в шкафу. Земля сада под его руками. Все это вышло из-под контроля. Здесь было больше, чем он знал. Гарри выдавил свои слова, опасаясь, что, если он этого не сделает, ускользнет больше, чем он намеревался сказать. — Я ушел, потому что они были жестокими, ужасными людьми, — сказал он, — твоя магия не смогла защитить меня от них. У меня сейчас настоящие друзья, и я нахожусь с ними. И, — он глубоко вздохнул, — я не скажу где. — Совершенно верно, мистер Поттер! — сказала Минерва дрожащим голосом, — и сразу! Гарри откинулся на спинку стула, провел пальцами по спине Фоукса и начал мысленно считать свои перья, поглаживая каждое из них снизу вверх, отказываясь поднять глаза или сказать что-нибудь еще. Через несколько минут, к его удивлению, поднялся Северус. — На сегодня достаточно, — сказал он, — пойдемте, мистер Поттер. Минерва и Дамблдор не спорили. Фоукс вернулся на свое место, а Гарри последовал за Северусом из кабинета директора и снова в подземелья. Северус молчал всю прогулку, пока они не подошли к портретному входу. — Вам придется поговорить с директором позже, — сказал Северус, — я не потерплю такого неуважения во второй раз. — Хорошо, — тупо сказал Гарри. — Мистер. Поттер… — Северус заколебался, — вы действительно покинули дом по собственному желанию? — Да, — сказал Гарри, — мне просто жаль, что я не сделал этого раньше. Северус какое-то время молчал. — Спокойной ночи, мистер Поттер. — Спокойной ночи, профессор, — Гарри оставил его стоять в коридоре. *** Некоторые из его новых товарищей по дому ждали его, что, на взгляд измученного и обеспокоенного Гарри, казались такими добрыми, что он мог расстроиться. — Гарри! — позвал Драко, — я спас тебе другую кровать у окна. Драко действительно, совершенно необъяснимо, спас ему одну из двух кроватей, ближайших к огромному окну с прочными стеклами, выходившему на озеро. Вторая кровать у окна принадлежала Драко. — Мы точно не боролись за это, — сухо сказал Блейз, стоявший рядом с Гарри, — странно смотреть прямо в воду. — Что, если мы увидим торговца? — спросил Винсент, слегка дрожа, — это странно. Гарри ничего не сказал. На самом деле он мог видеть, как люди, особенно воины, могут считать мерфолков страшными. Он прижал руку к холодному стеклу, желая, чтобы Ава была с другой стороны, чтобы прижать ее руку назад. Чемодан и сумка Гарри были перенесены в изножье его кровати. Он открыл чемодан и увидел, что поверх его сложенной одежды осталась небольшая полоска бумаги. Было сказано только: Аэлисф. Гарри ухмыльнулся и убрал записку. Он быстро переоделся в пижаму, а затем накинул на плечи акро-шелковое одеяло и немного натянул его на голову, как капюшон. — Это не акро-шелк, — сказал Драко почти снисходительным голосом. Гарри посмотрел на него, как и другие проснувшиеся студенты. — Да, это так, — сказал Гарри. Он притянул его к себе, желая, чтобы это больше походило на объятия Зары. Драко отвесил рот. — Откуда у тебя это есть? — Это был подарок, — неловко сказал Гарри, — а что? — А что? Он стоит примерно столько же, сколько вся моя усадьба! Гарри отстранился. — Ну ладно. — Хорошо! — Да, Драко, хорошо, — простонал Тео, отдергивая занавеску со своей кровати, — иди уже спать! Драко еще раз взглянул на свое одеяло, а затем забрался в кровать и задернул шторы. Только Винсент и Гарри остались сидеть в постели, Винсент осторожно смотрел в окно. — Не волнуйся, — прошептал Гарри, — мерфолки не нападут на замок, если мы не дадим им для этого вескую причину. — Да, — мягко сказал Винсент, выглядя немного бледнее, — а мы? — Еще нет, — сказал Гарри, — ночь. — Ночь. Гарри прижал руку к кровати, затем провел рукой по одеялу. Он спал на тесном матрасе под лестницей, внутри стволов деревьев, в самых разных гнездах, в том числе в его собственном логове, на плоской земле под звездами, в гамаках и на ветвях деревьев. Он никогда раньше не спал в постели. Ухмыляясь, он прыгнул на нее, подавляя хихиканье, когда он действительно подпрыгнул. Он перекатился лицом на свои подушки, на несколько миль мягче, чем в комнате Сэла, затем закрыл свои шторы, лежа так тихо и неподвижно, как только мог, и это было похоже на то, что он был в большом коконе. Он пробирался под одеяло и лежал там, чувствуя себя внутри облака, которое тоже обнимало его. Это было блаженством. Он скучал по василиску. Он скучал по Лимми. Он скучал по Аве и Араэо. Он был в месте, которое всегда было знакомо, но теперь оно было странным, резким и тревожным. Когда он лежал в большем физическом комфорте, чем он когда-либо мог вспомнить, усталость била его, перекрывая все остальное. Как только он закрыл глаза, он заснул.