По неизведанному пути

Гарри никогда не входил в большой зал, и поэтому он смотрел вместе со всеми, когда они входили: четыре огромных стола, уставленных учениками, профессора, собравшиеся наверху, огромный потолок, открывшийся в ночное небо — только он слышал Гермиону, шептавшую Невиллу, что она была очарована только тем, что на это смотрела — и подавляющее ропот людей. Гарри начал немного дрожать. На памяти живущих он никогда не был среди такого множества людей одновременно. Он пытался дышать медленно и ровно, но шум толпы был головокружительным. А потом он это услышал. — Привет, Рон! «Титчи Т!» «Ронникинс!» «Титч!» Рон и Гарри оглянулись. За двумя столами они дико махали, высунув языки. Рон покраснел и закатил глаза, но Гарри усмехнулся. И — они на что-то указывали — на кого-то? А потом она подплыла немного выше, и Гарри с огромным облегчением увидел, что Миртл была там. Он так ухмыльнулся, что подумал, что его лицо расплывется. — Тихо, тише, — сказала Минерва, — перед сортировкой директор должен сказать несколько слов. Все замолчали, когда Дамблдор поднялся на подиум, Минерва отступила. Это была мрачная тишина, поскольку Дамблдор не пытался скрыть тот факт, что одна из его рук была сооружением из магического света. — Добро пожаловать, — сказал он гордо, — добро пожаловать в Хогвартс. Новые студенты и старые, старые друзья и новые. Ветеранам: не забудьте приветствовать своих новых сверстников со всей теплотой, с которой вы хотели их встретить. Новичкам: убедитесь, что вас принимают так, как вы того заслуживаете, — его глаза сверкнули на всех, — независимо от того, где вы находитесь, знайте, что наша ничтожная система не может вместить в себя все, что значит быть человеком. У каждого из нас есть частичка всех домов, во всех нас. Так что гордитесь, будьте открытыми и, главное, добро пожаловать! Последовали аплодисменты, и он снова отступил. Минерва снова подошла. — А теперь кое-кто еще может сказать несколько слов — сам мастер сортировки, — а из-под трибуны она вытащила шляпу. Гарри и вся очередь смотрели с недоумением. А затем, к общему изумлению, она распахнула края и запела. — О, ты можешь не думать, что я красивая, Но не суди по тому, что видишь! И поехали. Гарри улыбался в полном восторге от второго куплета, смеялся и хлопал вместе с третьим, все в очереди присоединялись к нему. В конце концов, большая часть его страха сгорела. Он обменялся улыбками с Роном. Не будет боя с партнером-троллем. Им просто нужно было надеть шляпу. Когда она закончилась, Минерва создала стул перед комнатой и, щелкнув свитком, быстро просмотрела его. Затем она остановилась. Гарри нервно наблюдал за ней — казалось, она раньше не читала свиток. То, как ее глаза застыли, означало, что трюк Миртл сработал точно так, как планировалось. Естественно, он не смог послать сову, подтверждающую его посещение Хогвартса — это означало бы, что профессора узнают, что он находится в самом замке. Итак, сегодня вечером Миртл нацарапала свое имя внизу списка. Миртл осторожно показала ему большой палец вверх. Минерва прочистила горло и кивнула в сторону Дамблдора. Он начал вставать, но она пришла в себя, жестом предложила ему сесть и повернулась к ученикам. — Давайте, давайте начнем, — неуверенно сказала она, — Аббат, Ханна. Шатенка вырвалась из очереди и подошла к Минерве, нервно перекручивая руки. Она села на табурет, и Минерва сбросила шляпу ей на голову. Наступила минута тишины, в течение которой шляпа дергалась и покачивалась, а затем снова открыла поля и закричала: — Хаффлпафф! Стол Хаффлпаффа разразился аплодисментами, и Ханна с явным облегчением на лице кинулась к нему, скользнув рядом с парой старшеклассников, которых она, очевидно, знала. — Сьюзен! И поехали. Когда назвали имя Гермионы, она потрясенно посмотрела на них, и Гарри показал ей большой палец вверх. — Удачи! — прошипел он. Шляпа долго решалась вместе с ней и, наконец, закричала: — Гриффиндор! — Миртл и Уизли отчаянно кричали. Позади него Рон немного застонал. Гарри только начинал получать удовольствие — это было настоящее зрелище, когда Минерва остановилась, его живот вздрогнул, и его охватило головокружение. Он знал, что означает эта пауза. Минерва заглянула в толпу первокурсников и тихо заговорила. — Поттер, Гарри. В комнате воцарилась тишина. Рон смотрел на него. Они, притворившись, что не знают его, не издавали ни звука. Дамблдор снова наполовину встал со стула, а Снейп стоял полностью. На краю стола, рядом с Филчем, Хагрид сложил салфетку пополам. Хорошо. Гарри приказал себе дышать. — Хорошо. Все думали, что тебя нет. Ты знаешь что, — сказали Фред и Джордж, — это нормально для того, чтобы узнать. Он заставил себя идти вперед, чувствуя себя ужасно незащищенным. Минерва смотрела на него в крайнем изумлении, пока он не сел на табурет. Затем, когда он вопросительно встретился с ней взглядом, она моргнула и жестко, машинально надела шляпу ему на голову. — Ну ты странный, — сказала шляпа. — Ты говоришь! — Гарри в приподнятом настроении подумал, — и, как мне сказали, первое место в списке. Могу я решить, где меня отсортировать? Я уже знаю, чего хочу. — В тебе много всего. Смелость, столько смелости, что уже сформировало вас. И жажда знаний, да. А амбиции — это амбиции. У вас есть цель, и нет ничего дороже вам. — Да, — сказал Гарри, думая об яйцах василиска, — больше чем что либо. — Ваши амбиции горят ярко. И все же, — сказал шляпа, — под этим стремлением скрывается ослепительная преданность. Без сомнения, Хаффлпафф. — Я хочу поехать в Слизерин. — Почему? Гарри закусил губу. — Пожалуйста, я хочу быть рядом со своими. Так, на всякий случай. И я действительно здесь только по одной причине. Это самая важная вещь в мире. Шляпа долго молчала. Одна часть Гарри знала, что его сортировка занимает немного больше времени, чем у других. — Хорошо, — наконец сказала шляпа, — пусть будет: «Слизерин!» — Спасибо. Гарри ждал, пока Минерва снимет шляпу с его головы. Не пришло. Он поднял край одной рукой и обнаружил, что она смотрит на него, и зал смотрит на него, и профессора смотрят на него. В его груди начало накапливаться жаркое и унизительное чувство. Он нащупал себе на шее кулон Чиккерита, но он был где-то с его сумкой. Затем Фред и Джордж начали аплодировать и кричать, и постепенно к ним присоединилась остальная часть зала, как будто они не были уверены, что им положено. Рон издал несколько возгласов из линии. Гарри соскользнул со стула, надел шляпу и поспешил к слизеринскому столу. Эти студенты по-прежнему молчали. Они смотрели на него, пока он сидел, и он отчаянно избегал их взглядов. Ему так хотелось вытащить из кармана пурпурную шляпу и спрятаться. Впереди еще несколько первокурсников, но на него смотрела половина зала, включая первокурсников Слизерина. Он вспомнил лишь несколько их имен — в частности, одно. Драко Малфой. Он старательно избегал взгляда Малфоя, наблюдая за сортировкой и чувствуя, как бьется его сердце. Рон отправился в Гриффиндор, сидя рядом с Невиллом. Гарри закусил губу, гадая, сделал ли он правильный выбор. Все трое его новых друзей уехали в Гриффиндор. Наконец, подошла к концу сортировка, и Дамблдор снова встал. Он стоял на трибуне и серьезно смотрел на них. А потом он сказал: — Ничего себе, вздор, странность, поправка, — и сел. Последовали хихиканье и бормотание, а затем Гарри почувствовал рябь эльфийской магии, и на столе появилась еда. С огромным волнением он впервые осознал, что посещение школы означает, что он может есть все, и его рот начал почти бесконтрольно слезать. Его желудок все еще был напряжен от нервов, но запаха специй было достаточно, чтобы его расслабить. Он наполнил тарелку и сунул в рот кусок курицы, благодарно закрывая глаза. — Никогда раньше не ел? — спросила одна из первокурсниц. — Не так, — сказал Гарри, сглотнув, — кстати, я Гарри. Как твое имя? — Дафна Гринграсс, — сказала девушка. Другие первокурсники, да и некоторые старшие классы, смотрели, как они говорят, как на спортивном матче. У Гарри покалывало затылок. Еще одна первокурсница, у которой были короткие черные волосы, наклонилась вперед. — Я Панси Паркинсон. Почему ты здесь? Все уставились на нее. Гарри открыл и закрыл рот, не зная, как ответить. А потом Малфой соскользнул со скамейки рядом с ним, острый мальчик, напомнивший Гарри хорька. — Ты не можешь просто спросить кого-нибудь, почему они здесь, Панси, — сказал он протяжно, устремив свои бледные глаза на Гарри, — я Драко Малфой, — он протянул руку. — Да, я знаю, — сказал Гарри. Он осторожно пожал руку. Драко улыбнулся ему. — И, конечно, эта еда прекрасна, — продолжил Драко, обращаясь, в частности, к Гарри, но к столу в целом, — но ты должен увидеть, на что способны эльфы дома. Гарри напрягся. К счастью, Драко сменил тему. — В любом случае, я был так рад, когда на шляпе было написано «Слизерин», не так ли? Все были в Слизерине, вероятно, отреклись бы от меня, если бы у меня появился другой дом. Панси закатила глаза. Драко этого не заметил. — Думаю, — сказал Гарри, отодвигаясь на полдюйма от Драко, — я все равно просил об этом. Он был поражен. — Вы спросили? — потребовал ответа Драко. Очевидно, это было неправильно. — Нет. Я просто спросил, думает ли он, что у меня есть то, что нужно. Быть слизеринцем. Мальчик рядом с их группой, старшеклассник с измученным лицом, наклонился к ним и приподнял бровь. — А ты, Поттер? Гарри встретился с ним взглядом. Это было совсем не то, что смотреть на василиска. — Ага. — Поттер, что с твоим внешним видом? — позвала старшая девочка, — я удивлена, что МакГонагалл не написала тебе. Гарри посмотрел на свой халат. Это был его лучший черный цвет, в отличие от серьезных. И он был в своих лучших ботинках, хотя они были довольно плотно скреплены между пальцами ног. — Гм, — сказал он, чувствуя жар на лице, — это у меня такая одежда. — Ой, — сказала девушка, — извини. С этими словами Гарри окончательно вернулся к обеду, но его живот снова сжался. В холодном порыве он понял, что сегодня ночью эльфы будут мыть его посуду. С очередным порывом холода в его голове прошло что-то действительно холодное. Он взглянул налево. Миртл ухмыльнулась ему, ее зубы были немного вампирскими. Первые годы все вскрикивали от шока, а старшие просто выглядели тревожно. — Добрый вечер, Миртл, — сказала девушка, которая спрашивала Гарри о его одежде. — Добрый вечер, — сказала Миртл, — думала заглянуть и посмотреть новеньких. — Верно, — сказала девушка. — Привет, — сказал Гарри, подавляя улыбку, — я Гарри. — Я Миртл, — сказала она, глаза светились юмором, — удовольствие. Что привело тебя в Хогвартс этим вечером? — Ну, недавно я получил письмо от крошечной совы, — сказал Гарри, — и вот я. Он хихикнул, прежде чем смог сдержаться. — Гарри, — прошипел Драко ему на ухо, — это призрак. — Я знаю, — сказал Гарри, ускользая от него и наполовину погружаясь в Миртл. — Верно. — Миртл, — сказал Гарри, — вы знаете какие-нибудь игры в слова? Глаза Миртл загорелись. — Да, вообще-то. Я знаю одну под названием «Зеленая стеклянная дверь». Хотите сыграть? — Я знаю это, — сказал Гарри. Он повернулся к Дафне. — Ты знаешь это? Она покачала головой. — Я хочу поиграть, — властно сказал Драко. Гарри указал на Миртл. — Верно, — сказала она, — через Зеленую стеклянную дверь могут проходить только определенные вещи. Вы все что-то пробуете, и мы скажем вам, сможете вы это или нет, пока вы не выясните, почему. — Я могу взять лошадь, — немедленно сказал Драко. — Нет, — сказала Миртл. — Что, а почему бы и нет? — Это правила, — сказал Гарри, — Дафна, есть предположение? — Я могу взять кролика? — Да! — сказал Гарри, — ты можешь взять кролика. Драко выглядел разъяренным. И продолжали играть. К концу ужина все первокурсники вникли в игру, но только один — Блейз Забини — решил ее и наслаждался своим успехом над Драко, быстро перечисляя правильные ответы в последовательности. Участие Гарри сократилось до «да» или «нет», и он почувствовал некоторое облегчение по этому поводу. Он лениво играл в «птичий водяной камень» с Миртл и пытался убрать их посуду, прежде чем эльфы вернули ее. Когда ужин был заменен десертом, глаза Миртл расширились, и она быстро бросила их на тарелку Гарри. На его тарелке — сердечко из сахарной пудры. Гарри быстро покрыл его небольшим количеством пирога с патокой, но почувствовал тепло в груди. Он был здесь не один. Миртл была рядом с ним, а эльфы и василиски были внизу. И некоторые из его новых соседей по дому тоже казались не такими уж плохими.